Когда человек привыкает к мысли, что генами организма управляют волны, он словно переносится из пугающей темноты пещеры с призрачными тенями от пламени костра в солнечную степь, где видно ясно и далеко, а фантастическим призракам не остается места. Получают простое и логичное объяснение многие свойства организмов и биологических процессов, которые ранее казались совершенно нелогичными. Один из таких случаев рассмотрен ниже — это необходимость во сне.

Принято считать, что зрелые (прошедшие сплайсинг и т.д.) матричные РНК (мРНК) эукариот отличаются от соответствующих мРНК прокариот лишь непринципиальными вариациями, возникшими в ходе молекулярной эволюции. Это не совсем так. Есть принципиальное отличие, связанное, как можно понять, с главной особенностью генетического аппарата эукариот — с волновым управлением транскрипцией. Речь идет о длительности «жизни» мРНК в цитоплазме. Если у прокариот период полураспада мРНК измеряется минутами, то у эукариот — часами и даже днями.

Например, клетки кишечной палочки Escherichia coli, первоначально неспособные к усвоению лактозы, будучи перенесенными в среду с лактозой, активизируют свои, необходимые в таком случае, гены бета-галактозидазы, пермеазы лактозы и трансацетилазы, так что через считанные минуты начинается интенсивное усвоение непривычного субстрата. При возвращении этих клеток в среду без лактозы, способность к ее усвоению постепенно угасает и через несколько десятков минут практически исчезает (распадаются соответствующие ферменты и мРНК).

Иное положение с эукариотами, что проявляется уже с ранних стадий развития. В зародыше ядро «использует генетическую информацию импульсами», обеспечивая довольно длительный период дальнейшего развития за счет перешедших в цитоплазму мРНК. Например, облучение зародышей вьюна на стадии 22-24ч развития, вызывавшее инактивацию ядер, блокирует развитие зачатка нервной системы на 26-28-м часу и сомитов — на 32-35-м часу развития [Збарский, 1988]. В подобных экспериментах час морфогенетической активности ядра обеспечивает дальнейшее развитие в течение более 3,5 часов.

По приводимым в литературе данным, период полураспада мРНК эукариот, как правило, превышает 10 часов, а в отдельных случаях, когда требуется накопление в клетке большого количества однотипного белка (например, экдизона — гормона линьки), составляет несколько суток [Ткачук, 1983].

Продленный, по сравнению с прокариотами, период полураспада мРНК нельзя отнести к эволюционным завоеваниям эукариот, так как это увеличивает задержку в системе регулирования биосинтеза и вызывает серьезные неудобства. Их иллюстрирует, например, тот факт, что к прокариотам неприменимы такие знакомые нам понятия, как «объелся», «переел» и т.п. Прокариоты намного быстрее нас согласовывают активность генов с условиями окружающей среды, и потому количество потребленного субстрата никогда не вступает у них в серьезные противоречия с остальными процессами.

Иначе говоря, замедленный полураспад мРНК эукариот оказывается одной из потерь, одной из существенных проблем, требующих научного объяснения.

С позиций КСГ, причиной увеличенного периода полураспада мРНК стала цикличность активации эукариотического генома. Цикл, измерявшийся у зародыша вьюна 1-2 часами, при переходе к наземным и взрослым организмам, приблизился к суткам. Всплеск транскрипции регистрируется во время сна, когда исчезают непредсказуемые телодвижения, и остаются лишь ритмичные сокращения отдельных групп мышц (дыхание, сердцебиение, перистальтика кишечника и т.п.), с паузами которых, возможно, синхронизировано химическое волновое поле организма. Во время сна отмечается интенсивный синтез РНК и белков, а также — вероятно для его обслуживания — повышается потребление кислорода и тонус сосудов.

[В этой связи весьма интересно отметить, что, согласно Лингу, именно оксигенированное состояние является релаксированным или R-состоянием (от англ. relaxed). Соответственно, деоксигенированное состояние является напряженным или Т-состоянием (от англ. tense). И хотя оксигенация и деоксигенация — не то же самое, что окисление и восстановление, эти явления, тем не менее, весьма схожи. Так, например, оксигенация, также как и окисление, подразумевает отъем электронов от гемоглобина, а деоксигенация — отдачу электронов белку.

Переход из T- в R-состояние, сопровождающий оксигенацию, среди прочего сопровождается:

• диссоциацией шести пар межмолекулярных и двух пар внутримолекулярных солевых связей, удерживающих белок в свернутом («одеревенелом», энергетически истощенном) состоянии;
• понижением величины c  некоторых анионных групп (обратный эффект Бора), что сопровождается снижением аффинности к H⁺ и, соответственно, повышенной отдачей их среду (что отражается, в частности, кислой мочой); 
• снижением энтропии;
• увеличением реактивности сульфгидрильных групп;
• увеличением растворимости гемоглобина в воде.

«Механизмы сна более или менее известны, но совершенно непонятно, для чего нужен сон, в чем его функциональная сущность». [Чайченко, Харченко, 1981].

Физиологическая роль сна остается для ученых загадкой по сей день

Старые представления о сне, как об отдыхе, и раньше-то не удовлетворяли биологов — в частности, из-за того, что в это время интенсифицируются важнейшие процессы жизнедеятельности — синтез РНК и белков, потребление кислорода и т.д.

«Зачем нужен сон, ... доподлинно никто не знает. Большинство исследователей ныне сходятся на том, что сон весьма активный, а не пассивный, как некогда считалось, процесс, сущность же его пока непонятна. Скажем проще: сон — это не отдых, а важная работа». [Иванов-Муромский, 1985]

Самый безмятежный отдых по результатам принципиально отличается от сна и не способен заменить его

Для стариков же и вовсе характерна бессонница, но вряд ли кто-то скажет, что отдых нужен им меньше, чем молодым.

Связь сна с процессами транскрипции и синтеза белков-ферментов привела к тому, что сон оказался главным фактором, определяющим суточные ритмы организма. Если за начало отсчета принять сон, то, практически, исчезает разница между ритмами дневных и ночных животных [Деряпа и др., 1985].

Анализ физиологии организмов, связанных с водной средой — рыб, амфибий, рептилий — дает основания думать, что сон нужен, прежде всего, для обеспечения неподвижности тела. У человека, как и у других млекопитающих, неподвижность во время сна обеспечивается отключением скелетной мускулатуры. Но в беспокойной водной среде — чтобы гарантировать неподвижность — недостаточно расслабить мышцы. Волны могут изгибать тело спящего животного. Поэтому у рыб, земноводных, пресмыкающихся эквивалентом нашего сна стала так называемая каталептическая обездвиженность, достигаемая не за счет расслабления, а за счет чрезвычайного напряжения мышц [Карманова, 1977]. Затраты мышечной энергии при «одеревенении» тела так велики, что если приложить руку к шее спящей черепахи, то в отличие от периода бодрствования, можно ощутить ее теплоту. Какой уж тут отдых!

У многих животных сосуществуют ночной сон и дневная форма обездвиженности с открытыми глазами, для которой характерно непрерывное каталептоидно-тоническое возбуждение скелетной мускулатуры. На обездвиженность типа каталепсии

• у рыб (карликовый сомик) приходится около 30% времени суток,
• у амфибий (травяная лягушка) — около 60%,
• у рептилий (болотная черепаха) — около 45%.

По мере развития центральных механизмов, ответственных за сон теплокровных, дневная форма покоя типа каталепсии сокращается, составляя

• у сов — 25% времени суток,
• у кур — порядка 18% времени,
• у млекопитающих (кролик, морская свинка) — около 5% и постепенно утрачивает значение.

С позиций КСГ, периодическая обездвиженность организмов и связь активирования генов с состоянием сна, со стабильностью позы — понятны и естественны. Прослеживается логическая связь с некоторыми событиями на клеточном уровне, где активность генов клеток крови приурочена не к функционированию клеток в кровеносном русле, а к их неподвижности.

Как на клеточном уровне, так и на уровне организма, активность генов приурочена не ко времени, когда это более всего желательно, а тоже к периоду неподвижности.

Удивительно, но факт — всплеск биохимических процессов, вызванный активированием генов, приурочен не ко времени бодрствования, когда желательна мобилизация всей энергии, всех возможностей организма, когда животное охотится, спасается от врагов и т.п., а привязан к «потерянному для жизни» времени сна!

[Вне зависимости от того, насколько верны выкладки, приведенные нами в задаче о потере веса во время сна, этот феномен находит дополнительные мощные подтверждения и с позиций КСГ — (прим. ред.).

Задача о потере веса:

Исходные данные:

Вес перед ужином — 81,5 кг. Вес после очень плотного ужина и чаев с плюшками — 83,2 кг. Вскоре после ужина — отход ко сну, сон в течение 8 часов. Утренняя порция мочи — 400 мл (примерно 400 г). Стул — 300 г. Вес утром, после туалета, натощак — 81,4 кг. Во всех случаях взвешивание производится в полностью обнаженном состоянии на электронных весах с погрешностью измерения 100 г.

Итого, должно быть: 83,2 - 0,4 - 0,3 = 82,5 кг. Фактически есть: 81,4 кг

Даже если предположить не стопроцентное опорожнение кишечника и учесть погрешность взвешивания, то все равно около 1 кг массы оказываются недостающими.

Вопрос: куда за 9-10 часов исчезает почти 1 кг съеденной биомассы, если человек не потеет и находится в состоянии покоя (сна)? Выдыхается через рот? Испаряется с поверхности тела? Излучается из тела в том или ином виде? Означает ли это, что мы являемся свидетелями преобразования массы в энергию?

Вспомогательные сведения:

В β^--распаде слабое взаимодействие превращает нейтрон в протон, при этом испускаются электрон и антинейтрино.

В β⁺-распаде протон (которому сообщается энергия) превращается в нейтрон, позитрон и нейтрино.

В отличие от β^--распада, β⁺-распад не может происходить в отсутствие внешней энергии, поскольку масса нейтрона больше массы протона. β⁺-распад может случаться только внутри ядер, где абсолютное значение энергии связи дочернего ядра больше энергии связи материнского ядра.

Бета-распад не меняет число нуклонов в ядре, но меняет только его заряд. Когда протон и нейтрон являются частями атомного ядра, эти процессы распада превращают один химический элемент в другой.

Фотоядерные реакции — это ядерные реакции, происходящие при поглощении γ-квантов ядрами атомов. Явление испускания ядрами нуклонов при этой реакции называется ядерным фотоэффектом. При поглощении γ-кванта ядро получает избыток энергии без изменения своего нуклонного состава, а ядро с избытком энергии является составным ядром. Как и другие ядерные реакции, поглощение ядром γ-кванта возможно только при выполнении необходимых энергетических и спиновых соотношений. Если переданная ядру энергия превосходит энергию связи нуклона в ядре, то распад образовавшегося составного ядра происходит чаще всего с испусканием нуклонов, в основном нейтронов.

Любопытные сведения приводил в своих публикациях Г. Н. Петракович:

«В результате (внутриклеточной протонной бомбардировки — прим. редакции) получаются ядра-изомеры с особыми свойствами изомерии: они оказываются радиоактивными с периодами полураспада характерными для каждого атома «персонально». Период полураспада может длиться от 10^-6, до 10¹⁸ лет. Это не ошибка — именно лет! Ставшие радиоактивными ядра-изомеры начинают излучать «свою» энергию, тоже электромагнитную...»

Не менее любопытные сведения приводил еще в 1999 году Владимир Волков:

«Ночью, когда темно и в среде обитания отсутствует свет (фиолетовые, желтые и особенно красные лучи вместе с их невидимыми аналогами) господство в электромагнитном потоке переходит к γ-лучам естественного радиоактивного фона Земли (видимым аналогом γ-лучей являются голубые лучи). Под действием естественного радиоактивного фона вода и всасывается в наш организм. Подобная физиология досталась нам в наследство от внутриутробного периода, когда плод находился в материнской утробе, где была сплошная ночь, а вода защищала его от единственных лучей, могущих добраться до него — от радиоактивности. Водород, который поглощает γ-лучи в составе голубого пигмента крови, воды, активно накапливался в организме для защиты плода изнутри…

Наиболее опасными канцерогенами являются γ-лучи проникающей радиации, голубые лучи, большое потребление воды, физическая бездеятельность, воздействие холода...»

И, наконец, в 1948 году врач и биохимик А. Т. Качугин высказал смелое предположение о том, что с помощью специальных веществ можно влиять на течение ядерных превращений, происходящих в раковой опухоли. Качугин предложил использовать элементы с выраженной реакцией на радиоактивность — кадмий-113 и гадолиний-155, -157. Качугин назвал действие подобных медикаментов «нейтронзахватная терапия». Как это работает?

В природе существуют вещества, которые активно реагируют на нейтронное излучение. Этими свойствами обладают несколько элементов таблицы Менделеева и их изотопы (см. справочник Дж. Эмсли «Элементы»). К ним относятся кадмий, бор и гадолиний. Их используют в реакторах для управления ядерной реакцией. Введение кадмия, бора или гадолиния в зону, где протекает цепная реакция, вызывает ее остановку. Кадмий, бор и гадолиний способны останавливать полет нейтронов. Если кадмий ввести в начинку атомной бомбы, она не взорвется. Реакции, протекающие в результате поглощения нейтрона кадмием, бором или гадолинием, сопровождаются однократным кратковременным выбросом энергии.

В живом организме эти свойства кадмия, бора и гадолиния сохраняются. Кадмий, бор и гадолиний имеют свойство накапливаться в быстрорастущих раковых клетках, где они взаимодействуют с нейтронами. Торможение нейтронов кадмием, гадолинием или бором приводит к коротким импульсам локального излучения внутри самой опухоли, что вызывает серьезные повреждения в клетках, накопивших эти вещества.

При этом относительно здоровые ткани почти не повреждаются, поскольку их чувствительность к кадмию существенно ниже. Очевидно, такой подход радикально эффективнее и безопаснее рентгена, которым облучают раковых больных. И хотя все это происходит в живом организме, принцип действия подобных веществ абсолютно тот же, что и в ядерном реакторе.

Если сложить все это вместе, то получается примерно такая картина.

Такая совокупность данных заставляет думать, что

Главной физиологической функцией сна и состояния каталептической обездвиженности является обеспечение относительной неподвижности организма во время главного акта управления биохимическими процессами — во время избирательного активирования структурных генов под влиянием оптической проекции волнового поля организма на хроматин.

Естественно, что во время движения животного точная оптическая проекция затруднена.

Не вдаваясь в подробности, оговоримся, что несовместимы со сном лишь апериодические, неожиданные движения животного, а ритмичные движения на уровне автоматизма — дыхание, биение сердца и иногда даже однообразная работа, ходьба без изменения направления или «крейсерское» плавание рыб и дельфинов — способны сочетаться со сном и всеми его функциями. Вероятно, здесь Природа использует возможность как бы «остановить» ритмичное движение, синхронизируя «пачки» структурогенных волн с одной и той же фазой цикла, как поступают при стробоскопических исследованиях. Апериодические же движения «остановить» подобным образом принципиально невозможно.

Можно предположить, что существование различных фаз сна, их циклическая повторяемость — обусловлены потребностями все того же волнового активирования генов. По данным киносъемки, ядра клеток медленно вращаются, причем период их вращения, по порядку величины (1,27–4,65 часа по данным Немечек с сотр., 1978), соответствует периодичности повторения фаз сна. Скорее всего, фазы сна являются разными этапами подготовки кариооптики  к работе. Например, сначала отключается скелетная мускулатура, ядра клеток ориентируются относительно слабого еще волнового поля. Затем на короткое время включается «генеральное» поле, происходит главное событие активирования генов, а после этого — дезорганизация ориентации ядер и последующее повторение цикла, занимающего в сумме 1,5–2,5 часа. Такие представления можно сравнить с непрерывно повторяющимися циклами организации-дезорганизации рецептивных полей сетчатки у млекопитающих в процессе зрительного восприятия.

Хорошо известно, что иногда — при попытках бороться со сном или просто на грани между сном и бодрствованием — человек (или кошка, или собака) неожиданно вздрагивает всем телом, словно пронизанный током. Такого никогда не случается при полном бодрствовании или, наоборот, при глубоком сне. Судя по всему, мы вздрагиваем в том случае, если пачка «генеральных» структурогенных волн (или, может быть, «пробная» волна) проходит раньше, чем нервная система отключает скелетную мускулатуру.

[ В этой связи хочется порекомендовать  задачу> о том, что делает с человеком препарат Ревичи под названием ASAT —(прим. ред.).

ИСХОДНЫЕ ДАННЫЕ:

1. А. Н. Барбараш:

«...таким фактором является структурогенное химическое волновое поле, распространяющееся во взрослом организме, в первую очередь, по длинным нервным волокнам...»

«...высокая степень совершенства нервной системы перечеркнула для человека, для млекопитающих и птиц возможности регенерации утраченных конечностей. Малое сечение нервов не обеспечивает распространение к зоне регенерации достаточно мощного химического волнового поля, не обеспечивает интенсивного активирования генов...»

«Чем больше сечение нервного пучка, тем выше интенсивность химического волнового поля в зоне культи и существеннее его влияние на активирование генов».

«Наконец, на пути к регенерации конечностей человека можно представить себе еще один способ увеличения сечения волнового канала. Известно, что с помощью стероидных гормонов удается быстро нарастить поперечное сечение мышц. Возможно, существуют фармакологические или генетические возможности значительного увеличения диаметра определенного нервного пучка. Регенерация произошла бы даже в случае, если бы такое увеличение сечения было временным, например, на год. Тогда дополнительный, искусственный волновод не понадобился бы».

«...отмечено резкое усиление электрической волновой активности костной ткани при регенерации кости. Это подтверждает особую роль волновых процессов в управлении развитием...» [полный текст]

2. Из личных записок Э. Ревичи о применении препарата ASAT: 

«Helps healing broken bones and tendons, prevents drunkenness, stops smoking and drug addiction». 

3. Из патента, принадлежащего не Ревичи, но описывающего применение кристаллов ASAT при тяжелых неврологических заболеваниях:

«A non-stoichiometric clathrate of lipid and sulfur has proven useful in a variety of neuropsychiatric disorders such as addiction, depression, autism, Tourette's syndrome and the like».

4. Один из наиболее известных препаратов Ревичи — антиалкогольное, антитабачное, антинаркотическое, костевосстанавливающее «снадобье» под названием ASAT — представляет собой жидкий пьезокристалл на основе аллильных сульфидов со всеми вытекающими свойствами. Действительно, заглянув в справочник Дж. Эмсли «Элементы», обнаруживаем, что уже при температуре 94 °C, сера изменяет тип кристаллической решетки с орторомбической на моноклинную. [полный текст]

5. Из московских экспериментов с препаратом Ревичи под кодовым названием ASAT:

«В 12:30 выпил вторую каплю — поймал конкретную паническую атаку. Интересно, удастся ли удержаться от феназепама? Между лопаток словно забили кол, по телу и голове ходят термические волны, щемит над левой сиськой, беспокойно частит сердце — пытаюсь пить просто воду, стакан за стаканом — а что еще делать? Хорошо дышит левая ноздря, правая хуже, в ногах ощущение как при сильном страхе.

13:00 Пытаюсь пережить это состояние, но очень тяжко — теперь горит лицо и давит надлобную долю. Моча выходит стакан за стаканом — практически кипяченая вода.

14:30 Все-таки выпил феназепам, хотя сейчас уже не так страшно, как было 2 часа назад. Но и сейчас по всему телу периодически прокатываются какие-то волны».

6. Из алма-атинских (Казахстан) экспериментов с препаратом Ревичи под кодовым названием ASAT:

«Давно не пью и не курю — принял одну полную пипетку из любопытства. «Трясло» 8 дней практически без перерыва — по всему телу взад и вперед гуляют непонятные волны, такое ощущение как будто я весь наэлектризован, все раздражает, сон сократился до 2-3 часов в сутки, но усталости нет, скорее жажда активности».

А. Н. Барбараш:

«...таким фактором является структурогенное химическое волновое поле, распространяющееся во взрослом организме, в первую очередь, по длинным нервным волокнам...»

«...высокая степень совершенства нервной системы перечеркнула для человека, для млекопитающих и птиц возможности регенерации утраченных конечностей. Малое сечение нервов не обеспечивает распространение к зоне регенерации достаточно мощного химического волнового поля, не обеспечивает интенсивного активирования генов...»

«Чем больше сечение нервного пучка, тем выше интенсивность химического волнового поля в зоне культи и существеннее его влияние на активирование генов».

«Наконец, на пути к регенерации конечностей человека можно представить себе еще один способ увеличения сечения волнового канала. Известно, что с помощью стероидных гормонов удается быстро нарастить поперечное сечение мышц. Возможно, существуют фармакологические или генетические возможности значительного увеличения диаметра определенного нервного пучка. Регенерация произошла бы даже в случае, если бы такое увеличение сечения было временным, например, на год. Тогда дополнительный, искусственный волновод не понадобился бы».

«...отмечено резкое усиление электрической волновой активности костной ткани при регенерации кости. Это подтверждает особую роль волновых процессов в управлении развитием...»

Э. Ревичи о применении препарата ASAT: 

«Helps healing broken bones and tendons, prevents drunkenness, stops smoking and drug addiction». 

Из патента, принадлежащего не Ревичи, но описывающего применение ASAT при тяжелых неврологических заболеваниях:

«A non-stoichiometric clathrate of lipid and sulfur has been shown to effectively stabilize nerve cell membranes. As such, said compound has proven useful in a variety of neuropsychiatric disorders such as, addiction, depression, autism, Tourette's syndrome, and the like».

Из московских экспериментов с препаратом Ревичи под кодовым названием ASAT:

«В 12:30 выпил вторую каплю — поймал конкретную паническую атаку. Интересно, удастся ли удержаться от феназепама? Между лопаток словно забили кол, по телу и голове ходят термические волны, щемит над левой сиськой, беспокойно частит сердце — пытаюсь пить просто воду, стакан за стаканом — а что еще делать? Хорошо дышит левая ноздря, правая хуже, в ногах ощущение как при сильном страхе.

13:00 Пытаюсь пережить это состояние, но очень тяжко — теперь горит лицо и давит надлобную долю. Моча выходит стакан за стаканом — практически кипяченая вода.

14:30 Все-таки выпил феназепам, хотя сейчас уже не так страшно, как было 2 часа назад. Но и сейчас по всему телу периодически прокатываются какие-то волны».

Из алма-атинских (Казахстан) экспериментов с препаратом Ревичи под кодовым названием ASAT:

«Давно не пью и не курю — принял одну полную пипетку из любопытства. «Трясло» 8 дней практически без перерыва — по всему телу взад и вперед гуляют непонятные волны, такое ощущение как будто я весь наэлектризован, все раздражает, сон сократился до 2-3 часов в сутки, но усталости нет, скорее жажда активности».

Вопрос: как вы думаете, что делает с человеком препарат Ревичи под названием ASAT? ]

Приуроченность пика активирования генов к состоянию неподвижности и сна обусловила суточные колебания объемов клеточных ядер. У человека, и вообще у дневных животных, максимум объема ядер, как и следовало ожидать, приходится на ночное время.

Связь транскрипции со сном отлично согласуется с  КСГ. Но, справедливости ради, заметим, что этот факт нельзя рассматривать именно как доказательство КСГ, потому что, в случае развития организма под управлением диссипативных структур, необходимость неподвижности организма во время формообразовательных процессов оказалась бы еще более острой, чем при оптическом механизме управления. Дело в том, что при оптическом управлении возможна быстрая подстройка системы за счет поворотов и изменения формы клеточных ядер, тогда как диффузия крупных молекул при формировании диссипативных структур протекает принципиально медленнее, и в это время недопустимы движения частей организма.