Немного истории

В 1848 году Луи Пастер, исследуя под микроскопом одну из солей винной кислоты, заметил, что она существует в виде кристаллов двух типов, каждый из которых является зеркальным отображением другого. Он отделил эти два типа кристаллов друг от друга, растворил их в воде, чтобы получить растворы и пропустил через них луч поляризованного света. К своему удивлению, Пастер увидел, что различие в симметрии сохраняется и при растворении кислоты — один из растворов вращал плоскость поляризации света по часовой стрелке, а другой — в обратном направлении.

Это открытие, сделанное Пастером в возрасте 25 лет, привело его к развитию теории молекулярной структуры. Пастер постулировал, что две разные формы кристаллов соли винной кислоты, и их способность вращать плоскость поляризации света в противоположных направлениях объясняются тем, что существует два вида молекул соли — «правые» и «левые».

Через девять лет произошло ещё одно любопытное событие. Однажды он обнаружил, что в лабораторной чашке с оптически неактивным (т.е. не вращающим плоскость поляризации света) раствором выросла плесень. Испорченный раствор следовало просто вылить. Вместо этого Пастер, будучи по образованию физиком, проверил его оптическую активность. Оказалось, что испорченный раствор стал вращать плоскость поляризации света! Плесень превратила оптически неактивный раствор в активный!

Теперь химики называют зеркально асимметричные молекулы L- и D-изомерами (от лат. Levo — левый и Dextro — правый), или энантиомерами. Ещё их называют хиральными молекулами (от ceir, cheir — рука). Проще говоря, изомеры — это химические вещества, обладающие одинаковой химической формулой, но различающиеся пространственным расположением отдельных атомов (например, D- и L-глюкоза и т.п). В большинстве случаев при обычных условиях изомеры устойчивы, и друг в друга не превращаются. Известно, однако, довольно значительное число примеров, когда изомерные органические вещества самопроизвольно превращаются друг в друга. Это явление, открытое и объясненное А. М. Бутлеровым в 60-х годах, было названо таутомерией.

Конфигурация хиральных молекул влияет на форму кристаллов, на спектры ядерного магнитного резонанса вещества в хиральных растворителях, на его отношение к хиральным реагентам и особенно, к ферментам. Например, одни и те же молекулы винной кислоты, которые при растворении в этилацетате или в диэтиловом эфире вращают поляризацию вправо, в растворе хлороформа ниже 36°С поворачивают её влево, а выше — вправо. Водный раствор аспарагиновой кислоты, наоборот, при комнатной температуре поворачивает поляризацию вправо, а при нагреве — влево. Одни и те же молекулы яблочной кислоты в водном растворе при концентрации 64% являются правовращающими, а при 21% — левовращающими и т.д.

Но, пожалуй, наиболее удивляет то, что при путанице, вносимой растворителями, концентрациями, температурами и длинами волн, да ещё при отсутствии связи между истинной конфигурацией молекул и обозначением конфигурации, вся живая природа использует, как правило, левые аминокислоты (L), а в нуклеиновых кислотах — правые моносахариды (D).

К сахарам относятся, например, глюкоза, фруктоза, сахароза, лактоза и другие подобные соединения. Аминокислотами называются соединения, обладающие как свойствами аминов, так и свойствами органических кислот. Аминокислоты двадцати разных наименований представляют собой те элементарные «кирпичики», из которых, при соединении их в цепочку, строятся молекулы всех типов белков. Готовая цепочка аминокислот в растворе соответствующего состава сама собой сворачивается в молекулу белка, имеющую индивидуальную, строго определённую форму. Поскольку нуклеиновые кислоты тесно взаимодействуют с белками, то естественно, что правые сахара, склонные сворачивать дезоксирибонуклеиновую кислоту (ДНК) в правую спираль, лучше сочетаются с левыми аминокислотами белков, которые плотнее прилегают к правым молекулам. И, наоборот, для правых аминокислот естественно было бы сочетаться в организмах с левыми сахарами.

Хотя левый и правый объекты, по определению, не идентичны, Пастер не мог a priori считать, что один из них имеет преимущество перед другим. Предпочтение живых организмов к молекулам с определённой хиральностью потребовало научного объяснения. Но прошедшие полтора столетия развития науки такого объяснения не дали.

Теперь о диабете.

Согласно нашей гипотезе, диабет представляет собой состояние перманентного расщепления белков тела, обусловленное изменением их конформации (возможно, за счет изменения аминокислот с левых на правые), вследствие чего они рассматриваются как антигены. Скопление при этом в крови сахара является следствием двух обстоятельств — а) постоянного синтеза глюкозы за счет глюконеогенеза (см. ниже) и б) качественной невозможности использовать глюкозу вследствие неподчинения измененных белков управленческому гормону инсулину, который, согласно Лингу, служит для нормальных клеток глюкозным «ключом». Если дословно, то «инсулин выступает в роли кардинального адсорбата, который, при соединении с кардинальными зонами определенных внутриклеточных белков, аллостерически делает доступными зоны адсорбции D-глюкозы». По логике своего возникновения, скопление глюкозы в крови во многом схоже со скоплением в крови холестерина, количественное нагнетание качественно невостребуемого субстрата.

По сути, диабет можно рассматривать как генерализованную (ауто)иммунную реакциию, при которой объектами атаки являются измененные белки (состоящие из D-аминокислот) и, вероятно, продукты реакции Майяра (объединения белков с сахарами). Иными словами, имеет место постоянная алертность системы иммунной защиты с фиксацией ее на первой стадии — перманентном, но, в целом, безуспешном системном лизисе, что и обусловливает, и, ряд характерных анализов (в частности, постоянно кислую мочу с, часто, экстравысокой плотностью, не встречающейся при других заболеваниях). Именно (ауто)иммунные реакции являются первичными во всем последующем каскаде событий — вегетативном шторме с доминантой, как правило, симпатического отдела ВНС (вторичная реакция) и серьезном гормональном хаосе (третичная реакция, см. ниже). Дополнительным подтверждением этой точки зрения является высказывание о диабете В. Ф. Коха, сделанное им еще в 30-е годы прошлого столетия, цитируем:

«Диабет не является самостоятельным заболеванием. Диабет — это симптом постоянного лизиса белковых частиц, обусловленный постоянно присутствующим ядом».

К сожалению, г-н Кох не расшифровывает, какой конкретно яд имеется в виду. Мы склонны считать этим «ядом» изменение хиральности белковых молекул. Хорошо известно, что молекулы одного и того же вещества при одной хиральности могут быть полезными для организма, а при другой — становиться ядом.

Если говорить о вторичной реакции, то понятие «симпатическая доминанта», в понятных даже неспециалисту ассоциациях, можно рассматривать как горящее табло «Внимание: чрезмерная активация — система нестабильна». Симпатическая доминанта опосредуется через катехоламины (в частности, дофамин, адреналин, норадреналин) и является свидетельством критического состояния. Наиболее характерными признаками симпатической доминанты являются: повышение частоты сердечных сокращений (тахикардия), вязкости крови, содержания сахара в крови (гипергликемия) при одновременном снижении перистальтики кишечника, гормонов роста, щитовидной железы (отсюда холодные конечности и мерзлявость в целом), пролактина, а также анемия и распад скелетных мышц (отсюда слабость).

Биологический смысл этой фазы реакции (согласно работам Линга) — готовность к максимальному торможению, обеспечиваемому желированием цитоплазмы под воздействием указанных гормонов и сопровождаемому в буквальном смысле «отжимом» содержимого клеток с вытеснением из них в межклеточное пространство всех растворенных веществ, кроме воды. В привычных аналогиях эквивалентно торможению руками шпинделя токарного станка. Именно эта трансформация обуславливает весь перечень характерных признаков, сопровождающих это состояние. Кроме того, поскольку в ее результате происходит выдавливание клеточного содержимого, это должно не только обеспечить замедление протекающих в клетке реакций, но и санацию цитоплазмы (вытеснение из клетки возможных токсинов и антигенов, которые оказываются в зоне досягаемости соответствующих антител).

По сути, то, что в традиционной медицине называется симпато-адреналовым кризом, есть ни что иное, как защитная (практически предсмертная) реакция организма на нарастающую энтропию (т.е. хаос, разупорядочение, распад целого на части, дезинтеграцию, гибель).

«Парасимпатическая доминанта» означает «Внимание: недостаточность активации — система слишком инертна». Парасимпатическая доминанта опосредуется преимущественно через кортизол. Наиболее характерными признаками парасимпатической доминанты являются: понижение частоты сердечных сокращений (брадикардия), вязкости крови, содержания сахара в крови (гипогликемия) при одновременном повышении перистальтики кишечника, гормонов роста, щитовидной железы, пролактина (потоотделения — см. ниже), а также гиперхромия и потеря веса. Во многих случаях парасимпатическая доминанта является предшоковым или околошоковым состоянием, тогда как симпатическая доминанта отражает, скорее, послешоковые усилия. Именно по этой причине подавляющее большинство больных, страдающих астмой и/или жесткими формами аллергии, всегда демонстрируют в анализах парасимпатическую доминанту (приступ удушья не сильно отличается по фундаментальной своей сути от анафилактического шока).

Биологический смысл этой фазы реакции (согласно работам Линга) — готовность к максимальной активации, т.е. к далекому (вплоть до необратимого) шагу в направлении клеточной гибели, сопровождающемуся обрушением коллоидной структуры цитоплазмы и высвобождением клеточной воды. В привычных аналогиях эквивалентно попыткам запуска двигателя вручную. В известном смысле этот шаг напоминает (частичную) самоликвидацию, в результате которой многие ткани и органы могут получить неустранимые повреждения. Именно эта трансформация обуславливает весь перечень характерных признаков, сопровождающих это состояние. Именно это состояние, в его предельном варианте, приводит к наступлению шока.

В любом случае, как симпатическая, так и парасимпатическая доминанты всегда являются признаками борьбы с антигеном.

Остановимся теперь на таком хорошо известном диабетикам (а также родителям многих детей, не имеющих явного диабета) явлении, как кетоз, субъективно проявляющемся как сильный запах ацетона от тела. Кетоз, который часто наблюдается при диабете, является, прежде всего, защитной реакцией, направленной на сбережение белков тела. Согласно классическим воззрениям, диабетический кетоз является «инструментом» сдерживания протеолиза за счет противодействия глюкокортикостероидам (ГКС, к которым относится и вышеупомянутый кортизол), вызывающим расщепление белков тела, при котором, в частности, образуется аминокислота аланин, являющаяся одним из основных субстратов глюконеогенеза (ГНГ, т.е. получения глюкозы из неуглеводистых источников). Введение экзогенных кетонов имеет тот же эффект. В подобных реакциях гормональной нейтрализации выделяется огромное количество воды, что и является причиной проливных потов (как правило, ночных) у диабетиков, алкоголиков, больных тиреотоксикозом, ОРВИ в стадии выздоровления, и вообще людей, страдающих различными формами эндокринной избыточности (псевдо-Кушинг алкоголиков, гипертиреоз и т.д.).

Вот, почему парасимпатическая доминанта столь часто сопровождается кетогенным типом метаболизма — подстраховка на случай «пробоя» — и алкалозом. И наоборот: симпатика часто идет рука об руку с глюкогеникой и ацидозом.

Терапевтические попытки и перспективы.

Из вышесказанного, а также из факта полного отсутствия каких бы то ни было успехов на поприще лечения диабета у кого-либо на этой планете, вполне очевидно, что все попытки борьбы с сахаром в крови — мягко говоря, абсурдны, поскольку сахар ни в чем не виноват. Сахар — продукт этого заболевания, но никак не причина. Какие-либо иные формы гормональных воздействий, очевидно, также обречены на провал, поскольку гормоны — лишь «солдаты», исполняющие приказы свыше (иммунной системы, реакция которой первична в большинстве заболеваний). Определенный интерес представляет собой ингибирование активности цитокинов, обеспечивающих исполнительную «вертикаль» приказов иммунной системы, хотя, скорее всего, это лишь переведет заболевание в латентную форму.

В общем и целом задача излечения от диабета пока выглядит неразрешимой (поскольку неясно, как заставить организм формировать правильные левые белки, а не бороться с правыми), однако радикальное повышение качества жизни и редуцирование массы тягостных симптомов, сопровождающих это заболевание, вполне возможны, с применением методики 101.

Также очевидна выраженная польза от сугубо белковой диеты, которой при заболеваниях такого рода рекомендуется придерживаться особо строго.

Развитие заболевания и тяжесть течения во многом зависят от конкурентной способности организма в части производства глюкокортикостероидов и катехоламинов, и  постоянного  восполнения микроэлементных потерь. При примерно равной гормональной активности течение заболевания наиболее благоприятно. При избытке ГКС, в конечном счете, наступает истощение, несовместимое с жизнью (особо ярко проявляется при так называемом диабете худых). При адреналовом избытке вполне вероятно ожирение