Обратимся к заголовку нашего текста. В нем фигурирует несколько, на первый взгляд, очень разных героев. Что же заставило меня выстроить единую цепочку из таких индивидуальностей, живших к тому же в разные тысячелетия. Что роднит этих людей?

Прежде всего, все эти люди причастны к математической теории гармонии. Пифагор – основоположник этой теории, как в математическом, так и в философском аспектах. Имеется в виду космизм Пифагора и его холистические представления. Леонардо Пизанский – основоположник теории рекуррентных последовательностей, Мидхат Александрийский и Алексис Херсонский – авторы известных обобщений последовательностей Леонардо из Пизы. Несколько выпадает из этой когорты Наум Хомский, но это только на первый взгляд. В конце этюда мы покажем, что он органически вписывается в эту команду. Интересно также и то, что все наши персонажи – математики-прикладники, а не отвлеченные математики, которых раздражает сама мысль о каких бы то ни было приложениях. Прикладная ориентация присуща Алексису Херсонскому (специалисту в теории кодирования и вычислительной техники). То же самое можно сказать о специалисте в области телекоммуникаций и космической связи Мидхате Александрийском и психологе, философе и лингвисте Науме Хомском, математические идеи которого использовались при создании систем машинного перевода. Что касается Леонардо Пизанского, то его идеи породили лавину инноваций, связанных с филлотаксисом, а математико-гармонические идеи Пифагора и его учеников были реализованы при конструировании музыкальных инструментов.

Резко бросается в глаза общность географического и культурного пространства, в котором вершилось творчество этих замечательных людей. Речь идет, конечно же, о Средиземноморье, включая Причерноморье и Приазовье. Здесь властвуют аромат соленого моря, ласковый шум прибоя, синева гор, пьянящее дыхание трав под жаркими лучами южного солнца. Это мир Древней Греции, мир Римской империи, а затем и Восточной римской империи, Священной Римской империи и даже южных областей Третьего Рима, густо насыщенных греческими, а затем и генуэзскими колониями. И, конечно, в этом пространстве мы видим тесное переплетение греческой, романской, арабской, славянской, мусульманской и иудейской цивилизаций. А теперь – более конкретно. То, что все перечисленные деятели творили в средиземноморском ареале – факт очевидный. Некоторую неуверенность возникает из-за включения в наш список Наума Хомского. Хомский родился в США, но его отец, по свидетельству биографов, имеет украинские корни. По их данным Зеев Владимир Вильям Хомский родился в каком-то крохотном городке (или деревушке) на Украине, но где эта деревушка, никто не знает, включая самого Хомского. Не исключено, что эта деревушка находится где-то на юге Украины и, – чем черт не шутит! – , поблизости от Одессы.

Вторым качеством, объединяющим перечисленных персонажей, можно считать то, что наши герои – неутомимые путешественники, скитальцы, бродяги, непоседы. Все они, кто больше, кто меньше, – Одиссеи, и одиссея у каждого своя, включая одесситов.

Начнем с путешествий Пифагора. Чтобы ознакомиться с мудростью восточных ученых, он побывал в Египте и как будто прожил там 22 года. Хорошо овладев всеми науками египтян, в том числе и математикой, он переехал в Вавилон, где прожил 12 лет и ознакомился с научными знаниями вавилонских жрецов. Предания приписывают Пифагору и посещение Индии. Это очень вероятно, так как Иония и Индия тогда имели торговые связи. Возвратившись на Самос, он затем покидает родной остров и селится в Кротоне (греческая колония на севере Италии).

Алексис Херсонский – тоже большой скиталец (по неволе и по воле). География его научных скитаний огромна. Это Украина и Россия (Киев, Харьков, Таганрог, Винница), Западная Европа (Вена, Инсбрук, Грац, Йена, Дрезден, Берлин), Африка (Триполи и Мапуту) и наконец – Канада (Торонто).

Не уступает ему в этом отношении и знаменитый египтянин из Александрии. Вот некоторые из «точек» приложения его сил: США, Франция, Япония. Его перу принадлежат также книги, посвященные путешествиям по Франции и Англии.

Следующее инвариантное качество членов нашего коллектива – все они революционеры, неутомимые изобретатели и фантазеры, ниспровергатели основ.

Пифагор Самосский – разве он не революционер? Никаких сомнений. Сам он и его многочисленные ученики будоражили своими радикальными идеями воображение всех средиземноморских интеллектуалов. Что касается Леонардо Пизанского, то он и его отец были ловкими, изворотливыми купцами, представителями нового класса бизнесменов, порожденных «Коммерческой Революцией». В то время Пиза была одним из крупнейших коммерческих центров, активно сотрудничавших с исламским Востоком, и отец Фибоначчи активно торговал в одной из факторий, основанных итальянцами на северном побережье Африки. Благодаря этому обстоятельству ему удалось «пристроить» своего сына, будущего математика Фибоначчи, в одно из арабских учебных заведений, где он смог получить неплохое для того времени математическое образование.

Алексис Херсонский и Мидхат Александрийский – тоже изрядные революционеры. По крайней мере, Алексис – один из инициаторов и главный идеолог Золотой научной революции и Золотой компьютерной технологии. Что касается Хомского, то весь мир еще совсем недавно говорил о всемирной хомскианской революции в языкознании.

Удивляет также и то, что многие наши персонажи – выдающиеся изобретатели. Среди них, конечно, пальма первенства принадлежит Алексису Херсонскому – автору огромного количества изобретений в области вычислительных машин принципиально нового типа, защищенных 130 авторскими свидетельствами и 65 зарубежными патентами (по количеству зарубежных патентов ему нет равных в современной компьютерной технике), много изобретений и у Мидхата Александрийского. А разве Хомский не изобретатель? Ведь изобретенная им фраза «Зеленые идеи яростно спят» долгие годы будоражила воображение лингвистов нашей планеты, а введение в лингвистический оборот понятия рекурсии способствовало математизации языкознания. Что касается математики гармонии, то вклад Хомского в эту теорию отражен в изданиях Академии Тринитаризма. Суть его вклада заключается в том, что формальные грамматики знаменитого американца, включая порождающие, с успехом могут быть использованы для описания и порождения последовательностей Леонардо Пизанского и связывают воедино обобщения, принадлежащие Алексису Херсонскому и Мидхату Александрийскому.

В заключение отметим еще одну черту наших замечательных персонажей: в каждом из них в той или иной степени проявляется занимательное игровое начало. Пифагор Самосский, для которого «все есть число», числовую гармонию понимает как игры богов. Знаменитая книга Леонардо Пизанского «Liber abaci» есть не что иное как «россыпь головоломок». Происхождение его книги тесно связано с «математическими турнирами» (т. е. с состязанием как игрой), которыми увлекался обласкавший Фибоначчи чудаковатый император Священной римской империи и король легкомысленного Неаполитанского королевства Фридрих II Гогенштауфен.

Мидхат Александрийский, вполне серьезно относясь к золотому сечению и числам Фибоначчи, не упускал случая, чтобы подчеркнуть неисчерпаемую занимательность этих структур, а некоторые задачи рассматривал как математические фокусы.

Алексис Херсонский также отдает должное занимательности «золотоносных» структур (например, коровам Генри Даденея), а также различного рода вариациям на тему Фибоначчи, подобным тем, которые используются в музыкальных импровизациях.

Что касается Наума Хомского, то его лингвистические «игры» органически вписываются в типологию синтаксических структур, на основании которых строятся меры сложности, образующие занимательное комбинаторно-игровое пространство. Достаточно вспомнить, например, его коробчатые (nesting) конструкции, имеющие вид детских игрушек, вставленных одна внутрь другой, подобно русским матрешкам.

Итак, каждый персонаж, оказавшийся в поле нашего внимания, несмотря на свою ярчайшую индивидуальность, вписывается в единую систему не только с точки зрения области приложения сил, но и в пространственно-географическом (Средиземноморье), пространственно-культурном (взаимодействие греческой, арабской, иудейской и др. культур), но и в личностно-типологическом аспектах (революционность, изобретательность, охота к перемене мест, игровое поведение).