Всего лишь сто лет тому назад, когда усилиями гениальных ученых создавался фундамент научно-технического прогресса ХХ столетия, о проблеме опасности предполагаемогого прогресса не было и речи. Эйнштейн был романтиком. Оптимизм доминировал в общем эмоциональном настроении науки начала ХХ столетия, лидерами которой хорошо осознавалась «взрывная мощь» выдвигаемых ими идей и яркие перспективы научно-технического обеспечения общества. Вряд ли тогда имело смысл задумываться над последствиями начинающегося процесса, а тем более – прогнозировать ситуацию на сто лет вперед.

Но сто лет спустя положение дел резко изменилось. На смену романтичности и оптимизму пришли тревога и беспокойство. На рубеже третьего тысячелетия наука столкнулась с проблемами такого рода и масштаба, предвидеть которые в начале ХХ века не удалось бы, видимо, даже в случае специальной мобилизации научного внимания. Научно-технический прогресс привел к противоречиям, поставившим под сомнение сам смысл подобного прогресса, который с некоторых пор стал постепенно оборачиваться против движущих его сил и среды его протекания – против природы и общества.

Проблемы, вызванные НТП, оказались самыми сложными и масштабными за всю историю существования науки и общества. И не случайно они стали сегодня предметом самого серьезного внимания и всестороннего обсуждения. Вопрос номер один при этом – поиск путей влияния на ход преобразований. Однако ясно, что современная наука имеет для этого весьма ограниченные возможности. Стихийный характер общего процесса научно-технических преобразований, осуществляемых в условиях доминирования слепого прагматизма и игнорирования морали, привели к ослаблению позиций науки в раскладе активных сил общества, к постепенному снижению ее роли в определении перспектив НТП. Это стало тенденцией.

Но вместе с тем ясно, что наука продолжает оставаться главным источником разумных идей, интеллектуальным генератором процесса НТП и на ней лежит главная ответственность за происходящее и его последствия. Поэтому остается думать над тем, как повысить эффективность науки и усилить ее положительное воздействие на развитие событий.

Разумеется, проблема не только в сложности внешней ситуации. Проблема вцелом касается самой науки, ее внутренней системы и способа связи с системой общества. Ведь она так или иначе адаптирована к системе общества, так или иначе отвечает его потребностям, а значит – подвержена тем же что и общество деформациям и недостаткам.

И тем не менее задача повышения К.П.Д. науки в процессе научно-технического прогресса, является, прежде всего, задачей для самой науки. Безусловно, сюда входят как вопросы самосовершенствования, так и поиск путей влияния на внешнюю ситуацию.

Однако, каковы реальные возможности решения этой проблемы? В принципе, концептуальных предложений, направленных на преодоление внутреннего кризиса науки, вызванного ее длительной ориентацией на задачи НТП, выдвигается немало. Среди наиболее известных, например, идея т.н. экологизации науки, предполагающая возможность изменения общего содержательного развития науки за счет перевода ее главного вектора на проблемы экологии.

Не менее известна идея, ориентирующая внимания ученых на задачу интеграции знания и ее осуществления в пределах т.н. третьей культуры – производной процесса современного развития естественных наук – социологии, экономики, демографии и т.д., т.е. связанных с изучением условий жизни человека.

Близка к последней идея гуманизации научного знания, состоящая в намерении увеличить удельный вес гуманитарных наук в общей структуре знаний.

Перечень подобных концепций можно продолжить. При этом можно обратить внимание на их односторонность и фрагментарность охвата проблемы, а также отсутствие предложений по реализации. Отсюда, собственно, частный характер и нежизнеспособность подобных идей.

Между тем, существует точка зрения, согласно которой идею преодоления современного кризиса следует искать в историческом опыте развития науки. Речь идет о возрождении в системе науки идеологической доктрины, которая уже доказала свое благотворное влияние на культурное развитие общества. Это – идеология гармонии, доминировавшая в истории Древней Греции и эпохи Ренессанса. В самом деле, философия гармонии, культ идеалов красоты, преобладание интереса к искусству в наибольшей мере характерны именно для этих периодов развития общества, которые в наилучшую сторону выделяются из панорамы истории. Этот факт общеизвестен.

Нетрудно предвидеть скептическую реакцию на столь «крутую» идею, которая предполагает ни более ни менее – смену мировоззренческой парадигмы и общей философской установки науки, причем предполагает на такой стадии ее развития, когда это не представляется возможным из-за огромного размаха и стремительных темпов современного научного процесса.

И все же с определенных позиций эту идею можно найти не такой уж нереальной и бесперспективной. Вначале нужно в принципе согласиться с тем, что философские основания учения о гармонии, сформулированные древними греками, безупречны по существу. Мы говорим, прежде всего, о понимании гармонии как согласованности целого и его частей и об установке на восприятие внешнего мира и составляющих его объектов как целостной и взаимосвязанной системы. Заметим, греки считали необходимым применять такой подход к объектам любого рода и сложности. Этот подход находил применение в виртуальных моделях реальности, в философии и методологии художественного творчества.

Подчеркнем главное. Тезис о целостности многосложного мира и взаимосвязанности процесса его всестороннего познания сегодня актуален как никогда ранее. Современная наука, страдающая от разброса направлений и их непрерывного разветвления, узкой специализации и расстройства внутренних взаимосвязей, крайне нуждается в упорядочивающих идеях и стимулировании синтезирующих процессов. На такую роль в наиболее широком предназначении, бесспорно, претендует идея всеобщей гармонии мира, провозглашенная древними греками. Она, конечно же, актуальна и чрезвычайно полезна именно сегодня, несмотря на идеалистичность и давнеисторическое происхождение.

Ясно, что образные представления гармонии, использованные древними греками, требуют обновления, разумеется, понятие гармонии следует адаптировать на современном уровне знаний. Но вместе с тем нет сомнений в том, что по содержательной сущности и потенциальной нацеленности в том виде, как она сформулирована древнегреческими философами, идея гармонии не требует никакой принципиальной корректировки.

Важно также подчеркнуть, что идея гармонии сама является продуктом научного мышления, причем полученным на том этапе исторического развития науки, когда отрабатывались ее философские основы и общие мировоззренческие позиции. Лучшей идеи общесобирательного характера человечество не придумало. Поэтому вполне закономерно воспользоваться ею и привлечь к жизни в момент назревшей необходимости.

Итак, мы говорим о том, что идея гармонии, заимствованная из исторического прошлого, должна быть «раскручена» в современных проблемных условиях с учётом нового уровня научной информации, а также всех других обстоятельств, которые отличают состояние и условия функционирования современной науки от древнегреческого периода. С уверенностью можно говорить также, что главный путь идеологии гармонии в массовое сознание должен пролегать через систему образования. В связи с этим возникает вопрос информационно-содержательного и методологического построения теории гармонии как образовательной дисциплины, от качества которого зависит её реальная эффективность.

И тут вновь заставляет вспомнить о себе опыт древнегреческой истории, привлекающий внимание ещё одним непревзойдённым результатом – идеей золотого сечения. Эта идея с самого начала сознательно связывается с понятием гармонии. В толковании древних греков эти два понятия, две идеи, в сущности, идентичны. Золотое сечение, представляемое, как результат деления отрезка в т.н. среднем и крайнем отношении, рассматривается ими как образная иллюстрация гармонии, как геометрическая интерпретация взаимосвязи целого и его частей.

Факт этой связи действительно очень важен, и не случайно древние греки придали ему столь глубокий смысл. Сегодня, спустя две с половиной тысячи лет, хорошо известно, что золотое число Ф лежит в фундаменте целого математического направления, важность которого подтверждена, в частности, результатами изучения и моделирования формообразования в живой природе. Золотое сечение обрело статус характерной геометрической закономерности природы.

Но не только природы. Об уникальных свойствах пропорции золотого сечения свидетельствует исторический опыт искусства и архитектуры. Золотая, иногда называемая божественной, пропорция, признана наиболее совершенной эстетической закономерностью, играющей особую роль в методике гармонизации художественных форм.

Не станем специально останавливаться на вопросах распространения и использования золотого сечения. Заметим лишь, что это чрезвычайно ёмкая тема, которая, в общем, имеет достаточно широкое отражение в научной литературе. В данном случае мы намерены, прежде всего, указать на золотое сечение как на главную методическую идею теории гармонии.

Мы уже упоминали о том, что идея гармонии определяла подходы древних греков в философском осмыслении реальности. Подчеркнём, главным критерием при этом выступало золотое сечение. Например, модель мироздания по Платону основана на форме правильного многогранника – додекаэдра, для которого характерно соотношение золотого сечения.

Можно удивляться прозорливости древних греков, которые так высоко оценили и приняли на «интеллектуальное вооружение» принцип золотого сечения, а также идею гармонии. Сегодня есть основания говорить о том, что отход от этих идей в последующей истории стоил науке и обществу многих необязательных проблем и потерь, а в конце концов – кризиса науки и культуры в конце ХХ века.

Современные учёные обращают внимание на то, что наука постепенно теряет критерии своей истинности, в частности, простоту, что она, тем самым, отрывается от человеческой сути и становится понятной только самим учёным. Проблема вцелом усугубляется ростом взаимонепонимания внутри науки, вызывающим «эффект Вавилонской башни» и ставящим науку перед угрозой полной декоординации.

На этом фоне чрезвычайную ценность представляют такие качества идеи золотого сечения, как простота и воспринимаемость, универсальность и всесторонняя привлекательность, т.е. качества, которые гарантируют ей широкую доступность и высокие синтезирующие возможности. История, вновь-таки, убедительно это подтверждает. В этом контексте ещё раз укажем на вездесущесть золотого сечения, проявляющегося в наиразнообразнейших явлениях природы и творчества, в науке и технике. Золотое сечение, как никакая другая идея (число, явление) интриговала и продолжает интриговать исследователей из самых разных областей знаний – математики и физики, биологии, философии, архитектуры, музыки, изобразительного искусства. Среди учёных, в разное время занимавшихся изучением золотого сечения, имена Леонардо да Винчи, Кеплера, Гете, Ле Корбюзье, Вейля, что весьма красноречиво свидетельствует о нем как многосторонней, междисциплинарной проблеме.

Тема золотого сечения всегда объединяла, позволяла находить общий язык и достигать взаимопонимания исследователям разной отраслевой принадлежности и профессионального профиля, но преследующих цель познания сущности гармонии.

Опыт показывает, что эффект взаимопонимания и осознания единства окружающего мира достигается сам собой, естественным образом, если рассматривать мир через призму идеи золотого сечения, т.е. через массив соответствующей информации. На это, собственно, и делается главная ставка в нашем предложении. Таким образом, если учение о гармонии представить как систему знаний о гармонических свойствах окружающего мира, то это учение автоматически окажется системой знаний о золотом сечении. А эта система, как уже отмечалось, имеет весьма богатую содержательную и методологическую базу, которая значительной своей частью лежит в более чем двухтысячелетней истории науки, а в двадцатом столетии, особенно в последние десятилетия, подкреплена яркими научными открытиями и результатами фундаментального значения, возводящими её в категорию передовых и наиболее перспективных направлений современной науки.

Подчеркнём, теория золотого сечения ровесница науки. Перерывы в истории развития не помешали ей войти в число наиболее устойчивых теорий, не потерявших идейных целей в самых неблагоприятных условиях. Теорию золотого сечения, благодаря неизменной ориентированности на идеалы красоты и совершенства, на связь с искусством, вполне можно отнести к идеологиям социального значения. Тем самым мы указываем на ещё одну важную грань этой теории, делающую её актуальной в условиях преобладания технократических ценностей.

Мы склонны верить, что «красота спасёт мир». Но трудно поверить в то, что это случится в результате чуда. Чуда не будет. Данное изречение – не более, чем указание на генеральное направление приложения интеллектуальных усилий общества. И с ним полностью согласовывается теория золотого сечения по своей научно-познавательной и идейно-воспитательной направленности.

Наука и общество дошли до такой стадии, когда общее направление развития уже невозможно изменить «решением сверху». И дело даже не в проблеме консенсуса. Дело в свойствах системы, структурной ткани науки, утратившей проводимость для координирующей информации «сверху вниз». Так почему бы не начать снизу? Учение о гармонии, воплощённое в систему образования, вполне способно совершить нужное влияние на массовом уровне, прежде всего, на интеллектуальное сознание, которое будет ориентировано на иные ценности – ценности гармонии. Достижение эффекта при этом – дело техники. Мы ещё раз напомним о колоссальной содержательной базе и методологическом потенциале учения о гармонии.

Важно, что добившись результата на «нижних уровнях», можно расчитывать на прорастание «снизу», с качественно иной почвы, идей новой направленности, которые сделают своё дело вследствие естественного процесса развития и распространения. Реальностью научной жизни станет доминирование философии гармонии, устранение психологии узкого прагматизма и преобладание исследовательских и практических методик, основанных на критериях гармонии и т.д., а, в конечном итоге – придание общему процессу развития науки новой, истинно прогрессивной направленности.

Послесловие