В Всемирную торговую организацию (ВТО) входит 99% или 148 стран мира. Полноправными членами ВТО является только половина, а остальные позиционируют в статусе государства-наблюдателя до окончания процедуры присоединения. Эта процедура состоит из нескольких этапов. Как показывает опыт стран-соискателей, процесс занимает в среднем 5-7 лет. На первом этапе в рамках специальных рабочих групп (РГ) происходит детальное рассмотрение на многостороннем уровне экономического механизма и торгово-политического режима присоединяющейся страны на предмет их соответствия нормам и правилам ВТО. После этого начинаются консультации и переговоры об условиях членства страны-соискателя в данной организации. Эти консультации и переговоры, как правило, проводятся на двустороннем уровне со всеми заинтересованными странами-членами РГ. В рабочей группе по присоединению России к ВТО 67 стран, включая всех основных торговых партнеров.

В соответствии с установленной процедурой результаты всех проведенных переговоров по либерализации доступа на рынки и условия присоединения оформляются следующими официальными документами:

• Докладом Рабочей группы, где изложен весь пакет прав и обязательств, которые страна-соискатель примет на себя по итогам переговоров;
• Списком обязательств по тарифным уступкам в области товаров и по уровню поддержки сельского хозяйства;
• Перечнем специфических обязательств по услугам и списком изъятий;
• Протоколом о присоединении, юридически оформляющим достигнутые договоренности на дву- и многостороннем уровнях.

Одним из главных условий присоединения новых стран к ВТО является приведение их национального законодательства и практики регулирования внешнеэкономической деятельности в соответствие с положениями пакета соглашений Уругвайского раунда.
На заключительном этапе присоединения происходит ратификация национальным законодательным органом страны-соискателя всего пакета документов, согласованного в рамках Рабочей Группы и утвержденного Генеральным советом. После этого указанные обязательства становятся частью документов ВТО и национального законодательства, а сама страна-кандидат получает статус члена ВТО.

Основная задача ВТО - это выработка универсальных правил международной торговли, обеспечение ей максимально возможной предсказуемости, снижение ограничений на передвижение товаров. И еще нужны эти правила для справедливого разрешения конфликтов между участниками ВТО.

Вступление России в ВТО предполагает свободу доступа импортных товаров и услуг на внутренний рынок. Их расширенный допуск на отечественный рынок способен существенно обострить конкуренцию по многим позициям, к чему российская промышленность пока не готова. Это в особенности относится к пищевой, фармацевтической, химической, авто- и авиастроительной, легкой и электронной промышленности, секторам страхования, финансовых услуг и розничной торговли, мелкому и среднему бизнесу и т.д. Поэтому о своей готовности к работе по нормам и правилам ВТО заявляют ныне лишь 10% российских предприятий. ВТО стимулирует в основном торговлю готовыми изделиями и наукоемкой продукцией, тогда как основу российского экспорта составляют пока сырье и топливо (которые и так допускаются на внешние рынки почти без ограничений).

Сегодня вокруг вопроса о вступлении в ВТО в российской бюрократическо-олигархической верхушке борются две силы. Одна представляет тех, кто выкачивает из России сырье и стремится обеспечить через ВТО беспрепятственную откачку нашей нефти, газа, металла и леса в любом направлении. Вторая группа — представители обрабатывающей промышленности, машиностроения и сельского хозяйства. Эти отрасли в случае вступления в ВТО неизбежно рухнут под напором недобросовестной конкуренции со стороны Запада.

С вступлением России в ВТО, исходя из нынешнего ее экономического положения, можно с уверенностью сказать, что будут неизбежно добиты остатки промышленного потенциала и окончательного ее превращения в сырьевой придаток Запада. Первой жертвой падет сельскохозяйственный сектор.

Сегодня поддержка государством аграрного сектора в России итак незначительна и составляет около 1% от расходной части госбюджета. Если говорить об абсолютных цифрах, то промышленно развитые страны ежегодно выплачивают примерно 370 млрд. долларов своим сельскохозяйственным производителям. Практически это равняется одному миллиарду в день, что в шесть раз больше, нежели они предоставляют в виде помощи развивающимся странам. По документу, который уже подписан Россией об условиях вступления в ВТО, Россия должна не увеличивать, а снижать господдержку сельского хозяйства каждые пять лет на 5-10 процентов. Аналогичная ситуация сложится и вокруг других отраслей экономики главным образом из-за снижения экспортных пошлин, отрывающих широкую дорогу импортным товарам на отечественный рынок. Россия в феврале представила Всемирной торговой организации тарифное предложение по доступу импорта на отечественный рынок товаров. Тарифное предложение содержит уровни импортных пошлин по 9800 тарифным позициям и показывает, до какого уровня Россия готова их снижать.

Существенным моментом требований, выдвигаемых к России на пути в ВТО ее партнерами, является выравнивание внутренних цен на природный газ по отношению к ценам, по которым он продается в странах Запада. Если это произойдет, то многие российские предприятия потеряют потенциальные возможности хоть в какой-то мере конкурировать с зарубежными производителями. Именно этот вопрос был, казалось, непреодолимым препятствием на пути к ВТО. Самыми яростными противниками наших «искусственно заниженных» цен на газ и электричество, которые якобы дают «неоправданное преимущество» российской промышленности были французы. Однако вскоре французы заявили, что ЕС не поддержит требование ВТО уравнять российские цены на энергоносители с западными. Но эта лояльная позиция Франции стоила России денег, причем в прямом смысле: за это Россия пообещала досрочно выплатить свой долг в размере 40 миллиардов долларов Парижскому клубу.

Еще одна сфера – сфера услуг может серьезно пострадать в результате вступления России в ВТО. ВТО требует соблюдения принципа равного доступа частного капитала к оказанию любых услуг и открытой международной конкуренции в этой области. Это будет означать, что с серьезными проблемами выживания столкнутся, например, российские банки и страховые компании. Открытие филиалов иностранных финансовых и страховых компаний означает право заключения договоров с российскими гражданами и компаниями и вывода собранных средств за рубеж. Таким образом, для России может оказаться утерянным важнейший инвестиционный ресурс. Кроме того, иностранные филиалы находятся в юрисдикции другого государства под регулированием другого надзорного органа. Это будет означать и окончательное превращение учреждений здравоохранения, образования, коммунального транспорта, водоснабжения и т.п. в фабрики по извлечению прибыли, контролируемые транснациональными корпорациями через свои банки. Россия рискует превратиться в сырьевой придаток, территорию для сброса ядерных и химических отходов и зону «грязного производства».

Россию отличает низкая по сравнению с западными стандартами производительность труда и большие расходы на коммунальные услуги. И это связано не с трудовыми качествами российского работника, а с природно-климатическими и географическими условиями России. Какой-нибудь тайваньской обувной фабрике не приходится тратить значительную часть своей прибыли на отопление цехов, в России же на большей части территории минусовая температура держится по полгода. Нужны время, деньги. Замена устаревшего оборудования требует огромных капиталовложений. Эксперты бьют тревогу: форсированное присоединение к ВТО разорит внутреннего производителя. Миллионы людей, особенно в регионах, останутся без работы и средств к существованию.

Оптимальным представляется такое решение, когда вступление в ВТО растягивается на несколько лет. Нужно заранее обговорить, что защитные таможенные тарифы будут действовать в течение времени, достаточного для того, чтобы российские компании подготовились к игре по новым правилам. Только так можно уберечь страну от социального взрыва.

Сторонники присоединения к ВТО торопят правительство. Мол, как только мы уберем барьеры на пути иностранцев – в Россию хлынут реки инвестиций. Вроде бы логично. Однако практика показывает: страны, сделавшие ставку исключительно на инвестиции из-за рубежа, всегда оказывались в проигрыше. Денег поступало значительно меньше, чем рассчитывали, потому что всегда находились универсальные придирки. То коррупция слишком велика, то законы не так написаны, то политическая ситуация тревожная. Национальные компании несли колоссальные убытки, а иностранные корпорации снимали сливки с открытого всем ветрам рынка. Вместо капитальных вложений в реальный сектор в подобных случаях идут лишь товары.

Преимущества от вступления в ВТО иллюзорны. Зато очевиден ущерб, который может быть причинен российской экономике. В первом ряду потенциальных жертв зарубежных ТНК окажутся отечественные производители автомобилей. На их место придут японцы, корейцы, немцы, американцы со своей более надежной и качественной продукцией. Автолюбителям такие перемены на руку. Если, конечно, они не входят в число миллионов людей, занятых в автопромышленности. Вот им придется несладко. Экономическая наука не дает однозначного ответа, что тут выгодно. Открываем границы для экспорта автомобилей — сажаем собственную автомобильную промышленность. Но если защищаем ее высокими пошлинами, то имеем «Жигули» за 10 тысяч долларов.  

Поспешное вступление в ВТО бессмысленно и с точки зрения мировых тенденций: глобальная интеграция все более уступает место интеграции региональной. ВТО нацелена на обеспечение максимальной конкуренции в международной торговле. В условиях глобализации, и без того небывало обостряющей конкуренцию и превращающей ее из эффективного средства оздоровления слабых в не менее эффективный инструмент их уничтожения, эта благая цель объективно подрывает конкурентоспособность большинства неразвитых стран, лишая их не просто доходов, но самой возможности развития. Это делает ВТО, наряду с МВФ, одним из основных предметов недовольства стран бывшего «третьего мира» и «фирменной» мишенью антиглобалистского движения.

С экономической точки зрения аргументы сторонников прорыва в ВТО в основном сводятся к тому, что он позволит России:

• снизить потери экспортеров от антидемпинговых преследований;
• вписать ряд предприятий в мировые технологические цепочки;
• более надежно защищать интеллектуальную собственность.

Между тем вступление в ВТО открывает внутренний рынок именно для товаров, тем самым закрывая его для инвестиций. Кроме того, вступление в ВТО искореняет «принуждение к инвестициям», под которое попадает более 80 нормативных актов, включая освобождение от налога на прибыль части инвестируемых средств.

С позиций ВТО межбюджетные трансферты регионам и низкие относительно мировых тарифы на услуги естественных монополий (жизненно важные не то что для развития, а просто для существования России) в принципе могут рассматриваться как субсидирование экспорта. И тогда нам придется отказываться от таких мер в течение нескольких лет, что чревато разрушением экономики. На объяснение реального и необходимого характера этих инструментов потребуются годы, которых нет у чиновников, стремящихся быстро вступить в ВТО. Непредсказуемы последствия и других коррекций законодательства в связи со вступлением: так, возможно, потребуется приводить в соответствие с правилами ВТО уже заключенные соглашения о разделе продукции, а Таможенный союз СНГ, скорее всего, и вовсе распускать.

Одним словом, вступление в ВТО — это неизбежный и ключевой этап интеграции страны в круг «цивилизованных» международных отношений. Более того, это, по мнению сторонников ВТО, необходимо, чтобы уберечься от выбора ложных путей развития и обрести новое качество жизни и общественных ценностей. За приобщение к ним придется платить, и плата эта высока. Тот, кто вступает в ВТО, ничего дополнительного в краткосрочной перспективе не выигрывает. Кто в ВТО не состоит, однозначно проигрывает.

 Последствием интервенции качественных и недорогих товаров из-за рубежа станет то, что нашим предприятиям нужно будет выпускать продукцию по международным стандартам. Но как при мизерных инвестициях и износе основных фондов на 70-90 процентов в различных отраслях кардинально перестроить производство?

 По прогнозам экономистов, более других от снятия таможенных барьеров пострадает машиностроение, особенно авто- и авиапром, химическая промышленность, высокотехнологичные отрасли, страховой и банковский секторы, сельское хозяйство.
Предметом следующих переговоров о новом этапе либерализации мировой торговли будут вопросы экологического и социального демпинга и энергетические субсидии. Вполне вероятно, что разницу в оплате труда и энерготарифах, затратах на защиту окружающей среды ВТО станет квалифицировать как дотации экономике. Но именно из этих факторов, особенно низкой внутренней стоимости энергоносителей, складывается в значительной степени наш экономический рост.

В 1994—1998 годах денежная масса в России в лучшем случае была равна половине от минимально необходимого объема (агрегат М1 составлял 7—8 процентов ВВП). Все российские реформаторы считали это нормальным. Между тем кризис ликвидности, то есть неполное обеспечение деньгами сделок, или демонетизация, всегда считался смертельным для рыночной экономики (поскольку он плодит банкротов) и не допускался «при капитализме» ни при каких обстоятельствах. А мы его создали своими руками. Правда, после кризиса 1998 года демонетизация экономики понизилась вдвое, но все еще ощутима. Демонетизация, да еще в комбинации с закреплением за долларом функции сбережений (в результате рубли пошли мимо банков), сделала финансовые возможности нашей кредитной системы мизерными. У банков в 1994—1997 годах не хватало денег даже для того, чтобы кредитовать пополнение предприятиями своих расчетных счетов (отчасти, правда, их высасывал насос ГКО). И сейчас банковская система не в состоянии обслуживать реальный сектор, в том числе и потому, что банкротам страшно давать займы. Экономика России работает фактически без кредитов. Как в средневековье. Впечатление такое, что наши поклонники саморегулирующегося рынка не слышали расхожей истины: «капитализм — это кредит». Нет кредита — нет эффективной рыночной экономики. Адаптация к изменениям рыночной конъюнктуры в условиях конкуренции без кредитов невозможна. Кредитная система — основной инструмент рыночной саморегуляции. Так вот, этот инструмент не работает, а в ВТО мы хотим.

Вступая в ВТО с неработающей кредитной системой, мы с головой выдаем наших предпринимателей конкурентам, в том числе китайским. Те ведь в избытке пользуются кредитом у себя на родине и с этим явятся в Россию. По китайской поговорке, «политика открытых дверей значит, что дверь будет открыта в ту или другую сторону, но никогда в обе одновременно». Если программа вступления России в ВТО увенчается успехом, события будут разворачиваться так. В течение 3—4 лет китайские государственные и полугосударственные корпорации полностью овладеют российским рынком (именно китайские, ибо американцы и европейцы не в состоянии справиться с ними на своем собственном рынке). А через 5—6 лет — всеми активами экономики России, представляющими хоть какую-то ценность, включая землю, управлять будут китайские компании.

Относительно ожиданий на Сахалине от вступления России в ВТО, исходя из сегодняшней ситуации, общую мысль можно сформулировать следующим образом:

Корректировки выбранного курса не потребуется. Численность Сахалина за последние пятнадцать лет сократилась на четверть или 200 тыс. человек. Деятельность органов власти соответствует разработкам Римского аналитического клуба еще 70-ых годов прошлого века, согласно которым мировая функция будущей России с 50 млн. жителей определена в качестве сырьевого придатка цивилизованных стран. Несколько запаздываем с организацией вывоза углеводородов и энергомостами, зато с сельским хозяйством, инфраструктурой, коммунальной сферой и площадями кладбищ все в порядке. С защитой интеллектуальной собственности сложностей не будет по причине отсутствия научно-образовательного комплекса для ее создания. С китайцами договоримся и отдадим им южную часть острова под широкомасштабное инвестирование. Свои привыкли выживать в суровых климатических условиях, создадим резервацию традиционного природопользования в северной части острова и организуем экскурсии иностранных туристов для подтверждения верности идеям глобализации.

В общем, верным гробовым путем идем, земляки. На коленях, но идем.