|
|
Некрасов В.С.
Модели неоиндустриализма в поисках национальных стратегий развития: уроки России
Опора на концепции Н.Кузанского и В.И.Вернадского изначально составляла основу работы знаменитого Московского методологического кружка. К двум «священным именам» для «методологического движения» следует добавить имена Г.П.Щедровицкого, Э.В.Ильенкова и П.Г.Кузнецова. Классическое мышление сегодня, в начале III тысячелетия открывает возможности определения перспектив и организации развития постсоветской России как новой индустриальной системы, использующей все стратегические формы расширения производительных сил: включение скрытых возможностей сложившейся в советский период образовательной системы, широкое образование взрослого населения, формирование мировоззрения народа, ограничение вакханалии медиа-концернов, преодоление энтропийных тенденций деградации массового сознания, а также расширение работы гуманитарных научно-исследовательских институтов.
Разработка концепции неоиндустриальной системы в отличие от западной концепции постиндустриализма нацелена на теоретический и практический отрыв как от нынешней разрушенной производительной системы, так и от советской экономико-политической модели потребного социума будущего. Известна позиция либералов-западников, полагающих, что только активная монетаристская политика в интересах богатого меньшинства и, связанные с ней финансовые манипуляции, могут спасти Россию. Либералы тем самым в совершенного недемократическом духе оправдывают колоссальные потери промышленности, народонаселения, образовательных учреждений и научных институтов страны. Именно такое понимание называется членом-корреспондентом РАН С.Ю.Глазьевым «геноцидом».
Вторая позиция связана с работой так называемых «крепких хозяйственников», направленных на разработку новых программ. Это нелиберальная и нереформистская установка. Однако она не отвечает на вопрос о том, как следует строить всю систему жизнеобеспечения постсоветской России. В сущности, данная позиция стремится вернуться к старой советской индустриальной системе, поскольку надеется на взятие в руки реальной политической власти для претворения в жизнь выработанных идей. При этом забывается, что само население России нуждается в понимании миссии страны в мире, в создании новой системы отношений между научной, образовательной и индустриальной системами страны, выполняющей функцию континента Евразии.
Третья позиция носит технологический характер. Она исходит из того, что современный промышленный комплекс страны возник исторически и тесно связан с двумя другими системами — образовательной и научной. Существует единый промышленно-образовательно-научно-исследовательский комплекс, компоненты которого не могут быть в ходе «открытого заговора» произвольно и по отдельности реформированы в качестве очередного «апгрейда» в духе информационного постиндустриального общества, нацеленного на финансово-информационное развитие.
Четвертая позиция связана с процессом инновационного развития науки, образования и промышленности. Авторы четко отвечают на вопрос о сущности нового индустриализма в России, о содержании и формах организации нового индустриального труда в постсовременности в контексте взаимодействия неоиндустриальной, образовательной и научно-исследовательской систем. Постиндустриалистское понимание постсовременности полагает, что так называемое «информационное общество» целиком строится на высокой технологии и компьютерах. Действительной же задачей для настоящих реформаторов оказывается соединение информационных технологий с индустриальным производством и машинным парком в целях образования передовой промышленной системы городского типа. Новый тип промышленной организации строится в зависимости от передовых научных технологий и структуры подготовки и образования рабочей силы.
Возможны три типа проектов развития российской социальности в контексте динамики единого комплекса. Первый тип проектов основан на традиционных отраслях промышленности и может быть назван консервативным вектором, замораживающим отсталость. Второй тип направлен на создание новых форм промышленности и таких ее отраслей, которые ныне находятся в эмбриональном состоянии в лабораториях по оптоэлектронике, лазерной технике и выращиванию кристаллов, созданию умных роботов. Третий тип ориентирован на создание метапромышленности как основы метаэкономики, связанной с циклами инновационной деятельности в рамках корпоративных университетов и технопарков. Все это позволит обнаружить реперные и бифуркационные точки в советском индустриальном комплексе в качестве опоры развития технологических инноваций ХХ1 в. Источники развития извлекаются при таком развитии событий из сферы человеческого потенциала как важнейшего отечественного интеллектуального ресурса — мышления и образования. При этом предполагается использовать единственный критерий развития — физическую экономику, экономику производства потребительских товаров и услуг. Какое же знание необходимо в такой интеллектуальной ситуации? Прежде всего, это знание в области предвидения будущего развития.
Важнейшим направлением такого предвидения выступает предположение об исключительно северно-уральском и арктическом направлении российского мультицивилизационного развития. После 1991 г. несомненна характеристика России как преимущественно северной цивилизации, а потому невозможно представить будущее страны без принципиально новой программы возрождения и освоения Севера, в том числе дальнего арктического Севера — нашего Заполярья. Российское Заполярье прирастать будет технополисами и технопедиаполисами, и возможно, техноандрагополисами. Идеи Вернадского о создании новых типов энергетического обмена и новых материалов в своем жизненном воплощении позволят создать достаточную для интенсивного развития плотность населения в доселе необжитых и невыносимых для жизни регионах.
Нелибералистские способы организации экономики средствами культурной динамики уже позволяли достигать значительных успехов в ряде исторически важных ситуаций:
— американская система политэкономии (от А. Гамильтона после войны за независимость) через Кэри во времена Гражданской войны, через мобилизационную экономику Второй мировой войны вплоть до экономической политики Д.Ф. Кеннеди,
— германская экономическая традиция, идущая от Ф. Листа. Она применялась в период первого мирового экономического кризиса, а также в период реконструкции в первый послевоенный период (политика и реформы Л. Эрхарда),
— экономическая политика Французской республики перед Первой мировой войной, экономическая политика возрождения и развития страны при президенте Ш. де Голле и его экономическом советнике Ш. Рюэ (1958-1969 гг.).
Все перечисленные практически реализованные модели характеризуются методом «культурно-административного управления» (по-немецки это звучит характерно: Planvolle Entwicklung) экономикой во имя стимулирования научно-технического развития и формирования стратегически важных отраслей народного хозяйства. Планирование здесь означает промышленную политику, стоящую вне политики невмешательства капитализма и вне чрезмерной социалистической регламентации. Фундаментальной особенностью неолиберализма является «примитивное накопление», обеспечивающее разрушение производительного потенциала экономики и истощение человеческих ресурсов. Главной проблемой экономики примитивного накопления служит дефицит инвестиций в развитие материальной инфраструктуры: строительство мостов и дорог, производство энергоресурсов, благоустройство городов, машиностроительную промышленность. Примитивное накопление разрушает образование, медицину, культуру, сохраняя редкие островки высоких технологий. Очевидно, что лишь крах реального социализма дал последний шанс либеральным финансовым магам, вуду-экономистам на проведение губительных экспериментов в духе постиндустриального общества в начале III тысячелетия.
Процветание развитых западных стран первого мира наблюдается лишь в финансовом измерении — их внутренняя экономика и инфраструктура полностью разрушены. Так, в Англии на протяжении последнего десятилетия шли дебаты по вопросу о том, нужда ли стране какая-либо промышленность или нет. С 1992 г. группа политических манипуляторов объявляет новый мировой порядок — скрытую военную диктатуру по образцу поздней Римской империи. Начинается интенсивный процесс глобализации формирования новой глобальной империи олигархического (нереспубликанского) типа. Этим процессом руководят люди 35 — 55 летнего возраста, явно уступающие в моральном и интеллектуальном отношениях своим предшественникам. Такой новейший мировой порядок уже был на планете короткое послевоенное время — этот порядок предполагает мир и национальный суверенитет. Система свободной торговли, напротив, заставляет народы производить продукты по низким ценам и при помощи низкооплачиваемой рабочей силы. Деформированный подход к соотношению экономики в политики установился в период «консервативной революции Тэтчер-Рейгана» в начале 80 гг., в результате чего неолиберализм стал неоспариваемой аксиомой. Возникла «религия денег и внешнего блеска», как говорил перебежчик из либеральных рядов Ф.Рогатин. В рамках этой религии, т.е. при помощи разброда финансов, легкости получения кредитов и отказа от регулирования на фоне деградации системы культурных ценностей финансовые маги, вуду-экономисты превратили Америку и весь мир в «гигантское казино» — глобальное Монте-Карло.
Сейчас народы мира ждут спасения от катастрофы постиндустриального общества. Они нуждаются в избавлении от свободного рынка, информационной эры, от свободной торговли. Здесь необходимо применить силу и политическую волю — вернуться средствами стратегического планирования к развитию сельского хозяйства и промышленности, улучшению качества образования и повышению жизненного уровня. Россия ближе всего стоит к перспективе неоиндустриалистского развития, выбор которой диктуется всей историей советской цивилизации. Успехи и победы России строились не на мифологемах духовности и «русской идее», но на мобилизационных прорывах в будущее посредством использования новейших технологий, повышения когнитивного потенциала населения и производительного труда народов нашей Родины. Национальной стратегией России в новом тысячелетии станет неоиндустриализм и создание нового качества жизни, позволяющее выйти из ловушки постсовременности как глобального рыночного «конца истории».
Некрасов В.С. Модели неоиндустриализма в поисках национальных стратегий развития: уроки России // «Академия Тринитаризма», М.,Эл № 77-6567, публ.10701, 22.09.2003
[Обсуждение на форуме «Публицистика»]
Модели неоиндустриализма в поисках национальных стратегий развития: уроки России
Некрасов В.С. Модели неоиндустриализма в поисках национальных стратегий развития: уроки России // «Академия Тринитаризма», М.,
 |