Поскольку кредит – ключевая проблема денег, есть необходимость проследить все этапы формирования кредита.

Прежде чем выйти на кредитование, необходимо накопление.

Прежде чем выйти на накопление, необходима прибыль.

Но уже здесь аналогия с кровью ставит вопрос: а возможна ли в кровеносной системе прибыль? А значит возможно ли накопление и значит возможен ли кредит?

Напомним, что кредит напрямую связан с финансовой проблемой, называемой ростовщичеством. Между тем понятие роста – вполне рабочее и вполне природное: все организмы в мире растут и это нормально.

Важно другое: то, что получается в результате кредита, ростом назвать нельзя – оно произвольно и непропорционально: кредитор может назначить произвольную процентную ставку. Не особо заботясь о судьбе кредитуемого. Это значит, что этот «рост» может обернуться убийством. Именно поэтому понятие «ростовщичества», которое поддерживает и критическая мысль совершенно неверное. Кредитование никакого отношения к росту не имеет. Наращивание денег вне организма – это не рост, это поначалу простое кровопускание.

Количество крови в теле меняется с ростом тела. Если организм растет, то количество крови увеличивается, то есть с ростом всего тела пропорционально растёт количество крови. Можно ли употребить слово «прибыль» по отношению к органическому увеличению крови? В принципе можно, если избегать подмены уточнением «системная прибыль». Есть разница между прибылью крови в банке, когда её сливают или наливают и прибылью в результате собственной работы по обеспечению оборота ценностей. Это разница сразу ставит вопрос о природу прибыли: откуда прибыль? это – эксплуатация – или эффективный оборот?

Но тогда появляется и другое важное обстоятельство: если организм стареет, то количество крови уменьшается. Тогда это не рост, а декаданс. Но управляемый. Однако понятия управляемого финансового декаданса мы не знаем.

Итак, понятно, что понятие ростовщичества совершенно неверно применено к финансовой деятельности.

Второе обстоятельство состоит в том, что рост – понятие органическое, системное, целостное, а увеличение объёма денежной массы – искусственное. Это значит, что понятия роста, прироста, ростовщичества необходимо отнять у финансовой практики, чтобы за ними не скрывали иную суть.

7.2. Капитал – не финансовая категория

Далее, реплика по поводу другого определения накопления – капитал. Несмотря на то, что проблема капитала – тема отдельной большой работы, сначала разоблачающей подмену Марксом этого понятия, затем развёртывание его в тринитарной парадигме.

Но на поверхности уже лежит очевидная вещь: понятие «капитал» по происхождению не имеет отношения к понятию денег и вообще платежных процессов. У него корень «кап» - голова, что вполне логично транслируется в словарях – головной, основной.

Это значит, что капитал – в первую очередь интеллект. И финансисты это прекрасно понимают: деньги это в первую очередь знание, интеллектуальный состав, заложенный в знак стоимости. Это хорошо озвучил Дэвид Рокфеллер, когда сказал, что мировая власть принадлежит интеллекту, помноженному на деньги. Заметим, интеллект стоит на первом месте. Это значит, что когда финансисты пропагандируют деньги как основу всего – бизнеса, жизни, успеха, они попросту освобождаются от конкурентов, направляя их энергию в тупик – в погоню за производным.

Но главное в том, что капитал не имеет отношения к накоплению денег и уж точно это никакая не сумма прибавочной стоимости – то есть некая отнятая часть. Капитал – целостное понятие, которое Маркс, купируя, превратил в отвратительное явление. Несомненно, отвращение от капитала, капитализации конкурентных масс - самый успешный для клана финансистов результат марксизма. Думается, в том числе и в этом состояла суть заказа Ротшильдов. Во всяком случае, в течение ста пятидесяти лет миллионы добросовестно, слепо и фанатично выполняли работу по очищению для них конкурентного поля.

7.3. Накопление

Если рост – явление имманентное, то возможно ли накопление? А если возможно – что это? Пока очевидно, что если есть системный рост, то и накопление явление органической природы – увеличивается с увеличением роста системы.

Тогда возникает главный вопрос: если кровеносная система – целое, система, и в ней нет резервуара, хранилища крови, то какова природа банков, накопительных резервуаров? Имеет ли отношение банк к финансовой системе? Если имеет, то какое?

Пока понятно, что накопление как вывлечение крови из системы и аккумуляция её - нарушение кровообращения, а значит нарушение природы крови. Тогда что это?

7.4. Тайна монического оборота

Если идти от обратного – то отказать текущей финансовой систем в обротности вроде бы нельзя. Деньги как величина оборота живут в обороте и живы оборотом и оживляют оборот. Но мы не сказали, в какого рода оборот включены деньги и какого рода оборот они обеспечивают?

Даже на вскидку возможно три оборотных процесса, имеющих системообразующеё начало: 1. По вертикали (Одно, монизм) 2. По горизонтали (Многое, полиизм). 3. По перспективе (Уни, единое).

В кровеносной системе три оборота работают полноценно. Умаление, ликвидация любого их трёх оборотов чревато гибелью организма. Тогда можно сделать интересную вещь. Оставить себе системную кровь и жить, а для остальных – из банки: обречь на выживание: то есть себе оставить оборот, а для других разделённое, манипулятивное питание.

Схема получается такой: на один оборот подцепляется разное количество манипулятивных имитационных псевдоооборотов в виде, как правило, пирамидок, не способных к обороту и полностью зависящих от Оборота. Причём пирамиды имеют свойство только односторонней деятельности: в пирамиду не обязательно запускать кровь, можно запустить имитационный состав, который кровью не является, но зависит от реальной крови. Например, можно запустить бумажные деньги – простую бумагу, обеспечение которой будет находиться именно в Обороте.

Получается, для обеспечения оборота, нужно свернуть малые обороты, превратить их в квазиобороты – подпитки и изъятия. Для этого любые системные элементы нужно диффамировать, раздробить, превратить в пирамидки и пирамидки, чтобы они потеряли поворотливость, самостоятельность и способность к самодеятельности.

В пирамиде кровь становится псевдокровью – искусственной массой, жизнеспособность которой обеспечивают Жизнеспособная кровь.

Псевдоденьги рождают псевдосистемы в виде моделей – времянок, которые как легко построить, так и легко разрушить. Модели хорошо выжимают соки, быстро создают ценности и прекрасно отдают их в Оборот, сами самоуничтожаясь в виду своей нежизнеспособности.

Иначе говоря. Важно понять, что демонстрируя всему миру пирамиду власти, финансовый пирамидализм, финансовые власти живут по закону как раз Оборота! Именно поэтому финансовая власть будет устойчивой всегда, вне зависимости от всех лихорадок. Потому что они могут породить систему, пусть купированную и паразитарную, а пирамидалисты нет.

7.5. Големная кровеносная имитация

Итак, в определении «деньги - кровь экономики» самым интересным является ответ на вопросы: чья (кровь) и чьей (экономики)? Интересно происхождение крови и её использование.

Если кровь изымается, накапливается, то важно понять, с какой задачей.

1. Для уничтожения тех, у кого кровь забирается.

2. Для передачи тем, кто соглашается на работу с кровью, но вторичной, прошедшей через банковское купирование .

Цель такой комбинации ясна: тело, которое будет жить «через банку» будет полностью зависеть от того, кто эту банку держит: нужна кровь – на конкретных условиях она даётся, нет крови - не даётся: перекрывается канал и всё.

Ведь в организме кровь передаётся не через банку, а через рождение нового тела.

Получается, для того, чтобы получать кровь в банку, нужно прерывать передачу крови у жертв по наследству. Нужно разрывать любые родовые связи, прерывать династии, диффамировать семью, роды, народы.

И второй вопрос: для кого кровь собирается.

Голем – мифологическое существо, слепленное из глины и оживленное крововведением. Думается, образ родился тысячи лет назад еще до библии и самого мифа как места человека иметь рабочую машину, освобождающую его от тяжкого труда – свободного от потребностей, дорогостоящих страстей, существ без чувств, без пола, без кривых мыслей, неживая, но работающая материя. Раб – прообраз голема. Так вот создание и оживление големов при помощи собранной крови – есть задача банкирских сообществ.

Но если снять мифологическую оболочку, то ясно, что при помощи крови здоровых и сильных можно поднимать никчемных и пустых, слепых, недоношенных, кривых, уродливых, но – слепо преданных, поскольку нет смысла видеть то, что очевидно: они полностью зависят от манипулирования ими: от поступающей (или непоступающей) крови. Если те, у кого кровь изъята, её могут восстановить в силу своей органичности, то голем никогда, потому что у него нет такой органической способности.

7.6. Уйти от ошибки

Всё сказанное происходит вне национальной маркировки – такова логика монизма. Если кто-то встал на путь монизма, он будет создавать големов. Это крайне важно, поскольку банковское сообщество маркируют по национальному признаку, что крайне вредно, поскольку таким образом затушевывается фундаментальная сущность финансового монизма вообще. Ссылка, что финансовая политика - жуткое изобретение малой нации вредит пониманию сути процесса. Это подтверждает множество новых фактов: китаец моментально забывает о своих национальных даосских и буддийских идеалах, как только у него возникает возможность на основе финансового монизма превратить филиппинцев в големов. Об этом великолепно написал в романе «Деньги» Золя: одними и теми же рычагами пользуется и Гундерман, прототипом которого выступил Ротшильд, и его биржевые противники – главный герой Саккар. Гундерман выигрывает у Саккара по правилам монистической же модели. Это важно: она, финансовая система не принадлежит никому и не может принадлежать, это не собственность: её нельзя подчинить, её можно только победить, убеждая саму модель в личной преданности. Если Гундерман живёт финансами и биржевой битвой, то его противники – играют на бирже, для них деньги – это только средство для личных, часто политических, целей. В этом и разница: Гундерман подчиняет свою жизнь и волю деньгам, а его противники пытаются подчинить деньги своей воле, своему замыслу. Поэтому проигрывают. Представление о деньгах как о средстве сразу делает носителя этого представления проигравшим: он просто не понимает природу и логику денег: даже в части она имеет целостную логику.

Наконец в романе есть важная деталь: «Всемирный банк» создаёт именно француз Саккар, представитель элиты времен Наполеона Третьего, а не Гундерман. Важный намёк Золя.

Получается:

Кровь – явление системное. Но чтобы жить по настоящей крови, нужно настоящая система, а не её големная имитация - модель. Любое усечение системы и усечение крови влечёт за собой создание псевдокрови.

Жизнь по крови возможна только в восстановленном Целом, Системе, которая сама сможет рождать кровь и передавать её по наследству. Чтобы жить - придётся побороться и за свою Кровь и за Свою Систему.

Остается ключевой вопрос: а как быть с кредитом?