Напечатать документ Послать нам письмо Сохранить документ Форумы сайта Вернуться к предыдущей
АКАДЕМИЯ ТРИНИТАРИЗМА На главную страницу
Институт Тринитаризма - Публикации

В.Ю. Татур
Тринитарные заметки на полях. Часть2

Oб авторе


В первой части заметок, я попытался дать некую аналогию тем уровням Иерархии, в которых появляется нами воспринимаемый смысл, и к которым мы можем применять, хотя бы по аналогии, наши понятия. Ввел такое гносеологическое понятие, как Молчание. Оно характеризует нашу способность познавать явления через наши понятия. Хотя вопрос (в связи с Тем, что определено, как Молчание) необходимо ставить так: где предел применимости наших понятий?

Как правило, когда мы строим какую либо модель развития мира, мы как бы смотрим на неё со стороны, выносим себя за пределы этой модели. Это – порочная практика. Поскольку вопрос в том, когда мы вообще можем строить модель Мiра будучи его частью, т.е. когда формы нашего мышления совпадут с формами реального процесса.

В предыдущих заметках я описывал мое понимание особенностей нашего мышления в понятиях:

1. Мы мыслим образами и понятиями

2. И то, и другое дискретно и ограничено

3. Источник этого ограничения в действительности, в практике, в жизни, в опыте жизни, поскольку мир, окружающий нас, дискретен на уровне наших ощущений, которые воспринимает так же дискретное биологическое тело. Наш мир – это мир «застывших» форм, движение границ которых происходит очень медленно по отношению ко времени нашей жизни.

4. Мы можем сказать «бесконечность», но не можем представить ее в образах, т.е. не все понятия из практической жизни, а есть и из практики мысли. То есть в мышлении или в том, что стоит за ним, есть бесконечность.

5. Мы можем представить непрерывность в понятии, но мыслить непрерывно не можем. То есть так, чтобы не было выделенных понятий, а сама совокупность понятий была бы отражением непрерывности.

6. Наши понятия и время и пространственно подобны, т.е. мы не можем мыслить процессы вне пространства и времени. Поэтому для описания мира без времени как длительности и пространства как протяжности наше мышление не приспособлено.

Очевидно, что наше дискретное мышление может охватывать и анализировать лишь дискретно-непрерывный мир, в котором даже непрерывность дискретна как понятие, поскольку противопоставляется корпускулярным явлениям. Да и само наше познание непрерывных процессов основано так же на дискретных понятиях.

Для того чтобы понять, когда встречается гносеология с онтологией, нужно строить модели, находясь внутри нее и задавать соответствующие вопросы. Выяснить, по отношению к чему сейчас возможна применимость наших даже самых общих понятий.

Сама постановка этой проблемы предполагает, что в основе нашего мира, воспринимаемого дискретно-непрерывно, находится реальность, не описываемая дискретными понятиями. Наша сегодняшняя ее формализация через понятия временна и исторична. Она связано с тем, что мир вокруг нас временнОй и обладает границами. Но в нашем языке сохранились непрерывные формы передачи смысла (интонирование). Мы непрерывно и произвольно сводим понятия различной иерархии и рассматриваем их на одном уровне, в то время как они принадлежат разным мирам. Например, точка и линия. Из точки нельзя получить линию. Однако вся геометрия построена на их совместном использовании. Это дает результаты, но не дает понимания совместной «жизни» точки и линии.

Чтобы пояснить наглядно это утверждение нарисуем угол и две параллельные секущие. А, В, С, D – точки пересечения секущих со сторонами угла.



Через точки F и H на этих секущих проведем линию ОО’. Тогда имеем следующую проблему.

Для любой точки на отрезке AF на отрезке CH всегда найдется такая точка, что через них и точку О можно будет провести прямую. Иначе говоря, как бы, количество точек на AF и CH одинаково. Множества их равномощны, т.е. между точками этих двух отрезков можно установить взаимно однозначное соответствие. Но это будет справедливо для любого отрезка на любой секущей проведенной как угодно близко к точке О. Иначе говоря: мощность точки и мощность множества точек одинакова. С точки зрения счетных множеств длина AF равна CH. Этот наглядный парадокс, конечно, проистекает из противоречия в аксиоматике, когда из нульмерных объектов, каким является точка, строят  не нульмерный. Но о нем забывают, когда применяют геометрические построения к реальному пространству. Но дело в том, что мощность непрерывного множества больше чем дискретного. Иначе говоря, сколько точек не ставь, никогда не получишь непрерывную линию (это очень похоже на неархимедов или нестандартный анализ, который ввел понятие бесконечно малого гипердействительного числа, которое сколько не складывай никогда не получишь 1). Все это так же применимо к проблемам хаусдорфовых пространств, к которым относятся все метрические и метризуемые пространства, в том числе евклидово.

Чтобы выйти из этого противоречия мы должны:

  • либо отказаться от непрерывности и представить весь мир, состоящим из дискретностей
  • либо от точек, представив весь мир непрерывностью
  • либо третьим, что в абстракции дает точку и линию
  • либо говорить о дуализме дискретности и непрерывности.

Но первое не дает ответа на то, что находится между дискретностями.

Второе – как бы противоречит нашему восприятию, каждый день дающему нам картинки дискретности.

Дуализм не отвечает на вопрос о принципах взаимодействия дискретного и непрерывного, чтобы они существовали одномоментно.

Возможно, что есть третье, но должных аналогов в окружающем нас мире, по-моему, нет, кроме как структур с дробной (фрактальной) размерностью от 0 до 1, например, канторовой пыли, которая с топологической точки зрения имеет размерность 0, так как, по определению, любая точка этого множества отделена от любой другой, причем для ее отделения не требуется ничего удалять. Все это может быть связано с процессом образованию Вселенной, с той первичной структурой, которая ни точка, ни объем.

Итак, если бы мы были семантическими космонавтами, то, выйдя в семантический Космос, мы обнаружили бы, что есть границы нашего смыслового восприятия. Это границы, до которых дотягиваются наши семантические приборы – понятия, рожденные в пространственно-временном мире. Дальше этих границ – Семантическое Молчание. У нас нет понятий для определения того, что за этими границами. Мощность этих понятий нам пока неведома. Но, даже, если в процессе развития человечество найдет новые определения, или новые способы освоения Мiра, то эта граница только отодвинется. Всегда по отношению к нам, человечеству, даже изменившему свои биологические формы, будут семантические границы.

Но по отношению к тому, что покрывает собой это семантическое Молчание, можно применить много имен: Нечто, То, Неиное. Однако, каждое из этих местоимений требует наличия иных понятий, т.е. уже определенного семантического поля. Вопрос в том, сколько таких понятий необходимо, чтобы, во-первых, они были самодостаточны в своем множестве, а, во-вторых, чтобы получить качественные различия.

Возьмем Нечто. Для Канта оно есть понятие о присутствии предмета, формальное условие, возможность предмета. У Гегеля оно рассматривается как Нечто реальное, как непосредственно относящееся к себе существование. Именно с него начинается рассуждение в «Науке логике», определяющее исходные положения гносеологии Гегеля, т.е. Нечто - то, что уже существует в себе и для себя, но еще не получило дальнейших определений. В некоторых подходах Нечто рассматривалось как понятие, не связанное ни с какой определенностью сознания.

Обозначая Молчание различными именами-местоимениями, мы вносим некую определенность, которая есть экстраполяция нашего способа определения окружающего мира на непознанное.

Если Молчание не онтологическая категория, а гносеологическая, то, с какого уровня семантической иерархии начинаются онтологические понятия? Иначе говоря, вопрос в том, с какого уровня я могу размышлять, т.е. по отношению к какому уровню иерархии применимы мои понятия и определения, имеющие основания в дискретно-непрерывном мире? Речь идет о том, когда я могу сказать по отношению к чему-то «существует» или вообще применима категория «существует», т.е. начинается то, что я могу определить как Бытие. Или когда, например, у меня возникает возможность определить субстанцию.

Первое, что вытекает из сказанного, что это - уровень, на котором онтология тождественна гносеологии. Т.е. это такой уровень Иерархии, на котором возникает смысловая граница, где смысл это о-граниченное Молчания, или оформленное Молчание. Все, что выше – это экстраполяция и в таких категориях, которые все равно идут от дискретности. Все что мы описываем, это очень далекие аналогии, привязанные к уровням Мiра, которые мы можем определить в понятиях. Однако эти аналогии возможны, потому что они несут в себе отблеск высших уровней Иерархии, тех, что за уровнем тождества онтологии и гносеологии.

Даже применяя к Молчанию термин Неиное, мы можем его использовать потому, что есть множество Иных, относящихся к более низким уровням Иерархии, т.е. такая же экстраполяция на область, о которой мы ничего сказать не можем.

Все наше познание движется через восприятие и познание форм, через установление связей между этими формами, т.е. установление законов. Затем между формами форм, т.е. самими законами. В итоге стирание самих форм, выработка понятий не несущих определенности. Мы стремимся постигнуть Молчание, через его границы, отодвинуть его пределы. Но на этом этапе становления, мы не можем мыслить непрерывно, порождая новые способы освоения и описания Мiра. Даже когда произносится мантра АУМ, то мы движемся лишь по форме. И это лишь попытка понять через подражание.

В предыдущих заметках я предложил экстраполяционный ряд: Молчание – Первый - Нераздельная Троица – Нераздельная и Неслиянная Троица. Это был ряд возникновения семантической границы, появление реальности и понятий, которые могут быть применимы для описания этой реальности и Мiра. Перед нами в семантическом ряду возникло понятие Ничто, как «пространство» разрывов смысла, как имеющего границы Молчания.

Из Нечто «возникло» Ничто и Всё. Понятие «возникло» лишь отражает иерархические причинные связи.

В этих заметках я попробую рассмотреть такой ряд: Нечто (Неиное) – Ничто & Всё, как множество Иных. Но сначала сделаю небольшой экскурс в историю понимания Неиного, Иного и Ничто.


I. КРАТКАЯ ИСТОРИЯ ОСМЫСЛЕНИЯ ПОНЯТИЙ

Неиное и Иное

Для начала я приведу некоторые мысли Николая Кузанского по поводу Неиного из его работы «О НЕИНОМ» (DE LI NON ALIUD).

Согласно Кузанскому Неиное «не есть ни субстанция, ни сущее, ни единое, ни что-либо другое», «Оно усматривается прежде всякого полагания и отрицания».

«…иное, будучи пределом видения, не может быть принципом видящего. Ведь иное, поскольку оно есть не что иное, как иное, во всяком случае предполагает неиное, без которого оно не было бы иным.»

«И его я называю неиным, или сущностью сущностей, потому что он есть то, что видится во всех сущностях».

«Кто видит, что неиное есть не что иное, как неиное, видит также, что неиное есть определение определения. Кто видит, что неиное определяет себя и определение, все определяющее, тот видит, что неиное не есть нечто иное в отношении ко всякому определению и ко всему, получившему определение».

Нельзя просто сказать: «иное есть иное», поскольку иное не усматривается в ином определенным образом: «Если ты иное видишь в неином, ты, конечно, видишь, что оно там есть не иное, но неиное, потому что невозможно бытие иного в ином».

Неиное «есть иное самого иного», поскольку иное «есть не что иное, как иное».

«Кто видит, каким образом из того, что неиное определяет самого себя, само неиное есть неиное неиного и каким образом из того, что оно определяет все и каждое, оно есть все во всем и каждое в каждом, тот, конечно, видит, что это неиное есть иное самого иного, и видит, что неиное не противополагается иному. Это - тайна, которой нет подобной.»

«Кто видит, каким образом с удалением неиного не остается ни иное, ни ничто (поскольку неиное есть ничто самого ничто), тот, конечно, видит, что неиное есть все во всем и ничто в ничто

«То, что ум видит, он не видит без неиного. Именно, он не видел бы иного, если бы неиное не было иным этого иного. Так же он не видел бы и сущего, если бы неиное не было сущим самого сущего»

«…. Бог, обозначенный при помощи неиного, не ограничен ни конечным, ни бесконечным, неизмерим ни мерою измеримой, ни неизмеримою, неисчислим ни числом исчислимым, ни неисчислимым. В этом же смысле Бог не вообразим, не мыслим, не именуем ни именем именуемым, ни именем неименуемым, хотя он и не есть иное ни в отношении всего этого и иного, что может быть высказано, ни в самом этом ином.»

«Итак, ты видишь, что троичность возникает из совершенства; однако, поскольку ты видишь ее прежде иного, ты не можешь ни исчислить ее, ни утверждать, что она есть число, потому что эта троичность не есть иное, чем единство; и единство не есть иное, чем троичность, поскольку как единство, так и троичность суть не что иное, как простой принцип, выраженный при помощи неиного.»

«…Но те, кто именует Троицу Отцом, Сыном и святым Духом, приближаются к ней менее точно, однако пользуются этими именами надлежащим образом ради согласованности с Писанием Те же, кто провозглашает Троицу единством, равенством и связью, подошли бы ближе к тайне, если бы эти термины оказались включенными в Священное писание. Ведь это те термины, в которых ясно просвечивает неиное, потому что в единстве, обнаруживающем неотличенность от самого себя и отличность от иного, конечно, узнается неиное. При таком рассмотрении оно обнаруживается также и в равенстве, и в связи. Еще проще термины «это», «то» и «то же»: они более ясным и точным образом отражают неиное, но менее употребительны».

Античная философия так же использует понятие Иного.

Так в «Софисте» Платон разрабатывает систему категорий, или высших родов бытия, к которым наряду с бытием, покоем, движением и тождеством необходимо относится Иное, которое оказывается принципом различия, причем как в умопостигаемом, так и в чувственном мире. Он, ради обоснования возможности познания, противопоставляет бытию Иное, которое есть «существующее небытие».

Согласно Платону, одна и та же вещь может быть Иной и Неиной, будучи причастна категориям (или родам бытия) иного и тождественного. Однако, сами эти роды бытия — тождественное и иное — не могут смешиваться.

У Плотина между отдельными уровнями бытия нет ничего, кроме того, что они – разны. При этом у него, как продолжение платоновского «Парменида», первым Иным по отношению к сверхбытийному Единому оказывается как раз бытие.

Таким образом, Иное как нетождественное оказывается принципом развертывания бытия в инобытии, а Иное как неединое, в конечном счете, отсылает к сверхбытийному истоку любой бытийной множественности.

Прокл в «Платоновской теологии» дважды определяет высшее начало – Единое, или Благо – как «не иное», нежели оно само. Именно на эту работу Прола опирается Николай Кузанский, когда пишет свою работу «О Неином».

Если предыдущие античные философы подходили к истолкованию понятию Иного, как онтологического, то Аристотель рассуждает о различных видах иного преимущественно в логическом смысле, как противоположного тождественному и связанному с различием.

У Гегеля Иное понимается не просто как отличное от «Нечто», но как противоположность, содержащаяся в нем самом. Иное у Гегеля — момент движения понятия, которое выходит из своей начальной самотождественности — в-себе-бытия, полагает себя вовне, т. е. различает себя внутри себя, отчуждает себя в свое другое — инобытие, становится для-себя-бытием, чтобы затем вернуться к себе, став в-себе-и-для-себя-бытием.


Ничто

Платон, неоплатоники, Гегель и другие признавали «Ничто» как ключевую категорию онтологии, наравне с понятиями Бог, Бытие, Абсолют и т.д., отрицая принцип «из Ничего Ничто не возникает». С точки зрения бытия и мышления Ничто толкуется ими как небытие, с точки зрения. единства эйдосов — как Иное, применительно к вещам чувственного мира — как материя.

В философии Гегеля Ничто и чистое бытие есть пара противоположностей, с которых начинается, по Гегелю, развитие мира.

Прямое отождествление Бога и Ничто встречается в поздней средневековой философии И. Экхарта и идущей от него традиция немецкой мистики, а так же в каббале. В этом же русле находятся построения Я. Бёме и позднего Шеллинга, для которых всякое Нечто есть самоограничение раскрывающегося Бога, а Бог в себе есть Ничто и безосновность.

Некоторые философы заявляют, что пустота возможна лишь как понятие в сознании человека. Так Аристотель писал, что природа не терпит пустоты.

Ж. П. Сартр в своей книге «Бытие и ничто» говорит о том, что сущностью сознания является Ничто, которое находится в самом сердце бытия. Бытие лишь через Ничто, лишь через человека и его сознание приходит в мир. А возможность порождать из себя Ничто, согласно Сартру, дает свобода.


II. ТРИЕДИНСТВО ПОНЯТИЙ

Нечто, Всё и Ничто

Несколько общих слов об этих местоимениях.

Все они неконкретны, бескачественны и неопределенны. Однако, понятие Всё уже несет в себе понятие границы, поскольку включает и имеющие, и не имеющие границ объекты и явления. Оно содержит потенции этой определенности, т.е. качеств. Эта потенция качества, ощущения границ отличает Всё от Ничто. Как можно через одно понятие представить Всё? Через определительное местоимение Иное, которое так же не несет определенностей, а лишь качества отличия и количества, которые изначально присутствуют во Всём. Тогда Всё, как множество неопределенных качеств, предстает как множество Иных. Всё – это множество Иных. Причем Всё не имеет количественной конкретики: и два, и три, и миллион.

Ничто не имеет качеств, кроме качества отсутствия качества. В нем нет возможности границ. Поэтому Ничто не есть часть Всего, а Всё, как множество потенциальных определенностей, как множество Иных, имеющих границы, не содержит пустого множества.

Всё и Ничто объединяет Нечто, которое в себе несет и Всё, и Ничто, поскольку и Всё, и Ничто – Нечто. Но Нечто не есть сумма Всё и Ничто. Нечто возникает от их взаимодействия, или иначе, Нечто, Всё и Ничто существуют во взаимосвязи: о каждом из них нельзя сказать, не подразумевая в той или иной форме два других. В Нечто Ничто присутствует как момент снятия Всего и превращения в обособленную неопределенность. У Нечто как бы есть границы, но мы их не знаем. Если в Ничто и Всё – онтологическая неопределенность, то Нечто несет в себе гносеологическую неопределенность. Нечто нами фиксируется как имеющее качество, но неопределенное качество. Нечто присутствует во Всём, как положительная неопределенность, а в Ничто – как отрицательная неопределенность. Во Всём Нечто присутствует, как «иное в ином», а в Ничто – как «ничто в ничто»

Всё несет в себе потенцию не только качества и границы, но и количества. Если онтологичность количества сущностная, то гносеологичность – это форма, через которую можно определить качество. Но эта форма не субстанциональная, а смысловая.

Таким образом, Всё и Ничто сами по себе не являются частями друг друга. Это – два мира, взаимодействие которых «рождает» Нечто, или Нечто предстает как взаимодействие Ничто и Всё.

Как это можно изобразить?

Ничто* Всё = Нечто

Это подобно 0* ∞ = неопределенность

По отношению к неопределенности 1 и любое другое число равны, но мы нормируем эту неопределенность на 1.

Как было сказано выше, Нечто не существует в отрыве от Всё и Ничто, так же Ничто и Всё, как непересекающиеся понятия, имеют смысл только при наличие Нечто.

Нечто, само по себе, гносеологическое определение, идущее от ограниченности нашего познания. Его онтологическое определение можно дать когда есть Ничто и Всё. Оно будет: «Неиное есть не что иное как Неиное». (Н. Кузанский), или То, есть не то, что То. Но, если первое определение замкнуто на себя (Марс есть не что иное, как Марс) и лишь предполагает других, то второе определение предполагает множество, в котором и происходит сравнение. Такое онтологическое определение, включающее бытийность через понятие «есть», возможно тогда, когда есть множество Иных. Всё предполагает бытие Иных и границы, благодаря которым они и определяются как иные. У Ничто же нет границ, поэтому Ничто не может быть иным.

Смысловое Бытие есть совместное существование Нечто, Всё и Ничто, нормированное нашей практикой. В результате такого нормирования Нечто приобретает определенность и становиться понятием, обозначающим явления нашего Мiра. Если в практике (предметной и/или мыслительной) нет какого-то явления, то оно становится неопределенным Нечто, покрытым Молчанием. По отношению к непознанному можно сказать: возможно, есть Нечто, но о нем ничего нельзя сказать. Онтологическое Бытие есть отношение Иных.


Самоопределение

Всё не содержит изменений, поскольку оно – Всё. Но Всё содержит связи, как часть Всего, поскольку качества Иных во многообразии Всего должны содержать то, что потом нами определяемо как отношения, иначе это – не Всё. Один из типов этих связей есть праобраз движения, т.е. некой циклической процедуры. Это - тип самоопределения. Более того, это Всё внутри себя не несет конкретной определенности, поэтому каждое из Иных обладает самоопределением.

Первоначально Всё неконкретно количеству. Оно лишь несет в себе потенцию количества. Сколько нужно Иных, чтобы они о себе сказали Всё? Сколько нужно для самоопределения? Когда возникает знание о себе? Когда может возникнуть представление о себе? Когда Иное получает качество? Когда можно сказать: стол есть не что иное, как стол?

1. Это бытийность стола, выраженная через глагол «есть»,

2. Наличие Иного,

3. Наличие того, посредством чего идет сравнение.

Чтобы сравнение произошло у всех Иных и стола должно быть нечто общее, в рамках которого это сравнение происходит, т.е. наличие единосущности. Поэтому единосущность есть атрибут самоидентификации в цикле, в движении.

Уже определение Неиного (Неиное есть не что иное, как Неиное) несет в себе троичность, которая проявляется в практическом опыте мышления в виде Образующий – Образуемый - Преобразующий, о чем мы с написали в работе К именам Бога с Сергеем Костюченко, определив предельную в своей краткости лингвистическую форму Пресвятой Троицы.

В этом определении возникает качество образования, которое, с одной стороны, отвечает проявлению Творца, с другой, - отношениям внутри Троицы: например, Образуемый есть Образующий посредством Преобразующего.

До Троицы нет форм, поэтому нет двух путей: изменения содержания и формы. С Троицы наша гносеология становится адекватна задачам онтологии. С Троицы возможно то, что для нашего сознания мы называем Личностями.


Формы смыслов и субстанции

Есть форма субстанции и форма смыслов об этих субстанциональных формах. Они могу не совпадать.

Для определения формы смыслов необходимы Нечто, Ничто, Всё и свобода выбора, реализующая себя в практике.

Определение формы субстанции идет так же через движение на пространственно-временном уровне. И практика есть лишь одна из форм движения.

Таблица аналогий «пространства» смысла и субстанции

Смыслы

Аналогия

Субстанция

слабая метрика

Пояснения

Ничто

«Пространство» формы

Отображение, движение в системе против часовой стрелки

ε

бесконечно малые гипердействительные числа, ε – образы Ничто

Всё

«пространство» Логоса

обратное Отображение, движение по часовой стрелке

D

бесконечно большие гипердействительные числа, «галактики» неархимедова анализа, D – образы Всего

Всё*Ничто = 1

Нечто

 

ε*D = 1

Вселенная


Об этих понятиях можно более подробно прочитать в статье «Отображение как Субстанция единства Космоса и Человека», а так же в «Определения. Физические и иные основы нового мировоззрения».

Иерархию семантического Космоса можно представить так


Смысл – это о-граниченное практикой Молчание, т.е. смысл, который мы воспринимаем и которым оперируем, в самой границе.


Границы Выбора

Аксиома выбора, о которой я писал в первой части заметок в онтологическом плане работает до субстанции Отображения, на котором происходит направление выбора циклов: двигаться ли по законам Логоса, направляя себя в бесконечность, либо по форме, растворяя себя в Ничто.

Весь мир слабой метрики и Отображения существует одномоментно. Все состояния и сразу. Он несет в себе изначально избыток определенности. Каждый акт движения, в том числе практической деятельности порождает не только определенные формы мышления, но и приводит к выбору одного из состояний. Движение реализует избыток определенности. Так оно в онтологическом плане доходит до троичной субстанции Отображение, а в гносеологическом – до Троицы, которая при любом выборе будет представляться как Троица: Отец, Сын и Святой Дух, как Образующий, Образуемый и Преобразующий. Выбор идет только до троичной субстанции и Троицы, не затрагивая их, как источники семантического и онтологического Избытка.

Любовь проявляет себя в избытке определенности. Снятие этой определенности и есть восприятие Любви, которая и есть Жизнь. Мы живем благодаря Любви. Поэтому дарить избыток себя другим просто, потому что он есть и есть Любовь. И это и есть Жизнь.

По отношению к Ничто Троица – это точка, Источник Того, что возникает в Ничто. Но не как эманация, а как «творческое» соединения Нечто и Ничто, в результате которого возникает Прамiрная инаковость и Троица становится Богом-Родом, о чем написано в статье «О ТВОРЦЕ И ТВОРЕНИИ. Часть II». Это «творчество» как семантико-онтологический взрыв. Но только наша практика в свободном выборе определяет, в конечном итоге, формы смыслов, а значит, действуя по законам Логоса, мы становимся сотворцами Логосу в заполнении «пространства» Ничто.


Почему Нечто, а не Некто

Во-первых, определение Некто, т.е. придание личностного фактора, вносит антропологический оттенок, строит по подобию нашего восприятия личности, о-пределяет, а значит, о-граничивает то, о чем мы не можем сказать ничего.

Поскольку мы не можем определить Нечто, то каждый может воспринимать Его по-своему: кто как Молчание безличное, кто как Молчащего. Это – субъективно и из нашего уровня восприятия Бытия, связанного с комплексом понятий, понятийной базой. Для теоретического мышления это не имеет значения.

Мы можем относиться к Нечто как к Всевышнему или как к Некто, наделяя Его Личностными качествами, или как к Абсолюту Абсолютов, или Нечто, называть Его То. Это Его не умоляет, поскольку такая неопределенность говорит лишь о нашем пределе познания, отсутствии адекватных понятий и определений. Поэтому о Нем можно сказать только через Всё и Ничто.


Крест существования и познания

Есть два взгляда на феномен существования: горизонтальный и вертикальный.

Полнота существования, т.е. необходимость и достаточность существования в этих двух взглядах.

Вертикальный – временной, горизонтальный – пространственный.

Временной взгляд означает, что это существует, потому что существует то, а горизонтальный – это и то существуют. Первый, временной взгляд, - гносеологический, другой – онтологический.

В данном контексте гносеологический взгляд может существовать, потому что есть онтологический, но онтология существует, потому что есть гносеология.

В связи с этим возникают некоторые аллюзии о кресте познания.

В зависимости от преобладания одного из взглядов этот крест может быть разным.

Распятие. Руки на онтологии, ноги в прошлом, свобода в будущем. Человек привязан к своему прошлому и прибит к настоящему. Он неволен в прошлом и ограничен в настоящем, но свободен в будущем. Каждый человек знает свое прошлое и пребывает в настоящем. Это и есть источник гносеологии и онтологии.


Примеры двух путей: развития содержания и формы

Много лет назад (1988 г.) мною с Сергеем Костюченко была разработана Диалектика Целостности, которая была представлена в работе «Введение в диалектику целостности». В ней мы показали, что явление на определенном этапе развивается в двух формах. Поэтому после прочтения в статье «Преодоление фальсафы» рассуждений Андрея Смирнова об особенностей арабского мышления, у меня возникли следующие аналогии.

Существует две авраамические цивилизации: христианская и мусульманская. Что о них можно сказать?

1. Мусульманская, арабский Восток, процессуальное мышление, но статическое единобожие, т.е. отражающее статику мира

2. Христианская, Аристотелева логика, отражающая статику мира, но тринитарное богословие, отражающее динамические свойства мира.


цивилизация

мышление отражает

догматы религии (дух) отражают

мусульманская

процессуальность

статику

христианская

статику

динамику


Мы видим две взаимодополняющие формы, как в мышлении, так и в религии, однако, если в мышлении мусульманское ближе к природе, то в религиозном оно статично, чем ограничивает природное буйство мышления, связанного с изменяющимся миром.

Для научной формализации более подходящая христианская цивилизация, которая через противоречивость своих религиозных догматов взрывает научные формы.

Можно сказать, что мышление – свойство, компенсирующее духовную направленность, чтобы субъект оставался жизненным.



В.Ю. Татур, Тринитарные заметки на полях. Часть2 // «Академия Тринитаризма», М., Эл № 77-6567, публ.21014, 19.08.2015

[Обсуждение на форуме «Публицистика»]

В начало документа

© Академия Тринитаризма
info@trinitas.ru