1. ОТВЕТ НА НЕИЗВЕСТНОЕ

Прежде чем говорить о столь чувствительной области человеческого сознания, как домыслы, мечты, галлюцинации, грезы, фантазии, оговорим сразу, что мы не согласны с марксистами в том, что это сфера идеального, не имеющего отношения к реальности и практического применения. Мы не согласны ещё потому что озвученный тезис - одна из непоследовательных вещей в марксизме: создание собственных фантомов взамен конкурентных было поставлено на поток. Начиная с утопий – от Кампанеллы до Чернышевского – создание фантомов составляло часть марксистской пропаганды. Поэтому, скорее, фантом – одна из судеб человека, с которыми придется иметь дело всегда. А это значит тринитарной доктрине, стремящейся к полновесной научности, придется разобраться с этим явлением. И не только разобраться, но и включить в себя в некоем состоянии это явление как необходимую негативную величину, поскольку фантом – ответ простого сознания на Неизвестное, которое упорядочивается путём выдумывания понятной логики, позволяющей с этим неизвестным дело иметь.

Тринитарная система, понимая Неизвестное как постоянно возникающую при рождении каждого нового человека реальность, ставит вопрос о логике фантомов, чтобы упорядочить фантомное сознание с целью его локализации, нейтрализации и постепенному переводу фантомного сознания в концептуальное состояние.

2. ФАНТОМ И ПРИЗРАК

Начнём с того, что русское сознание дало очень четкое определение фантома, но которое затем было испорчено привнесениями. Русское сознание назвало его «призрак» - то, что возникает только в глазах – «при зраке» (зрачке). Но путем ложной метонимии призраком стало нечто отвлеченное от зрачка – то, что «где-то по тоннелям бродит». И сама история слова «фантом» имеет более, если позволительно так сказать, объектную природу, достаточно обратиться к корню ph, который представляет закрытый слог с выпавшим гласным. Это может быть только гласный первого «призыва» – «а», «о», «у». Скорее всего, это слово pUh – пух, нетелесный, но видимый, летящий, парящий, эластичный, красивый, иллюзорный, удобопревратный, подверженный ветерку, который делал пух живым. Думается, наблюдение за этими явлениями привело к представлению о летящих живых существах.

Исходя из этого, мы применяем эллино-латинский корень, но с русским значением. Фантом это то, что «кажется», то, что «мнится».

Но тринитарная школа понимает и главное.

3. ТРИНИТАРНЫЕ ОБРАЗЫ

Критика фантомного сознания наукой имеет очень важный дефект: наука не мыслит образами. А массовый человек мыслит. И если мы хотим научную систему делать правилом жизни, то переведение концептов в образы, символы – процесс почти принудительный. И - затруднительный.

Легко критиковать фантом, если никогда не пытался его создать. Поэтому можно попробовать создать образ, чтобы понять, что создание фантома – дело нетривиальное. Например, создайте простейший фантом – например, угрозы, нужной для воспитания детей. Если проще – то образ запрета ребенку, например, пить из лужи. Трудно? А вот сказка об Алёнушке и её братце Иванушке с этой задачей как раз справляется, во всяком случае, в пору жарких сенокосов образ мальчика, превратившегося в козлёнка, в моём случае работал.

Более того, научный знак – к примеру, вектор силы - является упрощением как раз образа. Этот парадокс – когда сложная доктрина в зрительном выражении становится проще примитивного образа – это надо объяснить в доктринальном ключе.

4. УКОРЕНЕНИЕ ФАНТОМА

Фантом - это первая и часто самая длительная и значительная реальность для человека, так как представляет из себя образ, запечатленный в мозгу, впечатление, образ, на основании которого он производит практические действия. Вопрос, который нас интересует - какого качества эта реальность и что она требует и к чему приводит – может быть поставлен только в момент способности носителя фантома поставить его под сомнение. А это может не закончится всю жизнь.

Фантом – локальное представление, живущее в сознании. Оно характерно главным недостатком – хаотичностью: умножение фантомов приводит к болезни сознания. При этом фантомы, связанные последовательно, могут иметь вид логического дискурса.

Первыми в борьбу с хаотическими фантомами вступают те, кто работает на этом поле – мифотехники (волхвы, жрецы). У них первая задача – организовать фантомы фантомными способами: придумать логичный и полезный миф, который свяжет фантомы или вытеснит из сознания лишние помехи.

Опасность возникает в момент крушения или кризиса мифа, потому что распад мифа на фантомы подобна ядерной реакции разрушения: когда ядро собирается и организуется, оно живет, но когда происходит обратный процесс, фантомы становятся реактивными, ударными и разрушительными.

5. ФАНТОМНЫЕ МАНИПУЛЯЦИИ

Одна из причин нейтрализации фантомов – злоупотребление мифами, которые не могут удержать фантомы и противостоять их реактивности, что делает фантом опасным в деле манипуляции мифом, когда фантомная природа мифа берётся на вооружение. Мы предлагаем забавный сюжет из Бокаччо, который пказывает угрожающие возможности в манипуляции фантомами, возникающими на руинах мифа. Нас интересует последствия фантомного использования мифа, которое в этой новелле представлено иронически.

Цитата. «Алибек спасается в пустыне; монах Рустико научает ее, как загонять дьявола в ад: «…Девушка ... ответила, что она по внушению самого господа бога пришла сюда послужить ему и найти такого человека, который наставил бы ее, как подобает ему служить.

Праведник, обратив внимание на то, что она еще совсем молода и прелестна, и убоявшись, как бы лукавый не попутал его, если он оставит ее у себя, одобрил благое ее намерение и, покормив ее кореньями, финиками, плодами диких яблонь и, напоив водою, сказал: «Дочь моя! Тут неподалеку обитает святой жизни человек, он лучше, чем я, сумеет тебя наставить, - пойди-ка ты к нему». И, сказавши это, он вывел ее на дорогу.

Девушка дошла до того праведника и, выслушав от него то же самое, в конце концов добралась до кельи юного отшельника по имени Рустико, человека в высшей степени богобоязненного и праведного, и обратилась к нему с тем же вопросом, какой она задавала другим. Рустико, дабы подвергнуть свою стойкость великому испытанию, не попросил ее удалиться, как прочие, но, напротив того, оставил в своей келье, а когда спустилась ночь, устроил ей ложе из пальмовых веток и сказал, что она может здесь соснуть.

Не успел он это вымолвить, как твердость его духа была тут же подвергнута искушению. Рассудив, что он чересчур понадеялся на свои силы, он признал себя побежденным и сдался без боя. Выкинув из головы благочестивые помыслы, молитвы и истязания плоти, он вызывал в своем воображении молодость и красоту девушки и размышлял о том, как себя с ней держать и как действовать, чтобы ей не пришло в голову, что он распутник и замыслил овладеть ею. Задав ей несколько вопросов, он удостоверился, что она девственница и не представляется простодушною, а такова и есть на самом деле, и тогда у него созрело решение, как под видом богоугождения овладеть ею. Сначала он долго втолковывал ей, насколько дьявол враждебен богу, а затем объяснил, что нет дела более богоугодного, как загнать дьявола в ад, где ему самим всевышним определено находиться.

Девушка спросила, как же нужно загонять дьявола. Рустико ей на это ответил: «Не в долгом времени это узнаешь, а пока делай то же, что буду делать я». И тут он, сбросив с себя то немногое, что на нем было, разделся догола, а его примеру последовала девушка. Потом стал на колени, словно хотел помолиться, а ей велел стать перед ним.

Итак, он стоял на коленях, и при виде ее прелестей похоть его все сильней распалялась, следствием чего явилось вздымание плоти; Алибек же, в изумлении созерцая таковое явление, спросила: «Что это у тебя торчит, Рустико? У меня такой штуки нет».

«Ах, дочь моя! – ответствовал Рустико. – Это и есть дьявол, о котором я тебе толковал. И – поверишь ли? – как раз сейчас он причиняет мне нестерпимые муки».

А девушка ему: «Слава богу, что у меня этого дьявола нет, - потому-то мне и легче». «То правда, - согласился Рустико, зато у тебя есть другая штука, а у меня её нет».

«Какая штука?» – спросил Алибек.

Рустико же ей на это ответил: «У тебя ад, и сдается мне, что господь послал тебя ради спасения моей души, ибо если дьявол начнет уж очень досаждать мне, а ты надо мною сжалишься и дашь мне снова загнать его в ад, то мне ты доставишь великую отраду и в то же время как нельзя лучше послужить и угодишь богу, а ведь ты, сколько я могу уразуметь из твоих слов, для того сюда и пришла».

Девушка же в простоте души ему сказала: «Отец мой! Коли ад во мне, то загоняйте дьявола, как скоро вам заблагорассудится».

«Будь же ты вовек благословенна, дочь моя! – воскликнул тут Рустико. – Итак, пойдем и загоним дьявола, чтобы он оставил меня в покое».

С этими словами он положил девушку на постель и показал, какое положение следует ей принять, чтобы злой дух был заточен.

Девушке впервые пришлось загонять дьявола в ад, и потому ей было больновато. «Да уж, отец мой, - сказала она, - сквернавец он, этот самый дьявол, подлинно враг господень, не то что кому-нибудь там еще – самому аду больно, когда его туда загоняют».

«Это не всегда так будет, дочь моя», - возразил Рустико.

И чтобы впредь ей было легче, они, прежде чем встать с постели, еще раз шесть загоняли дьявола, сбили с него гордыню, и он до поры до времени охотно смирился.

Впоследствии, однако, дьявол часто бывал обуреваем гордыней, а девушка никогда не отказывалась сбить её, оттого что эта игра пришлась ей по вкусу. «Видно, правду говорили добрые люди в Капсе, что богоугождение отрадно, - говорила она Рустико. – И точно: ничто не доставляет мне такого удовольствия и наслаждения, как загонять дьявола в ад. По мне, глупее глупого стараться угодить богу как-нибудь иначе». Девушка часто посещала Рустико и всякий раз ему говорила: «Отец мой! Я удалилась в пустыню, дабы угождать богу, а не бездельничать. Пойдем загоним дьявола в ад».

Загнав же его, она иной раз обращалась к Рустико с такими словами: «Не могу взять в толк, почему дьявол бежит из ада. Уж, кажется, ад встречает и принимает его радушно – другой на его месте так бы оттуда и не вышел».

Одним словом, девушка столь часто подбивала Рустико и уговаривала его послужить богу, что от него кожа да кости остались и он мерз на солнцепеке. По сему обстоятельству он стал внушать девушке, что дьявола должно наказывать и загонять в ад, только когда он гордо поднимает голову: «А мы с тобой, по милости божией, спесь-то с него сбили, он теперь молит бога, чтобы его оставили в покое». Девушка на время притихла.

Видя же, что Рустико больше не просит ее помочь ему загнать дьявола в ад, она однажды сказала: «Рустико! Твой дьявол наказан и больше тебе не докучает, а вот мой ад не дает мне покою. Будь добр, при помощи своего дьявола утихомирь неистовство моего ада, так же как я с помощью моего ада подсобила тебе сбить гордыню с твоего дьявола».

Рустико, питавшийся кореньями и запивавший их водою, чувствовал себя, как промотавшийся игрок; он сказал, что слишком много нужно бесов, чтобы утихомирить ад, но что он, однако ж, постарается сделать все, что в его силах. И точно: время от времени он ее ублажал, но крайне редко, и толку ей от того бывало столько же, сколько льву, если б ему в пасть кинуть боб, так что девушка, полагавшая, что она недостаточно усердно служит богу, в конце концов возроптала» (Джованни Боккаччо. Декамерон. М.: «Правда». 1989. С. 256-259).

Не правда ли блестящий результат получил Рустико, использовав оперативный фантомный монтаж? Но если фантом является столь эффективным способом достижения результата, почему не сделать его основной конструктивной силой человечества?

Вывод можно было бы сделать однозначный, если бы не вторая часть истории с Рустико, когда фантомный ресурс закончился, Рустико получил встречный фантомый монтаж, который выдвинул перед Рустико требования, невозможные удовлетворить. Рустико пришлось для выхода из фантомного кризиса придумывать новый фантом, чтобы объяснить Алибек логику старого. Явно намечался тупик и кризис фантома. Боккаччо предложил веселый, шуточный вариант исхода. А если предположить рассмотреть такую же, но не шуточную ситуацию (обычный современный вариант - фантомный монтаж мужчины девушке), какой след оставит в сознании фантом? А если это утяжелить беременностью, абортами и проч.?

Аксиома. Фантом порождает фантом - вплоть до собственного вырождения.

Последний тезис важен, поскольку не оставляет без внимания последний тезис о своеобразной «службе Богу». Давайте отнесемся к этому тезису внимательнее. Что получается - можно сменить службу в Церкви на службу в постели? Совершенно верно. К этому пришел протестантизм.

Так вырождается религиозный фантом.

Закон вырождения фантома. Использование фантома приводит всегда к противоположному результату. Получив абсолютный успех в начале, Фантом, как правило, с течением времени приходит к своей противоположности. Фантом добивается моментального результата, за который ему приходится расплачиваться. Расплата происходит за счет средств фантома, которому нужно противостоять давлению Логики Предметного Мира. Что сделать сложно.

Манихейские корни фантома. Появление фантома предполагает манихейские отношения знающего и злоупотребляющего Знанием и не знающего жертву. Знающий, точнее, эксплуатирующий фрагменты знания, создаёт фантомы и питает незнающего фантомами, чтобы его эксплуатировать. Возникает формула манихейской эксплуатации. Это говорит о том, что есть учение, которое вполне освоило фантомность как часть своей теории.

Тринитарному учению будет составлять значительную трудность – принять фантом и одновременно нейтрализовать его природу.