Институт Праславянской Цивилизации - История Праславян

Чудинов В.А.

В данной статье речь пойдет о наиболее сакральных элементах язычества Руси: о связи с «тем» светом, и о кровавых жертвоприношениях.

Академический энциклопедический словарь славянской мифологии (подготовленный Институтом славяноведения и балканистики РАН) предлагает такое понимание жертвы:

« Жертва, жертвоприношение — в языческой (дохристианской) традиции главный религиозный обряд. Религиозным культом руководили жрецы, название которых в русском языке родственно слову «жертва». В языческую эпоху существовала иерархия жертв, приносившихся при отправлении культа. Так, арабский автор Ибн-Фадлан описывал в начале Х века похороны знатного руса, на которых приносили в жертву кур, собак, коров, коней, наконец, девушку-наложницу. О принесении в жертву наложницы или вдовы на похоронах мужа у русов и славян сообщают и другие средневековые авторы. Жертвоприношение человека было высшим ритуальным актом, увенчивающим иерархию прочих жертв. Людей, согласно средневековым русским источникам, приносили в жертву Перуну в Киеве: в 983 году жребий, указывающий на жертву, пал на сына варяга-христианина; тот отказался выдать сына на заклание перед идолом Перуна, и оба варяга были растерзаны язычниками. Так же по жребию приносили в жертву христиан и Свентовиту в Арконе, Триглаву, Припегале и другим богам. Немецкий хронист Гельмольд рассказал о мученической смерти епископы Иоанна в земле балтийских славян в 1066 году: захваченного в плен епископа язычники водили по своим городам, избивая его и издеваясь над ним, а когда епископ отказался отречься от Христа, отрубили ему руки и ноги, тело выбросили на дорогу, голову же, воткнув на копье, принесли в жертву богу Радегасту в своем культовом центре Ретре.

Ритуальное расчленение жертвы — характерный обряд, символика которого связана, в частности, с актом сотворения мира» ¹.

Это — неплохое введение в понятие жертвы; но несколько удивляет оставление без комментария двух взаимоисключающих точек зрения: христианской (расчленение тела умершего — это преступление и святотатство) и языческой (расчленение тела — это сакральный акт).

Далее рассматриваются типы жертвоприношения: строительная жертва (подчеркивается использование лошади, петуха или курицы и, иногда, человека), свадебная жертва (чехи вблизи священного дерева рубили голову петуху), жертва во здравие скота (на Юрьев день болгары закалывали белого ягненка, первого из родившихся в отаре), жертвы во время главных календарных праздников (на Рождество южные славяне резали овец и кур на пороге дома или на рождественском полене, бадняке; на Петров и Ильин день резали быков, баранов, петухов. Бескровные жертвы (зерно, еду, питье, ткани) приносили на Варварин день и в другие праздники.

Меня интересуют кровавые жертвы, подтвержденные археологическими документами.

Тиуновское святилище. Под Тиуновским святилищем понимается огромный валун с рисунками, находящийся в Вологодской области. Мы рассмотрим одно из изображений на нем, следуя за эпиграфическими штудиями А.А. Бычкова, который обратил внимание на эти изображения.. Имя первого персонажа А.А. Бычков читает как КРОМ, полагая, что он похож на берегиню; правда, этот исследователь никаких сведений о таком персонаже найти не смог². Это и немудрено, поскольку, как мне кажется, с кирилловским чтением вышла ошибка. На рисунке вроде бы изображен лыжник, который вряд ли может считаться божеством. Лыжник изображен в позе падения, ибо ноги у него подогнулись; линии вокруг него явно являются надписями. Такой же надписью является и елочка перед ним. Что же касается «кирилловской» надписи, то последний знак у нее не М, а ПЕ руницы. Поэтому «кирилловская» надпись может оказаться на деле и смешанной, и чисто слоговой. Слог ПЕ напоминает первую часть имени ПЕРУНА.

Рис. 1. Изображение на камне Тиуновского святилища

Чтение есть смысл начать с самых больших знаков, образующихся между верней ограничительной линий, самой правой палкой лыжника, и его верхней лыжей. Это будет слоговой знак ПЪ. Верхняя ограничительная линия рисунка и руки лыжника образуют знак РУ, а лыжи — знак НЪ; между нижней лыже и нижней границей рисунка размещается знак ВЪ или ВА. Так образуется слово ПЪРУНОВА, то есть ПЕРУНОВА. Это слово повторяется еще дважды, все уменьшаясь по размерам знаков и варьируя по их начертаниям, если принимать во внимание верхнюю часть пересечений правой руки и правой лыжной палки лыжника.

Рис. 2. Мое чтение изображения лыжника

На теле лыжника справа от зрителя можно прочитать начертанное кириллицей слово НАРТ, а слева внизу — слова ВЕСЕННИЙ. Еще ниже множно прочитать слово ЧЕЛОВЕКЪ, а ноги лыжника — как ЛЫЖЬНИКЪ. Голова читается как РУСЬ и ВЕЛИКАЯ, а правая сторона лица, отгороженная вертикальной чертой — ЖЕРЪТЪВА. Цветочек на голове читается как ВОЖЬДЬ. «Кирилловскую» часть можно прочитать как КЪРОВА и ПЕ, то есть КРОВА(ВАЯ) ПЕ(РУНА), а вовсе не КРОМ. «Ёлочку» можно прочитать как КЪРОВЬНЕКЪ, то есть КРОВНИК, а верхнюю ее часть — как КЪ ВЕСЬНЕ. Наконец, белым на черном фоне (при большом увеличении) можно прочитать ВЬСЕ ЖЕРЬТЪВЫ ВЬ ЧАРЕ.

Из этих надписей можно организовать такой текст: КРОВА(ВАЯ) ПЕ(РУНА). ВОЖДЬ. РУСЬ. ВЕЛИКАЯ ЖЕРТВА ПЕРУНОВА. НАРТ ВЕСЕННИЙ, ЧЕЛОВЕК-ЛЫЖНИК. КРОВНИК К ВЕСНЕ. ВСЕ ЖЕРТВЫ В ЧАРЕ. Таким образом, на данном рисунке речь идет о человеческой жертве Перуну в конце зимы, для встречи весны, причем для этого надо принести в жертву лыжника или человека на нартах. И очень мелким шрифтом сообщается техническая подробность: жертвоприношение должно совершиться не на алтаре, а в большой (ростом с человека) чаре. Вероятно, это не шутка, а отражение событий того 8-летия культа Перуна, которое ввел на Руси князь Владимир. Только это пример не Новгорода, а Вологодчины. Таким образом, «кровники» имелись не только в Киеве, и данный археологический материал подтверждает это.

Пластинчатый браслет. Представляет несомненный интерес рассмотрение браслета без паспорта из собрания Новгородского музея; вид браслета представлен с двух сторон. Некоторый узор в виде колосков виден лишь с внутренней стороны; никаких комментариев со стороны археолога М.В. Седовой по его поводу в ее рассмотрении ювелирных изделий Новгорода нет³.

Рис. 3. Мое чтение надписей на браслете из Новгорода

При рассмотрении наружной поверхности при большом увеличении слева можно различить смешанную надпись НОВЪГОРОД, а справа — начертанные трижды, причем сознательно одни знаки на других, смешанные и кирилловские надписи с именем и фамилией владельца, причем мужчины: МИРОНА НАМНОВА. В правой части, по меньшей мере, троекратно начертано разными слоговыми знаками слово ЖЕРЬТЪВА, то есть ЖЕРТВА. Тем самым, браслет предназначался либо самому Мирону Намнову, либо его жертве. На внутренней поверхности снова повторяются слова МИРОНА НАМНОВА, начертанные как посередине браслета по высоте, так и вдоль верхней кромки. Что же касается «колосков», показанных на рисунке внизу в увеличенном виде, то каждый из них представляет собой начертанное дважды, но измененное до неузнаваемости слово КЪРОВАВАЯ, то есть КРОВАВАЯ (ЖЕРТВА), начертанное смешанным способом, где КЪ передано знаком Г, Р начертано зеркально, причем часть знаков удвоена и сближена до лигатур, так что ГР выглядит как Б. Тем самым, слово КРОВАВАЯ начертано восьмикратно, что имеет сакральный смысл (согласно Пифагору, восьмерка — число смерти). А под правым «колосом» имеется некоторая добавка снизу, которую можно принять за слово ПЕРУНА.

Итак, полный текст данного браслета можно понять как КРОВАВАЯ ЖЕРТВА ПЕРУНА МИРОНА НАМНОВА, НОВГОРОД. Поскольку кровавые жертвы в Новгороде были связаны с культом Перуна в восьмилетие введения этого культа Владимиром в качестве великокняжеского (980-988 гг.), браслет можно датировать этими годами Х века. По конструкции предложения можно понять, что Мирон Намнов был все-таки не жертвой. Но кем? Жрецом? Но вряд ли жрецы во время обряда были известны под новыми христианскими именами. Палачом? Это предположение кажется более обоснованным, ибо ни одно частное лицо не имеет права приносить кого-то в жертву, которую делают строго по ритуалу. Следовательно, данный браслет одевался на руку жертве, которой отрубал голову в честь Перуна палач Мирон Намнов.

Таким образом, данный браслет представляет собой исторический документ о наличии в Новгороде человеческих жертвоприношений.

Футляр для топора. Интересно, что в Новгороде существовали кожаные футляры для топоров, и на них наносился орнамент⁴. Топор, вероятно, представлял собой большую ценность, если его так берегли, из чего сразу следует, что он является не боевым и не хозяйственным. Он найден в слоях середины XIII века. На футляре видны 4 узора, расположенные по вертикали; самый верхний, напоминающий солярный знак, представляет собой нечто вроде печати.

Рис. 4. Мое чтение надписи на футляре топора

Чтение этой «печати» приводит к слову ВЕЛЕСЪ, то есть имени бога ВЕЛЕС. Уже эта надпись предлагает нам связать топор с храмом бога Велеса, а топор считать ритуальным. Следующую надпись я читаю как ЖЕРЬТЪВА, то есть ЖЕРТВА, и понимаю, что топор предназначался для принесения ритуальных жертв. Третья надпись гласит ВОЛЕВА РУСЬ, то есть СВОБОДНОЕ КНЯЖЕСТВО; свобода тут провозглашается, видимо, как от Литвы, так и от Московии. Наконец, из четвертой надписи можно узнать, что перед нами ЖИВИНЪ ТОПОРЬ, то есть ТОПОР ЖИВЫ. Это означает, что топор не может отнять жизнь, им рубят только для вида, для исполнения ритуала, но не насмерть. За то же говорит и отсутствие имени Перуна, в честь которого совершались жертвоприношения, и упоминание Велеса, бога охотничьей (и любой другой) удачи. Так что тут жертве должно повезти. К тому же в XIII веке жертвам головы уже и в честь Перуна не рубили.

Вместе с тем, футляр вполне передавал форму режущей части, которая напоминает секиру и ассоциируется с топорами палачей из кинофильмов на средневековые сюжеты. Это поможет нам опознать данный вид топора, отличив его от других топоров.

Модель ритуального топора. Среди различного рода привесок существуют и амулеты, миниатюрно воспроизводящие предметы быта и оружие; среди них привески-топорики. Из различных топориков мое внимание привлек секирообразный топор, явно не вытянутого боевого типа, в котором я заподозрил именно те формы, которые предполагал кожаный футляр; изображение этой подвески я и привожу ниже⁵. Хотя топор представляет собой модель, носимую в качестве привески, на нем переданы нужные пропорции и присутствуют все надписи, наносимые на настоящий ритуальный топор. Прежде всего, рабочая кромка топора весьма велика, так что любой промах палача исключен, и голова рубится первым же ударом. Для транспортировки такая форма рабочей части очень неудобна, топор будет цепляться за все предметы, и для этого предусмотрен кожаный футляр. С двух сторон рабочая часть топора снабжена крючьями — для манипуляций с обезглавленным телом и с головой. Так что общий вид этого орудия жертвоприношения сомнений в подлинности ритуала не вызывает.

Рис. 5. Мое чтение надписей на привеске в виде ритуального топора из Новгорода

Что же касается надписей, то для их выявления я применил обращение цвета, когда чуть более светлая и практически неразличимая на темном фоне надпись становится серой на светлом фоне и потому вполне удобочитаемой. Слева вверху начератно знаками руницы слово СЬТЪРАЖЬ, то есть СТРАЖ. Вероятно, это название типа топора. Правее вдоль кромки слово начертано в столбик, и я развернул его вправо на 90⁰; оно читается МЪРЬТЪВЕЦЬ, то есть МЕРТВЕЦА (точнее, МЕРТВЕЦЯ). Таким образом, полное название типа топора — СТРАЖ МЕРТВЕЦА. Его следует признать довольно точным (чтобы человек не удрал, следует отрубить ему голову), хотя оно отдает весьма черным юмором. Еще правее и вертикально, очень красивыми знаками, написано слово ЖИВА. Вероятно, в даном случае речь идет не о ЖИВИНОМ ТОПОРЕ, (топор, как мы помним, называется СТРАЖ МЕРТВЕЦА), но лишь о связи Новгорода с Живиной Русью. Правее слова ЖИВА помещено, тоже в вертикальном расположении, слово ПЕРУНЪ, то есть ПЕРУН. Вдоль вертикальной полосы, отделяющей режущую кромку от остальной части топора, начертано скорее угадываемое, чем читаемое слово НЪВГОРОД, то есть НОВГОРОД. Вдоль нижней арки топора дважды повторяется слово СЛАВЯН, начертанное кирилловскими буквами. Наконец, вертикально (я повернул на 90⁰ влево) написано руницей (а последний слог кириллицей) два слова, ПЕРУНЪ, ЖЕРЬТЪВА, что можно понять как ПЕРУНА ЖЕРТВА. Так что и надписи подтверждают принадлежность данной привески к модели настоящего ритуального топора, которым приносили в жертву Перуну людей и животных. Интересно, что привеска относится к самому началу XI века; однако я не могу согласиться со словами исследовательницы М.В. Седовой о том, что « новгородские привески отлиты из меди и очертаниями очень напоминают боевые топоры» ⁶. Боевой топор очень напоминает предыдущая привеска, чье изображение я привожу ниже⁷, но не эта. У боевого топора рабочая поверхность много меньше по вертикали.

Как видим, на ней тоже упоминается Перун, но лишь как покровитель воинской доблести. Естественно, что там нет никаких надписей насчет мертвецов, их стражей и жертв. Но это уже модель топора середины XI века, когда после кровавых жертв прошло более 60 лет, и новое поколение новгородцев уже не было их современниками.

Рис. 6. Привеска-модель боевого топора

Маска Перуна. В Серенске была найдена железная лицевая маска, вероятно, XII века, о которой Т.Н. Никольская упомянула вначале в кратком сообщении⁸, а затем — в монографии о вятичах, где была помещена и фотография с двух сторон⁹. К сожалению, однако, деталей на темной фотографии почти не видно. У исследовательницы находка данной маски никаких комментариев не вызвала, что, впрочем, вполне понятно, ибо аналогичных находок в других регионах не было. Тем самым назначение маски оставалось непонятным.

Увеличить >>>

Рис. 7. Железная лицевая маска из Серенска

Для выявления надписей пришлось очень напряженно вглядываться в фотографию и наносить на контуры данного предмета как более темные, так и более светлые участки. В результате было выявлено порядка десятка надписей, нанесенных практически по всей поверхности маски. Разумеется, я не могу гарантировать, что смог увидеть все знаки; для этого пришлось бы работать с оригиналом, что мне пока недоступно. Так что скорее всего, я смог выявить где-то около половины, причем наиболее крупных символов. Однако их вполне достаточно, чтобы понять назначение маски и место ее изготовления.

Рис. 8. Моя прорись железной маски из Серенска

На маске можно прочитать несколько раз одни и те же слова. Прежде всего это МАСКА ПЕРУНА (слово МАСКА начертано кириллицей, слово ПЕРУНА — руницей). Далее, можно прочитать РУНЪВА МАСЬКЪ, то есть РУНОВА МАСКА, что означает МАСКА С НАДПИСЯМИ. Естественно, что надличие на маске знаков руницы делает ее сакральной. На ней начертано не менее пяти повторяющихся слов РУСЬ, показывающих страну изготовления, и дважды (второй раз без последнего слога) написано слово СЕРЕНЬСЬКЪ, то есть СЕРЕНСК. Таким образом, понятен и город изготовления. Еще раз повторяется слово ПЕРУНЪ и слово РУНА. Наконец, на левой брови можно прочитать после слова МАСЬКА слово ЖЕРЬТЬВЫ, то есть перед нами МАСКА ЖЕРТВЫ. Поскольку надписи других мифологических персонажей отсутствуют, приходится предположить, что перед нами маска для жертвы в честь Перуна, то есть для кровавой жертвы.

Рис. 9. Мое чтение надписей на маске из Серенска

Маска изготовлена в Серенске и предназначена для ритуала, для чего имеет несколько надписей, сделанных руницей. Вместе с тем, маска отвечает и на вопрос о том, предназначена ли она для ритуальных деяний жреца, или же она представляет собой предмет бытового религиозного культа: об этом говорит надпись ЖЕРТВЫ.

Поначалу я рассуждал так: если бы маска предназначалась для жреца Перуна, на маске встретилось бы слово ЖЬРЕЦЬ и отсутствовало бы слово ЖЕРТВЫ. Очевидно, что для того, чтобы скрыть страдания на лице жертвы, на нее надевалась маска. Так что перед нами не портрет Перуна, не покрывало жреца, а деталь жертвенного ритуала. Из нее следует, что жертве не закрывали глаза и она видела все эпизоды приготовления к ее умерщвлению, но она не могла нормально говорить (ибо отверстия для рта прорезано не было) и выражать свои эмоции. Хотя маска найдена в слое XII века, она могла быть изготовлена и употреблена значительно раньше, а потом просто хранилась «на всякий случай».

Однако позже я изменил эту точку зрения, ибо мне ни разу не встретилось слово ЖРЕЦ, но зато в этом качестве неоднократно встречалось слово МАСКА. Поэтому я полагаю, что такую маску на голову во время ритуала надевал именно жрец Перуна.

Жертвоприношения животных начала ХХ века. Профессор О. Шрадер в своей книге «Индоевропейцы» иллюстрирует обычай жертвы животных примерами из русской жизни, свидетелями которых он был сам. « Летом 1907 года, — пишет он, — мне пришлось побывать в Олонецкой губернии, в маленькой деревеньке Косальма, по дороге к знаменитому Кивачу, где я прогостил месяц в усадьбе языковеда и академика Фортунатова, труды которого пользуются почетной известностью как в русской, так и в немецкой науке... Было первое после Ильина дня Воскресение, называемое в той местности «бараньим», так как в этот день приносятся пророку Илии в жертву барашки. Немецкие историки церкви с удивлением отметили факт, что в 1520 году, то есть в век Реформации, на Литве вайделотом (жрецом) было совершено торжественное заклание в жертву быка. Что бы сказали они, если бы знали, что еще ныне в век железных дорог, на расстоянии немногих часов езды от губернского города Петрозаводска, происходят подобные же жертвоприношения по всем правилам языческой обрядности, лишь слегка обвеянной христианским духом?

Три или четыре барашка, пожертвованные по обету богатыми мужиками, были приведены в это воскресенье под вечер в Намоево. Там их притащили к деревенской часовне, зарезали и освежевали. Мясо снесли вниз, к озеру и сварили в 12 поставленных у воды котлах. Варили мужчины; женщины только смотрели. Когда мы спросили, почему они уклоняются от обычной женской работы, одна ответила, что «пророк Илья не любит баб», другая коротко и ясно сказала: «нам не полагается». Когда мясо сварилось, его в котлах принесли в часовню и поставили под образа. Здесь его окатили ладаном, зажженным на угольях, принесенных из горевших под котлами костров. Пока кадили, пел детский хор. Потом мясо было здесь же в часовне распродано желающим; деньги пошли в пользу церкви, а мясо съедено дома. Странное впечатление производило полушутливое, полуторжественное настроение варивших мясо мужчин, нарушавшееся только обычным в России крепким словцом.

Позже я узнал, что в других местах Олонецкой губернии в Ильин день приносили пророку в жертву даже целого быка. Затем по освящении мяса духовенством, здесь же на лугу устраивается настоящий жертвенный пир с попойкой.

Кто же такой этот пророк Илья, которому оказываются столь великие почести? Как в Библии он является повелителем огня и воды и возносится на небо на огненной колеснице, так и для всей крестьянской России Илья-пророк — настоящий бог грома, молнии и потоков дождя. В Олонецкой губернии уже детям внушается величайшее почтение к пророку... Не подлежит ни малейшему сомнению, что пророк Илья заменил одного из языческих древних богов — бога Перуна, особенно почитавшегося в древнем Киеве, тождественного с литовским Перкуном, богом грома и молнии» ¹⁰. Как видим, жертвы животными существовали на Руси еще в начале ХХ века и прекратились, видимо, лишь в 30-е годы в связи с действиями советской власти.

Таковы некоторые детали ритуалов, связанных с кровавыми жертвами. Однако существовали еще жертвы и не кровавые, и о них тоже сохранились некоторые свидетельства.

Перстни Перуна. В Новгороде было найдено два кольца конца XII века из многокомпонентных сплавов¹¹. На них есть надписи, читаемые при большом увеличении.

Надписи на перстнях не типичны для бытовых украшений. На первом из них видны две надписи разными шрифтами слова ПЕРУНЪ или ПЪРУНЪ, то есть ПЕРУН, а при большом увеличении на верхней кайме можно различить смешанные надписи НЪВЪГОРОД ОТ ЮВЕЛИРА, то есть НОВГОРОД, ОТ ЮВЕЛИРА (вероятно, кольцо было дано в дополнение к обширному заказу как подарок от ювелира), а на втором, тоже при увеличении и повороте изображения на 90⁰ влево читаются слова КЪЛЬТЪСЕ ПЪРУНА, то есть КОЛЬЦЕ ПЕРУНА. О том, что слово КОЛЬЦО прежде имело ударение на корне и читалось КОЛЬЦЕ я уже писал¹². Возможно, что перстни в виде кольца с именем Перуна носили жрецы Перуна, ибо ювелиры не стали бы делать свои приписки на перстнях для жертвы. Кроме того, в этот период кровавых жертв уже не было, да и надписи на жертвенном перстне, как мы видели выше, были иными.

Рис. 10. Мое чтение надписей на перстнях из Новгорода

Бронзовый квадрифолийный перстень-печатка 60-80 годов XIII века имеет на щитке схематическую фигуру птицы с распростерными крыльями¹³. Надписей много как на самом перстне, так и на щитке. На щитке надпись выполнена двумя размерами знаков, и шрифтом помельче написано смешанным письмом ПЕРУНЕВА, а кириллицей начертано крупно ПЕЧАТЬ. Слева написано руницей ЖЬВА СЬЛАВАНЪ, то есть ЖИВА СЛАВЯН, и смешанным письмом НЪВГОРОД, то есть НОВГОРОД. При повороте перстня на 90⁰ вправо и обращении цветов читаются слова ЖИВЫ РУНА, РУСЬ. Веротяно, перстень принадлежал главному жрецу Перуна.

Рис. 11. Мое чтение надписей на перстне-печатке из Новгорода

Створчатые браслеты. Рассмотрим два створчатых браслета из Новгорода того же средневекового периода, то есть XII века¹⁴. Первый из них обозначается как «браслет с орнаментом в виде двух S-видных завитков, заканчивающихся растительными побегами». Центральную часть створки занимает симметричный орнамент, который я читаю как слово ЛИТЪВА, то есть ЛИТВА, кроме того эта надпись дублирована и внизу. Так что этот браслет отлит не в Новгороде. Сами S-образные надписи образуют слово РУСЬ, причем на диагонали от знака Р к нижней кромке створки начертано слово ЖЬРЬТЪВЫ, а чуть левее — словоЖЕСЬТЬ, что означает УКРАШЕНИЕ ЖЕРТВЫ. Выбран более дешевый литой браслет, и в ряде мест можно прочитать слово ЛИТА (РУЧИЦА), то есть литой браслет. На правых петлях можно прочитать слова, начертанные смешанным способом ПЪРУНОВА (ПЕРУНОВА) РУСЬ, ЛИТВА. Здесь интерес представляет то, что в Литве изготавливались и створчатые браслеты для жертвы. Стало быть, такие браслеты тоже закупались в Новгороде. Сразу же возникает вопрос о характере жертвы, однако пока я его хотел бы отложить его решение до конца рассмотрения.

Рис. 12. Мое чтение надписей на створчатых браслетах из Новгорода

На втором браслете узор внизу читается СЬЛАВЯНЕ, правая и левая створка узора как ПЪРУНОВОЙ, а самые верхние части створок как РУСИ, что означает СЛАВЯНЕ ПЕРУНОВОЙ РУСИ. Петли створок браслета слева имеют лигатуру, чьи знаки скорее угадываются, чем читаются: ПЕРУНЕВА РУСЬ МАЛАЯ. Это озадачивает, поскольку понятие Малой Литвы неизвестно. Но, возможно, речь идет о словосочетании РУСЬ МАЛАЯ? Такое сочетание слов закрепилось за Юго-восточной Русью, нынешней Украиной. А слово ПЕРУНЕВА, видимо, означает ту ее часть, которая позже вошла в состав Великого княжества Литовского, и тяготела больше к почитанию Перуна, а не Живы. Во всяком случае, на этом фрагменте браслета слово ЛИТЪВА отсутствует. Можно предполагать аналогичный текст и на нижней петле данной створки, хотя знаки там нанесены так плотно, что разделить их почти невозможно. У нижней кромки есть двустрочная надпись светлым по темному, и вроде бы в верхней строке различимо слово ЖЕРЪТЪВА, а на нижней — ПЪРУНОВА РУСЬ МАЛАЯ, однако контуры этих знаков очень нечеткие. Наконец, вдоль правой кромки браслета идет надпись, где на нижней строке, в самом ее конце, различимо слово РУСЬ, а на верхней — слово МАЛАЯ в смешанном написании и с перевернутой на 180⁰ буквой Я.

Итак, оба браслета предназначались для надевания на руки некой жертвы. Вероятно, жители Новгорода до такой возможности не додумались и потому приняли эту новинку из Руси-Литвы.

Два новых створчатых браслета не являются чем-то иным¹⁵. На первом из них основной орнамент читается РУСЬ, ЛИТЪВА, то есть РУСЬ-ЛИТВА, а светлым по темному вдоль нижней кромки створки начертано ЖЬРЪТЪВА, ПЕРУНОВА РУСЬ СЬЛАВЯНЪ, то есть ЖЕРТВА, ПЕРУНОВА РУСЬ СЛАВЯН. На другом браслете читается слово РУСЬ, а затем столь же крупно — ЖЕРЬТЪВА, то есть ЖЕРТВА. Новинкой тут является именная подпись, ГОСЬПОЖА ПОЛИВАНОВА, то есть ГОСПОЖА ПОЛИВАНОВА. Вероятно, в данном случае она и выступала в качестве жертводательницы. Ну, и как обычно, вдоль нижней кромки, ПЕРУНОВА РУСЬ.

Надпись ГОСПОЖА ПОЛИВАНОВА означает, что браслет был сделан на заказ, а слова ПЕРУНОВА РУСЬ указывают на Литву.

Рис. 13. Мое чтение надписей на двух других створчатых браслетах из Новгорода

Итак, перед нами находится ряд браслетов, найденных в Новгороде, но изготовленных в Литве, причем всячески подчеркивается, что Литва является ПЕРУНОВОЙ РУСЬЮ. С другой стороны, браслеты относятся к разряду наиболее дорогих, наиболее красивых и изящных и, по уровню XII века, наиболее престижных женских украшения, так сказать, к разряду самых шикарных подарков. С третьей стороны, именно створчатые браслеты применялись в различных языческих обрядах, так что Б.А. Рыбаков пришел к выводу о том, что « браслеты предназначались не для парадного наряда, предусматривающего появление княгини или боярыни в храме, и не для простого повседневного убора, а для торжественного, но, очевидно, потаенного участия в прадедовских обрядах» ¹⁶. Наконец, с четвертой стороны, на всех браслетах присутствует слово ЖЕРТВА, но либо очень завуалированно, в виде трудно читаемой вязи, либо вообще в виде едва заметной светлой надписи мельчайшим шрифтом. Иными словами, скорее всего кроме самой ЖЕРТВЫ никто этого слова со стороны прочитать не мог. Тем самым остальные участники обряда могли лишь догадываться о том, что женщина принесена в жертву, но не убедиться в этом воочию. И, вместе с тем, хотя жертва была бескровной, но все же предназначалась ПЕРУНУ и была жертвой. И за это женщина богато одаривалась. Вероятно, данная загадка решается просто: женщина из богатого сословия становилась чьей-то наложницей В ЧЕСТЬ ПЕРУНА. И данный ритуал возник не в самой Живиной Руси, но пришел из Руси Перуновой, так сказать, из ближнего зарубежья.

Таковы некоторые новые археологические данные о жертвоприношениях. А теперь рассмотрим проблему каменных плит при погребениях, помня слова Ю.А. Шилова о том, что « их следует рассматривать вместе, в связи: покойников, жертвы и стелы» ¹⁷.

Василько Теребовльский. Археологами найдена интересная надгробная плита Василька. В существовании Василька Теребовльского, подвергшегося ослеплению, А.Т. Фоменко сомневается, и пишет по этому поводу следующее: «Города Теребовля, по имени которого назван Василько Теребовльский, сегодня почему-то не существует. И в летописях о нем больше не говорится ни слова. С другой стороны, как мы видим, история Василька Теребовльского является дубликатом событий, связанных с попыткой захвата престола в городе Твери (этот старинный русский город существует до сих пор). Не есть ли «город Теребовль» попросту искажение «города Тверь»? Звук «Б» часто переходит в «В» и тогда без огласовок имеем ТРБ-ТРВ»¹⁸. Между тем, этот город известен археологам, так же как и князь Василек. Более того, найдена усыпальница этого князя, и даже надгробная плита. Правда, город Василька, летописный Василев, находится на территории Украины, в Буковине. Вот что пишет по поводу крышки саркофага князя Василька украинский археолог Б.А. Тимошук (перевод с украинского наш): «Васильевский храм служил усыпальницей представителей феодальной знати. В его притворе стояло 5 каменных саркофагов длиной 2,1-2,2 м с остатками человеческих погребений. Самый старинный саркофаг (№3) был, очевидно, жертвой строительству. Иные 4 саркофага в форме скрынь стояли в притворе. Погребения в них сделаны по христианскому обряду, но с языческими пережитками... Особого внимания заслуживает саркофаг № 10, расположенный на складе у северной стены каменного храма. На верхней плите вырезан геометрический знак, «вавилон», символ зодчей мудрости, палочка с петлей, круг с вписанным крестом и др. Выделяются «знаки Рюриковичей» в форме двузубцев с отростком внизу – их тут 4. У первого из них отросток имеет форму простой палочки, у другого он раздвоенный, у третьего еще сложнее – раздвоение с перекрестием. В.Л. Янин пояснил, что при переходе от отца к сыну «знаки Рюриковичей» изменялись и утверждались. Допускаем, что знаки «Рюриковичей», вырезанные на надмогильной плите в Васильеве, были родовыми знаками Теребовльского князя Василька, которому в первой половине XII века принадлежали земли Среднего Поднепровья. Очевидно, строитель каменного храма в Васильеве был знатной особой княжеского рода»¹⁹. Из изложенного ясно, что саркофаг № 10 содержал останки Теребовльского князя Василька. Правда, «знаки Рюриковичей» на наш взгляд являются просто надписями славянского слогового письма, как и «вавилон», однако во всем остальном мы согласны с украинским коллегой. Было бы интересно прочитать знаки. Прежде всего отметим, что «вавилон» состоит из череды квадратиков и вертикальных палочек, ` |, / |, / |, что можно прочитать как ВОИ, ВОИ, ВОИ, то есть ВОИНЫ, ВОИНЫ, ВОИНЫ. Иными словами, «вавилон» на наш взгляд вовсе не является символом зодчей мудрости, а отмечает воинские захоронения. Основная надпись может быть прочитана так, как она изображена на рисунке, то есть ЦАРЮ-СОЛНЦУ. ВОЛЕЙ ЦАРЯ ВАСИЛЕВА КАМОНЕ ПЪЛИТЕ НЪ ТЕЛО ВОЯКИ ВАСИЛЕВИЧА. Этот текст можно перевести так: ЦАРЮ СОЛНЦУ. ПО ВОЛЕ ЦАРЯ ВАСИЛЬЕВА (ПОЛОЖЕНЫ) КАМЕННЫЕ ПЛИТЫ НА ТЕЛО ВОИНА (далее возможны варианты: либо СЫНА ВАСИЛЬКА, либо ГОРОДА ВАСИЛЬЕВА). Иными словами, царь (василевс, главнокомандующий) похоронен под этой плитой по своей собственной воле, но похоронен как воин города Васильева. Поскольку храм построен в XII веке, саркофаг относится, видимо, к чуть более позднему периоду.

Рис. 14. Мое чтение надписей на плите Василька Теребовльского

Тем самым, можно сказать, что под плитой лежит либо сам Василек, либо его сын, либо главнокомандующий его армии. Любой из вариантов чтения опровергает мнение А.Т. Фоменко о том, что о Васильке Теребовльском нет никаких подтверждений в истории, что он является лишь фантомным отражением событий в Твери. Кстати, Тверской «княжеский знак» совершенно не похож на знак из Теребовля, как это следует из статьи В.Л. Янина²⁰. Здесь знак разлагается на отдельные графемы: ТЪ, БЕ и РЬ. Нет у них и слогового совпадения со словом «Теребовль», ТРБВЛ. Тем самым, сомнения А.Т. Фоменко в отношении князя Василька Теребовльского, как и его отождествление Теребовля с Тверью, на наш взгляд, не подтверждаются.

Детское надгробье. Надгробий домонгольского времени на территории Руси найдено очень мало, поэтому каждое из них заслуживает особого рассмотрения. Данный камень высотой 1,3 м был найден в селе Сыновичи Слонимского уезда Гродненской области Эммануилом Пустовским, который 3 ноября 1913 года послал в Краков его прорисовку. Камень относится к периоду I X — X I I I в., не атрибутирован, его надпись не прочитана до сих пор²¹.

Надпись выполнена в три строки. На мой взгляд, здесь применено обычное славянское слоговое письмо, которое имеет такое чтение: внизу написано БЕБИ, т.е. РЕБЕНОК, так что сразу ясно, что речь идет о детском надгробье. Наверху, на первой строке, цифра 1 или ПЕРВЫЙ нанесена на знак ЛЕ; второй знак – ТО. Два последних знака обычно читаются звонко, ЖЕ/ЖИ, но здесь – глухо, ШЕ/ШИ, а их параллельные мачты образуют знак ДИ. Образуется слово ШЕДЬШИ. В целом верхняя строка читается так: ПЕРЬВОЕ ЛЕТО ШЕДЬШИ, т.е. ШЛО ПЕРВОЕ ЛЕТО (УМЕРШЕМУ РЕБЕНКУ).

Рис. 15. Мое чтение надписей на камне из села Сыновичи

Вторая строка начертана курсивом. Это – первый образчик курсива, который нам встретился в слоговых надписях. Строка читается: СЪПИ, РУСИ ВЪ НЕБЕ! Это можно понять как СПИ НА НЕБЕ РУСИ! Как считали, невинная душа ребенка летит прямо на небо. Перед нами – обычная поминальная надпись. Опять можно обратить внимание на то, что ни имени, ни фамилии ребенка нет.

Данный памятник интересен в нескольких отношениях. Он нам показывает, кто похоронен (РЕБЕНОК), в каком возрасте (НА ПЕРВОМ ЛЕТЕ), и где (НА РУСИ). Каждая строка исполнена своим стилем: верхняя – нейтральным, средняя – курсивом (для подчеркивания родительской любви), и нижняя – строгим иероглифом (знак в знаке), самым торжественным шрифтом. В целом надпись продумана и выполнена весьма профессионально. Ее чтение я тоже опубликовал²². Таким образом, становится понятным, какого рода детские надгробья существовали в языческое время.

Деревянные надгробья. Каменные памятники ставили люди зажиточные. Естественно предположить, что менее богатые люди довольствовались более скромными деревянными стелами. Но как они выглядели, оставалось неясным.

На помощь пришла небольшая заметка о деревянных надгробьях 20-х-30-х гг. ХХ века на старообрядческом кладбище в деревне Кучкас под Каргополем²³. В 1935 году во время командировки на Верхнюю Пинегу известный писатель М.И. Пришвин случайно оказался на кучкасском кладбище, где увидел « среди покосившихся или вовсе завалившихся беспризорных христианских крестов... новые памятники, разного рода коряги, лесные шишиги, колья, отесанные и неотесанные и просто палочки... Однако таких случайных палочек было сравнительно немного, почти на всех кольях были какие-то рубыши топором, означавшие «знамя» умершего: такие рубыши охотники ставят в лесу на деревьях у своих путиков, и у каждого охотника есть свое родовое «знамя».... Тут в человеках в один миг рассеялся туман христианской культуры; невеселый вид, однако, имели и эти показавшиеся из тумана «языческие» лесные коряги с охотничьими знаменами» ²⁴. Таким образом, место нахождения деревянных намогильных памятников языческого типа было установлено.

В 1971 году кладбище обследовал И.Н. Шургин из Москвы. Он пришел к выводу о том, что намогильные столбы, уже не новые, были двух типов. Одни имели квадратное поперечное сечение, ровные грани и двускатную кровельку с охлупием, под которой верхушка столбов стесывалась на нет. Под коньком кровельки, в одну из двух граней столба врезалась литая медная иконка или крест с распятием. Все памятники этого типа были одинаковой формы и различались только высотой от земли в пределах от 60 до 100 см при толщине 14 см. Это — типичные старообрядческие памятники, которые, по терминологии М.В. Красовского (историка русской архитектуры), называются «намогильничками» или «намогильными столбиками»²⁵. Они ставились старообрядцами Архангельской и Олонецкой губерний тем покойным, которые ели достойную жизнь и тем самым «намолили» себе крест или иконку. Легко видеть, что памятники этого типа являются переходными формами между обычными христианскими крестами и памятниками второго типа. С моей точки зрения, таковы были христианские надгробья до церковного раскола в конце XVII века у всех православных христиан, которые после победы Никона приняли форму креста.

«Особый интерес вызвали столбы второго типа: именно они имели необычный вид и только на них в середине были вырублены замеченные М.М. Пришвиным «знамена», а также буквы — возможно, инициалы погребенных. Эти столбы завершались не кровлей, а грубо вырубленными подобиями то пирамиды, то цилиндра, куба или восьмигранника со стесанными верхними и нижними ребрами (как бы «граненого шара»). Ниже размещались дополнительные элементы обработки в виде ряда кольцевых зарубов», — продолжает И.Н. Шургин²⁶. Далее он довольно подробно описывает форму каждого из деревянных столбов; меня же интересует, действительно ли надписи, начертанные на столбах, являются инициалами погребенных. На мой взгляд, намогильные столбы фаллического типа имеют надписи, выполненные плохими слоговыми знаками, иногда чередующимися с кирилловскими буквами. На первом столбе я читаю смешанную надпись: СЬТЪЛАВЯНЪСЬКО ТЕЛО (ТЕЛО СЛАВЯНИНА). Следовательно, никаких инициалов покойного на нем нет. На втором: СЬТЪЛАВЯНЪ ЖЬ (ЖЕНЩИНА-СЛАВЯНКА), на третьем СЛАВ(ЯНИН), на четвертом СЬТЪЛАВАНЕ, ТЕЛО ЖЕНЪСЬКО, то есть СЛАВЯНЕ, ЖЕНСКОЕ ТЕЛО, на пятом — кириллицей СЛАВЯНЕ и руницей СЪЛАВАНЕ (СЛАВЯНЕ) и РУНЕ (НАДПИСИ). На сегодня эти надписи можно считать наиболее поздними свидетельствами бытования слогового письма в России. Вместе с тем, интересно, что никакого упоминания имен покойных на столбах нет. А покойник именуется «телом». Различается лишь пол, да и то указывается только пол женщин. Исследователь отмечает, что, по рассказам старожилов, « на кладбище столбами отмечены могилы тех покойников, которые при жизни себе креста не намолили» ²⁷. Правда, по словам старожилов на столбах начертана «пята огородная», то есть метка, которую каждый хозяин вырубал на жердях своего участка ограды. Как видим, это мнение старожилов не соответствует действительности: на жердях вряд ли пишут слова типа ЖЕНСКОЕ СЛАВЯНСКОЕ ТЕЛО. Стало быть, так были оформлены могилы рядовых, ничем не примечательных членов старообрядческой общины. Возможно также, что имелась и вторичная маркировка: один выпуклый поясок под навершием столба символизировал мужчину, тогда как два — женщину.

Рис. 16. Намогильные столбы деревни Кучкас

Помимо столбов имелись и бревна. По мнению исследователя, данный памятник « был фигурно обработан на половине высоты. Его венчающая часть. В форме шаровидного многогранника (или восьмигранной пирамиды со стесанными вверху и внизу гранями и квадратными боковинами), возвышались на амфороподобном основании. В нижней половине памятника были вытеснены рядом две небольшие плоскости, на которых вырублено знамя в виде горизонтальной цепочки из трех коротких насечек: две на одной плоскости, а третья — на другой» ²⁸.

Рис. 17. Мое чтение надписей на намогильных столбах

На мой взгляд, надписи здесь совсем иного толка. Фотография в сборнике очень плохая, но после обработки на ней можно выделить слова, начертанные кириллицей и руницей,расположенные вдоль ствола...ВЯНЕ. ДРЕВО. РУСЬ. ВОЛОГДА, то есть СЛАВЯНЕ, ДРЕВО, РУСЬ ВОЛОГДА. Из этого следует, что под данным памятником находится несколько тел, причем они относятся к Вологодской губернии. Затем можно чуть ниже дважды прочитать слова ВОЛОГОДСКА РУСЬ. Вдоль также расположено множество знаков, из которых можно выделить слова СЬТЪЛАВАНЪ, РУСЬ ВЛО..., то есть ВОЛОГОДСКАЯ РУСЬ СЛАВЯН. Поперек внизу ствола можно прочитать надпись РУСЬ РУНЪ ВОЛОГОДСКА, то есть НАДПИСИ ВОЛОГОДСКОЙ РУСИ. С моей точки зрения, такой намогильный памятник поставлен над братской могилой.

Рис. 18. Мое чтение надписей на надгробье в виде дерева

Часть данных чтений я опубликовал²⁹. Теперь можно представить, каковы были намогильные деревянные памятники в языческое время.

Надписи на плоских перстнях и браслетах. Польские археологи нашли два перстня из бронзовых полос. Один, Х-X I I вв. из местечка Торский, повят Залешчицкий в верховьях Днестра³⁰,имеет узор, который я читаю ВЪ МОГИЛУ МУЖА. Другой, ХI I века, найден в Тернопольской области³¹. Узор я читаю так же. Это мое исследование было опубликовано³².

Рис. 19. Мое чтение узора на бронзовых перстнях

Смысл этого чтения вполне понятен: перстни надевались на руки вдов (или наложниц), чьи мужья (или господа) были похоронены. Женщины должны были последовать за своими мужьями на тот свет, так что похороны в дохристианское время сопровождались жертвоприношением женщин и слуг. В связи со сказанным можно понять надпись и на пластинчатом браслете кривичей XI-XII вв. из Шишимровских курганов на границах с землями вятичей³³. Курган был раскопан в 1950 году. Я читаю два знака-лигатуры, повторяющиеся в виде узора как МОГИЛА МУЖА. Следовательно, на руки женщин, предназначенных для похорон вместе с мужем или хозяином, предварительно надевали браслеты такого типа.

Рис. 20. Мое чтение надписи на браслете из Шишимировских курганов

А теперь несколько отступим от языческой тематики, чтобы сравнить языческий ритуал похорон с ритуалом раннего христианства.

Лопастицкий крест. Лопастицкий или Витбинский крест из красного песчаника стоял на берегу пролива, соединяющего озеро Лопастицы с озером Вытбино в Тверской губернии. « Знаки, высеченные на этом кресте, может быть, означают: — Иисус, — Христос», — полагал А.К. Жизневский³⁴. Граф А.С. Уваров ему возражал: « Такое толкование этих знаков кажется мне весьма сомнительным» ³⁵. — В.Л. Янин, датировав его ХII-XIII вв., отметил: « По-видимому, истолковать весь рисунок можно значительно проще, если в точке под крестом усмотреть схематическое изображение «адамовой головы», а в знаке «в виде скобы» — такое же изображение «святого духа», которое в виде голубя встречается иногда на русских домонгольских крестах» ⁴⁶. Тем самым, В.Л. Янин усматривал в этих знаках чисто христианскую символику, как и А.К. Жизневский, но иную. Я же полагаю, что и здесь речь идет о надписи руницей.

Рис. 21. Лопастицкий крест

Надпись гласит: БОГ ТЕБЕ! ТБЕРЬ, ТЕ 2, что можно понять как БОГ ТЕБЕ, ТВЕРЬ, ТЕ ДВОЕ. Иными словами, крест является намогильным; формула БОГ ТЕБЕ! соответствует современной МИР ПРАХУ ТВОЕМУ! Слово ТВЕРЬ означает княжество, а точка в цифровом значении соответствует числу два, то есть двум погребенным. Как видим, на этом христианском намогильном памятнике нет обозначений погребенных, указано только количество лежащих и их принадлежность к Тверскому княжеству. По скупости сведений данный крест вполне соответствует языческим деревянным «намогильникам».

Рис. 22. Мое чтение надписей на Лопастицком кресте

Общие выводы. Данная статья получилась короткой, поскольку материала оказалось мало, и собирался он с большим трудом. Тем не менее, удалось рассмотреть надпись о календарной приуроченности кровавой жертве к весне, браслет кровавой жертвы, футляр и модель топора палача, маску жертвы, 4 браслета бескровных жертв, 2 каменных и 6 деревянных надгробий, один крест, 3 перстня жрецов Перуна и 2 перстня и браслет погребаемых женщин — всего 24 предмета, имеющих отношения к жертвам и погребениям.

Первое, что хотелось бы отметить — это отсутствие внешних данных о погребенных в обычных языческих погребениях. Насколько я понял, либо подавляющее большинство населения хоронили в братских могилах, где отмечали лишь этническую принадлежность покойников и их область (княжество), либо хоронили под индивидуальными фаллическими столбиками, где к тому же отмечали женский пол, а о покойнике писали СЛАВЯНСКО ТЕЛО. Это не следует понимать как полную обезличку, поскольку хоронили обычно людей в их праздничных костюмах, где у женщин на фибулах (иногда на перстнях), а у мужчин на поясных наборах было отмечено имя и фамилия или прозвище, а иногда и род деятельности. При этом некоторые поясные кольца сохраняли информацию даже при деформации в пламени погребального костра. Так что информация о покойниках была, но не снаружи, а внутри могилы. Возможно, такие действия были выработаны в течение веков для того, чтобы грабители могил не могли получить предварительных сведений о степени богатства усопших.

В этом смысле языческие могилы беднее христианских. Но и ранние христианские надгробия в виде каменных крестов весьма скупы на информацию, так что традиция писать на крестах и памятниках данные пришла позже, когда хоронить стали возле церкви, где храмовые работники брали на себя обязанность по охране могил; с другой стороны, поясные наборы перестали изготовляться; вместе с определенным покроем одежды они вышли из моды.

С другой стороны, предназначенные к погребению женщины получали перстни со словами В МОГИЛУ МУЖА, а предназначенные к принесению в жертву лица обоего пола одевали браслеты со словом ЖЕРТВА. Казнь совершалась особым ритуальным топором, очень широким в области лезвия, и снабженном крючьями. Все кровавые жертвы делались только в честь бога Перуна. Жертвы могли быть обставлены как кровавые, и в них тоже мог фигурировать ритуальный топор палача, однако жертвоприношение приносилось условно — тогда оно посвящалось богине Живе. Топор палача хранился в специальном кожаном чехле, и процедура расчехления, видимо, как и процедура надевания перстней, браслетов и масок входила в ритуал жертвоприношения.

Возможно, существовали и другие бескровные жертвоприношения женщинами; в этом случае на их руки надевали богатые и престижные створчатые браслеты, завезенные в Новгород из Перуновой Руси, из Литвы. Такой тип жертвоприношений существовал недолго, лишь в XIII веке.

Несмотря на краткость периода официального существования человеческих жертвоприношений на Руси в Х веке (с 980 по 988 гг.), от него остались археологические памятники. Можно предполагать, что кое-где в глубинке Руси очень редко этот обычай удержался еще на несколько десятилетий. Полагаю, что именно кровавые человеческие жертвы делают Х век на Руси «самым средневековым», то есть концентрируют самые сильные отличия средневековой Руси от обычаев наших дней.

Статья публикуется впервые.

Литература

1. Петрухин В.Я. Жертва // Славянская мифология. Энциклопедический словарь. М., 1995, с. 31
2. Бычков А.А. Энциклопедия языческих богов. Мифы древних славян. М., 2001, с. 156
3. Седова М.В. Ювелирные изделия древнего Новгорода (Х-XV вв.). М., 1981, с.116
4. Изюмова С.А. Кожевенное и сапожное ремесла Новгорода Великого // Труды Новгородской археологической экспедиции, т. 2. М., 1959, с. 247, рис. 10
5. Седова М.В. Ювелирные изделия древнего Новгорода..., с. 27, рис. 7-9
6. Там же, с. 26.
7. Там же, с. 27, рис. 7-8
8. Никольская Т.Н. Древнерусский Серенск — город вятичских ремесленников // КСИА, 1971, вып. 125, с. 79-81
9. Никольская Т.Н. Земля вятичей. Кистории населения бассейна верхней и средней Оки в IX-XIII вв. М., 1981, с. 262, рис. 97
10. Шрадер О. Индоевропейцы. Перевод с немецкого, часть вторая. СПб, 1913, с. 181-182
11. Седова М.В. Ювелирные изделия древнего Новгорода..., с. 124, рис. 46-9 и 46-11
12. Чудинов В.А. Русские слоговые надписи на ювелирных изделиях // Вестник МЭГУ, 1998, № 1 (9), с. 79, рис. 2
13. Седова М.В. Ювелирные изделия древнего Новгорода..., с. 133, рис. 50-15
14. Там же,, с. 117, рис. 44-2 и 44-4
15. Там же, с. 117, рис. 44-5 и 44-6
16. Рыбаков Б.А. Язычество древней Руси. М., 1988, с. 714
17. Шилов Ю. Космические тайны курганов. М., 1990, с. 89
18. Носовский Г.В., Фоменко А.Т. Новая хронология и концепция древней истории Руси, Англии и Рима. Факты. Статистика. Гипотезы. В двух томах. Издание второе. Т. 1.,М., МГУ, 1996, с. 101-102
19. Тимощук Б.О. Давноруська Буковина. К., 1982, с. 151
20. Янин В.Л. Княжеские знаки суздальских Рюриковичей // КСИИМК вып. 62, 1956, с. 12, рис. 5
21. Древности Белоруссии в музеях Польши. Минск, 1979, с. 127, рис. 81-11
22. Чудинов В.А. Надпись на детском надгробье // Экономика. Управление. Культура. Сборник научных работ Государственного университета упраления, вып. 2. М., 1998, с. 273
23. Шургин И.Н. Деревянные намогильные памятники кладбища деревни Кучкас на Верхней Пинеге // Каргополь. Историческое и культурное наследие. Сборник трудов. Каргополь, 1996, с. 189-190, рис. 1-5
24. Пришвин М.М. Собрание сочинений, т. 4, М., 1983, с. 656-657
25. Красовский М. Курс истории русской архитектуры. Пг., 1916, с. 124
26. Шургин И.Н. Деревянные намогильные памятники..., с. 174
27. Там же, с. 177
28. Там же, с. 176-177
29. Чудинов В.А. Слоговые надписи ХХ века из-под Каргополя // Третьи культурологические чтения. Сборник кафедры культурологии ИППК МГУ серии «Науки о культуре и человеке». М., 1998, с. 122, рис. 1
30. Antoniewicz Wl odzimierz. Z badan archeologicznych w Go rnem dorzeczu Dniestru // Wiadomos ci archeologiczne. W., 1921, t. 6, с. 93, рис. 3
31. Rauhut Lechosl aw. Wczesnos redniowieczne material y z Tereno w Ukrainy w pan stwowym muzeum Archeologicznym w Warszawie // material y wczesnos redniowieczne. Warszawa, 1960, t. V, табл. ХV I
32. Чудинов В.А. Надписи на плоских перстнях // Четвертые культурологические чтения. ИППК МГУ и Института Молодежи. Вопросы истории культуры и краеведения. М., 1999, с. 46
33. Равдина Т.В. Шишимровские курганы // Культура древней Руси. М., 1966, с. 225, рис. 3-3
34. Жизневский А.К. Описание Тверского музея. Археологический отдел. М., 1988, с. 39
35. Уваров А.С. Примечания // Жизневский А.К. Описание Тверского музея. Археологический отдел. М., 1988, с. 39
36. Янин В.Л. К вопросу о дате Лопастицкого креста // КСИИМК, вып. 68, 1957, с. 31

[Обсуждение на форуме «Праславянская Цивилизация»]