Сергей Анатольевич Старостин (1953-2005)

Ярким индикатором самосознания любого народа является его язык. Апологеты поздних («болотных») славян упорно доказывают, что самосознание славян и их история начинаются с начала средних веков. Аргументами служат средневековые памятники славянской письменности, да еще используемые очень выборочно. Многотысячелетнее устное самосознание, знаково-письменные свидетельства соседних народов за несколько тысяч лет упорно не учитываются. Не учитывается и разнообразие палеолитических знаков доностратических этносов, многие из которых мигрировали по Евразии 30 – 40 тысяч лет назад. И среди этих этносов были и генетические пращуры-земляки славян. Понятно, и всех других нынешних народов планеты, идущих от африканских Евы и Адама, генетических прародителей Хомо сапиенс сапиенс.

Заранее скажу, что с выдающимся лингвистом С.А.Старостиным лично знаком не был, но к его трудам – в меру своих лингвистических пристрастий – очень внимателен (хотя полиглотом не был и не являюсь). И еще раз обращаю внимание на достижения С.А.Старостина и его соратников, которые ныне добротно представлены и в Интернете. Эту ступени осознания единства языков народов планеты со времен палеолита.

A North Caucasian Etymological Dictionary (совместно с С. Л. Hиколаевым). -- 1406 pp. Asterisk Publishers, Moscow, 1994. // Рецензии: J. Greppin («Times Literary Supplement», No 15, 1995); М. Е. Алексеев, Я. Г. Тестелец («Известия Отделения Литературы и Языка РАH», том 55, No 5, 1996).

A Comparative Dictionary of North Caucasian Languages: Preface

Part 1: foreword, abbreviations, bibliography: PDF / HTML

Part 2: Proto-North Caucasian consonantism: PDF / HTML

Part 3: PNC vocalism and root structure: PDF / HTML

Part 4: Proto-Nakh and Proto-Avaro-Andian: PDF / HTML

Part 5: Proto-Tsezian and Proto-Dargwa: PDF / HTML

Part 6: Proto-Lezgian and Khinalug: PDF / HTML

Part 7: Proto-West Caucasian: PDF / HTML

A Comparative Dictionary of Five Sino-Tibetan Languages (совместно с И. И. Пейросом) -- 882 pp. Melbourne University Press, Melbourne, 1996.

Японская грамматика (совместно с В. М. Алпатовым и И.Ф.Вардулем) -- Восточная литература, Москва 2000.

Введение в сравнительное языкознание (совместно с С. А. Бурлак) -- УРСС, Москва 2001.

An Etymological dictionary of the Altaic languages. 1-3 (совместно с А. В. Дыбо и О. А. Мудраком). -- 2096 pp., Leiden, Brill, 2003.

Сравнительно-историческое языкознание (совместно с С. А. Бурлак) -- 432 с. Москва, Academia, 2005.

Любителям сравнивать и уточнять дополнительно укажем и другие сайты и материалы.

Этимологические сайты

Приводим сайтовые подробности просто для подтверждения того, что автор данного материала не высасывает факты из пальца, а использует современные научные достижения. Да, обильно представленные и в Интернете. Но это и гарантия быстрой проверки достоверности этих сведений с использованием быстрых поисковых систем.

Противники истории России на глубину в десятки тысячелетий гипертрофируют значение христианских летописей, упорно ведущих возникновение «Русской земли» (и ее первых правителей) примерно со времени византийского императора Михаила Пьяницы. Середина 9 века нашей эры. Хотя в то же время византийские (более образованные по сравнению с нашими первыми летописцами) авторы многократно указывали на продолжение русскими (россиянами) традиций народов Великой Скифии.

Кого и почему такие указания и эти традиции не устраивают ?! На пользу ли игнорирование изначального исторического единства нынешним народам России ?!

Те же русские летописи зачастую отмечают существование полиэтничной державы «Русь, чюдь и вси языци» на первое послепотопное время – около 3264 г. до н.э. (с некоторыми вариациями). Для обозначения конкретных этносов используются позднеантичные и раннесредневековые названия, но речь идет именно об околопотопном времени.

Это близко представлениям позднеантичных римских историков о достижении скифами господства в Европе и Азии (их границей тогда признавался Танаис-Дон) в 3553 г. до н.э.

Славян русские летописи на первое послепотопное время указывали в регионе Иллирии, научные датировки протославянства ныне углубляется до рубежей письменных культур типа Винчи-Лепен. Это 6 – 5 тыс. до н.э., «глубокие» допотопные времена, связанные и с возникновением протогородов от Днестра до Днепра. Эпоха Каина и Еноха.

Вместе с тем активизируются с помощью мощных компьютеров и более совершенствуемых глоттохронологических программ поиски древнейших доностратических корней на всей планете, в том числе и корней с этническими оттенками и соответствующими знаковыми аналогами.

В частности, доностратические огласовки на «- р(R)-» звучали, по все более убедительным доказательствам лингвистов, примерно 30 – 40 тысяч лет назад.

Глобальные этимологии (для русского языка даны варианты, которые целесообразно самостоятельно дополнять заинтересованным посетителям сайта, особенно лингвистам) позволяют замечать следующее.

Бореан (прибл.): RV Meaning: whatЗначение: что

Austric: Thai *raj what, *g-ra ɨ whoAustric: Тайский raj какой * * г — кто ra ɨ (точное начертание смотреть по источникам)

Notes: So far only found in Thai.Примечания: До сих пор найдены только на тайском. Вероятное русское – реци (ре.ки) ! (повелительное).

Borean (approx.): RVCVБореан (прибл.): RVCV «русло» русское

Meaning: stomach, intestineЗначение: желудка, кишечника

Sino-Caucasian: *rHa ̆ čVКитайско-тибетская Кавказа: * rHa ̆ čV

Austric: PAA *ruoc 'intestine' Austric: ЧУК * ruoc «кишечника»

Borean (approx.): RVCVБореан (прибл.): RVCV «росстани» русское

Meaning: behind, anusЗначение: позади, анус

Sino-Caucasian: * ʔrV́jcwe ̆ Китайско-тибетская Кавказа: * ʔrV́jcwe ̆

Notes: So far known only in SC.Примечания: Пока известна только в SC.

Borean (approx.): RVCVБореан (прибл.): RVCV

Meaning: to plait, weave, rope (?)Значение: для веток, ткани, веревки (?)

Eurasiatic: *rVCVEurasiatic: * rVCV Вероятное русское «ряса»

Sino-Caucasian: * ʕ ā́rśw ǝ̄Китайско-тибетская Кавказа: * ʕ ā́rśw ǝ̄

Borean (approx.): RVHVБореан (прибл.): RVHV

Meaning: cowЗначение: натуральная Поздний русский отголосок – рухлядь.

Afroasiatic: *ʔarVḫ-Afroasiatic: * ʔarVḫ -

Sino-Caucasian: *rV̄xwVКитайско-тибетская Кавказа: * rV̄xwV

Notes: Nostr.Примечания: Nostr. parallels in ND 76 *ʔerq[i] 'ruminant' are quite dubious: perhaps only Drav.параллели ND 76 * ʔerq [я] «жвачных» весьма сомнительное: пожалуй, только Drav. *erd- 'bullock'??* erd — «тельца»? ?

Borean (approx.): RVKVБореан (прибл.): RVKV

Meaning: a k.Значение: k. of rodentот грызунов Созвучие русскому — рак

Sino-Caucasian: *Hrĕ́gwĂКитайско-тибетская Кавказа: * Hrĕ́gwĂ

Austric: PAA *rɔ:k 'squirrel'Austric: ЧУК rɔ *: к «Белочка»

Reference: Peiros 1989, 129.Ссылка: Пейрос 1989 года, 129.

Borean (approx.): RVKVБореан (прибл.): RVKV

Meaning: to cut, splitЗначение : сократить, осколки Созвучие русскому – рака (для погребения).

Sino-Caucasian: *HrV̆qV̆́Китайско-тибетская Кавказа: * HrV̆qV̆́

Austric: PAA *riǝk / *rik 'cut, split'Austric: ЧУК riǝk * / * rik «прекратить, разделить на части»

Notes: AA may be < ST.Примечания: АА может быть <ST.

Borean (approx.): RVKVБореан (прибл.): RVKV

Meaning: heart, breastЗначение: сердца, груди «ребро» русское

Sino-Caucasian: *rĕḳwĭКитайско-тибетская Кавказа: * rĕḳwĭ

Austric: Cf.Austric: Ср. PAA *rVk 'rib'ЧУК * rVk «ребра»

Borean (approx.): RVLVБореан (прибл.): RVLV

Meaning: bone, ribЗначение: кость, ребро «крыло» русское

Sino-Caucasian: *ɦréƛ̣wĕ Китайско-тибетская Кавказа: * ɦréƛ̣wĕ

Notes: So far found only in SC.Примечание: На данный момент существует только в SC.

Borean (approx.): RVMCVБореан (прибл.): RVMCV

Meaning: stoneСмысловое значение: камень «рамень» русское

Sino-Caucasian: *hrV̆m[c̣]we ?Китайско-тибетская Кавказа: * hrV̆m [c̣] мы?

Austric: PAA *ruajh, MY *reɨ, Thai kratAustric: ЧУК ruajh *, * МОЙ reɨ, тайский krat

Borean (approx.): RVMKVБореан (прибл.): RVMKV

Meaning: roadЗначение: дорога «кром» русское

Sino-Caucasian: *Hrēm(x)q̇_ĭКитайско-тибетская Кавказа: * Hrēm (х) q̇_ĭ

Austric: PAA *r[ua]ŋ 'road'Austric: ЧУК * р [уа] кодировках дороги

Notes: PAA may be < STПримечания: ЧУК может быть <ST

Reference: See Peiros 1998, 226.Ссылка: См. Пейрос 1998 года 226.

Borean (approx.): RVMVБореан (прибл.): RVMV

Meaning: darkСмысловое значение: темные «стрем» русское

Eurasiatic: *rVmVEurasiatic: * rVmV

Afroasiatic: *riman-Afroasiatic: * riman -

Sino-Caucasian: *rVmV́Китайско-тибетская Кавказа: * rVmV́

Austric: PAN *qirem 'dark'Austric: ПАН * qirem «темный»

Borean (approx.): RVMVБореан (прибл.): RVMV

Meaning: ripe, rottenЗначение: спелые, плоды «румяна» русское

Afroasiatic: *rVm-Afroasiatic: * — rVm

Sino-Caucasian: (PST *r[u]am 'ripe')Китайско-тибетская Кавказа: (PST * р [у] с «созрел»)

Austric: PAA *dʔu:m (?), Munda ʒarum, PAN *lum 'ripe'Austric: ЧУК * dʔu: м (?), Мунда ʒarum ПНР * убежища «созрели»

Notes: PST may be < Austric.Примечания: PST может быть <Austric.

Borean (approx.): RVNKVБореан (прибл.): RVNKV

Meaning: dryЗначение: сухой «крынка» русское

Sino-Caucasian: ST *Krɨ̄k (/-ŋ) 'dry' (possibly < AA)Китайско-тибетская Кавказа: ST Krɨ̄k * (/ — памяти) «сухим» (возможно <AA)

Austric: *ʔrEŋAustric: * ʔrEŋ

Borean (approx.): RVNKVБореан (прибл.): RVNKV «рань» русское (встать рано), г-оры

Meaning: highЗначение: высокое

Sino-Caucasian: *rVŋKV́Китайско-тибетская Кавказа: * rVŋKV́

Amerind (misc.): *araka 'above' ( R 6) [ + K ]Америнд (различных типов): * araka «выше» (R 6) [K +]

Бореан (прибл.): RVNV «рука» (русское)

Meaning: boneЗначение: кость

Sino-Caucasian: *rVŋHVКитайско-тибетская Кавказа: * rVŋHV

Austric: ?Austric :? *ʔrVŋ 'horn' (confusion with *ʔlVŋ 'bone')* ʔrVŋ «рог» (спутать с * ʔlVŋ «кость»)

Reference: GE 57 *ruŋ (with much confusion in Austric and SC).Ссылка: GE 57 * ruŋ (с большой путаницы в Austric и SC).

Borean (approx.): RVPVБореан (прибл.): RVPV «рубец» русское

Meaning: to sew, clothЗначение: для сшивки, ткани

Afroasiatic: *ʔVrib-Afroasiatic: * ʔVrib -

Sino-Caucasian: *rVbVКитайско-тибетская Кавказа: * rVbV

Austric: PAN *riba 'lap'.Austric: ПАН * riba «поясным». (Рипы – горы водораздела)

Borean (approx.): RVPVБореан (прибл.): RVPV «робить, рубить» — скреплять, делать дело

Meaning: standЗначение: стандартная

Sino-Caucasian: *rVpV́ (˜ -b-)Китайско-тибетская Кавказа: * rVpV́ (~ -b -)

Notes: So far isolated in SC.Примечания: На сегодняшний день в отдельные АО.

Borean (approx.): RVTVБореан (прибл.): RVTV

Meaning: branchЗначение: филиал

Eurasiatic: *rVṭVEurasiatic: * rVṭV

Afroasiatic: *rVhVṭ- 'branch, rafter' (Sem., Berb.)Afroasiatic: * rVhVṭ — «ветвь, стропило» (семин., Berb.) «росток» (русское)

Reference: ND 2000.Ссылка: ND 2000 года.

Borean (approx.): RVWVБореан (прибл.): RVWV

Meaning: shoutЗначение: крик

Eurasiatic: IE *rewǝ- shout, roarEurasiatic: * IE rewǝ — крик, рев (русское)

Afroasiatic: *rVʔ-/*rVw- speakAfroasiatic: * rVʔ — / * — говорят rVw

Sino-Caucasian: ST *ʔɨ̆rH sound, noiseКитайско-тибетская Кавказа: ST * ʔɨ̆rH звук, шум

Austric: PAA *rV(w) speak, shoutAustric: ЧУК rV * (-w) говорят, кричат

Borean (approx.): RVPV «рать, встать» русское

Meaning: to sew, cloth

Afroasiatic: *ʔVrib-

Sino-Caucasian: *rVbV

Austric: PAN *riba 'lap'.(еще один вариант Рипы, «дыбы» – самые высокие горы, с которых текут самые великие реки).

Rusа пока в доностратике не встретил – возможно, и пропустил, но вероятных огласовок «-Р-» достаточно много.

Безусловно, мои варианты русских созвучий доностратическим не являются окончательными и, тем более – абсолютно верными, так как, в частности, еще приблизительны и доностратические корни. Но учитывать русские и другие языки в современных глубинных этимологических сопоставлениях необходимость все более очевидная.

http://starling.rinet.ru/cgi-bin/response.cgi?root=config&morpho....\globet&first=961; http://starling.rinet.ru/cgi-bin/main.cgi?flags=wygtnnl.

Конечно, доностратические слова типа ЧУК * ruoc «кишечник» в качестве варианта для определения этносов палеолита с вероятным самоназванием на «-rus-» не вдохновляют. Русское «русло» (близкое кельтскому «rus» — озеро) много привлекательнее. Или урартские цари Руса (русые) 28 – 28 веков назад. Но еще привлекательнее корень «rus» для определения малых сельских поселений и сельских общин (пусть и в несколько семей) именно со времен палеолита. Вероятно, это использовалось для обозначения общин преимущественно европеоидов, что затем в науке связали со словом «раса». Однако «расы rusов» с учетом доностратической близости могли нередко включать азиатов и африканцев, что отражают антропологические, генетические и иные данные.

Евразийская ностратика тоже дает немало огласовок на «Ра-; ро-; ру-».

Eurasiatic: *riKV Meaning: to cut Indo-European: *reik- (-kh-) Uralic: *rikV (*ri ɣV) русские аналоги здесь и далее прошу пользователей – ради интереса – попытаться предложить самостоятельно (правда, не стоит увлекаться юморно-сатирическими подходами, а достаточно брать словари средневекового русского языка, включая словники берестяных грамот, или интересоваться аналогами у В.И.Даля).

Eurasiatic: *rucV ? Meaning: destroy Indo-European: *reus- Uralic: *roška 'brittle'; *rućV (Toivonen FUF 19, 155) References: МССНЯ 358.

Eurasiatic: *rVCV Meaning: dew, liquid Borean: Indo-European: *ros- (и это стоит помнить) Altaic: *orusi (ныне созвучие устойчиво для обозначение русских у тюркских и некоторых других народов, включая чеченское «орси»). Uralic: FU *rдs^V- 'sprinkle; moisture' Kartvelian: *rc̣q ̇a- References: ND 1999 *rдs^V 'sprinkle, moisture' (IE + Ur + Sem.).

Eurasiatic: *rVcV (˜ -c`-) Meaning: to spread Uralic: *raće Kartvelian: *rać- References: ND 1966 *rac^E 'to spread, stretch' (+ Jibb.).

Eurasiatic: *rVcV (˜ -c`-) Meaning: to be fit, suitable Uralic: *reć(k)V Kartvelian: rec̣- 'erwerben, verdienen' References: ND 1968 *r[e]c̣^V 'to please, be pleased, pleasant' (+ Sem.).

Eurasiatic: *rVcV (˜ -c`-) Meaning: to weave (a lattice?) Borean: Indo-European: *rezg- 'to weave, rope' Uralic: *raćV

Eurasiatic: *rVg(w)V Meaning: to arrange, straight Indo-European: *(o)reg'[a]- Kartvelian: Georg. rig- 'arrange; row', Svan. rig- 'row' References: ND 1979 *r[i]k[E] 'straight, row' (+ Sem.).

Eurasiatic: *rVkV Meaning: to bind Indo-European: *reig(')- (also *reḱ-, reǵ- id., WP 2, 362) Altaic: *erka

Eurasiatic: *rVkV Meaning: mist, fog, haze Indo-European: *(e)regʷ- Uralic: *reŋV (rekV)

Eurasiatic: *rVḳV Meaning: to prepare, determine Indo-European: *rek- Uralic: *rakkV Kartvelian: Georg. rḳve- 'distinguish clearly, make clear' References: МССНЯ 368; ND 1987 *raḲaXV ˜ *raḳaħU 'arrange, put in order' (+ Arab. + ?CCh.).

Eurasiatic: *rVmV Meaning: dark Borean: Indo-European: *rēm- Uralic: *rEmV (Dolg.: FU *r[ь]mke) Kartvelian: *rum- References: Долгопольский 1992, Bomhard 1996, 212-213; ND 1991 *rьHmV 'dark' (+ WChad.).

Eurasiatic: *rVńcV (˜ -c`-) Meaning: to destroy, damage Indo-European: *reis- Uralic: *rańćV˜ *raćV; cf. also *rićV)

Eurasiatic: *rVpV Meaning: to creep, drag Indo-European: *rēp- Uralic: FU *r[E]p[E] 'to drag oneself' References: ND 1996 *repʕV 'to make one's way with effort' (+ Sem.).

Eurasiatic: *rVṗV Meaning: to tear, break Indo-European: *rē̆p- Uralic: *rEppV (*reppV) References: ND 1995 *`reṗV (IE, Ur + dub. Alt. + Arab.).

Eurasiatic: *rVTV Meaning: net, trap Indo-European: *rēt- Uralic: *rita

Eurasiatic: *rVṭV Meaning: branch, rod Borean: Indo-European: *rāt- (˜ -ō-) Kartvelian: OGeorg. rṭo-y, Georg. rṭo 'branch, bough' References: ND 2000 *rVhVṭV 'branch, stem, rod'. Cf. *šVṭV.

Eurasiatic: *rVẋwV Meaning: blow Altaic: ?Ewk. uru-pkūn, OJ oro-si Uralic: *rEwV 'steam, heat' Kartvelian: Svan. roẋavi 'breathe' Dravidian: *ūr-

http://starling.rinet.ru/cgi-bin/response.cgi?root=...=\data\nostr\nostret&first=1581

Обратим внимание – в конце концов – и на латинский язык, который отчасти мог суммировать в Римской империи представления о русских и «руссах» за многие тысячелетия, хотя протославянские языки – вероятно – несколько превосходят латинский по древности хотя бы в рамках индоевропейства.

русло alveus [i, m]; fossa [ae, f]; так что русло для истоков русских – вероятнее всего – в латинском отпадает. А жаль, если помнить о «русалках» и «русалиях»..

русский Rossicus [a, um]; Russicus [a, um];

+ русское издание editio rossica;

+ русское описание descriptio rossica;

+ русский перевод versio rossica;

+ по-русски rossice;

+ русские Russi; Rutheni;

русый flavus [a, um]; rutilus [a, um]; относительное созвучие + русские как Rutheni (эти связи руссов с русыми-светлыми прослеживаются во многих древних языках, на что обращали внимание О.Н.Трубачев и другие линвисты);

Российский Rossicus [a, um]; Rossiacus [a, um]; Russicus [a, um]; Russus [a, um];Россия Russia [ae, f];

Но это не собственно русские — Russi; Rutheni. А далее еще до нашей эры…

деревенский rusticus, a, um; rusticanus, a, um; agrestis, e; paganus («погань» для элиты – она и есть деревенщина, хотя pag – бог языческой общины, а те общины как нередко в нынешней Индии каждая имели собственных богов), a, um; педалирование корня rustic

деревенщина rus, ruris, n; rusticus, i, m; rusticanus, i, m; вот это по отношению к русским очень устойчивое определение;

деревня rus, ruris, n; vicus, i, m (vicos exurere; per pagos vicosque); pagus, i, m; (pagus – деревня с мольбищем, античный аналог вероятно не только средневековым русским погостам; на месте языческих мольбищ обычно вставали храмы и мечети новых вер тотального характера)

http://linguaeterna.com/ru/lexicon/5-1.html

селение pagus [i, m]; vicus [i, m]; первое очень созвучно русским средневековым погостам

село pagus [i, m]; vicus [i, m]; первое вновь очень созвучно русским погостам, а вики отошли Западу и Скандинавии.

сельский rusticus [a, um]; agrestis [e]; agrarius [a, um]; paganus [a, um]; bucolicus [a, um]; silvestris [e]; foraneus [a, um];

+ сельское хозяйство res rustica;

+сельский житель ruricola [ae, m];

+ сельское население pagus [i, m];

http://linguaeterna.com/ru/lexicon/17-1.html.

Что здесь более или менее очевидно ? Имперские римляне устойчиво связывали корень rus с сельской (и более деревенской) жизнью. Русый для них — rutilus [a, um]; а ранние русы – вероятно, еще до нашей эры, — фигурировали как Rutheni, что допускает вероятность многотысячелетней связи названия этноса с внешним обликом его носителей. Если это допущение верно, то в догородскую эпоху почти все русые европеоиды так или иначе попадали в число Russi; Rutheni, rusticus, paganus.

Вероятнее всего, и для российского неомасонства недавних веков все это из латыни было азбучной истиной. Недаром А.С.Пушкин использовал в одной из глав «Евгения Онегина» эпиграф из Горация: «О, rus !» Кто-то сразу вспоминал Русь, а кто-то – просто родную деревню с ее «пагаными местами» — следами языческих мольбищ.

Можно поискать в доностратике и ностратике корни с использование «сл-в-». Общеизвестна в славяноведении и линия: сколоты (самоназвание скифов) – скловени (обычное название славян у византийцев) – сакалибы (славяне у арабов) – словени (славяне). Версий здесь бездна, славяне как сколоты неизбежно оказываются полиэтносом. Отсюда тюркские, финно-угорские, северо-семитские и иные возможности трактовки скифской ономастики.

В частности, очень полюбилась римлянам связь «рабов» (servus) и «славян» (сербов).

раб servus [i, m]; famulus [i, m]; familiaris [is, m]; mancipium [ii, n]; verna [ae, m]; mediast īnus [i, m], mediastr īnus [i, m]; Сервий Туллий – один из ранних римских царей около 26 веков назад

раболепие humilitas [atis, f]; adulatio [onis, f]; vernalitas [atis, f]; obsequium [ii, n]; servilitas [atis, f];

раболепный vernilis [e] (blanditiae); vernalis [e]; humilis [e]; servilis [e];

рабский servilis [e]; ancillaris [e]; vernalis [e]; obnoxius [a, um];

рабство servitium [ii, n]; servitus [utis, m]; famulatus [us, m]; (долговое) nexus [us, m];

http://linguaeterna.com/ru/lexicon/16.html; http://linguaeterna.com/ru/.

Понятно, что это затем перешло в западные языки, развивавшие мировоззренческие представления имперского Рима. Славяне – примерно означает – «сервы» и «склавы» (для византийцев тоже нередко рабы). Правда, сами жители многочисленных в поздней античности «русов» и «пагусов» об этом далеко не всегда догадывались. И когда они наряду с другими народами стали громить империю, то больше подчеркивали свое единство в «слове» и «славе». Однако с веками о своих реальных истоках им упорно мировой официоз рекомендовал забыть. И с помощью современных тотальных религий это обрезание многотысячелетней памяти словено-русов в целом достигнуто. Только на пользу ли самим словено-русам, да и их соседям ?!

Генетически и лингвистически люди на всей планете едины со времен палеолита. Их культурно-исторические различия гипертрофированы местными элитами – иногда во имя сохранения свободы своих народов, а иногда и в более корыстных собственных целях. Попытки неомасонства создать Соединенные Штаты Мира под тотальным контролем США вызывают закономерные подозрения многих стран и народов, что политика «старшего брата» не несет реальных ПРАВДЫ и СПРАВЕДЛИВОСТИ. Это упорное продолжение устремлений имперского Рима в наше время. Да американское неомасонство этого особо и не скрывает.

Вернемся на уровень 40 – 50 тысяч лет назад.

Наука и общественное сознание все еще подразделяют человечество на три больших расы: европеоидную, монголоидную и экваториальную (австрало-африканоидную). Антропологически расы — результаты приспособления палеолитических общин (условно прото-«русов», жителей негородских поселений) к природным условиям при изоляции на обширных пространствах. По мере расселения и освоения общинами новых экологических ниш с различными природными условиями, внутри больших «рас» (крупных систем расселений) обособились малые расы (системы компактных «пагусов»), а на границах контактов между большими расами возникли промежуточные (смешанные) расы. Это дело десятков тысячелетий, сложных взаимодействий позднепалеолитических культур и технологий. Да и людей на всей планете в ту пору было – НЕСКОЛЬКО МИЛЛИОНОВ ЧЕЛОВЕК. Кто из какого нынешнего этноса ?!

Наиболее известна схема классификации рас, предложенная Я. Я. Рогинским и М. Г. Левиным.

Расы «россов-русов» по Я. Я. Рогинскому и М. Г. Левину.

Важно следующее. Современные результаты генетических исследования показывают, что большая часть морфологических, физиологических и прочих признаков не может быть объединена в группы, характерные для какой-либо одной расы. Большие, и тем более малые расы генетически не обособлены друг от друга. Но при этом у групп популяций можно выделить общие наследуемые морфологические и физиологические признаки, варьирующиеся в достаточно узких пределах. Понятие «раса» оказалось явно неопределенным, что и побудило ЮНЕСКО рекомендовать вместо термина «раса» использовать термин «этнос». И глубины этносов ныне явно оказываются на глубине формирования «рас». Родо-племенные подходы к истории человечества – людей типа Хомо сапиенс сапиенс – все более в реальной науке уходят в лету.

Линия от общих генетических корней (с подчеркиванием этих корней для всех народов) черед протоэтнос – праэтнос – античный или раннесредневековый этнос к нынешним народам все более активизируется в историологии.

Понятие «этнос» включает идущие от палеолита антропологические особенности, общность происхождения и единый язык обособленной группировки людей. «Этнос» не тождественен понятию «раса» в биологическом смысле — группе организмов, обособившихся в географическом отношении и приобретших наследственные морфологические и физиологические отличия. Кроме того, несмотря на генетическое родство, в ряде случаев различия у соседствующих этносов столь велики, что объяснить их, не прибегая к биологическому понятию «раса» весьма затруднительно. Все это путает карты многим исследователям, особенно археологам.

По версии одного из современных исследователей, предложение новых гипотез ( http://www.examen.ru/Examine.nsf/Display?OpenAgent&Pagename=defacto.html&catdoc_id=296BC5F6A1315537C3256A02003CDB76&rootid=9327995FB7A6D40FC3256A02002CE0D5) о формировании рас и этносов позволяет устранить противоречия между антропологами и генетиками.

Генетики утверждают, что естественный отбор играл незначительную роль в генетической дифференциации популяций. Действительно, накопление благоприятных мутаций и последующий естественный отбор должны были привести к генетическому различию между популяциями, адаптировавшимися к конкретным природным условиям. Но существует механизм, благодаря которому популяции приобретают благоприятные признаки, не обосабливаясь генетически друг от друга. Этот — селекция. Возможности искусственной селекции – как отмечается – демонстрируют, к примеру, многочисленные породы собак, кошек и иных животных.

При резких изменениях природных условий обычно вымирает большая часть прежней популяции, а у выживших укрепляются благоприятные признаки, позволявшие жить в новых природных условиях. Признаки, передаваемые по наследству, и обуславливали формирование этносов и «рас». Генетическая основа популяций оставалась и остается неизменной, что и определяет генетическую близость людей с различными внешним обликом и особенностями строения организма. А фактор, определявший формирование рас – это длительная географическая изоляция популяций, препятствовавшая смешиванию формирующихся рас и этносов.

Уже в палеолите препятствием для смешивания рас этносов служили и языковые барьеры. Еще этнограф С. П. Толстов высказал гипотезу о «первобытной языковой непрерывности». Согласно гипотезе, древние охотники и иные «промысловики» из русов-виков говорили на многочисленных языках, постепенно переходивших один в другой на смежных территориях и составлявших в целом единую непрерывную сеть.

Подобная «языковая сеть» сохранилась – к примеру — у аборигенов Австралии, которых отличает антропологическая однородность, хотя археологические находки свидетельствуют, что еще 10 — 12 тыс. лет назад население Австралии отличалось антропологическим разнообразием. Следовательно, «языковая сеть» способствовала смешиванию, а выделение из нее праязыков — способствовало обособлению популяций. Доностратика – это «языковая сеть» всего человечества, чего – к примеру и сожалению – при изучении подоснов «новгородского диалекта» А.А.Зализняк понять и принять не хочет.

С началом эпохи оледенения во время засух сокращались корма, что приводило к вымиранию хоботных. Сегодня уцелели всего два вида: слон африканский и слон индийский. Но во время последнего оледенения, происходившего 80 -12 тыс. лет назад, резко увеличилась численность рода мамонтов, насчитывавшего уже десять видов. Эти потомки жителей тропиков заселили даже Крайний Север с его очень суровым климатом. От холода мамонтов защищал толстый слой подкожного жира и густая лохматая шерсть. Вес этого гиганта достигал десяти тонн. Морозы не страшны при обилии корма, а богатый запас кормов обеспечивали своеобразные природные условия, существовавшие во время последнего оледенения в умеренных и полярных широтах Северного полушария. Здесь, в сухих тундростепях, даже в зоне вечной мерзлоты, за короткое жаркое лето успевали отрасти могучие травы. Они сухой осенью превращались в «сено на корню», служившее обильным кормом для мамонтов и других травоядных животных во время долгой бесснежной зимы.

Очевидно, что для древнего охотника огромный слон — более доступная и привлекательная добыча, чем маленькое юркое животное. На слоновьей тропе можно вырыть яму-ловушку, укрепить в центре заостренный кол и ожидать добычу, не рискуя жизнью. На стоянке охотников, живших близ Ниццы еще 950 тыс. лет назад, найдены кости слонов. Возле Неаполя 500 тыс. лет назад в качестве столбов, подпиравших крыши хижин, использовали бивни слонов. Неудивительно, что мамонты стали заманчивой добычей для древних охотников, которые и последовали за ними в регионы с суровым климатом. На стоянках охотников и на землях России кости мамонтов составляют иногда до 95 % от общего числа костных останков. Правда, до возраста селений-стоянок у Ниццы и Неаполя нашим руссам-пагусам очень далеко. Обычно им по 30 – 40 тысяч лет.

Толстую шкуру мамонта не могло пробить копье с каменным наконечником, в вечной мерзлоте невозможно вырыть яму-ловушку. Единственным эффективным способом охоты являлась огневая загонная охота. Поджигалась сухая трава, и огненный вал оттеснял животных к крутому обрыву, падая с которого, они расшибались. Такая охота требовала трудоемкой подготовки и многочисленных участников. Необходимо было вырвать траву по периметру участка, дождаться, когда на участок зайдет стадо мамонтов, и при благоприятном направлении ветра поджечь траву одновременно во многих местах.

Конечно, мамонты могли и не зайти на подготовленный участок, или ветер дул не в нужном направлении, поэтому приходилось готовить несколько участков. В такой подготовке участвовало несколько соседних групп охотников. В случае удачи добыча была очень велика. Свидетельство тому — «кладбища» мамонтов, скопления костей десятков или даже сотен животных. Спорам о естественном или искусственном происхождении «кладбищ» мамонтов положили конец находки среди костей каменных наконечников от копий, которыми добивали раненых животных, и костей с насечками, сделанными каменными орудиями человека.

Унести мамонта, весившего десять тонн, охотникам было не под силу, проще было разделать туши на месте, а вблизи построить поселение, в котором и зимовать. Раскопаны поселения, в которых жили более сотни жителей. Возле хижин находись ямы метрового диаметра, в подобных ямах в недалеком прошлом народы Сибири хранили квашеное без соли мясо, которое всю зиму сохраняло питательные свойства. Совместная организация охот, общее проживание способствовали языковому общению. Весной группы охотников, насчитывающие 8-10 человек, расходились в поисках свежей пищи. Такую численность и сегодня имеют группы северных охотников. Для организации осенью огневых загонных охот группы вновь сходились, но не обязательно в прежнем составе. Это должно было способствовать возникновению «языковой сети» у охотников на мамонтов. Но существовала ли в действительности такая «языковая сеть»?

Все это очень заинтересовало лингвистов в ХХ веке.

Одним из первых выдвинул гипотезу: существует генетическая связь нескольких языковых семей и отдельных изолированных языков, которые считались неродственными, датский лингвист Х. Педерсен. Он-то и назвал их ностратическими (нашими) языками. Сегодня в эту макрогруппу включают индоевропейскую, семито-хамитскую, иберийско-кавказскую, уральскую, алтайскую, дравидскую, чукото-камчатскую, эскимосо-алеутскую языковые семьи, языковые семьи американских индейцев, а также юкагирский, кетский, нивхский, японский, корейский и ряд других изолированных языков. Все народы, говорящие на этих языках, сформировались на территориях, где когда-то жили охотники на мамонтов. Но говорили ли на ностратических языках охотники на мамонтов?

Наш лингвист В.М. Иллич-Свитыч составил словарь ностратических языков, который включил уже 350 общих слов и понятий (ныне счет идет на тысячи). Что характерно для этого словаря? В нем отсутствуют такие олова, как лошадь, бизон, бык и другие крупные животные, которые после вымирания мамонтов стали главным объектом охоты, а затем и прародителями скотоводства. А вот мелкие животные — антилопа, овца, ягненок, молодой баран — присутствуют. Летом, когда запасов мяса охотники на мамонтов не делали, охотиться на мелких животных с одним копьем было проще и безопаснее, чем на крупных животных. Главными врагами охотников, живших в степях, были львы, самый опасный лесной хищник — медведь, а вот в зоне бесснежных тундростепей из крупных хищников могли выжить только волки, которые роют норы и в них зимуют. Именно волка упоминает ностратический словарь.

Летом охотники на мамонтов стремились разнообразить свой рацион. Что они могли найти в сухой тундростепи? Ответ содержится в словаре: рыба, яйца, ягоды, черви (крупные личинки насекомых — лакомство для первобытных народов). Весной на север устремляются перелетные птицы, в болотистой тундре—раздолье для водоплавающих птиц: уток, гусей, лебедей. Но их нет в словаре; из крупных птиц словарь содержит только журавля. Действительно, в сухих тундростепях могли выжить только журавли. Из деревьев в тундре растут карликовая береза и карликовый ясень. Именно они упомянуты в словаре. Следовательно, есть основания считать, что у охотников на мамонтов существовала ностратическая «языковая сеть», обусловившая антропологическое сходство останков древних людей на обширном пространстве от берегов Атлантического до берегов Тихого океана.

Один из вариантов членения рас от мужского генетического начала

(«русы» — ностратическая линия)

Условно, если поселения охотников на мамонтов называть русами-пагусами, то все расы оказываются росами-русами. Не в смысле нынешних «русских», а в смысле людей, способных устраивать общины-поселения и нередко имевших европеоидный «русый» облик. Эта версия в науке есть. Понятно, не единственная. Но все же ее надо учитывать.

Ясно, что морфологические особенности охотников на мамонтов определяла естественная селекция, связанная с приспособлением к суровому климату. Выживали сравнительно высокорослые выносливые охотники, с крупным носом, с уплощенным лицом и широко посаженными глазами, улучшавшими стереоскопичность зрения. Это не всегда учитывают противники антропологических подходов к истории.

Охотники, жившие в теплом климате, в рационе которых значительную долю составляла растительная пища, имели средний рост, мощное телосложение, прогнатное (выступающее вперед) узкое лицо, массивные челюсти с крупными зубами. Антропологи называют такой тип протоавстралоидным, он по внешнему облику близок к облику аборигенов Австралии. По мнению цитируемого нами автора, правомерно эти два антропологических типа считать прарасами — протоавстралоидной и ностратической. Барьером, препятствовавшим смешиванию прарас, служила зона болотистой лесотундры, малопригодная для обитания человека, окаймлявшая тундростепи.

Мамонты, покинувшие зону интенсивного лессонакопления, преимущественно двигались на восток и север, где обнажились материковые шельфы, превратившиеся в тундроотепи, за которыми двигались и охотники. На востоке они через Берингию, массив суши, соединявший Сибирь с Северной Америкой, проникли на Аляску, которая оставалась свободной от ледников. Далее путь на юг преграждал гигантский Канадский ледяной щит. В начале пика оледенения, когда уровень океана понижался очень быстро, вдоль западной кромки щита возник сухопутный коридор, по которому охотники проникли на Великие Равнины Северной Америки. Дальнейший путь им на юг преградили пустыни Мексики, да и природные условия на Великих Равнинах оказались весьма благоприятными. Хотя и здесь были лессовые бури, которые вызвали вымирание мамонтов, но бесчисленные стада бизонов и оленей служили отличным объектом охоты. Великие Равнины буквально усеяны каменными наконечниками от копий.

Сходство природных условий на Великих Равнинах и в Центральной Азии обусловило появление у индейцев ряда сходных черт: кожа с желтоватым оттенком, жесткие прямые волосы, отсутствие бороды и усов. Хотя есть версии, что все это пращуры индейцев принесли именно из Евразии, двигаясь за стадами мамонтов.

Менее свирепые лессовые бури позволили сохранить крупные орлиные носы, широкий разрез глаз. Археологические находки свидетельствуют, что индейцы морфологически сходны с древними жителями Прибайкалья, жившими там до начала пика оледенения. И на Великих Равнинах произошло обособление групп популяций, что привело к появлению нескольких праязыков. Но природные условия во всем регионе были близки, поэтому не появилось морфологических отличий на уровне рас, и индейцев можно считать единой американской расой.

Замечено, что понижение уровня океана во время пика оледенения привело к тому, что берег Сибири проходил на 800-1000 км севернее, чем ныне. К западу от Таймыра простиралась озерно-болотистая тундра, к востоку до Чукотки — обширная тундростепь, которую и заселили мамонты. Свидетельством их обитания столь далеко на севере служит тот факт, что века два назад с островов в Северном Ледовитом океане, бывших ранее частью суши, русские промышленники вывезли тысячи пудов мамонтовых бивней. А там, где паслись мамонты, неизбежно жили в руссах-пагусах и древние охотники. Их стоянки найдены на Новой Земле и острове Врангеля.

Естественная селекция обусловила выживание узколицых (минимальная поверхность незащищенной одеждой поверхности тела), длинноносых (прогрев вдыхаемого холодного воздуха), сравнительно тонкогубых (сохранение внутреннего тепла), с пышными бородой и усами (защищают лицо от холода, по мнению полярников, лучше меховой маски). Зима, длившаяся десять месяцев, ослабляла организм, особенно, детский. Одно из средств лечения рахита — ультрафиолетовые лучи. Их избыток вызывает ожог, защитой служит темная кожа.

Светлая кожа пропускает ультрафиолетовые лучи, при умеренной дозе они проникают в глубинные слои кожи, вырабатывая витамин D, лучшее лекарство при рахите. И светлые волосы на голове не задерживают ультрафиолетовые лучи, пропуская их к коже. Во время полярной ночи дополнительным источником света служат северные сияния, излучающие синюю часть спектра. Темная радужная оболочка поглощает эту часть спектра, голубая — пропускает. Таким образом на Крайнем Севере должна была сформироваться светловолосая, светлокожая, голубоглазая раса, которую правомерно назвать нордической расой. В большей или меньшей степени черты этой расы сохранили народы Северной Европы. На каком же языке говорили северные «русы»?

В Интернете ныне часто упоминается индийский ученый Б. Тилак. Он анализировал тексты священных книг древних иранцев — «Авеста» и древних индийцев — «Ригведа» — и выдвинул гипотезу, что скотоводы-арии, говорившие на индоевропейских языках, жили на Крайнем Севере. И подтверждением тому служило описание их древней родины, которая располагалась на берегу периодически замерзавшего Млечного моря, там, где год состоит из одного дня и одной ночи. Такое можно наблюдать только на Крайнем Севере. Любопытно, и древние греки, говорившие на индоевропейских языках, помещали страну вечного блаженства — Гиперборею на севере за Рифейскими (Уральскими) горами, там, где восемь месяцев длится суровая зима и бывает так холодно, что в воздухе летают белые перья (снег), которые покрывают землю и мешают зрению. Таким образом, есть немалые основания считать, что жившие на Крайнем Севере охотники на мамонтов говорили на индоевропейском праязыке.

Конечно, не стоит Гиперборею идеализировать. Но не стоит в реальной науке и игнорировать ее.

Охотники на мамонтов, обитавшие южнее зоны лессовых бурь, а мамонты паслись даже на Мальте, которую соединял сухопутный мост с Европой, обособились в две общности: средиземноморскую, говорившую на иберийско-кавказском и азиатскую, говорившую на семитском праязыках.

Охотники, жившие в теплом климате, спасаясь от засух, переселялись в высокогорные местности, тропические леса, прибрежные районы, которые в меньшей степени страдали от засух. И здесь естественная селекция обусловила формирование ряда рас, говоривших на праязыках.

Таким образом, к завершению оледенения планету покрывало «лоскутное одеяло» из многочисленных рас. Некоторые из них сохранились до сегодняшнего дня, некоторые — исчезли, большинство же претерпело смешивание. Деревенщина «руссов» расползлась по этносам последних тысячелетий, а часть уже составляла и население первых городов.

Согласно расчетам французского демографа Ж. Бирабена, человечество стало резко возрастать только в последние 7-8 тыс. лет, а до этого 30 тыс. лет оставалось на уровне 4-5 млн. человек. По уточненной версии, в период 20-15 тыс. лет назад происходило заметное сокращение численности населения в связи с естественной селекцией, а резкий рост численности начался 10-7 тыс. лет назад, когда в различных регионах произошло освоение земледелия или скотоводства.

Сергей Николаевич Лисицын, младший научный сотрудник, кандидат исторических наук (В ИИМК РАН с 1998 г. Специалист по палеолиту Костенок и центра Русской Равнины, финальному палеолиту и мезолиту северо-запада Европейской части России) опубликовал в Интернете кандидатская диссертация – «Финальный палеолит и ранний мезолит Днепро-Двинско-Волжского междуречья». 2000 г. (WWW: http://195.19.204.76/serglis/index.htm ; ныне не обнаруживается).

Здесь он несколько преувеличил западное давление на территорию Русской равнины. Хотя и подчеркнул активное распространение черешковых наконечников. Изобретение луков и стрел в мезолите и даже в финальном палеолите – констатация современной науки. По мифам, первым овладел луком и стрелами скиф Тевтар. Он научил стрелять из лука самого Геракла, который и сразил кровожадного орла. Орел терзал печень Прометея, прикованного 30 тысяч лет к Скифской скале (Кавказу, горам Крыма, Рипам ?!). Верно, с тех пор и тяготел «наш орел» к раздвоенной голове…

Увеличить >>>

«Дранг нах Остен» культур свидерской и броме-лингби около 10 -12 тыс. лет назад (по Сергею Николаевичу Лисицину)

Он справедливо отметил, что финальный палеолит, как и мезолит долгое время не выделялся как особое культурно-хронологическое подразделение археологической периодизации каменного века. В качестве отдельной эпохи финальный палеолит начинает обозначаться лишь после открытия и исследования ряда памятников в Северной Европе: Лингби в Ютландии [Clark 1936], Бромме на о. Зеландия [Mathiassen 1946], Мейендорф, Штельмоор [Rust 1937] в Германии, Свидре Вельке в Польше [Krukowski 1921; Sawicki L. 1935; Kozlowski L. 1936]. Обоснование терминов было инициировано основополагающей работой Г.Кларка [Clark 1936], введшего понятие культурной области памятников с черешковыми наконечниками, и завершено В.Тауте [Taute 1968], Я.Козловским и С.Козловским [Kozlowski J., Kozlowski S. 1975, 1977], которые дробно классифицировали памятники конца плейстоцена и раннего голоцена Северной и частично Восточной Европы. Но только не России.

В отечественной историографии первоначально переходный этап от палеолита к неолиту получил наименование азильско-свидерской стадии эпипалеолита [Воеводский, 1934] или позднейшей азильской поры палеолита [Ефименко 1938]. П.П.Ефименке принадлежит заслуга выделения мезолита по признаку геометрических микролитов, который он называл ранним неолитом [Ефименко 1924]. Далее подробности в диссертации.

Последний этап исследований отнесен археологом в 80-90-е гг.прошлого века. Он характеризовался скачкообразным расширением источниковой базы, комплексными исследованиями мезолита и финального палеолита, разработкой методики изучения смешанных культурных слоев, уточнением периодизации памятников и созданием естественнонаучной хронологии.

Белорусские исследователи раскопали несколько десятков мезолитических памятников на Днепре и Соже [Копытин 1977; Ксензов 1980, 1988]. Работами исследователей московской школы Л.В.Кольцова, М.Г.Жилина, А.Е.Кравцова, А.Н.Сорокина были открыты несколько сотен памятников мезолита. Из них около 100 исследованы раскопками, а некоторые благодаря работам Е.А. Спиридоновой получили палинологическую привязку. Около 50 памятников имеют датировки С14.

На Верхней Волге были исследованы новые финальнопалеолитические памятники Подол 3 и Троицкое 3 [Синицына, 1996; Ланцев, Мирецкий, 1996], переходные от финального палеолита к мезолиту памятники Усть-Тудовка 1 и Теплый Ручей 1 и 2 [Жилин, Кравцов 1991; Мирецкий, 1987, 1988; Кольцов, 1993]. В Верхнем Поднепровье в 90-е гг. Г.В.Синицыной были возобновлены работы в районе Аносово. Появились и первые обобщающие работы по финальному палеолиту [Ксензов, 1988; Зализняк, 1989, 1999; Копытин, 1992], где обосновывается его различие с мезолитом и рассматривается динамика развития каменных индустрий в различных регионах.

В результате финальнопалеолитические памятники получают первичную периодизацию, различную трактовку линий культурного развития и миграционных процессов (свидер, восточный аренсбург и лингби), основания для хронологии и реконструкции хозяйства (охотники на северного оленя, по Л.Л.Зализняку). Датировка многих мезолитических памятников существенно уточнилась. Удревнились бутовская и иеневская культуры.

Благодаря интенсивности работ исчезли культурно-хронологические и географические «белые пятна» между памятниками финального палеолита и раннего мезолита в Циркумбалтийской зоне. Вместе с тем всеобщий кризис понятия «археологическая культура» привел к переосмыслению источников для этого периода: осознается специфичность выделенных культур и процессов их взаимодействия между собой, выделяются культурные группировки как более высокого, так и более низкого порядка (постсвидерский круг, локальные варианты культур, тип памятников). Таким образом, продолжающиеся в настоящее время интенсивные исследовательские работы способствует дальнейшему углублению представлений о финальном палеолите и мезолите на Северо-Западе Русской равнины.

Геологические свидетельства основных этапов освобождения территории Север-Запада Русской равнины от ледникового покрова на рубеже плейстоцена и голоцена вместе с палеоботаническими сведениями содержат ценную информацию о палеогеографическом окружении первобытного человека. В позднеледниковье Северной Европы различают ряд последовательных этапов регрессивно-трансгрессивных фаз дегляциации, которые скоррелированны с изменениями климата, обоснованными палинологически [Чеботарева, Саммет, Знаменская, Рухина 1961; Хотинский, Девирц, Маркова 1966; Серебрянный 1963; Хотинский 1977; Палеогеография Европы... 1982: 136-138; Фаустова 1994]:

15,5-14,5 тыс. л.н. – вепсовская стадия (южно-литовская, поморская, померанская) – субарктический климат,

14,5-13,0 тыс. л.н. – мстинский интерстадиал – раунисское потепеление,

13,0-12,8 крестецкая стадия (хаанья, среднелитовская) – похолодание древнего дриаса,

12,8-12,3 тыс. л.н. – плюсский интерстадиал – беллингское потепление,

12,3-12,0 тыс. л.н. – лужская и невская стадия (северолитовская, пандивере, сакала) – похолодание среднего дриаса,

12,0-11,0 тыс. л.н. – аллередский интерстадиал – аллередское потепеление,

11,0-10,3 тыс. л.н. – стадия сальпаусселькя – похолодание позднего дриаса. Окончание последнего знаменует начало современной эпохи – голоцена.

Увеличить >>>

Памятники финального палеолита и мезолита в округе гор Рип.

Главный водороздел («горы Рипы»), который в современный геологический период на рассматриваемой территории проходит по линии Витебск – Орша — Западная Двина – Рыбинск [Воробьев 1994: 3-4], в ледниковый период (из-за изостатического опускания платформы, вызванного ледником) располагался в нескольких сотнях километров юго-восточнее. Последнее обстоятельство является очень важным для понимания закономерностей формирования приледниковых озер, которые могли существовать лишь к северу от главного водораздела [Обедиентова 1975, с.97-98; Квасов 1975: 29-31].

В валдайское время бассейны верхнего течения Днепра и Западной Двины образовывали систему приледниковых водоемов, частью которой является система верхневолжских озер со стоком по днепровской прадолине (античному Борисфену: «Борея потоку»). Современная линия водораздела сложилась лишь в раннем голоцене за счет спуска озер, возникших на месте ледниковых стоков юго-западного направления. Волга переместила свой исток от Вышневолоцкой гряды к центру Валдайской возвышенности. Так территориально зона распространения приледниковых озер и наследующих им водоемов охватывает более южные территории, нежели те, которые диктует топография современной гидросистемы.

Формирование бассейнов основных трех крупных рек имело разный характер. Наиболее древней долиной среди крупных рек обладает Днепр. Считается, что территория верхнего течения реки не была полностью покрыта ледниковым щитом, но сама долина с современным направлением стока сформировалась лишь в финале плейстоцена [Квасов 1975: 54-55].

На территории Великого Водораздела известны отдельные памятники с частично сохранившимся культурным слоем. Остатки полууглубленного жилища исследованы Г.В.Синицыной на финальнопалеолитической стоянке Подол III на Валдае. Скопления кремня, ямы и кострища, интерпретируемые как объекты хозяйственно-бытового значения, и наземные жилища исследованы на стоянках раннего мезолита иеневской, бутовской культур на Верхней Волге и гренской в Верхнем Поднепровье [Синицына 1996; Кравцов 1999; Жилин 1999; Ксензов 1999].

Памятники древнего голоцена несут разную функциональную нагрузку в различных микрорегионах Днепро-Двинско-Волжского междуречья, которая отражается на типологическом составе кремневого инвентаря. Так, верхнеднепровские местонахождения у дер. Аносово на Смоленщине представлены исключительно местонахождениями на выходах кремня и являются стоянками-мастерскими [Гурина 1972; Липницкая 1988]. Среди находок аносовских местонахождений господствуют продукты расщепления кремня, массово представлены нуклеусы, а орудийный набор ограничен количественно и по типологическому составу.

Памятники Верхнего Подвинья (античного Рудона; от которого некоторые языковеды и ведут Рудь-Русь) представлены редкими находками и местонахождениями, на которых свидетельства расщепления кремня на месте практически полностью отсутствуют, что говорит о кратковременном обитании. Стоянки Верхневолжья содержат весь набор предметов техники расщепления и орудийного инвентаря финального палеолита и раннего мезолита, характеризующего многопрофильность поселений (мастерские, кратковременные и долговременные поселения). Разный типологический состав комплексов трех основных регионов исключает сравнительно-типологические сопоставления по единой схеме.

Спецификой памятников рассматриваемого периода является почти абсолютное отсутствие независимых естественнонаучных данных. Палинологические определения имеются лишь для единичных стоянок, а дробная палинологическая шкала, которую можно было бы использовать для датировок, существует пока лишь для Волго-Окского междуречья и находится в процессе создания и уточнения [Спиридонова, Алешинская 1999]. Радиоуглеродное датирование, проведенное на отдельных стоянках, не всегда дает приемлемые результаты и лишь начиная с мезолитического времени согласуется со споро-пыльцевыми данными. На большинстве ранних памятников не сохраняется даже уголь для анализа на С14.

Хронология и периодизация финального палеолита и мезолита Польши, Германии и Скандинавских стран, обладающая как значительно большим количеством исследованных памятников, так и естественнонаучными данными, может служить эталонной для корреляции с данными по нашей территории. В финальном палеолите и раннем мезолите Северной Европы выделены культурно-хронологические единицы, которые получили общее признание. Единицами периодизации признаны: культура (culture) и технокомплекс (technocomplex).

Основное содержание обеих единиц – по Сергею Николаевичу Лисицину, — заключается, прежде всего, в технологических особенностях раскалывания кремня, специфике приемов вторичной обработки и формах орудий, которые характерны для кремневых изделий, изготовленных разными группами древнего населения. По указанным свойствам эти понятия сопоставимы с термином «археологическая культура» в отечественной науке.

Состав источников по финальному палеолиту и раннему мезолиту Днепро-Двинско-Волжского междуречья ограничен лишь небольшой частью материальных остатков (каменных) из того разнообразия, которое призвано характеризовать в целом археологическую культуру. Несомненно, кремневые изделия не в состоянии отражать всю полноту различий между комплексами материальной культуры разных доисторических групп людей. Наиболее адекватен археологическим задачам в этом случае термин каменная индустрия, заключающий в себе типологические и технологические характеристики наличествующих материальных остатков. Однако в историографии он прижился довольно слабо и «археологическая культура», а чаще просто «культура» продолжает по-прежнему оставаться основным понятием археологической периодизации. Поэтому мы склонны говорить о культурных традициях древнего населения, выраженных средствами кремневой индустрии и, употребляя термин «культура» вкладываем в него только этот смысл.

Увеличить >>>

Взаимодействие мезолитических культур на Русской равнине.

Последовательность развития культурных традиций на территории западной части Русской равнины рубежа палеолита и мезолита носила, на взгляд ряда археологов, дискретный характер (но это вероятный результат слабого изучения огромной территории). В конце верхнего палеолита на большой территории Поднепровья и, возможно, Волго-Окского междуречья обитали группы населения, в значительной мере ориентированные на добычу мамонта. Образование культурной общности комплексов с «мамонтовым хозяйством» завершилось еще в граветтийское время 20-22 тыс. л.н. [Аникович 1998], но после ледникового климатического минимума, оказавшего значительное влияние на формирование новых культур, сложение этой общности получило новый импульс [Лисицын 1997].

Вместе с возникшим своеобразием локальных культурных групп древних поселенцев на Верхнем Дону, Среднем Днепре, Подесенье проявляются и черты в кремневом наборе памятников, которые позволяют коррелировать между собой относительно одновременные комплексы по облику каменной индустрии. Причем ранние, по данным абсолютной хронологии и стратиграфии, поздневалдайские памятники (Мезин, Елисеевичи 1-2, Юревичи, Костенки 11(1а), Костенки 3, Костенки 21(1), Костенки 19, Кирилловская) обладают и наиболее несхожими между собой характеристиками первичного расщепления и орудийного набора. Но в составе этих комплексов в той или иной мере содержатся общие архаические черты, уходящие корнями в предшествующую эпоху: сочетание орудий на крупных и мелких пластинах, острия с обушком гмелинско-аносовского типа, усечение высокой ретушью резцов и острий и др. Поздние верхнепалеолитические памятники уже не содержат выраженного типологического наследия граветтийской эпохи (Юдиново, Тимоновка 1-2, Бугорок, Супонево (?), Чулатово 2, Межирич, Добраничевка, Гонцы, Борщево 2,).

Для значительного числа этих комплексов характерна определенная типологическая нивелировка техники раскалывания кремня и типов орудий [Лисицын 1999]. Изделия с вторичной обработкой стали изготавливаться преимущественно на небольших пластинках длиной 5-6 см, а самую массовую категорию орудийного набора составили простейшие формы ретушных резцов и скребков. Типологическое единообразие свойственно и для других групп инвентаря (острия, микропластинки с притупленным краем). Интересно, что для поздних верхнепалеолитических комплексов практически не характерны каменные наконечники, которые представлены лишь несерийными формами, тогда как в предшествующую и последующую эпоху категория наконечников имеет широкое распространение. Позднейшие стоянки верхнепалеолитической традиции по данным С14 датируются не моложе 12/13-14 тыс.л.н. и для дриасового периода они пока не известны в центральной и западной части Русской равнины, т.е. основных территориях распространения групп населения с черешковыми наконечниками финального палеолита.

Учитывая условный хронологический разрыв (3-4 тыс. лет) памятников верхнего и финального палеолита, а также различия в технике обработки кремня и типологическом наборе орудий памятников, можно заключить, что культурные традиции верхнего палеолита не находят продолжения в последующую эпоху. Только по современному состоянию источников, для территории Северо-Запада Русской равнины следует исключить памятники верхнего палеолита из возможных «предков» финальнопалеолитических и мезолитических культур. Переживание верхнепалеолитических традиций в раннеголоценовое время, вероятно, имело место лишь в более южных районах Русской равнины: Нижнем Поднепровье и Приднестровском регионе (Осокиревка, Владимировка и др.). Не исключено, что в период климатической перестройки на рубеже плейстоцена и голоцена (беллинг — аллеред) произошел отток верхнепалеолитического населения на юг вследствие массового таяния ледников: именно в этот период отмечается врез молодых речных долин и террасообразование в верховьях Днепра, Волги и Западной Двины.

Носители традиций с черешковыми наконечниками могли занять уже пустующие территории (подобное происходило и во времена эпических Словена и Руса). Не меньшую роль в подвижках населения в пограничный между двумя эпохами период, вероятно, играло изменение состава промысловых животных на большей части Русской равнины. После исчезновения мамонтовой фауны основным обитателем североевропейских равнин стал северный олень. Население культур с черешковыми наконечниками традиционно считается охотниками на северного оленя [Зализняк 1989], однако данные для реконструкции столь узкой охотничьей специализации в восточноевропейских материалах фактически отсутствуют и в основном позаимствованы из зарубежных источников и этнографии.

Реконструируемая на основании предлагаемой периодизации памятников картина заселения Днепро-Двинско-Волжского междуречья в финальном палеолите демонстрирует двухкомпонентный в культурном отношении состав населения региона на рубеже плейстоцена и голоцена.

Наиболее ранними памятниками следует признать комплексы Аносово IV на Днепре, Подол III/1 и, вероятно, Подол III/2 (нижний комплекс) и Троицкое 3 на Верхней Волге, Красносельский 5 в бассейне Немана. Для населения традиции бромме, оставившего эти памятники, были характерны простая призматическая техника получения пластин жестким отбойником, преимущественно одноплощадочные нуклеусы, изготовление орудий на массивных пластинчатых и отщеповых заготовках, крупные наконечники типа лингби. По совокупности данных наиболее раннее проникновение этого населения относится к периоду не ранее рубежа алереда и позднего дриаса, а, скорее всего, к началу позднего дриаса 11/10,5 тыс. лет назад. Возможно, к чуть более позднему времени относятся Аносово I в Поднепровье и Теплый Ручей 1 и 2 в Верхневолжье, Красноселье Е в бассейне Припяти, в кремневом инвентаре которых прослеживается типологическое развитие форм орудий.

Происхождение раннего комплекса восточноевропейского варианта бромме следует связать с расселением населения бромме из Южной Скандинавии в южном и восточном направлениях вследствие неблагоприятных природных условий последнего наступления ледника в позднем дриасе. Основными направлениями движения мигрантов, вероятно, были Повисленье – Понеманье – Верхний Днепр – Валдай, где зафиксированы типологически наиболее архаичные памятники данной традиции (Цаловане/5а, Красносельский 5, Аносово IV, Подол III/1).

Продолжение развития традиций бромме на территории Верхнего Поднепровья отмечено комплексами типа Берестенево и Вышегора I (ранний комплекс) периода раннего мезолита. Памятники этого этапа маркируют период формирования ранней гренской культуры на Верхнем Днепре. Вероятно, «мезолитическая» революция способствовала почти одновременному появлению мезолитических памятников традиции бромме на Верхней Волге, представленных в на рубеже пребореала ранним комплексом Усть-Тудовки, Авсерьгово 2, начинающих развитие иеневской культуры. Для раннемезолитических памятников этого типа характерно уменьшение размеров заготовок. Проявляются и культурные различия: в Поднепровье в течение мезолита начинает преобладать отщеповая техника, отжим почти не практикуется, в то время как в иеневской культуре Верхневолжья широкое распространение получает пластинчатый инвентарь, присутствуют карандешевидные нуклеусы и отжимная техника. Общим для обеих культур хронологическим признаком было появление асимметричных наконечников разных типов.

Проникновение другой культурной группы финального палеолита в регион Днепро-Двинско-Волжского междуречья, связанной своим происхождением со свидером, фиксируется с западного направления не ранее финала позднего дриаса 10,5-10,3 тыс. лет назад и отмечено памятниками Саласпилс Лаукскола в низовьях Даугавы, Иванцов Бор и Бабурова Гора в Подвинье, Яново и Баркалабово на Верхнем Днепре и поздним комплексовм стоянки Подол III/2 в Верхневолжье. Географическое расположение финальнопалеолитиечских памятников свидера свидетельствует, что заселение Днепро-Двинско-Волжского междуречья происходило с запада. По данным кремневых импортов основную роль в освоении свидерцами Подвинья и Верхнего Поднепровья, скорее всего, играл бассейн Немана, плотно населенный в финальном палеолите и мезолите. Носители свидерской культуры практиковали отличную от бромме-лингби технику расщепления, основанную на двухплощадочных ядрищах и мягком отбойнике. Качественные различия в технике расщепления традиции бромме и свидерской продемонстрировано нами при сравнении технокомплекса Аносово I на Днепре и Иванцова Бора в Подвинье. Зависимость от качественного кремневого сырья способствовала достаточно быстрому проникновению свидерского населения на Верхнюю Волгу (где имелись источники качественного кремня) и стремительной адаптации к местным условиям. Ранние памятники бутовской культуры в Волго-Окском междуречье, которая наследует свидерские традиции, датируются рубежом позднего дриаса и пребореала. В верховьях Волги к ней относится стоянка Тихоново, Бутово 1. Почти тождественным свидерскому является инвентарь мезолитической стоянки Марьино 4 в бассейне р. Мологи.

Таким образом – по известным ныне данным, освоение Днепро-Двинско-Волжского междуречья разнокультурными группами населения на рубеже плейстоцена и голоцена, по-видимому, происходило из разных районов. Наиболее ранняя волна фиксируется с юга, из бассейна Днепра, более поздняя с запада, из бассейна Западной Двины — Даугавы. В раннем голоцене обе культурные традиции бромме-лингби и свидера получают дальнейшее развитие в местных мезолитических культурах: первая в гренской и иеневской, вторая в кундской и бутовской. Судя по материалам Вышегоры I и Вышегоры III, в верховьях Днепра родственные гренским комплексы существовали на всем протяжении мезолита, лишь в позднем мезолите здесь появляется население с постсвидерскими традициями. Напротив, на Верхней Волге, судя по новым данным, иеневская культура не доживает до второй половины мезолита и полностью вытесняется бутовской, которая привносит в ранний неолит Поволжья наконечники постсвидерского облика. Стрелы скифа Тевтара.

У охотников и промысловиков в семьях той поры в среднем оказывалось 3 — 4 ребенка. Низкая частота рождаемости обусловлена тем, что матери кормили детей грудью до 3 лет, ранее детский организм не способен усваивать грубую пищу. В период кормления женщины редко беременеют. Но если все-таки женщина рожала еще одного ребенка, его нередко убивали — мать не в состоянии выкормить одновременно двух полноценных детей. Такая частота рождаемости даже в благоприятных условиях с учетом детской смертности увеличивает численность населения всего на 15-20 % за поколение. При неблагоприятных условиях вероятно вымирание большого числа руссов-пагусов.

В семьях земледельцев или скотоводов было в среднем уже по 6 — 8 детей. Здесь матери с раннего возраста прикармливают детей вареной пищей из злаков или молоком животных. Такая частота рождаемости даже при 50 % детской смертности удваивает численность населения за одно поколение, а за десять поколений численность может возрасти в тысячу раз. Но если у земледельцев рост численности мог происходить сразу после освоения земледелия, то скотоводы предварительно должны были подвергнуться естественной селекции.

У большинства охотников в организме присутствует ген неусвояемости молока животных. В критических условиях большинство носителей этого гена должны были умереть, чтобы выжившие смогли питаться молоком животных. О происхождении такой селекции свидетельствует неусвояемость молока различными этническими группами. Известны такие данные по этническим группам усвояемости молока (в процентах).

Охотники, земледельцы последних несколько тысячелетий 95-99 процентов усвояемости.

Скотоводы, употребляющие молоко с древних времен, но не подвергнувшихся селекции 70-80 процентов усвояемости.

Скотоводы, подвергнувшиеся селекции 2-5.

Расы, освоившие земледелие или молочное скотоводство, увеличивая свою численность, достигали критической плотности населения и заселяли соседние территории, пригодные для земледелия или выпаса окота. Если эти территории населяли охотники, то скотоводы в большинстве случаев их истребляли. У охотников существует понятие собственности на территорию, на которой они охотятся, всех же животных они считают ничьими. Поэтому охотники охотились на стада скотоводов, а скотоводы их убивали. Подобное в недалеком прошлом происходило в Австралии, где аборигены охотились на стада овец, а колонисты безжалостно уничтожали аборигенов. При заселении земледельцами территорий, населенных охотниками, последние либо вытеснялись, либо смешивались с пришельцами.

Земледелие – вероятнее всего, — возникло раньше молочного скотоводства (хотя ныне истоки производящего хозяйства видят в позднем палеолите), естественная селекция потребовала дополнительное время, поэтому чаше всего происходило вторжение скотоводов на территории, уже занятые земледельцами. Такое вторжение могло протекать двояко в зависимости от соотношения сил. Если сильнее были скотоводы, то они уничтожали поселения земледельцев, а жителей превращали в рабов. Подтверждение тому — латинский термин «раб», происходящий от названия скотовода — пастуха, а пастухами у скотоводов чаще всего служили рабы. Если же преобладающей силой были земледельцы, то скотоводы занимали свободные земли, непригодные для пашни, но пригодные для выпаса скота. Постепенно, переселяясь в города, скотоводы благодаря сплоченной племенной организации, захватывали в них власть. При этом их язык чаще всего становился государственным.

Расы, продолжавшие заниматься охотой, если их территории были непригодными для земледелия или скотоводства, сохранялись. Для того, чтобы прокормить одного охотника, по ряду данных — нужна территория в 25 квадратных километров, поэтому расы и этносы охотников оставались малолюдными.

Если в период пика оледенения языковые барьеры способствовали формированию рас «руссов», то после завершения оледенения они способствовали формированию этносов «руссов». При взаимодействии различных рас установление общего языка способствовало смешиванию и формированию единого антропологического типа в пределах языковой общности. Именно в этом отличие этноса от расы, морфологические особенности которой определялись приспособлением к экстремальным природным условиям.

Антропологи утверждают, что большинство европейцев принадлежат к большой европеоидной расе, а часть жителей Северо-восточной Европы — к промежуточной уральской расе. Этнографы подразделяют европейцев на многочисленные этносы — народы, причем главным признаком этноса является язык. Кроме того, европейцев подразделяют на южных и северных. Южные — темноволосые, темноглазые, с крупными носами, северные — блондины, с голубыми глазами, с длинными узкими носами (как у Анахарсиса; см.). Существует гипотеза о том, что северные европейцы — это потомки древних охотников, которые в конце оледенения двигались за отступающими ледниками и в зоне приледниковья подвергались дипегментации. И особенность европейцев — большинство из них говорит на языках, принадлежащих к индоевропейской языковой семье.

По ряду данных, во время пика оледенения свободной от ледников оставалась Южная и частично Восточная Европа. В Южной Европе сформировалась средиземноморская раса, говорившая на иберийско-кавказском праязыке, в Восточной Европе — уральская раса, говорившая на уральском праязыке. Рядом с ней были и словено-русы, память о чем из поколение в поколение сохранялось формулой «Русь, чюдь и вси языци». После завершения оледенения вымерли мамонты, поредели стада других травоядных животных. Охотники лишились привычной добычи и были вынуждены искать новые территории для охоты.

Часть охотников из Южной Европы, двигаясь отступающим ледникам, заселила большую часть Европы, кроме восточных районов, где была «Русь, чюдь и вси языци». Другая часть охотников – свидерцев — через Кавказ проникла в Переднюю Азию. Во время оледенения здесь свирепствовали засухи и немногочисленное население протоавстралоидного типа ютилось по берегам пересыхающих рек и болот, питаясь ящерицами, змеями, лягушками. Именно здесь в горных районах находился один из семи (по определению академика Н. И. Вавилова) центров сохранения предков влаголюбивых растений. После завершения оледенения климат Передней Азии стал более влажным. Злаковые растения стали самосевом расселяться на равнинах.

Вначале охотники собирали дикорастущие злаки в качестве дополнительной пищи, а затем, после освоения земледелия, злаки стали основой питания. Эти земледельцы — смесь коренного населения с пришельцами из Южной Европы. Они образовали не промежуточную дравидскую расу, а ряд этносов, говоривших как на иберийско-кавказских, так и на смешанных дравидских языках (смесь иберийско-кавказских языков с языками коренного населения). От иберийско-кавказских языков дравидские языки унаследовали элементы ностратических языков.

Это подтверждает и одно из положений – по сути, развиваемой ныне, — теории академика Н. Я. Марра: на иберийско-кавказских языках прежде говорили многие народы Европы и Передней Азии, чьи языки ныне «мертвые». Именно в Передней Азии 12 тыс. лет назад, сразу же после завершения оледенения, возникло земледелие, и появились древнейшие цивилизации. Языковое родство между народами Передней Азии и Южной Европы способствовало взаимным контактам и позволило уже 8 тыс. лет назад земледелию появиться на Балканах. Затем земледелие распространилось в регионах Европы, пригодных для сельского хозяйства, и уже 7 тыс. лет назад Дунайская земледельческая культура, основанная на подсечно-огневом земледелии, появилась в Центральной и Восточной Европе.

Завершение оледенения заставило северную («нордическую») расу, говорившую на индоевропейском праязыке, покинуть Крайний Север. Океан затопил материковый шельф, а снежные зимы лишали мамонтов обильного корма. Все это хорошо согласуется с древними преданиями. Легендарная родина индийцев погибла из-за потопа, а древнюю родину иранцев покрыл снег толщиной в 14 пальцев, который и погубил все живое. Древние охотники были вынуждены уйти на юг. Благоприятные условия для охоты они нашли в поясе евразийских степей, протянувшемся от Дуная до Алтая, там, где во время оледенения были пустыни и полупустыни. Охотники, убивая самок, сохраняют молодняк, который выкармливают и используют в качестве «живых консервов» в периоды бескормицы.

Следующий шаг — освоение скотоводства. Освоить скотоводство в зоне евразийских степей смогли племена, говорившие на языках, принадлежащих к индоевропейской, семитской и тюркской языковым семьям. Первыми освоили скотоводство семитоязычные племена. Они приручили наиболее легко приручаемых животных — диких быков и овец. Позднее этносам, говорившим на индоевропейских и тюркских языках, удалось приручить и лошадь, которая стала грозным оружием. Древнейший вид боевой техники — четырехколесная повозка, на которой стояли вооруженные копьями воины.

Не имевшие лошадей семитоязычные племена были вытеснены из пояса степей и 6 тыс. лет назад появились в Месопотамии и даже достигли Африки. Через полторы тысячи лет следующая волна скотоводческих племен, говоривших на индоевропейских языках, то ли из-за перенаселенности, то ли теснимая тюрками, направилась в Европу и Переднюю Азию. Южная часть потока племен, хлынувшего в Европу, проходила по территориям, занятым земледельцами. Здесь происходило смешивание скотоводов с земледельцами, в возникающих этносах, преобладающими становились черты средиземноморской расы, но в большинстве случаев сохранялись индоевропейские языки.

Северная часть потока проходила через территории, занятые охотниками, которых скотоводы истребляли. Расселяясь по Европе, племена, говорившие на индоевропейских языках, оседали на территориях, пригодных для земледелия и скотоводства. И только районы, труднодоступные или непригодные для сельского хозяйства, сохранили коренное население. Это частично народы Кавказа, живущие в Пиренеях, баски, жители северных лесов и тундры (уралоязычные народы).

Оседая, племена, говорившие на индоевропейских языках, обосабливались друг от друга, дробились праязыки. Возникавшие языковые барьеры препятствовали смешению и способствовали формированию единого антропологического типа внутри языковой общности. Так происходило формирование этносов.

Характерный пример — шведский, немецкий и финский этносы. Шведы, потомки кельтских скотоводческих племен, заселив Скандинавию, истребили коренное население — охотников, принадлежавших к уральской расе. Их остатки – лопари, сохранились на севере Швеции, непригодном для скотоводства. Шведы в наибольшей степени из всех этносов сохранили черты нордической расы. То, что они непосредственные потомки скотоводов, подтверждает неусвояемость молока — всего у 2 % жителей. Их близкие соседи — немцы, тоже потомки кельтов, хотя они и образуют единый этнос, но он не успел достигнуть антропологической однородности: жители Северной Германии, где раньше преобладало охотничье население, в большей степени обладают нордическими чертами, чем жители Южной Германии: там велика примесь земледельцев, принадлежавших к средиземноморской расе.

В Южной Германии неусвояемость молока у 12 % жителей. Соседи шведов – финны. Финский язык входит в уральскую языковую семью. Однако финны – не чистая уральская раса, а результат смешивания. Значительные контакты с соседями привели к тому, что неусвояемость молока у финнов – 18 % вместо 70-80 %, которые были бы в том случае, если бы финны, сравнительно недавно освоившие скотоводство, не контактировали с соседями-скотоводами, подвергшимися селекции.

Уточнения по http://www.examen.ru/Examine.nsf/Display?OpenAgent..id=2....E0D5.

Увеличить >>>

Как-то так получилось, но в результате хакерских атак на сайт Академии Тринитаризма П.М.Золину в справке о нем как об авторе придан облик археолога Николая Михайловича Шмаглия. Николай Михайлович упорно доказывал реалии протогородов энеолита на землях будущей Руси, но был в итоге официозом затравлен. Обычная судьба «инакомыслящего». Ныне изучение протогородов севернее Черного, Азовского и Каспийского морей – очень перспективное направление исследований.

Возможно, к сожалению для кого-нибудь, однако вместо романтичного Николая Шмаглия все же реален увесистый Петр Золин — с большим интересом к житейскому многообразию. В том числе и к реальным глубинам глоттогенеза.

Многотысячелетние процессы глоттогенеза и языковой памяти неизбежно отражались в сотнях поколений, населявших всевозможные русы-пагусы и создававших их в разных местах и на землях будущей России. Языки трансформировались, но тысячи исходных палеолитических корней так или иначе в разных языках остались. И они – одни из доказательств существования именно самосознания палеолитических этносов, что выражается и древнейшими пластами мифологии у разных народов, включая и словено-русов.

Кому-то палеолитические корни этносов планеты, включая и словено-русов, не нужны. Так это явно и уже сравнительно давно не научный вопрос. А в реальной науке палеолит как точка отсчета для истории любой страны и народа – ныне аксиома. И представлять достижения палеолита в отечественной истории надо основательно. В том числе и изучать отражение самосознания пращуров-земляков россиян в палеолитических языках и соответствующих палеолитических знаках.

rus многие тысячи лет и есть rus.