Академия Тринитаризма -- Институт Ноосферного Естествознания -- Электронные публикации -- Субетто А И -- Вернадскианская революция русский космизм и ноосферизм

АКАДЕМИЯ ТРИНИТАРИЗМА

Субетто А.И.
Вернадскианская революция, русский космизм и ноосферизм

Oб авторе

	Посвящается 140-летию со дня рождения великого русского мыслителя, ученого-энциклопедиста В.И. Вернадского

Вернадскианская революция генетически связана с «русским космизмом», она как бы является своеобразным его синтезом. Учение о ноосферогенезе, будучи частью современного движения мировой мысли, одновременно является «сосредоточением» напряжения русско-космического поиска, учением, реализующим «всемирную отзывчивость» русской души, тягу к цельности познания и знания, которую так прекрасно подметил Владимир Соловьев.

Данная статья обращена к важнейшему основанию ноосферизма - русскому космизму, в пространство которого входит и творчество В. И. Вернадского, и других мыслителей России (СССР), обращавшихся к проблеме ноосферы. Ее логика отмечена выделяемыми положениями.

Положение первое. Русский космизм – духовно-нравственное и научно-теоретическое основание поиска ответов на «императив выживаемости человечества в XXI веке».

«Русский космизм» — явление глобально-исторического измерения, выражения Духа русско-российской цивилизации, Духа, своей устремленностью к будущему, к раскрытию смысла предназначения человека и человечества, противостоящего Духу капитала, духу рыночно-капиталистической цивилизации.

Волемир Хлебников, по-моему мнению, один из ярчайших представителей русского космизма, в своих «Сверхповестях» писал [В. Хлебников, 1986]:

«До сей поры не знаем, кто мы -
Святое Я, рука иль вещь.
Мы знаем крепко, что однажды
Земных отторгнемся цепей.

...

Мы стали к будущему зорки,
Времен хотим увидеть даль...

...

Вы — те же: 300, 6 и пять,
Зубами блещете опять,
Их вместе с вами, 48,
Мы, будетляне, в сердце носим
И их косою травы косим».

Цифры 300, 6, 5 и 48 отражают научные поиски В. Хлебникова в осмыслении цикличности исторического бытия человека, в попытках, хотя бы умозрительно подойти к решению проблемы управления будущим. Изумительная хлебниковская метафора «будетляне» передает существенную характеристику человеческого разума в его потенции — предвидеть свое будущее и будущее мира, управлять социоприродным развитием. Управление будущим, – родовая характеристика общественного интеллекта и один из важнейших пафосов русского космизма. Русский космизм подхватывает эстафету человеческих исканий в реализации идеи единства Человека и Космоса и поднимает эти искания на небывалую высоту прозрений человеческого духа. С этих позиций русский космизм должен быть оценен как феномен мировой культуры, однопорядковый с достижениями культуры Древней Греции и эпохи Возрождения и не имеющий аналогов в европейской культуре XIX — XX веков. Русский космизм в главных своих теоретико-концептуальных построениях входит в теоретическую систему ноосферизма, развиваемую автором (см.: А. И. Субетто «Ноосферизм». Том 1, 2001 г., 527с.).

Он как мощнейший пласт мировых духовных исканий, неожиданно заблиставший драгоценными камнями (бриллиантами и изумрудами) проникновения в суть космического бытия, оплодотворен русской культурой, корни которого не только в культуре Киевской и Московской Руси, в «Повести временных лет», в Ярославской «Правде», в «Слове о полку Игореве», в мощнейшей летописной культуре, живописи Феофана Грека и Андрея Рублева, но и в дохристианской эпохе жизни наших пращуров, с их виденьем Малого Сварожья, с их глубоким пониманием творчества Космоса, единства Космоса и Жизни, с их фрактально-голографическим видением (выражаясь современным языком) устройства космического миропорядка.

Космический фрактальный голографизм наблюдается в былине «Садко». Здесь имеется сказачно-метафорические предвосхищение древнерусского миропонимания современных догадок о голографической фрактальности строения космоса (принцип микромега-аналогии — ММ-аналогии), голографического информационного строения Вселенной.

Отметим, что линия постижения разумом через операторы подобия, которые я зафиксировал во фрактальном голографизме как определенной линии русского космизма, является развитием древнегреческого космизма, ярко представленного в пифагорействе.

По Г. С. Батищеву русский космизм выступил «провозвестником новой парадигмы в культуре» - парадигмы «гармонически-полифонической, междусубъектной» — и далеко опередил научное познание своего и нынешнего времени. Высочайшая его заслуга в том, что «он положил конец человеческому антропоцентризму, включая и коллективный общечеловеческий своецентризм и геоцентризм» [Русский космизм и ноосфера»..., 1989, с. 232].

Однако заслуга русского космизма не только в этом. По-моему мнению, русский космизм выступил предтечей будущего переворота в установках совокупного разума человечества (мирового общественного интеллекта), связанного с развернувшимся в конце ХХ века кризисом Стихийной, Классической Истории, кризисом механизмов развития цивилизации — классического рынка, классической культуры, классической науки, классического образования и других.

В основе логики генезиса Кризиса Истории лежит Большая Логика Социоприродной Эволюции, в соответствии с которой резкий скачок в энергетическом базисе человечества по природопользованию в сочетании с продолжающим действовать «методом проб и ошибок» по освоению будущего привел к невиданному росту потока крупномасштабных, часто глобального масштаба, катастроф социогенного и техногенного характера. Закон квантитативно-компенсаторной функции биосферы А. Л. Чижевского, отразивший гармонизирующую роль биосферы во взаимодействии с человечеством вследствие ее компенсаторных возможностей залечивать наносимые ей «раны» в результате природной деструкции, сопровождающей хозяйственную деятельность, в конце ХХ века подошел как бы к своему исчерпанию. Человек стал пределом самого себя в историческом измерении и, следовательно, должен преодолеть самого себя.

Данное преодоление есть переход к управляемому социоприродному развитию и соответственно к Неклассическому Человеку, к Неклассическому в том смысле, что он научается управлять своим будущим в космопланетарном, историческом измерении. Конечно, здесь «образ управления» несет на себе «печать» не жесткого, волюнтаристского управления, а управления, ведущего к гармонизации взаимоотношений человека и природы, человека и Космоса, управления, в котором дилемма плановости и стихийности решается в новом качестве, когда стихийность, творчество не «изгоняются» из управления и планирования, а ассимилируются ими, становятся как бы их неотъемлемыми моментами.

В системе Тотальной Неклассичности будущего бытия человечества общественный интеллект, разум человека как бы «встраивается» в социально-экономический и социоприродный гомеостазис, замыкая все большее количество «обратных связей». Но для этого человек должен преодолеть свое отчуждение от истории, и не только по параметрам социальных и экономических отношений, но в первую очередь по параметрам своего сознания, интеллекта, духа, нравственности, став подлинно «биосферным» и «космическим» человеком, т.е. человеком, владеющим знанием биосферы, дальнего и ближнего Космоса, в том числе и знанием собственной природы, и берущим на себя ответственность за биосферу, Землю и Космос.

Русский космизм с его синтетическим мироощущением, реализующимся через категории соборности (А. С. Хомяков, В. С. Соловьев и др.), цельности бытия, всеобщего сознания, принципа единства (П. Я. Чаадаев), всеединства (В. С. Соловьев), всечеловечности и всемирности (Ф. М. Достоевский, А. В. Сухово-Кобылин) и др., с концепцией сферного учения, в частности, учения о ноосфере В. И. Вернадского, выступает философско-методологической базой, вне которой невозможно сформировать Неклассического Человека.

Потенциал «русского космизма», «работая» на программу по выходу человечества из Кризиса Истории, одновременно работает и на будущее России. Сам русский космизм как «детище» русской культуры в первую очередь и затем российской культуры в целом является своеобразным «прорывом» разума России к осмыслению будущего человечества. Русский космизм предстает как своеобразный «коллективный пророк» по отношению к человечеству, зовущий его к «прозрению» смысла существования, к высокой космической ответственности не только за свое будущее, но и за выполнение той миссии, которую уже в себе как в «капсуле» несет понятие Разума: «Познал природу ты, в тебе себя познавшую»... [Л. Зеленов, 1993, с. 6].

Положение второе. Русский космизм есть итог эволюции космизма мировой культуры.

Идея единства Человека и Космоса — ключевая и сквозная идея всей Истории Человечества. Каждый человек, представляя собой Мир космоса, т.е. микрокосм (понятие, восходящее к воззрениям древних греков), как бы отражает в себе, обогащает, одушевляет внешний по отношению к человеку космос, Космический Мир. Человек, пытаясь познать, осмыслить, насытить своей духовностью этот внешний Космос, одновременно выполняет его интериоризацию (если прибегнуть к психологической терминологии) и осуществляет тем самым свое «внутреннее космотворчество», которое затем возвращается в виде формируемой искусственной среды — техносферы, социосферы — в лоно Космического Мира. Это диалектическое развертывание космической сущности человеческого разума и есть то динамическое единство Микрокосма и Макрокосма, которое было предметом предельного внимания для философской мысли древних мыслителей Запада и Востока.

Космизм культуры предстает и как космическая духовность Человека и Человечества, материализующаяся в соответствующих координатах культуры, и как космическая нравственность.

Будучи стержневой идеей культуры, космизм становится одним из мощных движителей науки, как неотъемлемой части культуры, начиная с самой первой фазы ее становления, когда она существовала как «пранаука».

Мы в восхищении останавливаемся перед космическими прозрениями многих древних ученых, достаточно назвать таких Великих Греков, какими были Демокрит, Пифагор, Эпикур, Платон, Аристотель.

Внешний Космос — Макрокосм — «пронизывает» нас, представляя собой «живую материю» нашего сознания, причем, отражаясь в нем, он претерпевает соответствующие преобразования, образуя «частные картины мира» каждого человеческого индивида. С одной стороны, Макрокосм, будучи преобразованным через личностную практику познания и деяния в Микрокосм, образует «остов», «строение» нашего мировоззрения, которые материализуются через нашу практику в социальной жизни, технике, объятой антропогенным влиянием природе; с другой стороны, Макрокосм является «материей» непосредственно всех жизненных процессов: мы чувствуем на себе циклические влияния Солнца, космических «ветров» и геомагнитных полей и других космических процессов. Мы ощущаем их как «темные», иррациональные силы.

В нас функционирует и «движется», развивается мощное, иерархизованное по своей структуре, информационное поле, которое охватывает все уровни организации нашего организма. Подсознание представляет собой вершину мощного айсберга, плавающего в «океане информации», который есть информационный образ космоса, причем основание (очень широкое основание) «айсберга» покоится на информации клеточного и субклеточного уровней. Есть предположение, что распределение информации по уровням информационной иерархии организма подчиняется закону логарифма с основанием 10, т.е. переход с нижнего уровня на верхний осуществляется квантованно со скачками в объеме информации на порядок [А. И. Субетто, 1990]. Вся эта «информационная пирамида» организма взаимодействует с внешним Космосом, определяет в пространствах нашего сознания и ощущения синтез рационального и иррационального. Рациональное и иррациональное Микрокосма составляют динамическую гармонию, которая «движется» вместе с нами по «маршрутам» нашего развития, определяя историю нашего познания в масштабах филогении и онтогении познания (движение лево-правополушарной, рационально-иррационной волны подчиняется соответствующему закону [А. И. Субетто, 1992, 1997]).

Эволюция космичности культуры ведет к ноосферизму. Она отражает в себе «спираль» социально-исторического развития человека от целостности, универсальности, синкретичности мыслящего человека древности к его расщеплению, отчуждению, потери целостности на протяжении тысячелетий развития материального производства.

В наше время формируется потребность в новом Ренессансе универсализма, энциклопедизма и космизма как неотъемлемых характеристиках Неклассического Человека. Если этот Ренессанс не будет пройден человеческой цивилизацией, если он не станет реальностью, то человеческая цивилизация не реализует императив выживаемости.

Закономерности ноосферогенеза, сознательно регулируемой социоприродной эволюции, о которых говорили такие русские космисты-энциклопедисты как Н. Ф. Федоров и В. И. Вернадский, становятся экологоноосферным императивом, лежащим в основе императива выживаемости человечества . Не осмыслив императив, не осознав глобализм требующегося «скачка» в культурном развитии человечества к гармонии и универсализму на уровне каждого индивида, человечество будет обречено на «дождь футурошков», ведущих к катастрофе.

В экологоноосферном императиве имеется стартовая площадка в таком явлении человеческой культуры как «русский космизм». К этой стартовой площадке, в первую очередь, относятся такие компоненты русского космизма как концепция ноосферы В. И. Вернадского и концепция гармонии и синтезирующей функции культуры Н. К. Рериха, в которых единство Космического и Человеческого соединяются с Будущим, с будущетворением, с перспективой развития Человека в Космосе и Космоса в Человеке. «... жизнь в своей спирали культуры неукоснительно сближает нас с первоисточником всего»... — отмечает Н. К. Рерих [Н. К. Рерих, 1979, с. 115].

Грядущий ренессанс универсализма включает в себя новую парадигму культурного развития, в которой «неклассичность» науки, «неклассичность» теоретического мышления становятся ведущими.

Рост проективности человеческой мысли с позиций ее созидательной и преобразующей энергии (преобразование ландшафтов, градостроение, промышленное освоение громадных территорий, долгосрочные экологические проекты и т.п.; В. И. Муравьев говорит о «проектной роли человеческого ума») ставит резко вопрос о преобразовании системы образования, который стоит в центре «человеческой революции», и, в первую очередь, вопрос об изменении структуры и направленности фундаментализации образования, начиная с начальной школы и кончая высшей школой и всеми «взрослыми» педагогическими системами (в рамках непрерывного образования).

При этом Ренессанс универсализма и энциклопедизма, включая в себя «революцию в образовании», определяет и такие направления этой революции, как подготовка «ученых-универсалов», «инженеров-универсалов», которые могли бы взять на свои «плечи» координацию и управление сложными проектами создания и развития эколого-социо-экономических систем и социальную ответственность за надежность оценок последствий в будущем от внедрения этих проектов.

Ренессанс универсализма и энциклопедизма одновременно предстает как первая фаза нарождающейся, на рубеже ХХ и XXI столетий, «четвертой волны» в развитии цивилизации, которую я назвал «интеллектной волной» или «волной интеллекта» [А. И. Субетто, 1990]. «Интеллектная волна», включая в себя «третью волну» Э. Тоффлера — волну информатизации общества, ставит в центр цивилизационного развития человека, раскрытие громадных потенций человеческого интеллекта и Разума.

Сформированные координаты перестройки в развитии цивилизации, эколого-ноосферный императив меняют представления о внутренней культуре человека, выдвигая на передний план такие социопсихологические основания творчества, как рефлексия и фундаментальные противоречия развития человека [А. И. Субетто, 1990, 1995, 1997]. С тем, чтобы выполнить экологоноосферный императив, человек должен познать самого себя, свой Микрокосм, осмыслить свое настоящее и свое будущее, ибо, не познав самих себя, мы обречены каждый раз снова и снова в своем историческом движении отчуждать от себя свою неразвитую сущность, материализуя ее через созидательную деятельность в «неразвитой» антропогенной природе, в которую мы потом смотримся как в свое «зеркало», не узнавая самих себя.

Рост потока социогенных и техногенных катастроф в ХХ веке, первая фаза Глобальной Экологической Катастрофы, могут быть преодолены только на путях перехода к Тотальной Неклассичности бытия, что означает скачок в управляемости будущим мировой цивилизации со стороны общественного интеллекта, а следовательно, рост качества прогнозирования и проектирования общественного интеллекта.

Для того, чтобы реформация социально-экономического устройства российского общества выполнила свою историческую миссию — направить развитие общества в сторону раскрытия творческого потенциала человека, его свободы, счастья и его высокого качества жизни, для этого она должна ориентироваться на долгосрочную перспективу, связанную с революцией в системе образования, с высшим приоритетами развития науки и культуры, с гуманизацией всех сфер жизни, с Ренессансом универсализма, с «четвертой волной» цивилизационного развития.

Высказанные положения рассматриваются мною как общие основания для осмысления сокровищницы «русского космизма», его неисчерпаемого потенциала для решения задач возрождения тех сторон культуры России, которые или были утеряны, или не востребованы российской общественной мыслью и российской общественной практикой в недавнем прошлом и продолжают оставаться невостребованным в нашем настоящем.

Существуют определенные характеристики, которые позволяют выделить «русский космизм» как целостный феномен в истории мировой культуры. К этим чертам следует отнести: высокие гуманизм и оптимизм, убежденность (или вера) в особом космическом предназначении человека, глубокая преемственность идей космизма с культурами Востока, в первую очередь Индии, и культурами Запада — Древней Греции, Рима, эпох Возрождения и Просвещения, экологическая «тревога» и активные поиски прогрессивно-экологического развития человечества, широкие культурологические обобщения и по времени, и по пространству, энциклопедизм оснований космических воззрений, высокий уровень предвосхищения будущего, проистекающий от применения глобальных, вселенских, космических масштабов времени, связь Космоса с Творчеством — творчеством с большой буквы, охватывающем развитие всей живой и так называемой неживой природы, активно-эволюционное начало.

Положение третье – целостность русского космизма системогенетична.

«Русский космизм» как течение культурно-философской и научной мысли обращается к космическим основаниям человеческого бытия, формируя учение о космической, эколого-ноосферной проективности (Н. Ф. Федоров, К. Э. Циолковский, В. И. Вернадский, Н. А. Морозов, Н. А. Бердяев, А. А. Богданов, П. А. Флоренский, Н. А. Умов, А. К. Горский, В. Н. Муравьев и другие), осуществляет поиск гуманитарных оснований научно-технического прогресса цивилизаций (В. И. Вернадский, К. Э. Циолковский, А. Л. Чижевский, П. А. Флоренский, Н. А. Бердяев, Н. А. Умов и др.), по новому осмысливает единство Макрокосма и Микрокосма, гомеоморфность человеческого Разума Космосу (Н. К. Рерих, К. Э. Циолковский, П. А. Флоренский, И. А. Ефремов и др.). Именно для русского космизма характерна творческая презумпция человека в космосе и космоса в человеке (Н. Ф. Федоров, П. А. Флоренский, А. Ф. Лосев, Н. К. Рерих, В. Н. Муравьев и др.)

В русском космизме сливаются воедино два направления культурной мысли России:

философско-религиозное (В. С. Соловьев, Н. Ф. Федоров, Н. А. Бердяев, П. А. Флоренский, С. Н. Булгаков и др.), философско-мистическое, психологическое, можно отметить и масонско-мистическое (Е. П. Блаватская, В. И. Крыжановская и др.),

и философско-научное (Д. И. Менделеев, К. Э. Циолковский, В, И. Вернадский, А. Л. Чижевский, А. А. Богданов, Ф. А. Цандер, А. Ф.Лосев, И. А. Ефремов и др.).

Указанные направления образуя единство, в свою очередь сливаются с литературно-космической и художественно-космической мыслью М. В. Ломоносова, Г. Р. Державина, А. С. Пушкина, Н. В. Гоголя, М. Ю. Лермонтова, Ф. М. Достоевского, Ф. И. Тютчева,. В. Хлебникова, Н. К. Рериха, Врубеля и др.

Целостность русского космизма развертывается в виде генеалогической сети, пронизывающей всю культуру России, корни которой уходят в космическую культуру прарусичей 4-тысячелетней давности. Потоки идей «русского космизма» необходимо еще восстановить. Это есть дело историко-культурологической мысли.

Проведенные мною исследования позволили вычленить ряд генеалогических цепочек, по которым шли потоки идей космизма: Н. В. Гоголь — Ф. М. Достоевский; Ф. М. Достоевский — В. С. Соловьев; Ф. М. Достоевский — Н. Ф. Федоров; Н. Ф. Федоров — В. С. Соловьев; Н. Ф. Федоров — К. Э. Циолковский; Н. Ф. Федоров — А. К. Горский; Н. Ф. Федоров — Н. А. Сетницкий; В. С. Соловьев — Н. К. Рерих; В. С. Соловьев — В. И. Вернадский; В. С. Соловьев — С. Н. Булгаков; В. И. Вернадский — И. А. Ефремов; В. И. Вернадский — Н. Г. Холодный; Н. Ф. Федоров — Н. А. Бердяев; В. С. Соловьев — П. А. Флоренский; В. С. Соловьев — А. Ф. Лосев; П. А. Флоренский — А. Ф. Лосев; В. А. Вернадский — П. А. Флоренский; В. И. Вернадский — В. Ф. Обручев; К. Э. Циолковский — А. Л. Чижевский; К. Э. Циолковский — Ф. А. Цандер; К. Э. Циолковский — Н. И. Рынин; Н. А. Морозов — А. Л. Чижевский; Н. И. Рынин — Ф. А. Цандер; Н. А. Кибальчич — Н. А. Морозов; Н. А. Кибальчич — В. А. Вернадский; К. Э. Циолковский — С. П. Королев; Ф. А. Цандер — С. П. Королев; В. И. Вернадский — В. И. Казначеев; В. И. Вернадский — Н. Н. Моисеев и т.п.

У истоков генеалогической цепи «русского космизма» Нового времени — М. В. Ломоносов, А. Н. Радищев, Г. Р. Державин, А. С. Пушкин.

Космобиология А. Л. Чижевского (1995) вышла из недр русского космизма, впитала в себя стиль масштабного русскокосмического мышления, соединившего в себе восхищение перед грандиозностью космической организации и веру в космическое предназначение человека и его разума . Чижевский показал корреляцию между ритмикой воздействия «космического» и «солнечного» «ветров» и пульсацией солнца, с периодичностью появления «черных пятен» на солнце.

Планетарные, всеохватные масштабы «русского космизма», его «человеческий характер», в котором проблема космического бытия и бытия человеческого едины, «питаются» грандиозными просторами России, где бесконечность географического пространства, как ни в какой другой стране, переходит в бесконечность «географии души».

Масштабная метрика «русского космизма» делает зрение русских космистов выпуклым, глубоким, прогностичным, ноосферным, обеспечивающим глубокие прозрения будущего.

Н. Ф. Федоров еще в прошлом веке предупреждал о гибельных последствиях для цивилизации от «расхищения» лесов: «Расхищение лесов грозит также и Америке, подобно России, засухами и ливнями»... [Н. Ф. Федоров, 1982]. Пока человечество не вняло предсказаниям этого великого космиста, о чем свидетельствуют материалы Конференции ООН по проблеме сохранения леса.

Концепция ноосферы В. И. Вернадского включает «матрешечную» метрику в контексте развертывания обоснования ноосферы как биосферы, ассимилированной человеческим разумом («Время является для нас не только неотделимым от пространства, а как бы другим его выражением», — отмечает В. И. Вернадский) [В. И. Вернадский. «Философские мысли»..., 1989].

Положение четвертое: сферное направление русского космизма – направление ведущее к будущему синтезу – ноосферизму.

Концепция ноосферы является частью широкого направления мысли «русского космизма», которое я назвал «сферным направлением» и через призму которого реализуется строительство концептуально-исторических предпосылок ноосферизма.

В 1848 г. Н. Г. Фролов, русский сподвижник А. Гумбольдта, формирует понятие«интеллектосферы», являющееся русской трансформацией гумбольдтовский «лебенсферы» («лебенс» с немецкого «жизненный»). Если через понятие «лебенсферы» А. Гумбольдт проводил идею «всеоживленности» планеты, то через понятие «интеллектосферы» Н. Г. Фролов впервые перенес акцент на идею сферы разума. Русский географ Д. Анучин, гид А. Гумбольдта по его российскому путешествию, в 1902 г. выдвигает понятие антропосферы — сферы человека, выделившейся из биосферы в результате появления и развития человеческого общества [И. М. Забелин, 1988]. Восприняв гумбольдтовскую идею «всюдности» жизни, В. И. Вернадский создает учение о ноосфере — сфере, фактически синтезирующей интеллектосферу Н. Г. Фролова и Биосферу Земли.

Учение о ноосфере, – это учение о гармонизации цивилизационного развития и биогеологического развития сфер Земли — биосферы, литосферы, гидросферы, атмосферы. В. И. Вернадский наметил основания этого учения, поставив вопрос о разработке теории ноосферы — «синтетической дисциплины, которая позволила бы обеспечить дальнейшее развитие цивилизации, несмотря на оскудение невозобновимых источников ресурсов, несмотря на противоречивость целей и стремлений людей, населяющих нашу планету» (Н. Н. Моисеев). Современное учение о ноосфере «питается» также системой воззрений П. А. Флоренского на «пневматосферу», в рамках которой реализуется существование «особой части вещества, вовлеченной в круговорот культуры или точнее, круговорот духа» и в которой наблюдается особая стойкость вещественных образований, например, «проработанных духом... предметов искусства» [Русский космизм»..., 1993].

Здесь следует, снова обращаясь к генеалогической сети «русского космизма», проследить связь воззрений К. Э. Циолковского и Н. Ф. Федорова (К. Э. Циолковский непосредственно находился в духовном контакте с Н. Ф. Федоровым в 1873-76 гг.), проследить восхождение этих взглядов К. Э. Циолковского к системе воззрений Н. Ф. Федорова с его идеей своеобразного номогенеза сознания, предвосхищающей современный космологический антропный принцип и мною сформулированный закон космогонической интеллектуализации: «Сознание человека или его явление не является случайным, а было необходимостью для земли, для целого мира, как необходим разум для природы»... [К. Э. Циолковский, 1986]. В свою очередь воззрения Циолковского стали питательной средой для формирования системы представлений А. Л. Чижевского о «психосфере» [К. Э. Циолковский, 1986].

Таким образом, «спираль целостности человека», возвращая человеку на рубеже ХХ и XXI веков новую целостность, новый синтез рационального и иррационального, новый синтез Микрокосма и Макрокосма, обеспечила основания для будущего Ренессанса космического энциклопедизма, универсализма мыслящего человека - человека, который, по принципу Протагора — В. И. Вернадского, мера всему, в том числе мера Космосу, и для которого в моей формулировке: все им созданное — мера его качеству [А. И. Субетто, 1994].

Ноосферогенез является частью эволюции человека и его Разума.

Сферное учение русского комизма (которое я очевидно выделил одним из первых в 1990 г.) имеет свое развитие в сферной методологии биосфероведения Н. Ф. Раймерса и в сферном подходе Л. М. Семашко, в котором он делает попытку формирования категорий «сферной философии», «сферной онтологии», «сферной диалектики», «сферной гносеологии» и «сферной социологии» [Н. Ф. Раймерс, 1992; Л. М. Семашко, 1992].

Не вдаваясь в вопросы адекватности той или иной сферной типологии и сферного строения, хотелось бы отметить, что «сферная традиция», пронизывающая русский космизм, воплощенная в учении о ноосфере, как «вершине» сферного учения, и «своеобразном итоге» сферного генезиса, материализующем идею управляемой социоприродной гармонии, несет в себе смысловое начало понимания человечества, организованного в форме антропосферы, и биосферы, как сверхорганизмов со своими законами гомеостазиса и саморазвития, со своими механизмами противостояния Стихии.

Можно сказать, что организмическая концепция русского космизма находится в отношении дополнительности к сферной концепции, раскрывая организмичность человечества (антропосферы) и природы (биосферы), где действует как доминирующее начало закон кооперации или дополнения, закон взаимопомощи или «закон любви».

Николай Федорович Федоров высказал мысль, что человечество должно стать организмом. «Этот организм есть единство знания и действия; питание этого организма есть сознательно-творческий процесс обращения человеком элементарных космических веществ в минеральные, потом растительные и, наконец, живые ткани» [«Русский космизм»..., 1993, с. 74].

Линия органичности в русском космизме, имевшая свое научное раскрытие в работах А. А. Богданова (с его представлениями о «единоцентрии» и «полицентрии» организационных систем в концепции тектологии [А. А. Богданов, 1989]), и В. И. Вернадского, получает свое достойное развитие в творчестве В. П. Казначеева и Ю. М. Осипова.

В. П. Казначеев распространяет принцип дополнительности на исследование «неразрывной связи (всеединства) человека, монолита жизни и универсума». Он вводит принцип космологического дополнения или Великого дополнения. Сам принцип великого дополнения, является отражением организмической или кооперативной сложности единства человека, монолита живого вещества и универсума, в котором доминирующим становится не закон конкуренции (отбора), а закон кооперации или дополнения.

Ю. М. Осипов вводит понятие «существа» — природной системы, наделенной «ауто-эго-поведением» [Ю. М. Осипов, 1990, с. 47]. Существо предстает не как «просто существующее в природе, но существующее субъектно, аутоэгоактивно» (с. 47). Общество определяется как «самовоспроизводящаяся система существ, организм, живая система... существо, существо из существ, суперсущество» (с.57).

Система русского космизма со сферным учением и организмической концепцией таким образом выступает такой системой мироведения, которая наиболее полно соответствует новой парадигме синтетической теории эволюции (по автору), в которой закон кооперации и закон интеллектуализации занимают рядоположенное место с законами конкуренции и селекции на базе естественного отбора.

Положение пятое – русский космизм – основание национальной идеи и ноосферизма в России.

«Русская идея», как бы она не понималась, является ядром национальной идеи России. В основании «русской идеи» конца ХХ века, несомненно, лежит идейное богатство русского космизма как синтезирующее начало. Важным моментом здесь встает проблема синтеза таких категорий русской философии и русского космизма как соборность, общество-организм, ноосфера. Ноосферизм как теоретическая система и рассматривается мною как такой синтез.

Россия на историческом изломе. Она снова в поиске выбора своей судьбы. Одной из животрепещущих точек столкновения взглядов, если отбросить стоящие за ним политические и экономические интересы, как правило, работающие на «близком» временном горизонте действия этих интересов, является дилемма сознания и стихийности, проектности и спонтанности, свободнорыночной («смитовской») экономики и экономики планово-рыночной, регулируемой.

«Философия» русского космизма, имеющая в своем фундаменте идеи всеединства, соборности, софийности, всечеловечности, понимание связанности Космоса, Земли, Биосферы и Человека, учение о регулируемой социоприродной эволюции Н. Ф. Федорова, получившая свое научное развитие в учении о ноосфере В. И. Вернадского, в космической антропоэкологии, в теоретических системах воззрений В. П. Казначеева, Н. Н. Моисеева, Ю. М. Осипова, Н. Ф. Раймерса и других, в том числе и в моих работах, определяет императив для России в пользу выбора развития «общества-организма», в пользу выбора экологической социальности, экологического социализма, в которых управление социоприродным развитием становится «стержнем» мировидения и хозяйствования. А это означает и выбор в пользу планово-рыночной, кооперативной экономики, которая индентифицируется типом наукоемких, интеллектоемких, образованиеемких и информоемких экономик.

Большая Логика Социоприродной Эволюции с новой силой поставила вопрос о соотношении свободы общества и свободы личности, о соотношении коллективизма и индивидуализма. В. С. Соловьев еще сто лет назад выделил три направления в решении этого соотношения:

абсолютизация индивидуализма (идеал либерального общества, наиболее последовательным воплощением которого является идеология американизма), ведущая к идеализации общества в форме «социальной атомарности», где ценности человека как «социального атома», его эгоцентризм становятся ведущими, свобода личности как бы достигает своего максимума, а свобода общества — минимума;

абсолютизация коллективизма (идеал «тоталитарного» общества), ведущая к идеализации общества в форме внешнего единства, дикретируемого официальной идеологией и бюрократической централизацией в масштабе государства, свобода личности минимизируется и свобода общества максимизируется;

и, наконец, гармонизация свободы общества и свободы личности, которая достигается в «организмическом обществе» при условии достижения определенной «голографической фрактальности» сознания и интеллекта человека и общественных сознания и интеллекта. Отметим, что именно через последнее направление В. Н. Сагатовский раскрывает смысл соборности (1994).

Последнее направление является единственным условием выживания человечества и как «вектор эволюции» набирает силу. Организмическая концепция русского космизма, концепция «любви», взаимопомощи, солидарности П. А. Кропоткина, В. С. Соловьева (в определенной степени к этой концепции примыкает позиция К. Н. Леонтьева (1992), С. Н. Булгакова с его представлениями о софийности хозяйства [«Русский космизм..., 1993, с. 131-141], П. А. Флоренского и др.), авторская концепция космогонического закона кооперации в синтезе с учением о ноосфере В. И. Вернадского является, по моей оценке, духовно-интеллектуальным базисом для ответа со стороны общественного интеллекта России на вызов времени.

Кризис Стихийной, Классической истории в конце ХХ века и вытекающий из нее императив выживаемости не оставляет человечеству времени на «естественный», а, следовательно, такой же «стихийный» выход из «тупика». Как показывает анализ, этого выхода в старой, классической парадигме истории у человечества нет. Об этом фактически на своем языке заявлено в документах Конференции ООН по окружающей среде и развитию: существующая модель развития, по которой достигли своего высокого уровня жизни развитые страны, должна быть заменена «моделью устойчивого развития», иначе человечество ждет неминуемый крах.

Идеал либерального общества уходит в прошлое. Предел Стихийного, Классического Человека означает и предел идеал либерального общества и стоящих за этим идеалом доктрин монетарной экономики и либерального образования. Абсолютизация ценностей индивидуализма человека, свободы личности, ставка на эгоизм, в том числе экономический эгоизм человека, как ведущую движущую силу развития, абсолютизация ценностей свободного рынка и свободной конкуренции, абсолютизация конкуренции, борьбы за существование и соответственно Рынка с большой буквы по Н. Н. Моисееву [Н. Н. Моисеев, 1993], как главного закона эволюции («универсального эволюционизма» [Н. Н. Моисеев, 1993]), находятся в противоречии с императивом все возрастающей экологической организации общества и экономики, с космопланетарной парадигмой видения человека как части биосферы и космоса, характерной для русского космизма. Рост экологической напряженности, экологической связности мировой экономики сопровождается усилением противоречия между социальной и экологической дискретностями человеческого бытия. Начинающая доминировать экологическая дискретность как бы «стягивает» людей в определенные дискреты социальности, ей соответствующие. Эколого-ноосферный императив уже с позиций Большой Логики Социоприродной Эволюции диктует извне коллективное поведение людей, координацию их усилий в страновом и планетарном измерениях по преодолению глобальной экологической катастрофы.

Выбор России должен опираться на ноосферизм и на философию русского космизма с учетом тех реалий, которые характерны для конца ХХ века. Русский космизм представляет собой тот «золотой фонд» русской и российской культур, в котором имеются ориентиры выживания человечества и который позволяет России внести свой достойный вклад в формирующуюся «модель устойчивого развития», и который я рассматриваю как часть ноосферизма.

Спасение лежит в третьем пути, в котором достигается гармонизация свободы личности и свободы общества, в котором человек становится по своему интеллекту «биосферным» и «космическим человеком», берет на себя ответственность за будущее социоприродной эволюции. Этот третий путь корреспондируется с понятием «третьей силы» Владимира Соловьева, с учением ноосферы В. И. Вернадского и означает переход к Тотальной Неклассичности бытия человека в XXI веке на базе закона кооперации и механизма общественного интеллекта. В этой Тотальной Неклассичности главной ведущей силой в формировании Неклассического Человека становится образование как база восходящего, опережающего интеллекта. В этой Тотальной неклассичности происходит сдвиг от Эпохи Политической Экономии к Эпохе Социальной Экономии, в которой экономика человека и экономика образования становятся рядоположенными с экономикой производства.

У России все есть, чтобы занять достойное место на пути спасения человечества: интеллект, наука, духовность, образование, культура, русский космизм, уходящий корнями в древний мир наших пращуров, и их синтезирующая «русская идея».

Будем же достойны духа России!

Вернадскианская революция входит в пространство современного поиска собственных духовно-нравственных, космических и научно-философских оснований выхода России в цивилизацию XXI века. Сам синтез русского космизма, который ведется с разных позиций современными исследователями, есть продолжение вернадскианской революции в национальном масштабе. И «русская идея», национальная идея России становятся в своем синтезе частью происходящего духовно-интеллектуального метаморфоза, имя которого — вернадскианская революция и ноосферизм!

ЛИТЕРАТУРА:

Богданов А. А. Тектология. Всеобщая организационная наука. В двух книгах. Книга 1, 2. — М.: Экономика, 1989. — 304с.; 351с.
Вернадский В. И. Письма Н. Е. Вернадской. — М.: Наука, 1988. — 304с.
Вернадский В. И. Философские мысли натуралиста. — М.: Наука, 1988. — 520с.
Забелин И. М. Возвращение к потомкам. — М.: Мысль, 1988. — 331с.
Зеленов Л. Поэтические этюды. — Н. Новгород: Общероссийская академия человековедения, 1993. — 38с.
Казначеев В. П., Спирин Е. А. Космопланетарный феномен человека. Проблемы комплексного изучения. — Новосибирск: «Наука», 1991. — 304с.
Коптюг В. А. Конференция ООН по окружающей среде и развитию (Рио-де-Жанейро, июнь 1992 года) / Информационный обзор. — Новосибирск: РАН, Сиб отд., 1992. — 62с.
Кропоткин П. А. Этика: Избранные труды. — М.: Политиздат, 1991. — 496с.
Леонтьев К. Н. Записки отшельника / Сост., вступ. Ст., примеч. В. Кочеткова. — М.: Русская книга, 1992. — 544с.
Моисеев Н. Н. Общественная эволюция, рациональное общество // Полис. — 1992. — №3. — С. 113-122.
Осипов Ю. М. Опыт философии хозяйства. — М.: МГУ, 1990. — 382с.
Раймерс Н. Ф. Надежды на выживание человечества. Концептуальная экология. — М.: Изд. центр «Россия молодая» — Экология, 1992. — 367с.
Рерих Н. К. Избранное. — М.: «Советская Россия», 1979. — 384с.
Русский космизм и ноосфера / Тез. докл. Всесоюзн. конф. Часть I. Ред — сост. О. Д. Куракина. — М.: Гособразование СССР, Ин-т философии АН СССР, 1989.
Русский космизм: Антология философской мысли. / Сост. С. Г. Семеновой, А. Г. Гачевой. Вступ. ст. С. Г. Семеновой; Предисл. К текстам С. Г. Семеновой; Прим. А. Г. Гачевой. - М.: Педагогика — Пресс, 1993. — 368с.
Сагатовский В. Н. Русская идея: продолжим ли прерванный путь? Серия: Россия накануне XXI века. Вып. 2. — СПб.: ТОО ТК «Петрополис», 1994. — 217с.
Семашко Л. М. Сферный подход. Философия, демократия, рынок, человек. Методология, концепции, проектировки. — СПб.: Изд-во «НОТАБЕНЕ», 1992. — 368с.
Соловьев В. С. Смысл любви: Избранные произведения. / Сост., вступл. ст., коммент. Н. И. Цимбаева. - М.: Современник, 1991. — 525с.
Субетто А. И. «Русский космизм» и грядущая четвертая волна развития человеческой цивилизации // На страже Родины. — 1990. — №131 (239693), 132(23694), 135(23697), 138(23700). — 8, 9, 13 и 15 июня.
Субетто А. И. «Русский космизм» и развитие человеческой цивилизации // Эвро. — 1991. — №2. — С. 40-42.
Субетто А. И. Бессознательное. Архаика. Вера. Избранное. Фрагменты неклассического человековедения. — СПб. — М. — Луга: Исследоват. центр проблем кач-ва подг-ки спец-ов, 1997. — 132с.
Субетто А. И. Микрокосм и макрокосм // Русский космизм и ноосфера. Тез. Всесоюзн. конф. Ч.1. — М.: Гособразование СССР, Ин-т философии АН СССР, 1989. — С. 133-138.
Субетто А. И. Русский космизм и сферное учение // Стратегия выживания: космизм и экология. — М.: Эдиториал УРСС, 1997. — С. 42-56.
Субетто А. И. Творчество, жизнь, здоровье и гармония. Этюды креативной онтологии. — М.: Изд. фирма «Логос», 1992. — 204с.
Федоров Николай Федорович. Сочинения / Общ. ред. А. В. Гулыги; Вступ. статья, прим. и сост. С. Г. Семеновой. — М.: Мысль, 1982. — 711с.
Хлебников В. Творения. — М.: Советский писатель, 1986. — 735с.
Циолковский К. Э. Грезы о земле и небе. — Тула: Приокск. книж. изд., 1986. — 448с.
Чижевский А. Л. Космический пульс жизни. Земля в объятиях солнца. Гелиотераксия. — М.: Мысль, 1995. — 766с.

Субетто А.И. Вернадскианская революция, русский космизм и ноосферизм // «Академия Тринитаризма», М., Эл № 77-6567, публ.10831, 21.11.2003

[Обсуждение на форуме «ИНЕ»]