|
|
Истодин К.
О концептуальности Троичного и самопроизводной семантике
Почему предпочитают концепцию троичности, ведь не доказано, что она является априорной и имманентной миру?
Скорее всего, это делается для объяснения противоречивых свойств и проявлений какого-либо нетривиального целого, которые одним аспектом вразумительно объяснить не удается. Например, у Спинозы есть положение: «Субстанция есть причина самой себя». [Забегая вперед, можно сказать, что для понимания смысла этого определения его необходимо развернуть, рассматривая «причину самой себя» как процесс, причем природа субстанции не имеет значения: (É) É < É >, (где: угловые скобки означают «взятие смысла», скобки — взятое в них, в целом как систему, а значок « É » — отношение, заданную операцией семантической импликации, производства «смысла»). Формула «самоссылочна».]
Таким образом, чтобы отразить нетривиальные свойства целого выявляются аспекты или составляющие, которые являлись бы носителями этих свойств, а на основе связей и отношений между аспектами появляется возможность для объяснения и других свойств целого. Минимально приемлемой для этих целей является структура из двух составляющих. Привлечение в состав 3-го аспекта служит для выражения отношений первых двух. При большем числе аспектов интерпретировать их взаимодействие сложнее, поэтому, при необходимости, можно применить иерархическую схему.
Было бы опрометчивым полагать, что троичность существует априори, как данное. «Когда мы рассматриваем бога как триединого, число «три» имеет здесь гораздо более подчиненное значение, чем в том случае, когда мы, например, рассматриваем измерения пространства или три стороны треугольника…» (Г. Гегель «Энциклопедия философских наук», § 99).
Простая схема троичности удовлетворительна, но не отражает свойства неразрывности целого. Развивая ее, можно получить схему триединства, которое неразрывно и самодостаточно («самосущностно»), т.е. составляющие: не мыслимы, не существуют вне своего единства, но, в то же время, обуславливают его существование. В обыденном сознании троичность, вольно или невольно трактуется как единство конкретных предметных аспектов (или «образов»), обладающих родственным качеством. Например, христианская Троица: «Отец», «Сын» и «Святой Дух», причем последний воспринимается как реальность, обладающая неким наличным, но незримым бытием, хотя, вероятнее всего, это не так. Поэтому представить их взаимопроникновение и взаимообусловленность очень непросто. Аспекты, составляющие должны быть разнокачественны, и возможно разных категорий и/или уровней абстракции.
Можно предложить наиболее приемлемое определение триады как единства, являющегося и своим собственным основанием, и первоосновой некоего неразрывного целого: один аспект воплощается в другом и (или) через другой, а третий — связывает и порождает их взаимодействие, причем сам третий происходит от взаимодействия первых двух. (Многие будут отрицать возможность существования чего-либо подобного (как прообраза замкнутого круга), но в объединенной логико-семантической сфере это возможно (см. ниже цитату Гегеля)). Без подобной формулировки не обойтись и для объяснения трудносовместимых принципов триединства божественной Троицы.
Этот же подход «с самообоснованностью», если быть последовательным в создании тринитарных концепций, с необходимостью должен применяться для выведения «самоконцептуальности», в известном смысле, самой концепции триединства. (Более того, положение о самоконцептуальности можно принять как критерий для оценки «концептуальной силы» любой концепции.)
Указанные в определении аспекты могут быть логическими сущностями — неочевидными, ненаблюдаемыми (абстрактными), такими как, скажем, форма, содержание, идея, логос, первопричина и т.п., а не материальными. Например, «Бог есть идея, сама производящая свое бытие» (Г. Гегель, Наука логики). На это, по большому счету, трудно что-либо возразить.
Можно выявить несколько наиболее общих схем или парадигм, пригодных для описания концепции троичности.
Не расшифровывая каждую строку отметим, что в каждой из этих парадигм присутствует незримая, но умопостигаемая сфера (указана в скобках), через которую реализуется единство аспектов («формы» и «содержания», «целого» и «частей», «сущности» и «явления», «взаимодействия» и «эффекта»). С учетом этой сферы (которая, кстати, является третьим элементом схемы), через которую замыкается связь аспектов, каждую парадигму можно рассматривать как формальное описание или, точнее, метаописание (метаструктуру) конкретной тринитарной концепции. Из них, по логике вещей, надо выбрать ту, которая могла бы быть применена и для описания самой себя, оказавшись при этом не слишком заумной и сложной.
Наиболее приемлемым, по мнению автора, метаописанием оказалась схема «форма–содержание–семантика». В соответствии с ней любое триединство конкретной тринитарной концепции необходимо рассматривать как взаимодействие конкретных: а) содержания, б) формы и в) семантики. Семантика извлекается из содержания при интерпретации системы всех этих составляющих как целого.
О взаимообусловленности формы и содержания говорил в своих работах Г. Гегель (ЭФН, §§132,133). Есть основания полагать, что содержание связано, взаимодействует со своей формой через «опосредованный смысл», путем неявной семантической связи — настолько опосредованной, что она кажется умозрительной или надуманной. Семантическая связь, смысл в структурах формальной логики и математики намеренно отбрасывается, но как элемент метаописания он необходим (также необходим и для понимания «самоконцептуальности» концепции троичности).
Эта смысловая связь способна реализоваться не налично, а в некоей логической, идеальной «семантической сфере», виртуально объемлющей содержание, которое выражено в соответствующей ему форме (эта сфера по своей природе аналогична той, где образуются человеческие понятия). При этом семантическое содержание (смысл), формирующееся в этой сфере, не должно противоречить форме, выражающей это содержание. Все это можно выразить в следующем рассуждении. (Подобные ситуации присущи не только для языка и логики, но и независящей от человеческого сознания действительности.)
Для того, чтобы определить смысл, нужно формальное содержание проинтерпретировать и получить семантическое содержание. Но для определения конкретного смысла нужно иметь контекст («условия»), в рамках которого происходит интерпретация. Как правило, контекст предзадан извне, но иногда, когда контекст отсутствует (например, в случае «первопричины») он формируется на основе самоприменимости — когда на самом выражении, процессе или системе определяется соответствие семантического содержания формальному. В приведенном примере была разобрана ситуация «прикидки на самоприменимость». В том то и особенность самоприменимости, что сопоставляется логическое (форма) и семантическое содержание, находящихся на соседних, но разных уровнях абстракции (теоретического описания) и при этом может возникнуть логическое как соответствие, так и несоответствие между семантическим и предметным (нижележащим формальным) уровнями.
На этой основе можно, например, прийти к интересному заключению, что смысл мира (как наиабстрактнейшее семантическое содержание) — в «абсолютной идее», выражением, содержанием которой он является. Формой выражения идеи является активное начало, принцип духа-логоса.
Если мир и любые образования в нем не согласуются с принципом-логосом, формой выражения идеи, то смысловой связи нет, и они не могут быть реальностью, т.е. существовать.
О самоконцептуальности
Если мы хотим, чтобы концепция троичности «форма–содержание–смысл» являлась фундаментальной концепцией, то она должна быть своим собственным основанием, т.е. должна представить сама себя в троичной форме и быть своей собственной интерпретацией. Мы видим, что:
Все это в высшей степени непривычно и существуют теории доказывающие недопустимость или невозможность, с формальной точки зрения, такого подхода (самообоснования), но тем не менее самоприменимость существует в действительности и с ней (вернее, с непониманием ее характера), в частности, связаны парадоксы логики.
Таким образом, есть основания полагать, что данная интерпретация является своим собственным описанием, использующим входящими в нее, тремя моментами. Следовательно, троичность, выраженная в понятиях-моментах «форма», «содержание», «семантика» — самоконцептуальна. (Самоконцептуальность означает самоприложимость. В сфере структурно-информационных отношений, т.е. в сфере опосредованных, нематериальных связей, непосредственная связь и зависимость между разными иерархическими структурными уровнями реализуема. В сфере материального мира непосредственной связи быть не может. В частности, часть не может выдать себя за целое.)
Попробуем проиллюстрировать согласованную семантическую связь из детского стихотворения.
Интересно то, что семантика вложенности, «самовызова» не схватывается, не фиксируется непосредственным словесным содержанием стиха, но этот самовызов образует и демонстрирует связь через «метатеоретический» (семантический) уровень. Отдаленно такая ситуация напоминает тавтологию, но только как схема. Здесь важно не бытовое содержание, а связь, смысловая зависимость: самовыводимость повествования из самого себя. Форма высказывания и содержание на метауровне обуславливают друг друга.
Более продвинутый пример получится, если заменить «попа» на логос, а «надпись» на идею (в кратком варианте).
Итак, очевидно, что парадигма «формы-содержания-семантики» приемлема как основа тринитарной концепции. Единство трех моментов, аспектов — содержания, формы и семантики есть высшей абстракции реальность — первичная логическая структура (схема) любой сущности. Эта схема может использоваться, в частности, для толкования сути самодостаточной первопричины мироздания (например, у Гегеля — это «абсолютная идея»). Она достаточно абстрактна для того, чтобы быть всеобъемлющим обобщением, и может быть проинтерпретирована сама через себя, чтобы не требовать какого-то внешнего основания. Кто-то может возразить, что это слишком абстрактно, но иначе не достичь универсальности, применимой на всех уровнях, и во всех случаях.
Теперь, на подобной основе можно попытаться строить частные интерпретации. Тех, кого заинтересует конкретный пример, могут непосредственно проверить предложенную автором теоретическую структуру на соответствие принципам триединства которые провозглашены для божественной Троицы: троичность, единосущность, нераздельность, соприсущность, специфичность, взаимодействие.
Принципиальным на взгляд автора, в этих построениях, моментом является не троичность целого как таковая, и не та или иная схема толкования троичности, а подчинение и соответствие их всех принципу самоприменимости.
Истодин Константин О концептуальности Троичного и самопроизводной семантике // «Академия Тринитаризма», М.,Эл № 77-6567, публ.10174, 27.12.2002
[Обсуждение на форуме «Наука»]
О концептуальности Троичного и самопроизводной семантике
Единство составляющих метаописания как троичная сущность концепции тринитарности
Принцип неразрывного единства.
- часть — целое (, взаимодействие);
- сущность — явление (, действие);
- взаимодействия — эффект (, условия)
- содержание — форма (, семантика).
Фраза «Я лгу» формально не противоречит правилам грамматики. Но при интерпретации ее содержания по отношению к самому выражению смысл этой фразы становится противоположным, а при многократном самоприменении — неоднозначным. То, где определяется ее смысл, является сферой семантики, в данном случае, это сознание читателя. Но это может быть самостоятельное ненаблюдаемое «логическое» пространство. Согласованной триадой «форма-содержание-семантика» в данном случае является противоположное высказывание — «Я изрек правду», которая воспринимается как тавтология или банальность.
- логической «формой» ее является формальное единство формы, содержания, семантики — трехсоставная структура ее собственного описания;
- «содержанием» — взаимодействующие понятия-моменты как логическая система, определяющая смысл (в контексте согласованности с «формой»);
- «семантикой» — как то, что содержание определяет свою форму, — фактическим, в согласии с логикой применения, а не формальным единством, согласующимся с формой. (С формой оно согласуется, поскольку является трехсоставным.)
- «Мы не можем исключить из человеческих языков ссылки на самого себя и при этом не превратить его из подлинно информационного языка в язык машинных команд… Никакая логическая машина не может разрешить все трудности и парадоксы, создаваемые ссылками на себя…»
- Bronowski J.A. (Цит. по: Дж. Фокс «Программное обеспечение и его разработка», 1985)
У попа была собака, он ее любил.
Она съела кусок мяса — он ее убил,
В землю закопал,
Надпись написал:
«У попа была собака, он ее любил…»
Самовыводимый логос определяет собой свою идею.
Идея логоса в том, что:
«Самовыводимый логос определяет собой свою идею…»
Истодин Константин О концептуальности Троичного и самопроизводной семантике // «Академия Тринитаризма», М.,
 |