Какой может быть первая реакция на возглас: "фокус-покус"? В большинстве случаев и без всякого напряжения: это – дело фокусника. Но если чуть напрячься, то, оказывается, есть немецкое Fokus и латинское focus, которое, вообще говоря, к ловкости рук не имеет никакого отношения. Но есть еще и немецкое Hokus pokus - искажение непонятного для многих латинского возгласа в католической Литургии: "hoc est corpus meum", что означает: "сие есть тело Мое". Но есть еще и православная Литургия, где эти же слова Иисуса Христа, обращенные к своим ученикам на Тайной Вечере и произносимые священником в молитве анафоры, значат совершенно не то, что в католическом варианте, где они есть "тайносовершительная формула", – в православии же вообще такого понятия ("заклинательных слов") нет!.. Вот вам и цепочка смыслов: обращение Господа и Учителя к своим друзьям, чтобы они совершали это, когда на самом деле будут Его вспоминать, – православная Литургия-благодарение, преданная первоначальной традиции, – католическая Литургия на латинском языке, как изменившая эту традицию, – люди, говорящие на немецком и слышащие только отдельную латинскую фразу, плюс их номинальное присутствие на церковной службе – иностранное заимствование в русском языке фразы, уже имеющей определенный контекст и отнесенной, поэтому, как вариант, к иллюзионисту… Сколько раз первоначальный смысл претерпевал аберрационную метаморфозу, накладываемую одна на другую? Впрочем, дело фокусника также имеет реальный и самостоятельный смысл, но он никак не пересекается с тем, что реально происходило в верхней комнате одного дома города Иерусалима и что реально происходит на православной Литургии, чему свидетель, например, Иоанн Кронштадтский – один из верных Сыну Бога Живого. Но, справедливости ради: никто и не соотносит дело фокусника с делом Христа Иисуса.

Какой может быть первая реакция на фразу: "верую, ибо абсурдно"? Как вариант: "вера — это главное, а разум — так, обслуга, и это – типичная религиозная точка зрения". И кто автор этого выражения, ставшего знаменитой ширпотребской максимой о соотношении веры и разума? – Тертуллиан, конечно же... Но если опять чуть напрячься, оказывается, Квинт Септимий Флоренс Тертуллиан ничего такого и не произносил. А в своем сочинении "О плоти Христа", в полемике с гностиком Маркионом, писал:

"Но теперь, губитель истины, ответь мне на следующее. Разве не воистину распят Бог? Разве не воистину Он умер, потому что был распят? И разве не воистину воскрес, – потому что действительно умер? Значит, Павел ложно установил, чтобы среди нас знали только Иисуса распятого (1 Кор. 2,2)? Ложно вещал о погребении? Ложно внушал о Воскресении? Тогда, значит, ложна вся вера наша и призрачна надежда на Христа? Ты преступнее всех людей, ибо оправдываешь убийц Бога. Если Христос вправду ничего не претерпел, Он ничего не претерпел и от них. Пощади единственную надежду целого мира. К чему ты устраняешь позор, необходимый для веры? Все, что недостойно Бога, для меня полезно. Я спасен, если не постыжусь Господа моего. Кто, – говорил Он, – Меня постыдится, того и Я постыжусь (Матф. 10,33). Кроме этих, я не нахожу причин для стыда, которые показывали бы, что я, презрев стыд, счастливо бесстыден и спасительно глуп. Сын Божий распят – это не стыдно, ибо достойно стыда; и умер Сын Божий – это совершенно достоверно, ибо нелепо; и, погребенный, воскрес – это несомненно, ибо невозможно.

Но как все это было в Нем истинно, если Сам Он не был настоящим, если и впрямь не имел в себе такого, что распиналось, умирало, погребалось и воскресало, – то есть плоти, пропитанной кровью, утвержденной костями, пронизанной нервами, оплетенной жилами, которая способна была родиться и умереть? Плоти без сомнения человеческой, ибо от человека рожденной? Поэтому она должна быть смертна во Христе, ибо Христос есть человек и Сын человеческий. Ибо как же Христос человек и Сын человеческий, если в Нем нет человеческого и Он не от человека? Разве только человек есть нечто иное, нежели плоть, или плоть человеческая происходит откуда-то еще, а не от человека; или Мария есть нечто иное, нежели человек, или человек – это Маркионов Бог. В другом случае Христос не назывался бы человеком – без плоти, – не назывался бы и Сыном человеческим – без родительницы человеческой. Равно Он не назывался бы Богом без Духа Божьего, а Сыном Божьим – без Бога-Отца."

Т.е. "верую, ибо абсурдно" – последующий и искажающий парафраз ("никем специально не придуманный") мысли последнего предложения первого абзаца приведенной цитаты (как бы не относиться к ее содержанию). Сам факт искажения, тем более заживший своей самостоятельной жизнью, свидетельствует, что сказанное находится за пределами восприятия многих – не понимают они, но, тем не менее, это их интересует… Примерно в том же ряду стоят и слова ап. Павла: "Он, вопреки надежде, с надеждою поверил" (др. перевод: сверх надежды к надежде уверовал) Рим.4:18. Но вот отличие первого искажения от второго ("абсурдного"): втрое очень даже соотносят с тем, искажением чего оно является, им подменяют первообраз, а это – признак отсутствия трезвенности и вменяемости.

Действительный смыл понятия веры и его действительное соотношение с жизнью, с знанием (в т.ч. и с рациональным) принципиально искажаются, фактически до наоборот. Вера здесь (когда – абсурдно) просто – в болезненном состоянии, а вместе с ней неадекватна и жизнь (и знание), как находящаяся в единстве с первым. Однако наступают и другие времена, становятся востребованными и возвращаются первоначальные смыслы, только уже – на новом уровне…

Болезнь бывает разная: есть та, которая не к смерти. Даже если тело уже и издает четырехдневное зловонье. Если Церковь, по мнению внешнего наблюдателя, несет только идеологию и мировоззренческую философию, то этому две причины. Первая: Церковь (в Ее человеческом измерении) – действительно в не очень достойном самой себя состоянии. Но эта болезнь – не к смерти, ибо врата ада Ее не одолеют, поскольку у Нее и другое измерение имеет место, скрытое с Ее Основателем, которым Она, как Его тело, и поныне живет. И вторая причина: внешний наблюдатель, принявший болезненное состояние за норму и этой искаженностью уже измеряющий все остальное, может выглядеть действительно убого*, и теоретически, и практически, бесстыдно передергивая под себя аутентичность евангельского текста (даже фокусник скрывает секрет своих манипуляций, чтобы создать иллюзию правдивости) и выводя всю свою философию уже совсем не из "евангельской философии". Но подменяя последнюю своей! Поскольку в Христе Иисусе видит (и то – чисто умозрительно) только человеческие измерения. Его Богочеловечество он не приемлет и отрицает единосущность Сына Отцу (примитивно повторяя исторические и смысловые зады и будучи не в состоянии не то что осмыслить их целостно и критически, но даже адекватно воспроизвести**, находясь во власти болезненного и мутного потока), потому от него скрыто и божественное измерение Церкви. А Церковь опытно знает род отношения Отца, Сына и Духа, из опыта Благодарения, которое Она совершает по заповеди – в Его воспоминание, в котором Она и актуализирует и исполняет самое себя – как Царство, а затем выражает этот опыт в богоприличных словах, которые многие вновь и вновь слыша не слышат и превращают в нечто неузнаваемое – фокус-покус – как лучший вариант. А "выражает" – это только один момент делания жизни…

Но "Ты восшел на высоту, пленил плен, принял дары для человеков, так чтоб и из противящихся могли обитать у Господа Бога." Пс. 67:19

* Что сначала было: "у Бога" или "убого"? – тоже пример к нашей теме. И у каждого есть выбор, какую веру иметь: то ли к Богу ведущую, то ли к духовному ограничению и деградации.

** М.б. тут я и не прав, но адекватного воспроизведения указанной темы я у Юрия Черепахина не встречал, скорее, встречал то, что – наоборот, и не только по этой теме: я помню и вижу как и на основании чего он составляет свое суждение – судит, например, мысли Эвальда Ильенкова и Андрея Кураева (не говорю: правы или не правы эти мысли, а говорю: как и на основании чего). Внешняя правота Черепахина и убедительность его доводов, по существу, иллюзорны. Элементы искренности есть, но подход, в основном, – фрагментарный и поверхностный (сам же против этого выступает), видит только "свое", взглянуть на предмет глазами своего оппонента – в состоянии?..