Дискуссии - Наука

С.Н. Магнитов

1.

Консерватизм – это профессиональные и уровневые касты сословия, гильдии. Подчеркиваем – профессиональные. То есть создание касты диктуется не собственностью, а логикой подготовки, ответственности, разделения труда (создание подкаст) и проч. Это было, есть и будет, несмотря ни на какие эгалитарные пожелания. Даже в СССР, никто не станет спорить, была создана каста партийных жрецов, каста воинов, каста спецслужб – со всеми признаками консервативной иерархии. И никто не станет спорить, что каста – разделение общества с его очень опасным кастовым эгоизмом, способным ради себя, своей части (каста – часть) уничтожить целое. Опасная логика в том, что при возрастании непропорционального влияния в целом каста становится разрушителем целого. Сегодня образовалась судейская каста, которая стала государством в государстве с очень опасными флюидами - подмены собой политического руководства.

Да, мы не любим слово каста, сословие, гильдия, но мир в них упорно собирается и что-то с этим придётся делать – придется обуздывать части, чтобы они не разрушили целое, как не довести дело до убийства одной касты другую (КГБ – КПСС)?

В этом доминирует консервативная логика: касты были, есть и будут, но как побороть их кастовый эгоизм и саморазрушительную самооценку? Ответ есть уже сразу: ограничить касту может только другая (ие) каста (ы). Тогда и здесь ответ есть: восстановить статус необходимых системообразующих каст – для нейтрализации инерции доминирующей касты. В частности, надо восстановить жреческо-научно-интеллектуальную касту.

2.

Часто есть смысл не соглашаться с Вернадским, а следовать его Логике, которую он же нарушил. Так бывает.

Меня все считают слишком нахальным знатоком Вернадского. И вот я признаюсь в неведении Вернадского. И потому я считаю, что появление Татура – судьбоносно для судьбы самого Вернадского, потому что он вытащил из него важнейшую выжимку – ставку на научную касту, которую тот аккуратно прятал. Такие были времена!

Нет сомнения, что самым ярким представителем восстановления научной касты был Вернадский. Но он это подавал с таким казуистическими фигурами, что мое заявление будет сразу отвергнуто.

Но давайте начнем с вопроса самому Вернадскому: кто будет отвечать за судьбу ноосферы?

3.

Итак. Вернадский всю жизнь – до революции и после - был демократом. Одновременно был учёным, для которого культ науки был приоритетом. Вопрос: демократична ли наука? Если Вернадский имел в виду доступность её для всех людей – согласен, а если он имел в виду эгалитарное (уравнительное) начало демократии – вопрос. То есть уравнивал ли он фундаментальное Знание, доступное для узкого круга лиц (не политически, а просто физически, по уму), и демократическое массовое Мнение – мы об этом?

В основательной работе «Научная мысль как планетарное явление» я просто не понимаю этих слов Вернадского: «Но с поднятием значения науки в государственной жизни неизбежно в конце концов и другое изменение конструкции государства – усиление его демократической основы. Ибо наука по сути дела глубоко демократична. В ней «несть иудея, ни эллина» (с. 530). (здесь и далее цитируется по: Владимир Иванович Вернадский, Избранные труды, Серия Институт Общественной мысли, М. изд. Российская Политическая Энциклопедия, 2010 год).

Если понимать широкий доступ в науку – согласен, но если понимать вольное включение в науку профанов – не только без роду, племени, но и без мозгов - вряд ли.

В этом смысле очевидно, что пахнет недемократически крайне отрицательное отношение Вернадского к философии. Он постоянно повторяет противопоставление даже в отношении Маркса: «выведено Марксом не из философских представлений, а в результате научного анализа экономических явлений» (там же, С 530). А ведь философия с её ненаучными установками то есть демократичностью была известна давно.

Цитата: «Философия никогда не решает загадки мира. Она их ищет» (Там же, С. 516).

То есть Вернадский поставил две прямо противоположные задачи: развить до всемирности науку и развить демократизм.

И вот это видимо, иллюзия Вернадского, которая и предполагает развенчание их в системе ноосферного консерватизма, который отказывается от популизма Вернадского и говорит об ответственности учёных, что, совершенно очевидно, приводит к недемократичности процесса. Ведь демократия это всегда о правах и никогда об ответственности.

Вопрос: а против ли этого Вернадский?

4.

Понятно, что Вернадским владела установка обеспечить допуск всех людей к науке. Причем время показывало его правоту в том смысле, что простые деревенские люди часто в науке делали фантастические успехи. С этим нет смысла спорить – мы за. Но тут есть инерция, которая нам известна с формулы Ленина о кухарке и управлении государством. Я – за кухарку, которая может управлять государством, но вопрос главный в другом: остаётся ли кухарка при этом кухаркой? Или она меняет профессию? И её кухаркой уже никак нельзя назвать?

Ответ очевиден: кухарка, входя в политическую касту, прекращает быть кухаркой (в случае её новой профессионализации). Не так ли с демократизацией в отношении науки? Тот, кто поднялся от сермяги до научного знания, – уже не пошехонец, а учёный! И он подчиняется логике научной касты!

5.

Вернадский всю жизнь занимался организацией науки. Но организация науки состоит из отбора, конкуренции, исключений, критики, требований, достижений, провалов – всего того, что нельзя связывать с демократичностью. Вернадский, конечно, же понимал, что доступ в науку – открыт, но потом жизнь поступившего в науку будет идти по кастовым законам!

Весь его пафос в рассматриваемой работе – наука – требует! Даже допуская некоторые упражнения в рамках философии – он обозначает необходимость учиться даже философии, которая наукой не считается. Но везде одно и то же: учиться, учиться и учиться. Но давайте договоримся: требование учиться, чтобы расти – это не демократическое явление, это явление консервативное: допуск нужно доказать, права войти в науку нужно добиться! И вы думаете, что в плане качества ученых кадров Вернадский был демократичен? Нет, история знает, что как любой фанатик он был требователен до жестокости. Как и все настоящие руководители науки.

Против этого однозначно консервативного требования будет Вернадский? Нет. Да, могут в науку войти все, но не в виде шалопаев, а в виде профессионалов, для чего существуют машины по допуску – экзамены, защиты, дискуссии, формирование портфолио. То есть представить, что Вернадский с его культом науки подразумевал под демократизмом допущение любого неуча в святая святых невозможно, а значит, по существу, он был консерватором.

6.

Но был ли Вернадский за формирование научной касты?

На словах нет. Эта очевидность проявляется в некоторых фрагментах, которые могут вызвать только улыбку своим внутренним противоречием.

Цитата: «Процесс демократизации государственной власти – при вселенскости науки – в ноосфере есть процесс стихийный». (там же, С, 530).

Как говорится, понимай как хочешь. Наука – строгая и логичная – и стихия ноосферы, где утверждается государство, утверждается стихийно. Но обратим внимание, на контекстное условие: при Вселенскости Науки. Что это значит? Это значит одно: кастовая вселенская власть науки, которая обеспечивает формирование демократических государств. То есть налицо формула научной касты как всемирно-верховной! Не круто ли забирает Вернадский – от демократизма до формирования высшей Касты от Науки! Или я что-то перестал понимать в демократизме?

7.

Не знаю, почему Вернадский пользуется двойными смыслами, двойными контекстами, или из-за политических, либо секретных ограничений, или из-за недоношенности идей, но ясно, что его двойственность заканчивается формулой: приоритет науки – формирование ноосферы - формирование мировой научной касты.

И вот тут необходим ноосферный консерватизм, чтобы оградить самого Вернадского от соблазнов: какого качества учёные будут в этой верховной касте? Мыльные пузыри? Вернадскому нужны «демократические» мыльные пузыри в научной мировой элите? Нет. Тогда все ученые должны пройти долгий путь из 12 этапов публичной научной инициации – с малого возраста вплоть до итоговой масти, чтобы каста не формировалась путём кулуарных сговоров. Для решения этой проблемы есть только один путь – публичная предметная инициация – ключевое требование традиции и консерватизма. Именно открытость касты позволит ей не стать паразитарной структурой, которая похоронит науку так, что никто этого не заметит.

8.

Итак, вопрос самому Вернадскому: кто будет отвечать за судьбу Ноосферы?

Его ответ: 1. вся интеллектуально-научная демократическая масса формирует ноосферу. 2. Но отвечает за её судьбу – научная каста, сформированная по иерархии – от минус 13 до плюс 13 уровней иерархии. – По формуле биосферного роста!

То есть, по сути, под флёром тезисов о демократизме Вернадский начинал вводить принципы ноосферного консерватизма, с его иерархией, инициацией, социал-дарвиновым отбором, - что и помог ему доартикулировать своими работами Татур.

[Обсуждение на форуме «Публицистика»]