1.

Наша попытка выявить и стратифицировать понятие интеллектуального мусора наталкивается на ложную привычку все интеллектуальное считать возвышенным и чистым, отсюда по недоразумению создавать целую лжекасту некой интеллигенции.

Мы не очень понимаем, почему если плотник будет строгать изделие и у него ничего не получится или он во хмеле рубанком просто сведет на нет планку в стружки, - он «кривые руки», а если интеллектуал напишет том «стружек» – он интеллигенция, «совесть нации». Почему это так, не очень понятно. Надо менять привычки, и вопрос о качестве интеллекта решать в том числе и в режиме выбраковки его производных. Интеллект может быть кустарным, мусорным и вредоносным. Именно поэтому мы полагаем необходимость интеллектуальной индустриализации, чтобы уйти от кустарщины и производства мусорного брака. А если напомнить, что мусор порождает удвоенный мусор – проблема захламления мирового сознания – на повестке дня.

2.

Гуссерль на примете давно - с желания внести в мусор его писанину еще с 90-х, когда тогдашняя «интеллигенция» заставила меня читать «западного», а поэтому замечательного, мыслителя. И вот сошлось – необходимость выработки понятия интеллектуального мусора, а затем интеллектуального мусорного полигона – куда писанину потом свозить.

Конечно, можно начать с Гегеля, который баловался Феноменологией, а по-большевистски, субъективным идеализмом, - он начал с неё, написал совершенно бездарную книгу и отказался от этого в пользу более внятной Системы Логики. Мера качества последнего здесь не обсуждается, но сам факт того, что Гегель как отрезал феноменологию, говорит о том, что она уже тогда умерла. Хотя бы в глазах Гегеля. А Гегель - при всех наших претензиях – это серьёзный мозг.

Вторым примером – уже для обвинения в плагиате – Гуссерлю можно вменить Беркли.

Мы хотели бы подчеркнуть, что многие интеллектуальные продукты могут быть внешне похожи, но различаться по задачам. Так вот если тряпка затыкает в коровнике дырку – это рабочая тряпка, она нужна, она ценна. У неё есть задача, она в работе. А есть тряпка уже гнилая в навозе – её никуда. Прекрасная работа Беркли имела задачу доказательство бытия Бога. Да, иезуитское изощрение не отменить – если понятие Бога есть в голове человека, то Бог есть, - но это дискуссионная штука. Но Гуссерль пытался нам представить феноменологию как теорию познания, постижения, открытия мира. Феноменология – участие человека в самораскрытии себя через феномены – явления, по-русски. Отметим нахальные установки – озвучивается так, как будто ответ уже лежит на столе.

Особенно меня раздражает, когда бездарность, предлагая свои фантомы, использует слово «чистый». Эта неприятная кантовская манера к своим соображениям сразу прикреплять понятие «чистый» сыграет с ними плохую шутку. К примеру, если есть «чистая» феноменология, то есть и «грязная». Но разве грязная феноменология не есть основание для нас - к её утилизации? А вы уверены, что вы пробьетесь в «чистые»?

3.

Для доступности изобразим феноменологический процесс. Он состоит из двух участников. Я – ПОЗНАЮЩИЙ. П – ЯВЛЕНИЕ (часть Предмета, являющее себя для сознания Я) дающих третье - окружности – условный процесс познания – как принятие явления. Явление предмета - одновременно акт познания сущности с другой стороны – участники идут как бы навстречу, открывая, постигая, сущности. Все красиво. И похоже на правду. Более того, в этой части Гуссерль последователен: чтобы явление – явилось доминантой сознания должно быть созерцание - очевидность. Мне нравится, что он не стесняется убогости ключевой категории своей философии. Господи, если есть очевидность – зачем философия?

Гуссерль: Очевидность — основа познания, «последний авторитет в вопросах познания», первый методический принцип, критерий действительности чего-либо. «Никакая мыслимая теория не может заставить нас усомниться в принципе всех принципов: любое дающее из самого первоисточника созерцание есть правовой источник познания…»(Гуссерль Э. Логические исследования. Т. 1. гл. I; Гуссерль Э. Логические исследования. Т. 2. М.: ДИК, 2001. I, § 31; Гуссерль Э. Идеи I. § 19; Гуссерль Э. Картезианские размышления. — СПб.: Наука, 2001. — § 4-5, 24, 26, с. 69-70)

Итак, схема познания:

Ну всё вроде похоже! – воскликнет гневный защитник «немецкого» мошенника.

Да, вроде похоже – так и происходит: человек открывает Предмет – Предмет является, открывается, сознание берёт его – часть за частью и подходит к целому. Потому что познать целое сразу нельзя – только частями, явлениями, траншами – но только сознание в конечном итоге сведёт их в единство. Вот и вся феноменология. Есть, конечно, множество нюансов – подключить сюда душевные эмоции, переживания, или вариации на тему того, что высокая феноменология как раз отбрасывает внешнее в пользу сущности, а значит рождает уникальные познавательные способности. Это уже детали. Часто грубая схема исчерпывает, потому что все остальное мелко и бросово.

3.

Теперь уточним – переведем наши размышления в точность, в наноэлементы.

Я – символ субъектности, познающего человека ещё от Фихте. Символ рабочий. Но и Фихте схитрил.

Дело в том, что это Я ещё со времён Фихте обозначает некое условное среднее существо, которое отличается следующими параметрами: 1. Это взрослый мужчина около 30 лет. 2. С познавательными интересами или задачами.

Тогда вопрос: а дитя 1 года, у которого вообще никаких задач нет, - ни познавательных, никаких – он входит в рассмотрение феноменологического процесса? Пауза? Тогда иначе: а какое у вас право младенца исключить из познавательного процесса. То есть какое право у вас убирать живой процесс в пользу условного?

Я в свое время сделал деление: я – Я – Я (три качества усложнения и развёртывания). Всего лишь тройное, хотя этого явно мало. Но хотя бы. У Гуссерля нет вообще вопроса о Качестве, составе Сознания фигуранта. Точнее так: у Гуссерля фигурант уже готов – а остальные просто выведены за пределы работ. Достаточно посмотреть фразу, которая предполагает уже «правильное теоретическое мышление».

Да откуда его, правильное, взять? Получается. Гуссерль, выдвигая невозможные качества мыслящего в качестве условия, вообще делится фантомами, не имеющего отношения ни к чему.

Хорошо, допустим, его не интересовало увеличение качества познания в результате получения явлений, его интересует – по определению – сам процесс перехода явления в сознание. Но вот тут-то мы и Гуссерля ловим за руку и ставим в угол.

У нас нет пока уголовного интеллектуального судопроизводства – а жаль. Подделка денег – под суд, а подделка Логики – слава и лепет поклонников. Странная непоследовательность.

Надо менять ситуацию.

4.

Так вот в 1 год субъектность малыша утверждается никаким не феноменологическим способом, а династическим, традиционалистским: весь мир родителей ему показывает, обозначает, артикулирует то, что у Гуссерля нет ни в каком приближении – как будто этого явления не существовало и не существует. Как будто человек со сперматозоида все познал сам, впав в исключительную атомарность, выпестовав свое познание с помощью явлений внешнего мира.

Проверьте наше утверждение: все формы познания, деление предметного мира и прочее – человек получает извне – не как познающий свободно, – а как принужденный неким диктатом, который никакого свободного феномена он вообще не знает. Отец говорит – показывая (!) «это – огонь, его трогать нельзя» - дитя не знает и не хочет знать (!) ни огня, ни ожогов, он получает извне - и Знак и Значений понятий. Обратим внимание на негативную природу принуждения, что нам позволяет ввести в формулу познания негативную составляющую и негативного субъекта – НЕ-Я (отец, клан, секта, государство и проч.).