Напечатать документ Послать нам письмо Сохранить документ Форумы сайта Вернуться к предыдущей
АКАДЕМИЯ ТРИНИТАРИЗМА На главную страницу
Дискуссии - Наука

С.К. Абачиев
Рене Декарт: «Определяйте значения слов – и вы избавите свет от половины его заблуждений»

Oб авторе

Эта тема заслуживает более основательного и разностороннего полулярного освещения для православных аналитиков. (См. статью [1], которую представляется полезным разместить на РНЛ и обсудить на комментаторской ветке.) В данной же статье я коснусь только одного аспекта современной логико-методологической культуры рационального человеческого мышления, т. е. мышления в словах и понятиях. Того, который лапидарно выражен в словах Р. Декарта в заголовке. Уже этого и по нашим временам предостаточно, чтобы избавить комплекс проблем под названием «Наука и религия» от массы заблуждений и даже нелепостей, которые тиражируются как людьми науки (включая иных академиков и Нобелевских лауреатов), так и православными аналитиками.

Но прежде – краткое элементарное введение в тему науки Логики не в одной её формальной части, известной с эпохи Аристотеля, а в современной, полной версии эволюционной теории познания. Имею в виду её марксистско-обществоведческую версию, а не биологизаторскую дарвинистскую под тем же названием, которая популярна в современной западной логике и методологии познания.


Некоторые полезные све́дения о науке Логики и её истории

Прежде всего, – долой известный и поныне популярный стереотип «Философия – мать и царица всех наук». Он был исторически простительным ещё 19-му веку от Р. Х., но не выдерживает критики в нашу эпоху современной логики и методологии науки, в нашу эпоху всесторонне исследованной Мировой истории взаимоотношений науки и философии. Да, до эпохи методологических новаций отцов науки современного, новоевропейского исторического типа (прежде всего, Ф. Бэкона: см. в [2]) вся наука была неотделима от философии предшествующих эпох. Однако в Новое время спектр нынешних более 16 тысяч частных естественных и общественных научных дисциплин формировался в процессе распада спекулятивной, тематически «всеядной» философии, в форме её «распочкования». Извечно теоретическая по своим методам философия теряла, а опытная и экспериментальная в своей основе наука современного исторического типа приобретала. И в свете современной, зрелой методологии рационального познания наука и философия представляются существенно и практически всестатейно разными отраслями человеческой культуры [3].

Истинной матерью и царицей всех наук является именно наука Логики. Её первые законы логико-выводного, дедуктивного мышления от понимания общего в предметах познания к пониманию частного были открыты Аристотелем ещё в 4-м веке до Р. Х.

Наука Логики – опытная наука, хотя и крайне специфически. С одной стороны, у неё есть собственная система понятий о логических формах и законах рационального мышления. С другой стороны, сама по себе эта сложная система знаний не работает. Она абстрагирована от реальной человеческой мыследеятельности, имеющей своими предметами самые разные области объективного мира. И абстрагирована она от этой реальной мыследеятельности не для того, чтобы самовлюблённо замкнуться в своих понятиях, а для того, чтобы методологически окультурить эту же самую мыследеятельность. А последняя чаще всего имеет дело с опытными знаниями, т. е. с такими, которые человеку так или иначе поставляются его органами чувств. «Так или иначе» – значит либо непосредственно, либо (в науке – несравненно чаще) при техническом посредничестве всевозможной аппаратуры.

Иными словами, наука Логики работает в решающей степени не в своих понятиях, а в понятиях частных областей человеческих знаний, представленных преимущественно знаниями опытными. Если нет у человека таких знаний о предметах своих рассуждений и логико-выводных выкладок, то сколь угодно полное и изощрённое знание науки Логики само́й по себе не только ничем ему не поможет, но и будет его рассуждениям ставить подножки едва ли не на каждом третьем шаге.

Последнее обстоятельство аксиоматически очевидно. Но, в отличие от аксиом большинства наук, которые очевидны только для соответствующих специалистов, данное обстоятельство очевидно для каждого, кто полистает любой учебник и, особенно, практикум по традиционной (т. е. аристотелевской) формальной логике. Там задачи по собственно логике (например, составить круговую схему для объёмов понятий «логическая форма мышления», «понятие», «суждение», «умозаключение», «доказательство») – немногие исключения из правила логических задач по самым разным конкретным темам. Например, составить ту же круговую схему для объёмов понятий «материя», «вещество», «химический элемент», «металл», «серебро». Последнее уже с необходимостью предполагает знание человеком основ химии, а она – наука сугубо опытная. И таким вот образом сама наука Логики приобретает пусть и опосредованно, но сугубо опытный характер.

Это каждому из нас известно и на бытовом уровне общений: если не знаешь предмета, о котором рассуждают и спорят компетентные люди, то самое благоразумное – слушать со стороны, не вступая в эти разговоры. Как правильно говорится, лучше семь раз промолчать, чем один раз ляпнуть – на потеху компетентным людям.

Здесь – прямая и полная аналогия с грамматикой любого языка. Она также абстрагирована из реальной человеческой практики языково-понятийного общения. Она также состоит из своих формализмов, которые современный грамотный человек смиренно изучает в школе. (Общественная жизнь устроена так, что без общезначимых формализмов в ней и шагу не ступить, начиная с владения родным языком или правилами эксплуатации современной, весьма наукоёмкой бытовой техники.) Но никакое сколь угодно полное и изощрённое, профессиональное знание грамматики языка ничем человеку не поможет в описании предметов, которых он не знает по существу и с фактической стороны.

Прямая аналогия науки Логики с грамматикой продолжается и далее. Эпоха массовой грамотности людей наступила лишь в Новое время, да и то в сравнительно немногих экономически передовых странах. До этого господствовали стихийные формы владения языком и его выразительными возможностями. И они подчас являли и являют весьма высокие образцы – в фольклоре и пр. Но очевидно, что всё это существенно эффективнее, будучи окультуренным знанием грамматики языка – устной и письменной.

Точно так же все мы становимся «стихийными логиками» уже в возрасте от 2 до 5 лет, когда вместе с родным языком овладеваем элементами логических умопостроений. Умильная «младенческая логика» лучше всего опытно демонстрирует, куда логические рассуждения в два счёта заводят, если в них запускаются ложные или доморощенные детские понятия. Приведу в пример пару таких рассуждений юных мыслителей: «Все самолёты летят в одно место, потому что пролетарии – это люди, которые пролетают на самолётах, а у них есть бородатый командир, который дал команду «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!»»; «Прозаик – это писатель, который пишет про заек. Поэтому зайцы его не боятся: ведь он же не охотник, а их друг.»

НО ВНИМАНИЕ! Точно так же рассуждают взрослые и даже учёные люди, когда берутся судить-рядить о предметах, о коих не имеют адекватных исходных понятий.

Мне памятно заявление одного кандидата технических наук в области криогенной и вакуумной техники, который живо интересовался и развитием фундаментальной физики на переднем крае познания. И о многом имел своё «веское научное» мнение. Например, опытное изучение слабых ядерных взаимодействий элементарных частиц в области 10–16 сантиметров он считал невозможным, поскольку, мол, нет и не предвидится вакуумных насосов с такой фантастической глубиной откачки воздуха. Пространственную область действия этих ядерных сил он вульгарно отождествил с давлением 10–17 миллиметров ртутного столба. (Попутало лукавое слово «вакуум», коим в квантовой теории поля именуется некоторое подобие того, что́ в классической физике именовалось Мировым эфиром!) Ещё о многом чём он имел «своё веское научное мнение», включая откровенно антисемитский миф о том, что еврей Эйнштейн нагло присвоил себе открытие специальной теории относительности французом Пуанкаре и голландцем Лоренцем. (Хорош «плагиат»: Пуанкаре и Лоренц увязли в релятивистской кинематике, а Эйнштейн определил основные постулаты релятивистской динамики и заложил её концептуальные основы!) При всём при этом переубеждать его было делом совершенно безнадёжным.

Специфически-конкретная природа науки Логики исторически проявила себя в том, что для её первичной разносторонней разработки в сравнении со «стартовой» античной версией потребовался обширный «конкретный тематический полигон». В Европе христианской эры таковым стало христианское богословие.

Отцы Церкви понимали все интеллектуальные опасности формальных теоретизирований в богословских вопросах. Они избрали апофатическую методологию в решении двуединой задачи – первичной общезначимой рационализации христианского веручения с одновременным «сжиганием мостов» возврата к античному антропоморфизму в человеческом понимании основ Богооткровенной концепции Божиего Бытия. Одним из классических образцов такого крайне осторожного обращения с формально-выводными теоретизированиями является «Точное изложение православной веры» преп. Иоанна Дамаскина.

Расхождения между западным и восточным христианством начались задолго до 1054 года, в котором они были резюмированы драматичным организационным разрывом. В том числе, и в вопросах апофатически дозволенного в общезначимой рационализации христианского вероучения. Западное христианство в силу исторических обстоятельств (анализ которых здесь неуместен) пошло по пути его непомерной рационализации на основе аристотелевского учения о логико-выводном (дедуктивном) мышлении. Её пик пришёлся на 12–13-й века от Р. Х., которые были эпохой наибольшего подъёма средневековой схоластики. С одной стороны, этот «конкретный тематический полигон» во многом придал аристотелевской формальной логике более совершенные формы, обогатил её новыми понятиями, пониманием новых закономерностей. (Круговые схемы взаимодействия объёмов понятий (авторство которых впоследствии было приписано Л. Эйлеру), тонкие градации силлогистических выводов и многое другое.) С другой стороны, «формально-логическая деспотия» католического богословия стала одним из компонентов системного кризиса католичества, который на Западе разрешился Реформацией 16-го столетия с её последующей вольной вольницей всех мыслимых и немыслимых ересей.

На волне новоявленного протестантского вольномыслия в вопросах христианской веры стала набирать силу спекулятивная метафизика – натурфилософия Нового времени. В её лице наука Логики в её аристотелевской версии получила новый «конкретный тематический полигон» для окончательного выявления своей силы и своих слабостей. Особенно показательны натурфилософские «системы природы» той эпохи. Возомнив себя посвящёнными в Тайны Сотворения мира, философы стали создавать грандиозные логически связные «системы природы», посвящая этому занятию (субъективно весьма увлекательному и психологически комфортному) все свои жизни. Натурфилософское творчество стало на пару веков «культовым». В силу инерции культурных традиций ему отдавали свою дань и основоположники современной науки, включая того же Р. Декарта, Г. Галилея и И. Ньютона. (Эпохальный труд Ньютона по теоретической механике (1687 год) даже имел «пережиточное» название «Математические начала натуральной философии».)

Но не они выявили со всей очевидностью ограниченности формальной логики и её сугубое коварство, а «чистые философы» 16–17-го столетий. (Которых отцы современной науки опасались более, чем католической инквизиции с её агониальной активностью: «ураганными эмоциональными напорами» своих спекулятивных аргументов они норовили вырвать с корнем первые саженцы по-научному достоверных знаний.) Их стараниями в европейской культуре воцарилась сущая вакханалия спекулятивных «систем мироздания». Но эти философские «системы» обладали одной интересной особенностью. Своим авторам они казались абсолютными истинами в последней инстанции, но авторам со стороны (а со стороны-то оно виднее!) – нашпигованными внутренними логическими противоречиями, а также противоречиями со скудным опытом той эпохи. Сами же эти «авторы со стороны» взамен и «в пику» самозабвенно фабриковали свои собственные «системы мироздания».

На волне идейного и методологического противодействия спекулятивной метафизике 16–17-го веков в 1620 году появился «Новый Органон» Ф. Бэкона с его конструктивной методологической альтернативой методам спекулятивной натурфилософии. Его основные положения читателям РНЛ представлены в статье [2]. Здесь же отмечу только радикальный пересмотр в науке современного исторического типа традиционных взаимоотношений между теоретическим и опытным познанием.

Во-первых, была объявлена методологическая война ложным понятиям, а также понятиям, которые подсказываются человеку только его интуицией или творческим воображением. Формальная логика подобна мясорубке: какую понятийную продукцию в неё запускаем, такую получаем и на выходе. Запускаем ложные или бессодержательные понятия – и она по-своему добросовестно перерабатывает их в интеллектуальный брак ложных выводов, несуществующих в предмете противоречий и пр. Поэтому первостепенное внимание должно уделяться содержательности понятий о природе. Они должны поэтапно, индуктивным путём абстрагироваться и обобщаться, отправляясь от достоверных опытных знаний. Для повышения их достоверности Ф. Бэконом предлагалось поместить изучение природных явлений в искусственные лабораторные условия. Иными словами, опытное познание было признано в систематически продуктивной науке первичным, базисным и активно-экспериментаторским по форме. В свою очередь, Г. Галилей в ключе творческого заимствования методологического опыта всем естествознанием у небесной механики предложил опытные знания выражать числом для максимальной однозначности их интерпретаций. Роль систематизатора опытных знаний такого качества по образцам той же небесной механики при этом естественно брала на себя наиболее доказательная математика.

Во-вторых, требуется держать под систематическим контролем достоверными опытными знаниями и процесс логико-дедуктивного развития теорий научного качества после их формирования. И периодически корректировать это развитие знаниями такого качества. Всё это по сей день полностью соответствует развитию научных теорий физической отрасли знания, несмотря на её традиционную и наиболее эффективную математизированность в сравнении с химией и биологией (не говоря об обществоведении!). Без такого контроля и таких коррекций и высокоматематизированные физические теории быстро вырождаются в спекулятивные, хотя и в эффектной «математической упаковке». В противном случае современные физики не строили бы тот же Большой адронный коллайдер с целью выбора из десятков математически безупречных теоретических гипотез субъядерных процессов одной, объективно-истинной. Оно и понятно: одно дело в чистой математике с её идеальными объектами чисто логически доказывать её теоремы разной общности, но совсем иное дело – систематически достоверно описывать на языке математики реальные физические объекты и процессы.

Начиная с середины 19-го столетия от Р. Х., развитие формальной логики приняло новую форму, которая именуется нетрадиционной формальной логикой. «Водораздел» проводится, прежде всего, таким критерием: традиционная (аристотелевская) изучает логико-выводное мышление на естественном языке, а нетрадиционная – на языках искусственных логических языков с их новой символикой. В связи с развитием с середины 20-го века техники быстродействующих автоматических вычислений, а также в связи с парадоксами теории множеств как более глубокой основы математики, это направление науки Логики смыкается с математикой, у которой свои критерии сравнительно «абсолютной» доказательности знаний. Поскольку ни математика, ни, соответственно, такая формальная логика никогда не играли и впредь не будут играть той основополагающей социально-коммуникативной роли, которую от века играют естественные языки, их общекультурное значение минимально в сравнении с логикой традиционной. Вместе с их пониманиями сравнительно «абсолютной» доказательности теоретических умопостроений, которые тяготеют к пониманию таковой в математике с её идеальными объектами.

Что касается взаимоотношений традиционной формальной логики с опытными знаниями, то они подобны таковым у естественнонаучных теорий. То есть, логические выкладки на естественном языке также требуется систематически контролировать и периодически корректировать достоверными опытными знаниями об их предметах. Если даже математически наиболее продвинутые теории физической отрасли естествознания без этого быстро вырождаются в спекулятивные теоретизирования, то к такому вырождению на порядки более склонны человеческие теоретизирования на естественных языках. Систематическое рассмотрение традиционной формальной логики в свете эволюционной теории познания разносторонне показывает, что «по факту» первая эффективно работает именно в этом методологическом ключе взаимодействия теории и опыта. (Подробно см. в [4], [5], [6].)

При теоретизированиях на естественном языке особенно важно избегать их логической многозвенности. Здесь всегда предпочтительнее малозвенная дедукция, которая отправляется непосредственно от бесспорных понятий и достоверных фактов [5, с. 44–60]. Дальнейшее рассмотрение избранных тем из проблемного комплекса «Наука и религия» будет проводиться в таком общеметодологическом ключе.


О взаимоотношениях веры и знания в науке и в религии

Обычно к понятию «вера» привязываются прилагательные «слепая, фанатичная». А к понятию «знание» – прилагательные «достоверное, доказательное, объективно-истинное». Осознанно или нет, но привязываются. Достаточно обратиться, например, к антирелигиозным публикациям отечественных учёных в бюллетене «В защиту науки» знаменитой Комиссии Президиума РАН по борьбе со лженаукой и фальсификацией научных исследований. Или к Интернетовским подборкам атеистических высказываний части Нобелевских лауреатов.

Изначально неверная постановка проблемы! В методологически порочном ключе двузначного (дихотомического) мышления – «чёрно-белого даже без оттенков серого», о котором моя статья [1]. Отправляясь от этих в корне ложных понятий, строились и продолжают строиться логико-выводные рассуждения с «продуктивностью» соответствующего качества.

Однако, во-первых, «по факту» доказательность научных знаний бывает очень и очень разной – от доказательности достоверно установленного и адекватно проинтерпретированного факта (аргумента принципиально частного характера) до сравнительно «абсолютной» доказательности математических теорем разной общности. Во-вторых, постулаты теоретической науки современного исторического типа базируются на заведомо неполной логической индукции, поэтому по большому методологическому счёту являются обобщениями гипотетического качества. Именно по этой причине научные теории всегда открыты для дальнейших качественных углублений и обобщений, глубоких концептуальных реформирований. (Но сугубо-сугубо не для революционных разгромов!) В третьих, если религиозные положение и не могут доказываться так, как научные, то они в любом случае тысячелетиями доказываются соответствующим достоверным духовным опытом. Без этого ни одна религия не продержалась бы тысячелетиями. Люди всегда были здравомыслящими и их невозможно веками дурачить учениями, которые не подтверждаются практикой. (История псевдонаучной-псевдорелигиозной коммунистической идеологии в бывших странах «реального социализма» – яркое тому свидетельство.) Из каких духовных источников этот опыт – это уже вопрос второй очереди, но этот опыт в любом случае был, есть и будет. Поэтому вопрос о слепоте и некритичности веры в религиях отпадает сам собой. Особенно – в христианстве с его духовным скептицизмом [7].

Подлинный смысл понятия «вера» – это смысл «здоровое человеческое доверие». То есть, без личных проверок и перепроверок. И кому только и чему только мы в нашей жизни не доверяем на каждом шагу! Буквально на каждом шагу, начиная с ежедневных посадок в автобусы, водителям которых вверяем сами свои жизни. Нет смысла продолжать подобные примеры из бытовой сферы: они общеизвестны. Но как-то «не принято» над ними особенно задумываться. А зря!

Здесь важно то, что и знания научного качества тоже на каждом шагу принимаются на веру даже деятелями науки. И вот здесь надо снова элементарно определиться в понятиях: какие конкретно знания? Не те, которые учёный стремится пополнить в своей области своими личными исследовательскими результатами. Эта сравнительно узкая область научных знаний с её открытыми проблемами подлежит конструктивно-критической разработке. Но наиважнейшим интеллектуальным инструментом в этом деле являются ранее выработанные, доказательно обоснованные, в учебниках и справочниках прописанные знания. Вот они-то учёным принимаются на веру, то есть без своих проверок и перепроверок. В противном случае в науке просто не был бы возможен сам её прогресс – уникально однозначный и необратимый. Новые открытые проблемы при этом просто приплюсовывались бы к старым и в сумме росли бы, как снежный ком.

Эти примеры здоровой веры в науке можно умножать и умножать. Так, ни один учёный не был бы подготовлен высшей школой, если бы не принимал на веру всё, чему его учили в учебниках и на лекциях. Студент-скептик, стремящийся проверять и перепроверять учебниковые «догмы», был бы элементарно необучаемым. Он либо выбыл бы из студенческого коллектива на первом бы семестре обучения, либо вообще сломал бы свою психику. Это совершенно очевидно!

Или такой пример: зрелый физик решил переквалифицироваться в биолога (как в своё время первооткрыватели молекулярного кода наследственности.) Очевидно, что он первым делом на многие месяцы обложится соответствующими учебниками, которые будет усердно и смиренно штудировать, а не проверять и перепроверять в них написанное. Только приняв на веру новый для себя понятийно-терминологический и фактологический аппарат биологической отрасли естествознания, он окажется в состоянии говорить какое-то своё новое авторское слово в новой для себя области. При строгих оценках коллегами по новой области исследовательской деятельности того, вправе ли он его высказывать.

Популярно мнение, согласно которому в религии «давят» авторитеты и традиции, а в науке этого нет. По-своему есть и в науке. И ещё как! Надо исходно понимать, что высшей ценностью в науке является классика ранее в ней выработанных объективно-истинных знаний. А вовсе не то, что физика теперь вот дерзает на постижение субъядерного фундамента материи и его органической связи с рождением Вселенной в Большом Взрыве. (По сию пору существенно гипотетическом!) Подлинный новатор в той же теоретической физике – в первую очередь особо тонкий и проницательный знаток её классики. До такой степени, что способен дать ей качественное обобщение, не устроив при этом «погрома», но наоборот – по всем статьям сохранив с ней конструктивно-критическую преемственность. Подобно А. Эйнштейну в своё время. Или подобно М. Планку. Он был воспитан на классической физике и в 1899 году несколько месяцев пытался изгнать из своей пионерской квантовой теории теплового излучения своё новаторское понятие кванта действия. И только убедившись в его «неистребимости», решился на публикацию этой прорывной частной квантовой теории. Характерно и то, что пионеры квантовой теории Планк и Эйнштейн встали в пожизненную оппозицию к зрелой квантовой механике с её принципиально вероятностным подходом к явлениям атомного микромира, который был чужд классической физике.

Отношение в науке к авторитетам её классиков также ярко демонстрирует история той же квантовой механики. В 1931 году наш выдающийся физик-теоретик Л. Д. Ландау был командирован в ведущие университеты и лаборатории Западной Европы. В свои тогдашние 23 года он получил 5-часовую аудиенцию у А. Эйнштейна и пытался его переубедить в его негативном отношении к зрелой квантовой механике. Но безуспешно. Тем не менее, в 50-х годах это не помешало тому же Ландау оценивать Эйнштейна как величайшего физика 20-го века. И не только Ландау, но и многие студенты ещё в 30-х годах понимали, в чём Эйнштейн велик и прав «навсегда», а в чём глубина его ошибок под стать глубине его открытий. Замечательная иллюстрация по-научному здорового отношения к авторитетам и традициям в науке! Однако без таковых вообще наука немыслима.

Взаимоотношения знаний и веры в науке генерально объясняются общим положением, которое имеет массу прямых и косвенных опытных подтверждений и обоснований. У меня на эту тему на РНЛ особая статья [8]. И нет никакой надобности возводить вокруг этого момента какие-то сложные логически связные системы суждений-умозаключений-доказательств. Всё исходно совершенно элементарно и очевидно с достоверностью опытного факта: век человеческий в земной жизни короток и каждому человеку противостоят объективированные результаты деятельности отчасти современников, но особенно – предшествующих человеческих поколений. И противостоят в полном соответствии с классическим Ленинским определением материальности объектов внешнего мира – как объективная реальность, данная в чувственных восприятиях. И тут надо не морализаторствовать о том, хороший человек В. И. Ленин или плохой, а независимо от этого систематически пользоваться его классическим определением. Как показано в [9], уже на первом же логико-выводном шаге от этого общего положение «для начала» с железной логической необходимостью следует в высшей степени «нетрадиционный» вывод о том, что Ленин фактически, наперекор своей субъективной позиции, стал могильщиком «научного атеизма».

Можно ли оспаривать, например, то, что городская инфраструктура Москвы формировалась и ныне отчасти формируется независимо от воли и сознания абсолютного большинства москвичей и гостей столицы? Можно ли оспаривать то, что она им дана именно в чувственных восприятиях? Можно ли оспаривать то, что им приходится смиренно принимать на веру абсолютное большинство тех внешних условий деятельности, которые она диктует людям?

С рациональными человеческими знаниями дело обстоит несколько сложнее, поскольку знания эти философами традиционно противопоставляются материальному миру как его идеальные отражения. О диалектике материального и идеального за последние два столетия написаны горы логически связных философских трактатов по поводу пресловутой первичности (или вторичности) материального или идеального. С многочисленными «теоретическими недоумениями» по поводу того, как это идеальное может существовать во внешнем материальном мире, когда ему место только в мозгу человека. Какие идеологизированные страсти кипели в 70-х годах прошлого века вокруг этой неординарной концепции идеального в работах нашего крупного философа Э. В. Ильенкова! А всех дел-то было – логически «танцевать от печки» всё того же Ленинского определения материальности! Ведь всякие рациональные человеческие знания, будучи продукцией словесно-понятийного мышления, непременно так или иначе воплощены в форму текстов на тех или иных долговременных материальных носителях. (Бумажных, фотографических, магнитных, оптических, радиоволновых – каких угодно в наши времена.) И всё это в обществе противостоит людям с их коротким веком в земных жизнях также как объективная реальность, данная им в их чувственных восприятиях. Для современного примера этой неживой компоненты общественного сознания упомяну съёмную флэш-память современного бытового компьютера с её уймой информации, включая (при желании пользователя) те же электронные научные статьи и учебники. Суть та же самая, что и у листа бумаги как исторически первой внешней памяти человечества на долговременных материальных носителях. Только информационная ёмкость современная.

В религиозной сфере человеческой культуры тоже свои взаимоотношения веры и знаний, но отнюдь не безраздельное господство веры. В отличие от научного познания, занятого только материальной частью мира объективной реальности, в духовно-познавательной деятельности задействовано не столько человеческое сознание (общественно-историческое по своей сущности), сколько «сердце» – уникально-личностное у каждого духовное ядро личности. То самое сокровенное, крайне трудно изменяемое и выразимое в словах и понятиях, физической смертью не уничтожаемое «Я», которое каждому из нас на личном опыте известно так, как ничто другое.

Это обстоятельство даёт определённые поводы считать религиозную ориентацию человека его сугубо личным делом. Поскольку, мол, здесь (в противоположность науке) не может быть ничего рационалистически общезначимого. Эти поводы возводятся в абсолют той частью исповедников атеизма, которая терпимо относится к религии. А то и сочувственно, как покойный академик В. Л. Гинзбург, даже сожалевший о том, что его научное мировоззрение воздвигает непреодолимый барьер на пути к «завидному психологическому комфорту» верующих людей. Но этот же наш академик-«нобель» повторял всё тот же ложный стереотип: в науке – доказательные знания, а в религиозной жизни – вера. А ложным этот стереотип является всё из-за той же «чёрно-белой» абстрактности в понимании доказательности знаний. В своих-то узких профессиональных областях учёные адепты атеизма хорошо понимают, что эта доказательность представлена своим многообразием типов, но за рамками своего профессионального мышления, образно говоря, переходят к «чёрно-белой картине даже без оттенков серого».

В религиозной сфере, бесспорно, качественно не та роль логически связных теоретизирований с общезначимыми результатами, которая характерна для науки. Чистой воды неофитским Богоискательством являются попытки иных учёных «по-научному теоретизировать» и даже «математизировать» богословие. (Например, в качестве «научно-мировоззренческого продолжения» современных теорий торсионных полей в физике или голограммоподобного волнового генома в генетике, которые и в своём научном-то аспекте остаются предметом не то что дискуссий, но и ожесточённых полемик.) Но ведь и такой общезначимой рационализации в том же христианском вероучении «по факту» принадлежит своя важная роль и ответственная катехизаторская миссия. А иначе и надобности в нём не было бы! Это же совершенно элементарно, но как-то «выпадает» из логически связных умопостроений наукообразного атеизма.

То, что в науке достоверно установленные и всеми одинаково воспринимаемые факты есть самый веский и доказательный аргумент, широко признано. (Хотя на деле эта форма критерия практики как удостоверяющего истинность теоретических умопостроений не так однозначна, что́ в статье [10] показывалось на историко-научном примере многовековой подтверждаемости опытом ложной геоцентрической небесной механики по К. Птолемею.) И уж чего-чего, но такого вот опыта в 2000-летней истории Церкви Христовой было, есть и будет предостаточно! Отличие фактов такого рода от научных лишь в том, что их нельзя поместить в искусственные лабораторные условия, где исследователь может их вызывать к жизни и видоизменять по своему желанию.

Например, мироточения икон при тысячах свидетелей. Ежегодные схождения Благодатного Огня при сотнях миллионов свидетелей благодаря прямым телевизионным трансляциям из Храма Гроба Господня. Многотомная летопись сотен чудесных исцелений от ныне легендарной мироточивой иконы Государя Николая II. Лично могу засвидетельствовать: пять её благоуханных мироточений прямо перед своими глазами; исцеление бесноватой женщины (не берусь судить о том, полное ли); собственное исцеление от многолетнего и психологически тягостного аритмического последствия микроинфаркта 80-х годов. Лично могу засвидетельствовать невещественную природу благоухания иконы, которое 7 ноября 1999 года волнами находило на меня и после моего паломничества к ней в Храм святителя Николая в Подкопаевском переулке центра Москвы. И то же самое испытали два других паломника, с которыми я из своей Балашихи приехал вместе, но возвращались мы домой порознь и обменялись впечатлениями на следующий день. Чудесно прозревший от иконы полковник А. М. Вытегов, о котором пишет прот. Александр Шаргунов в одном из сборников «Чудеса Царственных Мучеников», в далёком 1963 году был первым преподавателем, с которого началась вузовская военная подготовка нашей группы в МАИ.

Всё подобное – из области достоверных и общезначимых опытных фактов, без систематического подкрепления которыми ни одна религия не продержалась бы дольше одного-двух человеческих поколений. Не говоря о христианстве в условиях более чем трёхвековых жестоких гонений! Духовные источники такого опыта и его последствия для людей – это уже «вопрос второй очереди». Он всесторонне опытно изучен в христианской аскетике и представлен в богатой Святоотеческой литературе. Но наличие самого́ этого личного и коллективного человеческого опыта невозможно отрицать. Однако вот находится масса «отрицателей», якобы, с научных позиций. В то время как и в само́й-то науке было, есть и будет предостаточно достоверных опытных фактов, которые не могут получить адекватных теоретических объяснений. Такие «отрицатели» начисто забыли ту прописную общеметодологическую истину, что в науке современного исторического типа опыт и практика – «родители» теорий, а не наоборот, как это было заведено до Ф. Бэкона.

Господь благословляет и такие опытные и экспериментальные исследования в церковной сфере, которые уже стопроцентно являются научными по своей методологии. Сейчас опять разгорелись политизированные страсти вокруг нового тура научной экспертизы Екатеринбургских останков. Но в этом архиважном духовном вопросе РПЦ ещё в 90-х годах проявила исконно научный скептицизм, нацеленный на достижения стопроцентной доказательности того, что мы имеем дело действительно со святыми мощами Царственных Страстотерпцев. А то, что подобные исследования Богоугодны, Сам Господь засвидетельствовал 28 июля 1998 года. В тот день в рентгеновской лаборатории Военно-медицинской академии Санкт-Петербурга была поставлена последняя точка в антропологической идентификации новообретённых мощей «русского Авраама-Боговидца» преп. Александра Свирского. И как только в соответствующих документах были поставлены последние подписи экспертов, новообретённые мощи обильно замироточили. Символично совпадение этой даты с днём памяти св. князя Владимира. Этот многозначительный символизм, возможно, станет прозрачным в будущем истории Отечества, когда будет подан какой-то новый церковный опыт подобного рода. Но уже тогда для многих чад и пастырей РПЦ, чьи дни рождения приходятся на эту дату, преп. Александр Свирский стал одним из особо почитаемых святых.

Итак, никаких таких сложных логических рассуждений для развития тем данного параграфа не понадобилось. Только логические посылки в виде бесспорных фактов и прописных истин да пара-тройка логико-выводных шагов. Конечно, на таком пути есть риски удариться в крайность типа «простота хуже воровства». Но бесспорность логических посылок всё же направляет анализ к другой крайности – с позитивным «звучанием». Оно одним из православных святых выражено афоризмом: «Где просто, там ангелов со сто, а где мудрено, там ни одного».


О профилактике мифологизаций науки православными аналитиками

Здесь также речь пойдёт об элементарности аргументов – против превратных представлений части православных аналитиков о науке и её роли в общественной жизни.

Но начну с примера-аналога из области отечественной истории советской эпохи послесталинского периода. В октябре 2002-го года по одному из центральных Российских телеканалов смотрел передачу, посвящённую 40-летней годовщине Карибского ракетного кризиса. Тот поистине чёрный октябрь 1962-го года помню в подробностях. В мои тогдашние 17 лет впечатляло в высшей степени. Ещё бы: всем миром висели на ниточке над пропастью мировой ракетно-ядерной катастрофы, от которой в нашем ближайшем Подмосковье спасения не было бы никому! А 40 лет спустя уже непосредственные высокопоставленные участники тех событий с генеральскими погонами на всю Россию делились своими воспоминаниями. И один из них «на полном серьёзе» сказанул, что отъявленный волюнтарист Н. С. Хрущёв об этой своей авантюре даже руководство КГБ СССР не счёл нужным поставить в известность. Редко над каким анекдотом я смеялся так, как над этим заявлением! В 1972–1974 годах я служил офицером-двухгодичником именно при тех ракетах средней дальности, которые были размещены на Кубе. И как сейчас помню представителя КГБ в дивизии – этакого молчаливого молоденького капитана с портфельчиком и отстранённым выражением лица, перед которым и командира полка тянуло встать по стойке «смирно». Вероятно, только пограничный род войск, подчинённый непосредственно КГБ, был под таким же контролем «органов», как ракетные войска стратегического назначения. Оно и понятно и совершенно естественно!

Лет пять назад по «Радонежу» выступал один уважаемый и авторитетный автор, коснувшийся темы «Наука и мораль». (Эта передача потом несколько раз повторялась в записи из фондов «Радонежа».) И он тоже «на полном серьёзе» поведал слушателям о том, что ядерная-то энергия была впервые открыта аж в 15-м веке от Р. Х. (!!!) Но её первооткрыватели, будучи ещё людьми христианских мировоззренческих и моральных убеждений, поняли и живо вообразили, ка́к их открытием воспользуются многогрешные правящие элиты многогрешного человечества. Пришли в ужас и уничтожили все свои научные результаты. (Не в пример духовно больным апостасией переоткрывателям ядерной энергии в 30–40-х годах века 20-го!) Версия и сама по себе «хороша»: коль скоро все документальные свидетельства были уничтожены, то поди-ка её проверь! А без этого версия напрочь лишается своей верифицируемости, следовательно, и всяких прав хотя бы на мало-мальски наукоподобный статус. Но у человека, «предметно» знакомого с основными идеями пресловутого «овладения ядерной энергией» (каковым я являюсь по своему базовому инженерно-физическому образованию), это заявление может вызвать только приступ гомерического смеха – на равных с заявлением о том, что в 1962-м году руководство КГБ СССР только из газет узнало о размещении советских ракет на Кубе.

Для адекватных представлений в этом вопросе надо знать историю физики и химии. Но это – первичное и по необходимости абстрактное утверждение. Вопрос в том, какие конкретные знания из этой тоже необъятной и многоаспектной истории надо иметь. И в каком количестве. Таковых требуется совсем немного и все они среднеобразовательного уровня просвещённости современного человека – будь он хоть «чистым гуманитарием».

Но начать надо с понимания того, что физические теории обязаны не только систематически достоверно логически мыслить, но и систематически точно рассчитывать. С эпохи Галилея и Ньютона в физике сам смысл понятия «теоретик» основательно совпадает со смыслом понятия «расчётчик». Это особенно так в прикладных физических науках, в которых теоретики новых технологий чётко отличаются от их конструкторов. Но в прикладной физике это является прямым продолжением специфики теоретических исследований в физике фундаментальной. В ней само понятие «теоретическое объяснение» капитально совпадает с понятием «математический расчёт». На основе многообразия методов, разработанных вычислительной математикой, начиная с эпохи И. Ньютона – её основоположника.

И вот первый историко-научный контраргумент байке об открытии ядерной энергии в 15-м веке от Р. Х.: тогда и в помине не было вычислительной математики, основы которой Ньютон заложил лишь к концу века 17-го. Между тем, теоретические расчёты цепных реакций ядерного деления и синтеза требовали не просто вычислительной математики, а уже с техническим обеспечением в лице компьютеров первого электронного поколения (лампового). Именно в процессе овладения ядерной энергией теоретики впервые стали переходить от технической вооружённости логарифмической счётной линейкой и механическим арифмометром к вооружённости электронными компьютерами.

А далее – несколько контраргументов уже школьного уровня знаний по физике и химии с их элементарной расстановкой во времени в мировой истории этих основных отраслей естествознания новоевропейского исторического типа.

Об Эйнштейновом законе эквивалентности массы и энергии Е = mc2 в наше время знают все. О релятивистском дефекте массы в атомных ядрах тоже знают (по крайней мере, должны знать) со школы. Согласно этому закону, при объединении протонов и нейтронов в атомные ядра часть их массы переходит в энергию связи этих тяжёлых элементарных частиц, которая высвобождается при расщеплении ядер. Расщепителями тяжёлых ядер могут служить только нейтроны, которые не имеют электрического заряда и свободно внедряются в ядро с его мощнейшим электрическим полем от положительно заряженных протонов.

В 1919 году Э. Резерфорд, облучая азот 14N альфа-частицами (ядрами 4Не), получил измеримые количества атомов кислорода 17О. В том же году Ф. Астон новым методом масс-спектроскопии открыл изотопы и опытно доказал наличие в атомных ядрах релятивистского дефекта массы. На этом основании энтузиасты уже тогда оценили колоссальные запасы энергии внутри ядра и опыты Резерфорда провозгласили зарёй ядерной энергетики фантастической эффективности. Сам Резерфорд остужал их пыл резко и в весьма энергичных выражениях: всякий говорящий о ядерной энергетике несёт чушь. И по тому времени он был абсолютно прав. Одно дело – разрозненные акты ядерных превращений в его опытах, но совсем иное дело – искусственная организация согласованной работы такого количества ядерных превращений, о котором даёт представление со школы известное число Авогадро 6,02.1023. В науке-то подобное надо же не интуитивно предвосхищать, а систематически и точно рассчитывать! А на это в начале 20-х годов не было и намёка.

Ещё одна историко-научная веха: сам Резерфорд при жизни, оборванной в 66-летнем возрасте осложнением после простой операции, успел только наметить путь к открытию нейтронов. (До открытия антибиотиков такая кончина была типичным явлением. Даже из 4-х авторов специальной теории относительности двое – А. Пуанкаре и Г. Минковский – умерли от аппендицита.) Это открытие состоялось в 1932 году. Что касается точного значения числа Авогадро, без которого не может быть точных расчётов в том числе и ядерных реакций, то оно определилось экспериментаторами к середине 30-х годов. (А наиболее точное на сегодня значение было определено совсем недавно – в 2011 году.)

Кратко – о появлении расчётных методов на пути к управляемым ядерным реакциям. Прежне всего, они сугубо теоретико-вероятностные. Первые же понятия и законы теории вероятностей как математической теории массовых случайных явлений были выработаны в 17-м веке н. э. П. Ферма, Б. Паскалем и др. в связи с подмеченными закономерностями азартных игр. (Вот ведь с каких «несерьёзных» предметов может начинаться история великих научных учений!) Далее они в 18-м веке отрабатывались на «конкретном тематическом полигоне» экономической статистики. Но особенно интенсивно – на «конкретном тематическом полигоне» кинетической теории идеальных газов в последней четверти 19-го века. (В само́й математике наиболее систематическую форму теория вероятностей приняла трудами А. Н. Колмогоровым в 1929–1933 годах.) Однако теоретико-вероятностная физическая кинетика 19-го века работала с такими объектами, в которых неизменно количество участвующих микрочастиц. В системах с химическими реакциями оно переменное. И на том же рубеже 20–30-х годов 20-го века для сравнительно узкого класса химических реакций горения и взрыва Н. Н. Семёновым и С. Хиншелвудом была разработана кинетическая теория цепных реакций.

Вот после этого-то перспектива овладения реакциями ядерных превращений и стала реалистичной. Тем не менее, химическую теорию цепных реакций для этого требовалось творчески развить применительно к физическим процессам с массовыми участиями нейтронов, с их размножениями и поглощениями веществом конструкций ядерной бомбы и ядерного реактора. Требовалось её модифицировать на основе множества соответствующих экспериментов. Только после этого в 1938 году была осуществлена первая управляемая цепная реакция ядерного деления. А далее последовали широко известные программы США, Великобритании, Германии и СССР по созданию, в первую очередь, ядерного оружия, а уж потом – и гражданской ядерной энергетики. (Поистине, диавольские приоритеты в падшем роде человеческом! Но такова уж его реальная история.)

Ну и ещё кое-что из знаний школьного уровня вкупе с элементарной привязкой к реальной истории их выработки. Сама химическая атомистика, которая ныне изучается в школьных курсах химии, впервые заявила о себе только в 1801 году в версии Дж. Дальтона с её законом кратных отношений и поистине уникально эффективной символикой обозначения химических индивидов буквами латинского алфавита в сочетании с цифровыми индексами. Ныне это – «школьные трюизмы», но тогда они воспринимались научным сообществом как потрясающе эффективный переворот в сравнении с наследием всей предшествующей химии с её алхимико-астролого-магической предысторией. Тем не менее, сам Дальтон постоянно смешивал понятия «атом» и «молекула». Потребовались первая треть 19-го века, особые эксперименты и гении Ж. Гей-Люссака и А. Авогадро для окончательной «утряски» этих понятий до ныне «школьного» уровня.

И какое же могло быть «раскрытие тайн ядерной энергии» в 15-м веке, не знавшем даже атомистических моделей в химии, не говоря о физике, где они окончательно утвердились только к началу века 20-го?! И надо ли быть профессиональным историком науки и её тонким знатоком для того, чтобы это понять? Хотя для этого надо и подумать, то есть кое-что вспомнить, кое-какие справки навести. Тем более, в современную эпоху Интернета с его Википедиями. Но как же иначе-то?! Разве что положиться на непосредственное водительство Святым Духом! Однако среди комментаторского актива РНЛ есть и мнящие себя в этом качестве. И такую околесицу несут о науке и её знаниях, что я при её чтении ущипываю себя за руку: уж не снится ли мне сие в начале 21-го века от Р. Х.? И на улицу в окно выглядываю: уж не перенёсся ли я в Средневековье?

Мной уважаемый проф. А. И. Осипов на «Радонеже» в связи с той же темой «Наука и мораль» воспроизвёл миф о том, что первые испытания ядерного оружия (особенно, подводные) были чреваты глобализацией уже ядерно-синтетической реакции превращения водорода в гелий: сначала – в водяных парах атмосферы с дальнейшим захватом рек, морей и Мирового океана. И стала бы тогда Земля на недолгое время новой звездой в Солнечной системе. Творцы ядерного оружия, мол, знали о такой опасности, но от общественности её скрывали. И решились на отчаянный эксперимент, азартно «поставив на кон» человечество вместе со всем живым на Земле. К счастью, тогда обошлось. Но вот, мол, что́ такое современная наука апостасийного общества, не окормляемая христианскими моральными нормативами. Ради новоявленной добродетели «святой» человеческой любознательности готова рискнуть и само́й жизнью на Земле!

Опасность превращения физического эксперимента в эпицентр космической катастрофы, разумеется, не мной придумана. Такие предчувствия части учёных восходят к Нобелевской лекции изобретателя масс-спектроскопии Ф. Астона, опытно открывшего изотопы и релятивистский дефект массы в атомных ядрах. В этой же лекции (1922 год) он впервые указал на ядерно-синтетическую реакцию превращения водорода в гелий как основу будущей фантастически продуктивной энергетики человечества с неисчерпаемыми запасами энергоносителя – водами Мирового океана. Вместе с тем, указал и на опасность её глобализации в гидросфере Земли.

Сама по себе идея непроизвольного (по человеческому незнанию или недопониманию) превращения физического эксперимента в эпицентр космической катастрофы – в высшей степени серьёзная идея. Она актуальна в связи с современными экспериментами с искусственно пробуждаемым (на Большом адронном коллайдере) первородным веществом Вселенной с температурой в триллионы и триллионы градусов. Об этом у меня на РНЛ несколько статей, начиная с первых от 2008 года. В последние месяцы о такой опасности, уже исходя из теоретико-физических аргументов, заговорил и один из живых классиков теоретического синтеза субъядерной микрофизики и релятивистской космологии С. Хокинг. Но в эпоху первых ядерных взрывов опасности их глобализации не было и быть не могло. И творцы ядерного оружия это прекрасно понимали. Они не кривили душой перед опасениями общественности, многократно «подогретыми» падкими до сенсаций журналистами.

И, опять-таки, для понимания этого нет надобности в тонких профессиональных знаниях физики с её изощрёнными расчётными методами. Принципиальные схемы ядерной и термоядерной бомбы со времён моего золотого отрочества – в каждом кабинете гражданской обороны. И в «Детской энциклопедии» уже той же эпохи 50-х годов. В схеме ядерной бомбы показана критическая масса делящегося вещества в виде фрагментов сферы, которые сближаются и на время ядерного взрыва удерживаются пороховыми газами обычной взрывчатки. Все государственный тайны ядерного оружия по сей день не в его принципиальной схеме, а в том, как конкретно рассчитываются и реализуются в инженерной конструкции процессы этого подрыва и удержания делящегося вещества. Принципиальные схемы термоядерных зарядов также секрета давно не составляют. И из них понятно, что ядерный взрыв своей температурой в сотни тысяч градусов подрывает отнюдь не водород в водичке и не чистый водород, а специальную взрывчатку из дейтерида лития 6LiD, предложенную на основе соответствующих квантово-химических расчётов В. Л. Гинзбургом. (И «окрестившим» её «Лидочкой» – по химической формуле этого соединения.) И из этих принципиальных схем понятно, что ядерный взрыв буквально за миллионные доли секунды должен не только разогреть «Лидочку», но и обжать её до чудовищных давлений – порядка тех, которые в недрах водородной планеты-гиганта Юпитер. (Но в её недрах нет тех температур, которые в термоядерной бомбе создаёт ядерный взрыв, поэтому Юпитер и не может вспыхнуть термоядерной реакцией молодых звёзд и нашего Солнца.) И государственными тайнами термоядерного оружия по сей день остаются расчёты и инженерно-конструкторские реализации этого процесса.

И о какой глобализации ядерных взрывов может быть речь при атмосферных давлениях и температурах на поверхности Земли? То, что она полностью исключена, физики в 40–50-х годах отлично понимали. И они отводили подобные опасения «предметно»: а для чего, мол, все наши сугубо засекреченные труды, как не для того, чтобы рассчитать и на практике инициировать цепную реакцию синтеза водорода в гелий не то что в воде, а хотя бы в спецвзрывчатке, которой в природе нет и быть не может? А о точности соответствующих архисложных расчётов даёт представление испытание термоядерной «Хрущёв-бомбы» мощностью в 50 мегатонн тротилового эквивалента на Новой Земле 31 октября 1961-го года. Бомба показала мощность всего-то на 2% бо́льшую расчётной. Сама термоядерная реакция не принесла никаких неожиданностей: что́ теоретически рассчитали, то и получили. Неожиданными стали геофизические последствия – парализация радиосвязи в обширном регионе и др.


٭ ٭ ٭

Закончу эту статью на минорной ноте. Но уж «такова жизнь»! Благодаря постсоветским «реформам» народного образования естественнонаучное невежество новых поколений россиян стало поистине чудовищным! А чего ещё можно было ожидать, если из школьных программ были изъяты основы астрономии, знания которой являются «несущей конструкцией» любой научной картины мира – механистической, электромагнитной, синергетической, космолого-эволюционной?

В советскую эпоху невозможно было представить, чтобы к массовому читателю вышла, например, «сенсация», которая в Интернете маячила около месяца на первых позициях поиска в рубрике «Новости науки и технологий». И только теперь оказалась на том месте Интернета как мировой информационной свалки, которое ей подобает, – на зловонной информационной помойке наряду с новостями о сексуальных проблемах поп-звёзд и обо всём таком прочем. Оказывается, что в ноябре сего года Земля на пару недель погрузится в круглосуточную тьму. Причина? Вблизи Солнца планеты Юпитер и Венера сблизятся на минимальное расстояние, Венера своим полем тяготения перебросит на Солнце много дополнительного водорода и Солнце «раскочегарит» так, что светить будет в невидимой, ультрафиолетовой части спектра. Только к концу второй недели начнёт приходить в норму. Проекции планет на небесной сфере, наблюдаемой с Земли, отождествлены с положением планет в само́й Солнечной системе! Хотя бы поинтересовались, где́ в реальной-то Солнечной системе Венера и где́ Юпитер! Реакции термоядерного синтеза представлены идущими в фотосфере Солнца, которая на деле является верхним и весьма «холодным» слоем его плазменной атмосферы с температурой 6000 градусов, в то время как реакция-то идёт несравненно глубже при колоссальных давлениях и температуре под 15 000 000 градусов.

Дальше комментировать сие помимо ненормативной лексики лично у меня нет никаких возможностей. А «пиппл хавает»! Да что там – хлебает лошадиными дозами! И если бы дело было только в потребителях подобной информации о «жизни науки»! Дело-то уже дошло до её авторов. Что до потребителей, то таковых прискорбно много и среди православных россиян. И при этом таковые притязают на роль аналитиков в проблеме «Наука и религия». Есть таковые среди не только комментаторского актива РНЛ, но и среди её авторов. Свидетельство тому – периодически вспыхивающие полемики в статьях и на комментаторских ветках относительно эволюционных моделей современного естествознания. А то и об эволюционизме обществоведения! И что́ характерно: тема дурниной «гоняется по кругу» и все как были, так и остаются при своих мнениях. Только оспаривают друг у друга пальму первенства в богоугодном смирении…


ЛИТЕРАТУРА

1. С. К. Абачиев. Священное Предание: неприкосновенная святыня или предмет творческого отношения? // «Академия Тринитаризма», М., Эл. № 77-6567, публ. 22397, 08.08.2016.

2. Сергей  Абачиев. К серии статей В. Ю. Катасонова о феномене научно-технического прогресса. (Ответные критические заметки профессионала.) // РНЛ, 05.10.2016.

3. Сергей  Абачиев. Православные, будьте бдительны: философия! (Дополнения профессионала к двум статьям В. Ю. Катасонова.) // РНЛ, 20.10.2016, 24.10.2016, 10.11.2016.

4. Абачиев С. К. Формальная логика с элементами теории познания. (Теория. Практикум. Словарь-справочник.) – Р.-н.-Д.: Феникс, 2012. – 635 с.

5. Абачиев С. К. Теория и практика аргументации. (Логико-гносеологические и внелогические аспекты.) – М.: Красанд, 2013. – 340 с.

6. Абачиев С. К. Эволюционная теория познания. (Основные понятия и законы. Гносеологическая теория труда и техники.) – М.: Красанд, 2013. - 665 с., илл.

7. Сергей  Абачиев. О религии антихриста. Статья вторая. Возрождение духовности, которое не радует // РНЛ, 19.10.2015.

8. Сергей  Абачиев. О гражданской войне за историю Отечества. // РНЛ, 12.08.2015.

9. Сергей  Абачиев. Сказание о том, как Ильич «научный атеизм» зарезал. // РНЛ, 17.11.2016.

10. Сергей  Абачиев.  Ответ на статью о. Георгия Городенцева «Страстное искушение?!» (Спасибо за стимулирующую критику. Обстоятельно отвечаю.) // РНЛ, 07.06.2016.



С.К. Абачиев, Рене Декарт: «Определяйте значения слов – и вы избавите свет от половины его заблуждений» // «Академия Тринитаризма», М., Эл № 77-6567, публ.23671, 27.08.2017

[Обсуждение на форуме «Публицистика»]

В начало документа

© Академия Тринитаризма
info@trinitas.ru