Управление – это социальная деятельность, которая направлена на социальную деятельность, то есть практика воздействует на практику. Успешное воздействие требует знания закономерностей, присущих объекту воздействия, и предполагает сознательное использование этого знания для достижения максимума эффективности. Теперь легко сформулировать парадокс социальной практики: если мы признаём наличие объективных закономерностей, свойственных деятельности, подвергаемой воздействию, то должны предположить, что и воздействующая деятельность также подчинена неким объективным социальным законам. Возникает дилемма: либо в обоих случаях объективные законы принципиально однотипны, либо речь идёт о разных типах законов. Автор впервые двадцать лет назад определил и исследовал эту проблему как проявление рефлексивности деятельности. Однако тогда удалось опубликовать лишь небольшие тезисы, посвящённые данному вопросу («Диалектическое противоречие социальной практики» в сб. «Теория социального прогресса и актуальные проблемы совершенствования социализма», Тезисы научной конференции, Пермь, 1986, с. 144).

Не следует думать, что обнаруженные логические неувязки – идеологическая схоластика. С подобным же парадоксом мы сталкиваемся, например, на поле современной биржевой игры – в области определения так называемого технического анализа. Предполагается, что тренды биржевых курсов выражают систему неких закономерностей в форме повторяемых фигур, прочёрчиваемых графиком. Утверждается, что, зная эти фигуры, можно более или менее точно предсказывать динамику тренда и эффективно строить деятельность биржевых игроков. При этом, однако, не берётся во внимание, что динамика курса сама является отражением биржевой игры, а поступки игроков, следующих методологии теханализа, оказываются тогда предсказуемым порождением той же самой социальной практики – они суть чётко очерченное подмножество множества факторов, влияющих на динамику биржевых курсов. Тогда рождается гипотеза: может быть, и методология технического анализа, и целенаправленно внедряемая практика по его применению являются фрагментами системы управления, кем-то специально созданной?

Так или иначе, противоречие социальной практики легко выражается в форме известного расселовского парадокса: если есть деятельность по управлению той деятельностью, которая собой сама не управляет, то возникает вопрос о том, управляет ли управляющая деятельность собою или должен существовать иерархически более высокий уровень управленческой деятельности? Возможен и третий вариант, когда вся только что описанная теоретическая проблематика рассматривается в качестве выражения определённой исторически обусловленной социальной практики, связанной с построением иерархических вертикалей управления. И даже более того – сами эти иерархические вертикали лишь отражают определённую логику, которая владеет деятелями, строящими их. Но тогда допустимо помыслить иную, совершенно другую логику, выводящую нас за пределы только что описанных теоретических и практических конструкций. Попробуем наметить её контуры.

Автор в своей статье «Шахматная игра и квантовая механика» (http://quantmagic.narod.ru/volumes/VOL112004/p1211.html) показал, как онтология классической науки отражается в конструкции шахматной игры. В шахматах есть некие основные правила движения фигур, которые постоянны и неизменны, а есть закономерности игры, приводящие к определённым позициям. Сами физики (в частности, Ричард Фейнман в книге «Характер физических законов») отмечают, что научная картина мира именно такова: микрочастицам и физическим полям присущи неизменные законы движения, а структуры образованные на основе их (материальные системы – физические, химические, биологические) функционируют и развиваются по своим специфическим законам.

Характерным свойством отмеченной аналогии является то, что роль субъекта здесь оказывается вынесенной за скобки, причём в два этапа. Сначала вместо двух игроков представляем одного субъекта, который обладает знанием как законов основных, так и закономерностей, по которым одни композиции фигур переходят в другие. Тогда игра предстает в форме воздействия субъекта на динамический объект, реагирующий на это воздействие определённым образом. Игрок может полностью абстрагироваться от того, что его противником является какой-либо субъект (тем более, что и на самом деле по другую сторону доски может быть не человек, а компьютер). Но тогда, и оставшегося субъекта-игрока мы тоже можем устранить, заменив его машиной, действующей по определённому целеполагающему алгоритму. Следовательно, и вообще, вся развёртка шахматной партии может протекать внутри одной сама-с-собой-играющей машины, всякий раз реализующей один из допустимых вариантов развития игры. Фактически мы определяем виртуальное существование некоего шахматного мультиверсума, где заданы все варианты партий, заложенные в исходных основных законах и закономерностях игры.

Итак, странным образом, интеллектуальная игра стала бессубъектной, точно также как и в научной картине мира субъект, в конечном счёте, стал ненужным – человечество оказалось одной из существующих во Вселенной материальных систем, функционирующих по своим специфическим законам. Конечно, можно напомнить, что данная картина мира сама является субъективным творением (получается теория, исключающая наличие теоретика), но философский спор на эту тему сейчас не входит в наши планы.

Однако мы полагаем, что возможно радикальное решение: построение иной логики, в которой необходимость рефлексирующей субъектности становится очевидной. Не так давно появилась концепция так называемых синхронных шахмат (Synchronitis Chess) – история их создания описана в книге В.А.Трубицын, П.В.Полуян, «Вторая шахматная революция: шахматы сверхбудущего» (СПб, 2006). Дело в том, что обычные шахматы основаны на классической логике взаимодействия: стороны по очереди действуют друг на друга, а результат возникает как реализация одного из вариантов детерминированных причинно-следственными закономерностями игры. Оказалось, однако, что если ходы делать синхронно (одновременно предъявляя противнику письменно зафиксированную запись выбранного хода), то даже в рамках заданных правил движения возникает индетерминическая неопределённость. Чтобы выбрать ход, игрок одновременно должен стоять на двух взаимоопределяемых позициях. Оптимальным выбор может стать, только если известен выбор хода, сделанный противником, но тот выбор делается на основе предположений точно такого же порядка. Легко заметить, что здесь мы имеем дело с рефлексивностью, присущей деятельности субъекта, а не с детерминистским воздействием одного объекта на другой.

Мы утверждаем, что смоделированный таким образом тип взаимодействия (самодействия) является элементом особой квантовой онтологии и исходным пунктом построения логики постнеклассической науки. Подробное обоснование этого утверждения выходит за рамки предлагаемых здесь кратких тезисов.

Опубликовано в сб. «Рефлексивные процессы и управление», VI Международный симпозиум, 10-12 октября 2007 г., Москва, Институт философии РАН, Издательство «Когито-Центр», М., 2007. Стр. 86.