6. Русский космизм – вершина философско-культурной мысли человечества II-го тысячелетия Истории с рождества Христова и Великий Предтеча будущего бытия человечества и России

Русский космизм, как философско-культурно-научное течение мировой культуры, взращенное русским духом, русской духовностью и русской историей, определившей появление российской цивилизации как уникальной евразийской цивилизации на земном шаре, есть явление уникальное, во всех своих измерениях еще не осмысленное, по своему масштабу исторического генезиса равновеликое историческому генезису в целом русской культуры и российской цивилизации. Русский космизм — духовный базис национальной идеи России, ее питательная почва.

Космическое измерение — важнейшее измерение любой культуры, которое будет обретать новые измерения и содержание в XXI веке под воздействием императива выживаемости человечества в XXI веке. Глобальная Экологическая Катастрофа в своей первой фазе своего развития возвестила человечеству о наступлении Пределов прежним механизмам цивилизационного развития, в том числе и Предела тому виду «космизма», особенно характерного для Западной цивилизации, который оправдывал эгоцентризм культуры, уход человека во внутренней «космос», «космос»своих эгоистических потребностей, господства над «тварным миром», в «космос индивидуализма и материального потребления», в «мир», исповедующий примат материального над духовным. Беконовский тезис «Знание-сила» обернулся в рыночно-капиталистической цивилизации формулой применения научных знаний для сверхэксплуатации не только человека, но и природы, которая на фоне «энергетической цивилизации»XX века (скачок в энергетике мирохозяйствования в несколько порядков раз) обернулась экологической катастрофой.

«Космос западного человека», как «космос частного интереса и частной собственности» — терпит крах, поскольку он оказался не сгармонизированным онтологически, бытийно Космосу Бытия Природы. Капиталистическое отрицание Природы через культ частной собственности и, капитала, прибыли (наживы), рынка и индивидуализма, свободы как свободы безграничного обогащения и гедонизма, обернулось отрицанием со стороны Природы (Биосферы, Космоса) рыночно-капиталистического устроения «мира человечества» в форме разворачивающейся первой фазы Глобальной Экологической Катастрофы.

Терпят экологический крах институт частной собственности, идеология либерализма, терпит крах вся человеческая История как Стихийная История при доминанте закона конкуренции, и «войны всех против всех» по Гоббсу.

Новая парадигма Истории, если она будет реализована, а альтернативы для человечества иной — нет, есть парадигма Неклассической, Управляемой, Кооперационной Истории, в которой доминанта переходит от закона конкуренции и механизма естественного отбора в социальной эволюции к доминанте закона конкуренции и механизма интеллекта [20,38,39].

Большая Логика Социоприродной Эволюции 2 [0] на рубеже II-го и III-го тысячелетий с рождества Христова качнула «маятник» цивилизационного развития от «западного индивидуализма» к общинности, к социалистическому или коммунистическому социальному общежитию, но уже в экологическом измерении, от доминанты ценности Свободы — к доминаете ценности Ответственности перед целым Обществом, Человечеством, Биосферой, Землей-Геей, Космосом; от либерально-атомарной модели общества, в котором социальная система как бы предназначена для «Царствования» человеческого индивида, — к организмо-центрической модели общества, в которой человек и общество нераздельны и не самореализуются друг без друга, в которой государственный механизм предстает как функция самоуправления.

Российская цивилизация, находясь на единственном материке, где Запад и Восток соединяются в едином геополитическом и физическом, географическом пространстве, — Евразии, началась в своих «корнях» и духовном самоотображении как общинная цивилизация. Ее тысячелетняя логика развития в 1917 году в форме величайшей социально-цивилизационной революции за всю Историю человечества — Великой Октябрьской Социалистической Революции — отвергла рыночно-капиталистический путь развития, как противоречащий самой природе российской цивилизации. Нынешняя национальная катастрофа в России — экономическая, социальная, демографическая — есть негативная форма отрицания рыночно-капиталистического устроения, на путь которого пытаются поставить ее нынешние «реформаторы», возглавившие «буржуазную реставрацию».

Русский космизм, как некое фундаментальное измерение русской культуры и русской философии, всего мировоззренческого основания российской цивилизации в концентрированном виде, есть исторический итог развития духовно-мировоззренческих, культурных оснований российской цивилизации, и в силу вышеизложенного несет в себе великие прозрения будущих форм бытия человечества и России в XXI веке, которые автор определил как систему Тотальной Неклассичности будущего бытия человечества и России [38-41].

Взгляды на русский космизм демонстрируют широкий спектр оценок и определений.

По мнению автора, С. Г.Семенова выделяет важнейшее «новое качество мироотношения», которое является определяющей генетической чертой русского космизма, — активно-эволюционное отношение к Миру и Космосу [2, с. 4]. По С.Г.Семеновой «русские космисты» сумели «соединить заботу о большом целом — Земле, биосфере, космосе с глубочайшими запросами высшей ценности — конкретного человека». С этих позиций гуманизм как одна из направленностей русского космизма приобретает космические координаты, превращается в космический гуманизм, в котором проблема судьбы человека; его духовности и его будущего, проблема целостности человека и смыслозначная функция жизни человека становятся космопланетарными. Высшее сознание, т.е. Космическое сознание, как отмечал Владимир Соловьев: «ставит человека в определенное отношение к целому мировому процессу» [3, с. 140].

О.Д. Куракина определяет русский космизм — как определенную ориентацию целой культуры, в основе которой лежит «мировоззрение живого, нравственного Всеединства человека, человечества и Вселенной в его отношении к Творцу и творению» [4, с. 3]. На «философию всеединства» как важнейшую составляющую «отечественного фонда научно — культурного наследия» указывают В.П. Казначеев и Б.А.Спирин [5, с. 17]. По мысли Моисеева [4, с. 7] русский космизм выполнял функцию преодоления противоречия эпохи Просвещения и в его пространстве «картина мира обретала цельность, единство, как это было в античные времена».

Именно «цельность знания» (В.С.Соловьев, П.А.Флоренский, Н.А.Бердяев), как одна из важнейших характеристик («...цельность есть множество рассматриваемое как единство..». [6, с. 8]) и устремлений русского космизма, связывает мироотношение русского космизма с античным мироотношением. Отвечая на вопрос, нужна ли была античность в годы революционной ломки 1917 – 1922 гг. в России, когда ею активно и интенсивно занимался Александр Федорович Лосев, А.А.Тахо-Годи отвечает: «…Античность совершенно необходима в те времена, когда пытаются уничтожить фундамент культуры, оторвать человека от естественной почвы. Именно в ней (античности), залегают корни современных жизненных основ. Там рождается древнейшая форма мышления — миф. Там заложено учение об имени и числе» [12, с. 10]. Не случайно в творчества А.Ф.Лосева так же, как и в творчестве Е.П.Блаватской, Н.К.Рериха и Е.Н.Рериха, русский космизм демонстрирует свою синтетическую связь с синтетическими основаниями античной и индийской философии [7-9, 10-12, 13-16].

Категория синтетичности мироотношения в русском космизме реализуется через категории соборности, (А.С.Хомяков, В.С.Соловьев и др.), цельности бытия, всеобщего сознания, принципа единства (П.Я.Чаадаев), всеединства (В.С.Соловьев), бесчеловечности и всемирности (Ф.М.Достоевский, А.В.Сухово-Кобылин) [2, с. 4-12; 4, с. 128, 129; 21, с. 39-43]. По Г.С.Батищеву русский космизм выступил «провозвестником новой парадигмы в культуре» — парадигмы «гармонически полифонической, между — субъектной», и далеко опередил научное познание своего и нынешнего времени. Его заслуга в том, что он «положил конец человеческому антропоцентризму, включая и коллективный общечеловеческий свое-центризм и геоцентризм» [4, с.161]. Синтетичность русского космизма в этом плане выступает фундаментальным неосвойством космического мировоззрения будущего, транс формирующем все характеристики человеческого бытия, включая нравственные основания жизни человека. «Художественность и нравственность выступают уже не как сугубо и монопольно человеческие, а как имеющие под собой онтологическую основу в космических, универсальных качествах внечеловеческой действительности: космической художественности и нравственности, в Красоте и Этике всей Вселенной» [4, с. 15].

И, однако, по мнению автора, данная характеристика не исчерпывает главные черты русского космизма как феномена мировой культуры, по своей значимости для грядущего не уступающего феноменам древних космизмов — индийского и античного космизмов.

Русский космизм есть вневременное явление русской культуры.

Характеристика «вневременности »русского космизма используется автором для того, чтобы подчеркнуть его как качество всей истории русской культуры и культуры России соответственно, по крайней мере, восходящее к древнерусским памятникам культуры, таким как «Повесть временных лет». Ярославская «Правда», «Слово о полку Игореве», вся летописная культура, живопись Феофана Грека и Андрея Рублева [23 -30].

С.С.Аверинцев пишет о феномене национальной психологии «насквозь характерном, насквозь историческом», в системе которой понятие «Святая Русь — категория едва ли не космическая», в которой проявляются космические масштабы: в некотором смысле «быть... всем миром» (пространственно — временные масштабы) — «большое время» Бахтина [31, с. 216-217]. А в «большом времени» «смысл прорастает, как зерно, перерастает себя, он меняется, не подменяясь, он отходит сам от себя, как река отходит от истока, оставаясь все той же рекой. «Большое время» не фантазм, а реальность, однако такая, при описании которой особенно трудно оградить свой ум от фантазмов. Оно даже реальнее, чем изолированный исторический момент, последний есть по существу наша умственная конструкция, потому что историческое время — длительность, не дробящаяся ни на какие моменты, как вода..». [31, с. 210].

В.Чивилихин в «Памяти» приводит размышления А.Л.Чижевского об истоках русского космизма [22, с. 94]: «...Передо мной стоит вопрос: почему все же — Каразина, Кибальчича, Федоровых, Циолковского, Цандера, Кандратюка дала Россия, а не какая-либо другая страна, более развитая в социальном, экономическом, научном отношениях? Чем объяснить, что космические прозрения русских появились примерно за 100 лет до того, как сходные идеи высказали современные западные ученые....Думаю о психическом складе и талантливости нашего народа, лучшие представители которого всегда искали истину, как бы глубоко она ни пряталась, как бы велики не были препоны на пути к ней, и каких бы жертв этот поиск не требовал. Или мы, ощущая свое исторически сложившееся запаздывание, брали разгон перед подъемом? Может, отгадка таится именно в нашей тяжкой и неповторимый тысячелетней истории, которая, как гигантский айсберг, вынесла XIX-XX вв. на поверхностьэтот феномен мировой культуры — сияющее цветение материи в виде мыслей, чувств и деяний великих писателей, ученых, композиторов, живописцев, борцов за общественного благо?...Всего лишь за столетие с небольшим — срок мизерный в истории, например, науки, — русский народ дал блестящую плеяду замечательных ученых..»..

Морально-космический поиск принизывает «пустынничество» великих русских «пустынников», например такого, каким был Сергей Радонежский. Единение с Природой и Космосом, познание через «подвиг» (кстати, слово подвиг — чисто русское слово, не имеющее аналогов в других языках, и отражающее подвижничество русской души как своеобразное познание космических реалий), глубокое благоговение перед жизнью любой твари (по приданию Сергий Радонежский делил свой хлеб с медведем, а «иногда — отдавал ему последний кусок, сам оставаясь без пищи» [29, с. 164]), составляет глубокое внутреннее содержание этики жизни всех русских святых. Высоким нравственным пафосом космического масштаба пронизаны слова древнерусского человека XII века, высеченные им на стене Мартирьевской паперти Софийского собора в Новгороде Великом («Граффити из Мартирьевской паперти»): «И реку: О, душа моя! Почему нежишься, почему не восстанешь, почему не молишься господу своему. Почему добра жаждешь. Сама добро не творя».

С.С.Хоружий [4, с. 152-162], очевидно, верно «схватил» генетику космизма русского, православия, обеспечившей глобальный подход всегда присущий русской мысли и русской философии и отражающей «глубинный стержень» живого опыта православия — «духовную традицию исихазма как священнобезмолвия, созданную в православной аскетике». Через «священнобезмолвие» происходит постижение единства человека и космоса, формируется внутренняя духовная практика «обожения». Интересным является наблюдение С.С.Хоружего о наличии некоего подобия (в рамках развитой мною концепции системогенетики его можно назвать системогенетическим подобием [17-20]) между «принципом самоподобия» «индивидуального обожения подвижника и соборно — космического обожения (»макрообожения») в теориях Богочеловечества» и подобием онтогенеза и филогенеза [4, с. 163], т.е. принципом Геккеля (еще одно косвенно доказательство существования обобщенного за кона Геккеля [17-20]). «Пустынничество »и есть практика исихазма.

«Большое время» М.М. Бахтина как внутреннее время древнерусского самоощущения и миропонимания запечатлено в отечественном летописании, насчитывающем за период с Х по ХVII век 1500 списков летописных сводов [23], в которых красной нитью проходит единство истории русской земли («Святой Руси») и Космоса, Природы. Это отразилось в едином контексте русского летописания, в его смысловом единстве, которое тяготеет к «русскому Космосу», в которых факты воздействия пульсации (циклически-волновой ритмологии) Космоса на Земле в форме периодически повторяющихся засух, разрушительных наводнений, голодных, а иногда и «моровых» лет, затмений солнца, встреч с кометой Галлея и др. космических феноменов, потрясающих сознание древних русичей, тесно переплетаются с социально-исторической ритмологией «социального и этнического Космоса Евразии», с событиями истории народа и отдельных городов и личностей Земли Русской. Фактически по В.К.Кузанову в системе русского летописания отразилась «служба погодовещания», которая развивалась и обогащалась на протяжении веков [23, с. 133] и хронологическая точность которой, как показали исследования Е.П.Борисенкова и В.М.Пасекого, представляет собой изумительное явление средневековой истории человечества, в т.ч. и Европы, намного опередившее свое время. Русский Космос многовековой летописи предстает одновременно и как поток Русского Просвещения, и как поток Русского Космизма.

«Большое время» сознания русских летописцев, как своеобразное отражение евразийской косморитмологии, отражает «большое пространство жизни Земли Русской, уже в Х веке простиравшейся от Черного моря до Новой Земли на Севере (в наши дни на острове Вайгач, который отделяют от Новой Земли лишь Карские или Железные Ворота, было обнаружено славянское селение, время существования которого датируется археологами как Х век, что соответствует однозначным записям Новгородской III-ей и Софийской I-ой летописей: «В лето 1032 великий князь Ярослав поча городы ставил» по Руси. И тогда же Улеб изыде из Новгорода на Железныя врата и опять мало их приде» [23, с. 125]).

Единый «большой» хронотоп бытия русского человека на психо-социальном контексте определял общинностъ русского бессознательного [39,42,44,45], корневое чувство единения себя с природой и со всем народом, с государством русским, с Землей Русской. Этот «большой» хронотоп русской бытийности и русского «коллективного бессознательного» поддерживался большой территориальной коммуникацией, отраженностью этой хроно-топической макромасштабности в флексивности русского языка, в его диалектическом многообразии. Удивляет высокая событийная синхроничность и широкий масштаб природо-исторического видения, запечатленный в русских летописях из всех центров летописания, каковыми были — Киев, Новгород, Псков, Галич, Чернигов, Суздаль, Ростов Великий, Владимир, Рязань, Тверь, Москва, Переславль Южный и Переславль Северный, Смоленск, Холмогоры, Архангельск, Нижний Новгород, Устюг Великий, Пермь, Кирилло-Белозерский и Соловецкий монастыри, Вологда, Казань, Астрахань, Тобольск, Иркутск [23, с. 125,126]. История русской летописи как феномен генеза русского космизма подтверждает меткое замечание Н.А.Бердяева, что широкая география Руси (России) перешла в «широкую географию» души русской.

В этом хронотопичесном макромасштабиом генезисе русского космизма скрываются источники генезиса своеобразного «голографизма» русского сознания, выходящее к «голографизму» космического видения древних русичей, глубоко чувствовавших подобие между «малым» и «большим» в космоустроении Вселенной и мира человека. Космос Природы как бы повторяется во внутреннем Космосе человеческого бытия, даже его жилища. В.В.Бычков в прекрасной монографии по русской средневековой эстетике приводят пример эстетики подобия космических сил в древнерусской бы лине «Молодость Чурила» [24, с. 33]:

«В терему пол — середа одного серебра

Стены потолок красны золота,

На неби солнце и в тереми солнце,

На неби месяц и в тереми месяц,

На неби звезды рассыплются,

В тереми звезды рассыплются,

Вся небесная луна в терему приведена».

Аналогичный космический гелографизм просматривается и в содержании былины «Садко».

При этом важно подчеркнуть, что для русского космического чувства характерно чувство дружественности Космоса, несмотря на все случающиеся социоприродные трагедии. Близкую мысль прекрасно высказывает В.В.Бычков в [24, с. 36]: «Древний славянин и средневековый русич не чувствовали себя подавленными, угнетенными природой и ее стихиями, хотя и во многом зависели от них, побаивались их. Они не видели и не признавали какого — то изначального, хронического зла в природе. В целом окружающий мир всегда воспринимался как позитивный и дружественный, как дарящий жизнь человеку. И он почти на равных общался с ним. Даже русские мастерицы-вышивальщицы изображают на своих вышивках не какие-то обыденные сюжеты, а основные составляющие Универсума: «светел месяц со лунами, со чистыми со звездами», «красно солнце с маревами», «сыры боры со лесами... со рыскучими зверями», «да божью церковь с образами, со чудными со крестами». Речь идет «...о некоторых условно-символических орнаментальных изображениях, которые действительно складывались в древнерусской выпивке из многих природно-космических знаков. Цвет, ритм, весь орнаментальный строй вышивок носят радостный, жизнеутверждающий характер, хорошо выражая центральный тон древнеславянского эстетического сознания».

Русский космизм по своим социо- и этногенам [14, 18-20, 43, 45] оптимистичен, выступает неким сотворцом с Природой, и как коллективный Творец коллективной, соборной русской души формирует культуру радости и красоты [17, 38, 39, 41, 47], культуру сотворения и общего дела, которое получает уже позже в трудах Н.Ф.Федорова [58] поистине русский, космически-мажорный масштаб.

Как хорошо показано в [32], космическое сознание населения Киевской, а затем Московской, Руси, отражает в себе дохристианский генезис русского космизма. Структура Малого Космоса — Малого Сварожья (Мира и Антимира) создана нашими пращурами во II-ом тысячелетии до нашей эры [32, с. 12], «Наша ча ете Малого Сварожья подставляет собой три кола (круга). Внизу слева Коло Молока (Галактика), справа — Коло Суры (туманность Андромеды), а над ними и как бы между ними — Колю — Ярила (Солнце), в котором десять планет: девять постоянно движутся каждая по своей дороге (орбите), а десятая никак места себе не определит, носится по Колу Ярила то там, то сям, потому и называется Странником (Фаэтон). У Кола Молока больше женской силы, у Кола Суры — мужской, а у Кола Ярила — одинаково и мужской, и женской. Женская сила тянется к мужской, и все три кола, как планеты в Коле Ярила, тоже все двигаются слева направо, по часовой стрелке или по виткам естественной спирали», — так описывает Александр Семенович Иванченко космические мировозрения наших древних предков, дошедшие до нас благодаря народной памяти и сохранившейся дохристианской русской письменности (до кириллицы) и поражающие глубиной космического мироведения [32, с. 12]. В древнейших дохристианских книгах «россичей» сказано, отмечая в [32, с. 12], что «за седьмым, считая по удаленности от Ярила, Эмитом (Ураном) находится восьмая планета, которая называется Рогач; потому что как бы четыре громадных светящихся рога. А девятая, самая крайняя в Коле Ярила планета — Чаклун (Колдун)..».. Планета Рогач — это планета Нептун, а Чаклун — Плутон, открытые астрономами в XX веке. Не здесь ли, в древнем космомировоззренческом генезе русского народа и русской культуры лежат будущие космические прозрения русских во второй половине XIX века и в начале XX века, о которых с восхищением и удивлением говорил А.Л.Чижевский.

В книге польского ученого Фаддея Воланского приводится древняя накаменная надпись россичей (ХVI в. до н. э.) в Приазовье, в которой имеются с лова: «Постараемся искренней опекой построить дом, а также подворье супругам молодым. Пусть детей рожают и лелеют, и пусть жизнь будет светлой». Эта надпись по свидетельству [32, с. 13] сопровождается тремя знаками: буквой «Я» в окружности, означающей духовность, восьмиконечной звездой — символом «высшего дара» («в природе существует сеть творческих принципов и восьмая энергия, которая дает возможность каждому проявить себя в своей области», а это и есть «высший дар»), и знаком «Веди» — символом познания (в трактовке А.С.Иванченко — познания 2-х триединств: триединства неорганической Природы и триединства, очень маленькой по сравнению с первой, органической природы, обозначаемой буквой «Ж» — «Жизнь», находящейся как бы в центре неорганического мира; Ж — четвертый символ), и, наконец, последним символом пожелания потомства (которое «тоже составило бы свое триединство, и души чьи были бы возвышены»[32, с. 13]).

В этой символике соединения человеческой индивидуальной судьбы, «космоса жизни, «космоса познания» и большого Космоса, включая «социальный космос русской общины» просматривается та трактовка соборности, в которой свобода личности и свобода целого — общества соединяются в едином органическом единстве (В.Н.Сагатовский, [60 ]).

Русский космизм — это определенный тип мироотношения и мироосвоения, главными чертами которого является космоисторичностъ или космогенетичностъ сознания, широкомасштабное осознания себя в мире как разума ответственного и за прошлое, и за будущее человечества перед Космосом (для православного сознания — перед Богом), глубинное понимание Всеединства человека с Человечеством («бесчеловечностью» по Ф.М.Достоевскому), и с Миром, со Вселенными Мира, космическая нравственность, выходящая за пределы регуляции человеческого общежития, ставящая проблему моральной ответственности человека за судьбы Земли, всего живого на Земле, соборность, активно — эволюционное отношение к миру, чувство всеоживленности Космоса. К.Э.Циолковский в «Грезах о Земле и Небе» утверждал: «Нельзя... отрицать, что Вселенная заполнена высшею сознательною и совершенною жизнью» [59, с.296]. Н.Ф.Федоров проводит мысль о примате сознательно активного начала в истории, фактически ставит вопрос о бессмысленности той Истории, которая названа автором в его трудах Классической Стихийной Историей [20, 38, 44, 48, 49, 50 и др.]: «... есть еще история как раскрытие смысла, значения жизни; искание смысла жизни есть философия истории, которая также не лишена памфлетного свойства или вообще субъективного характера; философия истории сама имеет уже очень длинную историю, хотя смысла жизни еще не отыскала и даже отчаялась найти его. Смысла истории и быть не может, пока человек не пригнел в разум истинный, но если нет смысла, то будут нелепости, и эти нелепости имеют постоянство, повторяемость, т. е. они будут иметь вид законов; статистическая история, и констатирует их. Смысла в истории человеческого рода не будет, пока история, как, это, очевидно, не есть наше действие, не есть произведение нашего совокупного разума и воли, пока она явление бессознательное и невольное. Но история и не может быть нашим действием, нашим произведением, пока мы живем в розни; даже и при соединении наша родовая жизнь не будет делом разума, пока человек зависит от слепой силы природы, пока он не сделает ее орудием своего совокупного разума и единой совокупной воли. Искание смысла есть искание цели, дела — единого общего дела..». [58, с. 197] (выдел. мною С.А.). Здесь устами Н.Ф.Федорова русский космизм «говорит» с потомками как Великий Предтеча будущих форм бытия человечества в виде системы Тотальной Неклассичности Бытия, которая подразумевает реализацию управляемой социоприродной эволюции на базе общественного интеллекта («совокупного разума») и образовательного общества [20, 38, 44, 48, 50], т.е. на базе экологического социализма в форме образовательного общества, где «общим делом» становится управление социоприродной гармонией [43-50].

Русский космизм — это синтетический, системно-синкретический, космический тип мышления и интеллекта, в том числе общественного интеллекта. Он постоянный генератор космического измерения русской культуры, и через нее — российской культуры в ее целостном восприятии как результата культурного межэтнического, межнационального взаимодействия под доминантным воз действием русской культуры.

Можно указать на одну из линий космического мироосвоения через культуру в русской литературе: Ф.М.Достоевский («Подросток», «Бесы», «Дневник писателя»), М.А Булгаков («Мастер и Маргарита»), Л.М.Леонов («Пирамида»), — в которой жесткой критике подвергается западно-капиталистический эгоизм и индивидуализм, высоко звучит космическое предначертанье судьбы человечества и России. Синтетичность русского космизма выступает как бы отражением синтетичности, общинности бытия русского духа, противостоящей либеральной атомарности» Запада и его Духу, Духу Капитала и Наживы. Ф.М.Достоевский подчеркивает гибельность западничества («европейничанья» по Н.Я.Данилевскому) для России, «...русскому, ставшему действительно европейцем, нельзя не сделаться в то же время естественным врагом России», «...русскому ни за что нельзя обратиться в европейца серьезного, оставаясь хоть сколько-нибудь русским, а коли так, то и Россия, стало быть, есть нечто самостоятельное и особенное, на Европу совсем непохожее и само по себе серьезное», — отмечает Ф.М.Достоевский [54, с. 255]. Русский космизм имеет — своим стержнем справедливость, правду. «Обнажим, если надо, меч во имя угнетенных и несчастных, хотя даже и в ущерб собственной выгоде. Но в тоже время да укрепится в нас еще тверже вера, что в том-то и есть предназначение России, сила и правда ее, и что жертва собою за угнетенных и брошенных всеми в Европе во имя интересов цивилизации есть настоящее служение настоящим и истинным интересам цивилизации», — восклицает Ф.М.Достоевский [54, с. 404]. «Космос» Булгакова в «Мастере и Маргарите» — особенный, в нем микрокосм человека, социальный космос и мир космических сил взаимопроникают друг в друга, соединяя пространственно-временные измерения отдельной личности, общества, истории человечества и Космоса в целом, пусть даже в мифически-мистическом отраженном свете (тоже космический голографизм, какой был у древних русичей). И здесь главное — сила Добра, воспроизводство глубинного измерения русского космизма — царствования Добра в мире. Пилат на допросе Иисуса Христа (Иешуа) обращается к нему: «А теперь скажи, что это ты все время употребляешь с лова «добрые люди»? Ты всех, что ли, так называешь?. — Всех, — ответил арестант, — злых людей нет на свете» [11, 55, с. 293]. Доброта, любовь (Маргарита) и творчество (Мастер) предстают великой триадой, такой же, как Истина, Добро и Красота, которая незримо присутствует в диалоге Пилата и Христа. По Христу «всякая власть является насилием над людьми и что настанет время, когда не будет масти ни кесарей, ни какой-либо иной власти. Человек перейдет в царство истины и справедливости, где вообще не будет надобна ни какая власть» [55, с. 296]. Л.М.Леонов «подхватывает «космические прозрения Достоевского и Булгакова, в которых Россия снова становится ареной космических мистерий, в которых судьба России и судьба человечества сливаются воедино. В сложном романе размышлении «Пирамида», подводящем итог новому циклу человеческой истории, Л.М.Леонов подчеркивает космическую, цивилизационную логику тяги человечества к справедливости, к раскрытию творчества человека, закодированного в нем всей предшествующей социальной эволюцией. «Октябрьская революция началась не позавчера, ее истоки теряются в еще дохристианской мгле, плохо доступной невооруженному уму», — размышляет Л.М.Леонов устами Диктатора в диалоге с ангелом Дымковым [57, с. 598]. Он подчеркивает постоянную тему русских «крутить чернорабочее колесо социального прогресса» «не за поживу, а за пресловутые добро и правду» [57, с. 606].

Синтетичность русского космизма предстает одновременно и как отражение некоего космического интуитивизма в структуре русского самосознания и русской культуры. Комический интуитивизм русского космизма несет в себе смысл проявления «совокупного бессознательного» русского народа и русской культуры, отражающего в себе (по системо-генетическому закону спиральной фрактальности системного времени или обобщенному закону Геккеля по автору [18-20, 38, 39, 42]) генетический код российского суперэтноса и российской цивилизации.

Институционализация русского космизма через ретрорефлексию происходит в конце XX века. Отражением этого феномена явились работы [2, 4, 5, 33, 34, 51-53, 60, 61 и др.], в т.ч. и работы автора [14-20, 35, 36, 38-50, 62, 63 и др.].

Сам процесс институционализации русского космизма следует рассматривать в потоке реформации в механизмах цивилизационного развития, происходящей на рубеже XX и XXI веков. Эта реформация имеет несколько измерений:

1. Измерение смены Исторических Парадигм, перехода от Классической Стихийной Истории на базе механизма конкуренции и философии апологетирования этой стихийности, непредсказуемости («бессознательного «Истории по Гегелю и Н.Ф.Федорову, логики воспроизводства «нелепостей «истории по Федорову, которые и определяли постоянный механизм инверсии Добра и Зла, превращения «благих намерений»в «дорогу в Ад», что и дало повод Ф.М.Достоевскому записать в «Дневнике писателя» [54] мысль о действии некоего закона «искажения великодушных идей», закона превращения повторяемости «нелепостей» (в терминологии Н.Ф.Федорова) и не контролируемости исторического процесса в закон человеческой жизни, которому и поставила Предел первая фаза Глобальной Экологической Катастрофы) к Неклассической, Управляемой Истории, Истории Кооперационной, которая реализуется уже не в Большой Логике Социального Развития, а в Большой Логике Социоприродной Эволюции.

Предвосхищение наступления этой Глобальной Экологической Катастрофы — одна из линий рефлексии «русского космизма» второй половины XIX века и XX века. У Н.Ф.Федорова [58] присутствуют оценки «слепого прогресса» (с. 303), который осуществляется в технологии конфликта человека и природы, оборачиваясь засухами и пандемиями, в технологии конкуренции, которая Н.Ф.Федоровым осуждается, как противоречащая пятой заповеди и т. д. Неслучайно А.Гулыга пишет, что «русская идея — это предчувствие общей беды и мысль о всеобщем спасении» [61, с. 25 ].

Концепция активно — эволюционного начала русского космизма приобретает у В.И.Вернадского контуры основ учения о ноосфере-биосфере, ассимилированной человеческим разумом. Концепция ноосферы у В.И.Вернадского многоаспектная, она включает в себя и космогоническое измерение, в котором ноосферная эволюция начинается вместе с появлением человека на Земле или разумного живого вещества в Космосе (по автору Большой Космологический Ноосферный Взрыв, запустивший конус эволюции живого разумного вещества, антропной эволюции на Земле [38, с. 107]), и социоприродное (социобиосферное) измерение, которое связано с переходом человечества к новым формам Бытия, где человек «научается» регулировать силой своей мысли и энергетики хозяйствования динамическую гармонию между социальной и биосферной эволюциями. Во второй половине XX века осмысление этого «измерения» получило наименование императива коэволюции общества и природы (Н.Н.Моисеев, В.А.Кутырев, И.К.Лисеев, Р.С.Карпинская и др., концепция в достаточно полном объеме представлена в [52]). Автором было обращено внимание на частный характер «коэволюции» по отношению к гетероэволюции, ее неустойчивость, наличие в ней содержания переходного процесса к новой целостности эволюции, в которой общественный интеллект «встраивается» в социоприродный гомеостаз делая его Неклассическим [38-39,42-44, 46, 48, 53, 63, 64]. Мысль Н.Ф.Федорова о регулируемой социоприродной эволюции и учение о ноосфере В.И.Вернадского как некий итог «сферного направления» русского космизма [62] смыкаются в развиваемой автором системе теоретических воззрений об управляемой социоприродной эволюции на базе общественного интеллекта и образовательного общества [20, 48-50, 60, 62 и др.].

2. Измерение формирования императива выживаемости человечества в системе новых форм Бытия — в системе Неклассических форм Бытия человечества, в которой Антропные принципы, принципы Дополнительности или Дополнения (Н.Бор, В.П.Казначеев и др.), единства Истины, Добра и Красоты приобретают новое «звучание», синтезируясь вокруг принципа управляемости социоприродной гармонией совокупным человеческим разумом — общественным интеллектом.

Концепция Тотальной Неклассичности будущего Бытия человечества и учения об общественном интеллекте развернуты автором в его работах 90-х годов [14-20, 35, 36, 38-50, 63, 64 и др.]. Заострим здесь внимание на том, что само «управление» становится Неклассическим, «мягким», рефлексивным, базирующемся на Неклассической парадигме систем-ной и циклической онтологии мира, в которой его креативность, т. е. наличие Творчества как Онтологического Творчества в самом Бытии, становится фундаментальным признаком Неклассичности [20, 63, 64].

Тотальная Неклассичность и есть то измерение ноосферы как категории, которое у Вернадского обращено к будущему состоянию системы «человечество-биосфера». При этом категория Красоты через категории Симметрии-Асимметрии (Диссимметрии) и Гармонии приобретает, как и категория Добра, внутренних регуляторов и развития научной Истины и соответственно ориентиров — корректировщиков в стратегиях совокупного человеческого Разума в обеспечении социоприродной гармонии.

3.Измерение экологического основания движения человечества к социализму и коммунизму как таким формам Бытия, без которых невозможна Управляемая История, а значит невозможно и будущее человечества уже в ближайшем отрезке исторического времени начала III-го тысячелетия с рождества Христова.

Глобальная Экологическая Катастрофа превратила в одночасье Рыночно-Капиталистическую цивилизацию человечества в Большую Утопию, ведущую его к гибели.

Антикапиталистическое измерение русского космизма — одно из корневых, уходящее к «корням»российской цивилизации, русского духа и русской культуры и лежащее в основаниях «русской идеи». Оно выразилось в примате ценностей справедливости, правды, общинности, примата духовности над материальным, соборности, цельности Бытия и цельности знания, общего дела, ноосферы (А.С.Хомяков, Вл.Соловьев, Н.Ф.Федоров, Ф.М.Достоевский, П.А.Флоренский, В.И.Вернадский, Н.Г.Холодный и др.). В.Н.Сагатовский, развивая категорию Общего Дела Н.Ф.Федорова применительно к современным глобальным проблемам, определяет Общее Дело как «глобальный Ответ на Вызов проблем мирового сообщества и нашей страны» [60, с. 147]. Осмысливая содержание «русской идеи» с позиций конца XX века, В.Н.Сагатовский приходит к ее формуле в виде категориальной цепи [с. 164]:

Сама формула Саратовского отражает это антикапиталистическое измерение всего Духа российской цивилизации, которое, если воспользоваться риторическим вопросом Э.Фромма в форме альтернативы «Быть или иметь?», всегда тяготело к Ответу «Быть», в отличие от Западной цивилизации (романо-германской по Н.Я.Данилевскому [66], англо-американской и еврейской [40,54,58,66]), тяготевшей к ответу «Иметь», что и определяло ее агрессивный, экспансионистский характер на протяжении всей Истории, к культу «общества потребления «как некоему концентрату сущности капиталистического бытия на его «явленческой» поверхности.

Антикапиталистическое измерение русского космизма (достаточно вспомнить критику капитализма Вл.Соловьевым, Ф.М.Достоевским, Н.Ф.Федоровым, Л.Н.Толстым, в которой они обращали внимание на гибельность либерально-атомарного устроения общества, устроения, противостоящего соборному началу, без которого невозможен переход от «слепой» Истории к «сознательной») есть отражение антикапиталистического основания российской цивилизации на европейском континенте, логика развития которого и привела в 1917 году к Великой Октябрьской социалистической революции.

В [43,49] автором показаны социалистические измерения в учении о ноосфере В.И. Вернадского. Экологический социализм — еще одна грань Тотальной Неклассичности будущего бытия человечества в виде управляемой социоприродной эволюции в XXI веке как единственной модели устойчивого развития человечества.

Человечество в решениях Конференции ООН по охране окружающей среды и развития в Рио-де-Жанейро в 1992 году продекларировало императив устойчивого развития, но не насытило его конкретным содержанием, потому что, не отказавшись от ценностей либерализма, рыночно-капиталистического устроения мира, частной собственности и индивидуализма, оно будет блуждать в «потемках», так как уперлось в «стену» Пределов Классической, Стихийной Истории в конце XX века.

В русском космизме в форме интенции его эволюции, развития на протяжении тысячелетий русской истории и истории России лежит этот ответ. Он формируется в трудах современных русских и российских мыслителей, продолжающих дело русского космизма. И здесь Русский Космизм предстает как Великий, Коллективный или Соборный Предтеча будущих форм Бытия человечества, его логики развития в III-ем тысячелетии с рождества Христова. Его главные измерения:

- ноосферизм;

- общинность или соборность;

- социальная справедливость;

- экологический социализм;

- общественные собственность и капитал, в системе которых частная собственность становится их органическим компонентом;

- критерий качества экономики в форме не функционала прибыли, а функционала качества жизни;

- доминанта «Быть», а не доминанта «Иметь»;

- образовательное общество;

- переход от Эго-центричного Гуманизма к Эко-центричному Гумманизму;

- доминанта Ответственности, а не доминанта безграничной Свободы индивидуализма и наживы;

- общество творящих людей (Номо Креатор), а не «общество потребления»;

- многообразие этическое, культурное, цивилизационное и ценностное, переходящее в целостность человечества, а не единообразие американизированной культуры «общечеловеков» [44, 47, 63, 67, 68 ];

- общее Дело;

- управляемая социоприродная эволюция на базе общественного интеллекта и образовательного общества.

России есть, что сказать Миру, если она продолжит свой духовный и социальный поиск, ощущая Достоинство своей Истории и того духовного потенциала, ядром которого является русский космизм, отказываясь от западничества и «европейничанья» [65] и продолжая историческую и социальную преемственность сложившейся системы евразийской цивилизации, имя которой Россия!

Нельзя предавать Историю и дело Предков. На этом пути только Небытие!

Литература

1. Зеленев Л.А. Поэтические этюды. — Н.-Новгород: Общероссийская академия че-ловековедения, 1993, 38 с.
   
2. Русский космизм: Антология философской мысли // Предисловие с текстом С.Г.Семеновой; Примечание А.Г.Гачевой. — М.: Педагогика-Пресс, 1993, 368 с.
   
3. Соловьев В.С. Сочинения (в 2-х т.), т. 1. — М.: Мысль, 1988, 892 с.
   
4. Русский космизм и ноосфера // Тезисы докладов Всесоюзной конференции, Ч. I. — М.: Кафедра философии АН СССР, МФТИ, 1989, 232 с.
   
5. Казначеев В.П., Спирин Е.А. Космопланетарный феномен человека. Проблемы комплексного изучения. — Новосибирск: Наука, 1991, 304 с.
   
6. Кант И. Критика чистого разума // Перевод с немецкого Н.А.Лосского. – СП б.: ИКА«Тайм-аут», 1993, 477 с.
   
7. Блаватская Е.П. Из пещер и дебрей Индостана // Послесловие А.Н.Сенкевича — М.: ИГЮ «Автор», 1991, 464 с.
   
8. Блаватская Е.П. Тайная доктрина. Синтез науки, религии и философии // Космогенезис, т. 1. — Рига: Т-ОКО, 1991, 845 с.
   
9. Блаватская Е.П. Тайная доктрина. Синтез науки, религии и философии // Антропогенезис, т. 2. — Рига: Т-ОКО, 1991, 1008 с.
   
10. Лосев А.Ф. Философия. Мифология, Культура. — М.: Изд. Политич. литература, 1991, 525 с.
    
11. Лосев А.Ф. История античной эстетики. Итоги тысячелетнего развития. Кн. 1. — М.: Искусство, 1992, 656 с.
    
12. Лосев А. Ф. Бытие-имя-космос // Составитель и редактор А.А.Тахо-Годи. — М.: Мысль, 1993, 958 с.
    
13. Рерих Н.К. Избранное. — М.: Советская Россия, 1979, 384 с.
    
14. Субетто А.И. «Русский космизм» и грядущая «четвертая волна» развития человеческой цивилизации. — На страже Родины, 8, 9, 13 и 16 июня, 1990.
    
15. Субетто А.И. Феноменология творчества. Ее отражение в креативно-квалитативной системе воззрений Николая Константиновича Рериха // Теория и практика высшего образования /Ответств. редактор В. В.Чекмарев. — Кострома: КГПИ, 1992, С. 3-21.
    
16. Субетто А.И. Микрокосм и накрокосм // Русский космизм и ноосфера / Тезисы докладов Всесоюзной конференции, Ч. 1. — М.: Кафедра философии АН СССР, МФТИ, 1989.
    
17. Субетто А.И. Творчество, жизнь, здоровье и гармония // Этюды креативной онтологии. – М.: Изд. «Логос», 1992, 204 с.
    
18. Субетто А.И. Системогенетика и теория циклов, Ч. I – СП б.-М.: Исследовательский центр проблем качества подготовки специалистов, международный фонд Н.Д.Кондратьева, 1994, 243 с.
    
19. Субетто А. И. Системогенетика и теория циклов, Ч. 2. – СП б.-М.: Исследовательский центр проблем качества подготовки специалистов, международный фонд Н.Д.Кондратьева, 1994, 260 с.
    
20. Субетто А.И. Социогенетика: Системогенетика, общественный интеллект, образовательная генетика и мировое развитие. — М.: Исследовательский центр проблем качества подготовки специалистов, 1994, 168 с.
    
21. Чаадаев П.Я. Статьи письма // Сост., вступительная статья и комментарии Б.Н.Тарасова. — М.: Современник, 1989, 623 с.
    
22. Чивилихин В. Память. — Роман-газета, № 4, 1985, 94 с.
    
23. Борисенков Е.П., Пасецкий В.М. Тысячелетняя летопись необычайных явлений природы. — М.: Мысль, 1988, 522 с.
    
24. Бычков В.В. Русская средневековая эстетика. ХI-ХVII вв. — М.: Мысль, 1992, 637 с.
    
25. Вздорнов Г.И. Феофан Грек. Творческое наследие. — М.: Искусство, 1983, 340 с.
    
26. Гумилев Л.Н. Этногенез и биосфера земли // Выпуск 1. Звено между природной средой и обществом. — Л.: ЛГУ им. А.А.Жданова, 1979, 251 с.
    
27. Гумилев Л.Н. Этногенез и биосфера земли // Выпуск 2. Пассионарность. — Л.: ЛГУ им. А.А.Жданова, 1979, 248с.
    
28. Гумилев Л.Н. Этногенез и биосфера земли // Под редакцией В.С.Жекулина. — Л.: Изд. ЛГУ, 1989, 426 с.
    
29. История Русской церкви // М.В.Толстой. Рассказы из истории Русской церкви. – Изд. Спасо-Преображенского Валаамского монастыря, 1991, 736 с.
    
30. Хитров М. Святый благоверный великий князь Александр Ярославович Невский. Подробное жизнеописание с рисунками, планами и картами. — М.: Панорама, 1991, 288 с.
    
31. Аверинцев С.С. Византия и Русь: два типа духовности. — Новый мир, № 7, 1988, С. 210-220.
    
32. Иванченко А. Путями великого россиянина. Роман-исследование // Славяне. Лит.-художественное издание, № 1, 1991, С. 11-17.
    
33. Жданова Н.Л. Биосфера и ноосфера: единство самоорганизации и самоорганизация единства // Автореферат диссертация на соискание уч. степени к.ф.н. – СП б.: СПБГУ, 1992, 16 с.
    
34. Урсул А.Д. Информатизация общества. Введение в социальную информатику. — М.: АОН, 1990, 191 с.
    
35. Субетто А.И. В.И.Вернадский и проблема нового мышления в науке // В.И.Вернадский и современная наука / Тезисы докладов международного симпозиума, посвященного 125-летию со дня рождения В.И.Вернадского (4 марта 1988 г.). — Л.: Наука, 1988, С. 92-93.
    
36. Субетто А.И. В.И.Вернадский и генезис космизма современного мышления / Тезисы докладов международного симпозиума, посвященного 125-летию со дня рождения В.И.Вернадского (4 марта 1988 г.). — Л.: Наука, 1988, С. 93-94.
    
37. Свами Вивекананда. Философия Йога. — Магнитогорск: «Амрита», 1992, 312 с.
    
38. Субетто А. И. Библиография опубликованных работ. Избранные статьи // Сост. и науч. Редактор Селезнева Н.А. – СПб.-М.: Исследовательский центр, проблем качества подготовки специалистов, 1997, 240 с.
    
39. Субетто А. И. Бессознательное. Архаика. Вера. — СПб.-М.: Исследовательский центр проблем качества подготовки специалистов, 1997, 132 с.
    
40. Субетто А.И. Принцип богоизбранности народа как принцип расизма в «религиозной оболочке». – СП б.: ПАНИ, «Китеж», 1997, 23 с.
    
41. Субетто А.И. Глобальная гармония мира, экологическое и духовное здоровье человека. – СП б.: Вестник психотерапии, № 4 (9), 1997, С. 103-107.
    
42. Субетто А.И. Вера и религиозные системы через призму теории эволюции «бессознательного» на базе закона спиральной фрактальности системного времени // Социальные доктрины основных религиозных конфессий: философский, богословский и экологический аспекты / Материалы Х-го международного конгресса (23-26 октября 1997 г.). — М.: СПб ГМТУ, 1997, С. 85-87 (129 с.).
    
43. Субетто А.И. Ноосфера и социализм // Вернадский как социалистический мыслитель. -Ульяновская правда, 15 мая, 1997, с. 3.
    
44. Субетто А.И. Тринадцать тезисов философии выживания России в начале XXI века. – Ульяновская правда, 24 июня, 1997, С. 3-4.
    
45. Субетто А.И. Русский космизм и сферное учение // Стратегия выживания: космизм и экология. — М.: Эдиториал УРСС, 1997, С. 42-56.
    
46. Субетто А.И. Доктрина возрождения России в XXI веке: принципы политики // Судьба России: альтернативы развития / Тезисы докладов ХХV-го Международного академического симпозиума, Ч. 1. — Н.-Новгород: ПАНИ, 1997, С. 8-14.
    
47. Субетто А.И. Что делать? // Знамя мира. Газета духовного единения, № 3 (50), 1997, С. 1; 10; 20.
    
48. Субетто А.И. Вернадскианская революция. Неклассическая экология и экологическое образование в России // Экологические проблемы Балтийского региона и экологическое образование в России / Тезисы международной научно-практической конференции (8-13 ноября 1997 г.). – СП б.: Крисмас, 1997, С. 9-10.
    
49. Субетто А.И. В.И. Вернадский и Н.Д. Кондратьев: Великий Синтез творческих наследий // Через цикличность к моделированию будущего / Сб. тезисов и докладов научной конференции, посвященной 105-летию со дня рождения Н.Д.Кондратьева (17 марта 1997 г.) – СП б.: ПАНИ, Исследовательский центр проблем качества подготовки специалистов, 1997, С. 8-32.
    
50. Субетто А.И. От «информационного общества» к образовательному // Социальные конфликты: Экспертиза, прогнозирование, технологии разрешения / Выпуск 12. Российское образование: перед лицом кризиса. — М.: Институт социологии, центр конфликтологии, 1997, С. 21-31.
    
51. Стратегия выживания: космизм и экология. — М.: Эдиториал УРСС, 1997.
    
52. Карпинская Р.С., Лисеев И.К., Огурцев А.П. Философия природы: коэволюционная стратегия. — М.: Интерпракс, 1995, 352 с.
    
53. Казначеев В.П. Здоровье нации. Просвещение. Образование // Предисловие А.И.Субетто: «Геополитические основания доктрины российского образования на рубеже II-го и III-го тысячелетия». — М. — Кострома: Исследовательский центр проблем качества подготовки специалистов, КГПУ, 1996, 248 с.
    
54. Достоевский Ф.М. Дневник писателя. — М.: «Современник», 1989, 357 с.
    
55. Булгаков М. Белая гвардия. Мастер и Маргарита. Романы. — Минск: «Мастацкая
    лггаратура», 1989, 670 с.
    
57. Леонов Л. Пирамида. Роман — наваждение (в 3-х частях), т. 1. — М.: «Голос», 1994, 736 с.
    
58. Леонов Л. Пирамида. Роман — наваждение (в 3-х частях), т. II. — М.: «Голос», 1994, 688 с.
    
59. Федоров Н.Ф. Сочинения. — М.: АН СССР, «Мысль», 1982, 711 с.
    
60. Циолковский К.Э. Грезы о Земле и Небе. Научно-фантастические произведения. — Тула: Приокское книж. изд., 1986, 448 с.
    
61. Сагатовский В.Н. Русская идея: продолжим ли прерванный путь? – СП б.: Петро-полис, 1994, 217 с.
    
62. Гулыга А. Русская идея и ее творцы. — М.: «Соратник», 1995.
    
63. Вернадский В.И. Философские мысли натуралиста. — М.: «Наука», 1988, 520 с.
    
64. Субетто А.И. Проблемы фундаментализации и источников содержания высшего образования. — Кострома — М.: КГПУ, Исследовательский центр, 1996, 336 с.
    
65. Субетто А.И. Манифест системогенетического и циклического мировоззрения и Креативной Онтологии. — Тольятти: МАБиБД, 1994, 48 с.
    
66. Данилевский Н.Я. Россия и Европа. – СП б.: Изд. «Глаголъ», СПбГУ, 1995, 513 с.
    
67. Иванов В.Ф. Русская интеллигенция и масонство: от Петра I-го и до наших дней. — М.: Москва, 1997, 544 с.
    
68. Гончаров Е. «Общечеловеки». — Советская Россия, 27 ноября, 1997, с. 3.
    
69. Зиновьев А. Глобальный человейник. – М.: Цетрополиграф, 1997, 459 с.
    

Написано в декабре 1997 г.