Дискуссии - Публицистика

С.Н. Магнитов

ПРОФЕССИОНАЛЬНОЕ РЕШЕНИЕ НАЦИОНАЛЬНОГО ВОПРОСА В ИСКУССТВЕ

1.

Когда меня обвиняют в коммерциализации всего, что можно, и намекают на некую стяжательную страсть, то я нахожу все больше и больше примеров того, где рынок решит все вопросы без лишних страстей. Один из таких вопросов – организационный и следующий за ним - национальный.

Мир на переломе, и прежние формы организации творчества – что советские, что западно-лоббистские подошли к своей кризису. Суть кризиса заключается в том, что любая организованность творчества переходит в групповщину по какому-то признаку. А в групповщине есть одна проблема: не нужно стремление к качеству продукта, нужна лояльность групповой тенденции. Отсюда искусство превращается в ораву начетчиков, которые выслеживают тенденцию вне зависимости от качества. Пнул Бакланов в романе «Июль 41» Сталина – о! наш, а то, что роман бездарный – вопрос уже второй. И наоборот: написала Панова соцсусальщину – о! наша, - а то, что это уже никому не нужно, вопрос второй.

Любая нерыночная организация творчества тяготеет к групповщине. А групповщина заменяет качество творческого продукта.

Нет, эстетическая школа – пожалуйста, но не так, что если мы акмеистами назвались, то все, что мы написали – акмеистично. Школа не гарантия качества продукта художника.

2.

Национализм в эстетике – та же групповщина, только в полоску. С теми же результатами: искусства нет – а всех пыжит от того, что «свой» автор насочинял пятьсот страниц хлама. «Свой» хлам – объявляется национальным искусством.

Более того. Получилось так, что если искусство еще не доказало своего качества, а национальности у нас все равновелики и великолепны, то назваться национальным писателем – значит скрыть свою бездарность. Особенно если народ маленький и его национализм квотирован – то есть даже если эстонец накорябает кривой рассказ, его мы обязаны объявить романом, плюс гениальным, плюс оплатить по ставке романа и тиражировать на весь свет. Может быть, пора отказаться от этого советского опыта производства инфляционного брака, когда из хуторских эстонцев делали липовых писателей по квоте: у эстонцев должен быть свой гениальный писатель – вот этого Панюмяги мы и делает гением эстонской словесности. Может, пора прекратить это квотную практику?

Квотный национализм в творчестве – верный путь на кладбище или мусорный полигон.

3.

В сфере творчества квотный национализм имеет не только самые неприемлемые формы, но и разрушительные. Это когда вместо создания искусства люди кучкуются и занимаются взаимным уничтожением со всеми видами разжигания страстей.

Сегодня, когда создается Закон о культуре, о творческих организациях, возникает вопрос: Зачем нам такая организация искусства сегодня? Я вспоминаю сюжет 1990 года, эпоху писем, заявлений всех против всех – который закончился крушением страны. Я специально публикую ответ ленинградской писательской организации в СП СССР. Отмечу здесь то, что во всех интригах нет главного – ответа на вопрос – вы кто такие? вы кто в литературе? Вы что замечательного создали? Кто такие Тельпугов, Ваксберг, Воронин и проч.? Никто. О чем тогда спорим? О национальном вопросе. А почему не начать с вопроса: чем отличается бездарный писатель-эвенк от бездарного писателя-дагестанца? Ответ: НИЧЕМ. Или задача доказать, что наша национальная бездарность лучше, чем ваша бездарность? А может быть, вывести общий знаменатель: бездарности не имеют национальности?

А теперь почитаем письмо. Обратите внимание – о чем споры, - о распиливании средств. Так может быть отношение ХУДОЖНИК – ДЕНЬГИ СДЕЛАТЬ ПРЯМЫМИ – без посредничества творческих сообществ?

Открытое Письмо

Председателю Ревизионной комиссии Союза писателей СССР В. П. Тельпугову

Председателю правовой комиссии Союза писателей СССР А. И. Ваксбергу

Уважаемые товарищи!

На пленуме правления СП РСФСР 13—14 ноября 1989 г. под председательством Ю. В. Бондарева и С. В. Михалкова против Ленинградской писательской организации, одной из крупнейших в Российской Федерации и в стране, были выдвинуты совершенно ложные, бездоказательные и оскорбительные по духу обвинения, а на их основе незамедлительно приняты поспешные, непродуманные решения.

Без какой-либо проверки фактической стороны дела и реального обсуждения вопроса пленум принял за истину и тут же откликнулся на следующее заявление члена правления СП РСФСР С. А. Воронина: “Я имею в виду чрезвычайно сложную обстановку в нашей Ленинградской писательской организации. Только отсутствием элементарного уважения к нам, русским писателям, со стороны литераторов еврейской национальности можно объяснить то, что нас, русских писателей, в Ленинградской писательской организации всего 20 процентов. Не более 80 человек из 430. И то в основном старые и больные люди.

Как же такое могло случиться? Причины этому есть. На протяжении всех послевоенных десятилетий в нашей организации шла планомерная борьба групповщиков за захват ключевых позиций. Чему потворствовало руководство СП СССР и СП РСФСР. Сегодня можно констатировать, что групповой план достиг своей вожделенной цели. Ленинградские журналы “Звезда”, “Нева”, “Аврора”, “Искусство Ленинграда”, “Костер”, “Искорка” захвачены групповщиной. Ею также контролируются издательства. ...Мы, русские писатели, решили выйти из состава Ленинградской писательской организации и создать ассоциацию „Содружество". (Бурные аплодисменты)” (“Литературная Россия”, 1989, № 48, 1 декабря).

К тому, как изложено выступление С. А. Воронина в отчете “Литературной России”, добавим, что им было действительно сказано с трибуны пленума: “Только по меньшей мере отсутствием элементарного уважительного отношения к нам, русским писателям, со стороны русскоязычной группы писателей, в которой подавляющее большинство литераторов — еврейской национальности, можно объяснить то, что нас, русских писателей, в Ленинграде всего 20%. Не более восьмидесяти человек из 430” (“Огонек”, 1989, № 48, с. 7).

Обращаясь в Ревизионную комиссию СП СССР, мы имеем в виду не групповые амбиции С. А. Воронина и др., кто сеет национальную рознь, а официальные решения пленума правления СП РСФСР, поддержавшего и поощрившего сомнительный “эксперимент” по расколу Ленинградской организации на “русских” и “русскоязычных” писателей — деление, которое мы считаем порочным в принципе, поскольку оно оскорбительно для каждого, независимо от национальности, кто работает на благо русской литературы и пишет на родном для него русском языке. По официальным сведениям, на 15 ноября 1989 г. в ЛПО состояли на учете 428 писателей 20 национальностей. Из них русских — 294 (66%); всех других национальностей — 134 (34%).

Пленум СП РСФСР принял беспрецедентное в жизни Союза писателей постановление — выделить отколовшуюся по особым национальным претензиям группу “Содружество” “в самостоятельную областную писательскую организацию”, а также решил “войти в вышестоящие инстанции с предложением об изменении статуса вновь организуемого журнала „Ленинград" и передаче его как органа ассоциации „Содружество" и писательским организациям Новгородской, Псковской и Калининской областей”.

Мы обращаем внимание Ревизионной комиссии СП СССР на следующие грубые нарушения общепринятых процедурных, этических и уставных норм со стороны руководства СП РСФСР при выработке и принятии пунктов резолюции, относящихся к Ленинградской писательской организации и ее печатному органу:

1. Вопрос о создании на территории Ленинграда второй, параллельной писательской организации с областным статусом не был предусмотрен официальной повесткой дня пленума СП РСФСР 13—14 ноября 1989 г, Этот вопрос никак предварительно не изучался и не обсуждался с руководством ЛПО, ее согласия на “эксперимент” никто не спрашивал, решение о расколе было подготовлено и проведено за спиной Ленинградской писательской организации. Фактические условия “эксперимента” и его настоящие мотивы скрыты и от широкой писательской общественности страны — в официальном тексте резолюции пленума СП РСФСР (“Литературная Россия”, 1989, № 48, с. 13) специальный пункт о превращении отколовшейся группы “Содружество” в “Ленинградскую областную писательскую организацию”, проголосованный на заседании Ю. В. Бондаревым, не случайно опущен.

2. Официальное признание группы “Содружество” в качестве “Ленинградской областной писательской организации” произошло на пленуме при сильном шумовом давлении со стороны посторонней части зала, без рассмотрения сформулированной программы новой организации, без какой-либо ясности в президиуме и у собравшихся о количестве ее членов и фактическом списочном составе. Никто не объяснил, почему 25—30 писателей, проживающих в городе, получили вдруг “областной” статус и сколько еще “областных” организаций может образоваться в таких городах, как Ленинград или Москва? Имеет ли право на административное обособление от существующей по Уставу Ленинградской писательской организации только С. А. Воронин со своей группой или это право распространяется и на другие группы писателей, не вполне довольных своим положением, авторитетом у окружающих и существующими издательскими возможностями?

3. Общая обстановка вражды и нетерпимости к несогласным (несогласным, например, на изгнание Анатолия Ананьева с поста главного редактора журнала “Октябрь”) явно мешала продуктивному обсуждению других вопросов, так или иначе возбужденных на пленуме. Значительную часть присутствующих в зале составляли лица, не принадлежащие к составу правления СП РСФСР или руководству местных областных организаций. Среди ораторов от Ленинграда на пленуме выступил некий Одинцов, не имеющий никакого отношения к Союзу писателей. Представлял он так называемый национально-патриотический фронт “Отечество” и другие организации. Одинцов грубо вмешался в дела Ленинградской писательской организации, угрожал ей и обвинил в “русофобии” газеты “Советская культура”, “Московские новости”, “Комсомольская правда”, журналы “Огонек”, “Знамя”, “Октябрь” и “Нева”. В этом и состояла особая миссия “неформала” на писательском пленуме, благосклонно принятая председательствующим, в то время как некоторые писатели-ленинградцы, заявившие о своем желании выступить по объявленной повестке дня (например, Г. Петров, главный редактор журнала “Искусство Ленинграда”, секретарь правления ЛПО), просто не получили слова для выступления.

4. Пленум правления СП РСФСР проявил открытое пренебрежение к законным правам Ленинградской писательской организации, высказавшись за передачу литературно-художественного журнала “Ленинград” официально не зарегистрированной группе “Содружество” и писательским организациям Новгородской, Псковской и Калининской областей, имеющим, конечно, право издавать свои журналы, но только не под названием “Ленинград”. Как известно, журнал “Ленинград” с довоенных времен принадлежал Ленинградской писательской организации, пока в августе 1946 года не был закрыт сталинско-ждановским постановлением ЦК ВКП (б). Решением Политбюро ЦК КПСС постановление 1946 года о журналах “Звезда” и “Ленинград” отменено как ошибочное, а Секретариат ЦК КПСС принял 24 октября 1989 года специальное постановление — восстановить с 1990 года журнал “Ленинград” в качестве литературного органа Ленинградской писательской организации. Нашей партией, таким образом, принято единственно верное и справедливое решение — вернуть журнал его настоящему хозяину — ЛПО, лишенной своего единственного печатного органа во время сталинщины. Такое же решение — поддержать предложение Ленинградской писательской организации об издании с 1990 года литературно-художественного и общественно-политического журнала “Ленинград” принял секретариат правления СП СССР (постановление от 21 сентября 1989 г., протокол № 32). Добиваясь пересмотра взвешенных политических решений, принятых вышестоящими инстанциями и горячо поддержанных снизу, в Ленинградской писательской организации, руководство СП РСФСР еще раз обнаружило свой политический консерватизм и очевидное нежелание считаться с мнением и правами абсолютного большинства ленинградских писателей. Оно еще раз поставило узкогрупповые внелитературные интересы выше элементарной справедливости, необходимой в жизни Союза писателей. К сказанному можно добавить, что пленум СП РСФСР превысил свою компетенцию, вмешавшись в вопрос о литературном органе Ленинградской писательской организации, обладающей с марта 1989 года, согласно решению пленума СП СССР, республиканскими правами по вопросам приема в Союз писателей и в журнально-издательской деятельности. Любое вмешательство в деятельность ЛПО или ущемление ее самостоятельности по этим вопросам — незаконно.

5. Сразу же после противоправных решений, принятых пленумом СП РСФСР 13—14 ноября 1989 г., административный аппарат Российского Союза писателей предпринял попытки создать в Ленинграде привилегированное положение для отколовшейся группы “Содружество” за счет ущемления общих прав, дублирования статуса, сокращения штатов, раздела помещений Дома писателя им. Маяковского, а также другого имущества, принадлежащего исключительно Ленинградской писательской организации. Решительно отвергая эти посягательства, мы считаем, что все материальные проблемы существования “Содружества” при отдельном административном статусе этой группы, все ее претензии на привилегии и льготные “квоты” могут осуществляться только за счет ее учредителей в лице правления СП РСФСР, несущего ответственность за последствия своих “экспериментальных” решений, противоречащих Уставу СП СССР, но никак не за счет основной Ленинградской писательской организации. Попытки администрировать и командовать, навязывать диктат меньшинства большинству — не пройдут!

Наше обращение в Ревизионную комиссию СП СССР продиктовано чрезвычайными обстоятельствами момента. От имени Ленинградской писательской организации, которую мы представляем в выборных руководящих органах Союза писателей СССР и Союза писателей РСФСР, считаем необходимым еще раз заявить свой решительный протест против грубого ущемления прав и достоинства нашей организации, против явных нарушений Устава СП СССР, против открытого пренебрежения общепринятыми процедурными и этическими нормами со стороны республиканского руководства и аппарата по отношению ко второй по численности писательской организации России.

Мы предлагаем безотлагательно провести специальное заседание Ревизионной комиссии СП СССР с участием представителей Ленинградской писательской организации, правовой комиссии СП СССР и других заинтересованных сторон для обсуждения проблем и вопросов, поставленных в настоящем письме. Надеемся получить от Ревизионной комиссии объективное заключение но каждому пункту нашего протеста. Считаем полезным опубликовать это письмо как наше совместное выступление в открытой предсъездовской дискуссии, необходимой для перестройки и радикального обновления снизу доверху всей деятельности Российского Союза писателей.

Ленинградские писатели, входящие в состав правлений и ревизионных комиссий СП СССР и СП РСФСР:

Андреев Ю.А., Гранин Д. А., Дудин М. А., Конецкий В. В., Никольский Б.Н., Рытхэу Ю. С., Сладков Н. И., Чепуров А. Н., Петров Г.Ф., Цакунов О. А., Шефнер В. С., Погодин Р. П., Суслов В.П., Цеханович В. П., Назаров Р.В.

Звезда № 4, 1990

Больше всего меня забавит обращение питерских либералов к принципам демократического централизма КПСС (подчинение меньшинства большинству), которую на тот момент уже прокляли все подписанты.

4.

Позорная страница советской литературы – когда бездарности бьются за куски хлеба, не заработав их! Причём результативные авторы прикрывают отряд откровенных бездарностей, идущих за ними. Если Гранин может похвастаться «Иду на грозу», Шефнер десятком неплохих стихов, то Цеханович чем? Только пунктом в паспорте? Нам это сегодня зачем?

Творчество – не завод, требующий непременной коллективизации. Творчество индивидуально – даже если собирается группа актеров для спектакля. Ну так в чем проблема – СОЗДАЛИ ПРОИЗВЕДЕНИЕ – ВЫВЕЛИ НА РЫНОК – ПРОДАЛИ. Нам зачем лишние интриги? Зачем в позор такой впадать?

Возникает вопрос о механизме продвижения. А вот здесь есть смысл предложить несколько вариантов. Один из них – Художественная Корпорация, которая является обеспечением рыночного механизма обращения и продвижения искусства и творческих продуктов. Это как автобус от точки Х до точки Н. То есть пройти путь тестирования ДО всякого продвижения искусства вовне. Сначала чисто профессиональный алгоритм, что-то вроде СРО, а потом уже путь на внешний рынок. Сюда входят:

1. Институт Эстетической Стратификации (на основе тринитарной эстетики).

2. Художественная Биржа.

3. Художественный Банк.

4. Центр Эстетического Поединка (за рентные приоритеты)

5. ПРОГРАММЫ ВЕНЧУРНЫХ ФОНДОВ

6. ПАТЕНТНАЯ СЛУЖБА.

7. Авторские Художественные Фонды.

8. Центр Эстетического Поединка.

То есть два этапа: 1. Внутрикорпоративное продвижение 2. Вовнекорпоративное. Причем Художественная Корпорация не лоббистская структура, а именно механизм выявления и оценки продукта.

Второй вариант: законодательное оснащение меценатов возможностями становиться заказчиками и двигать искусство с налоговыми преференциями. В чем преимущество? Через заказчика, который рискует своими деньгами, можно продвигаться даже бездарность. Это важно, потому что я не хочу своими налогами двигать бездарную Улицкую или животный антипутинизм бездарного алкоголика Ефремова. Причём в обоих случаях главное слово – бездарность.

5.

Теперь о включении искусства в Обобщение – национальное, групповое и проч.

После того, как стало понятно, что произведение состоялось – формируется вопрос о системе авторов, авторской принадлежности, куда включаются все составные. И важно понять, что если народ включит бездарность в своей состав, то платить неустойку за пестование бездарности будет он. Не надо забывать, что искусство – форма капитализации народа. А если в сундук складывается мусор – то перед нами обман – со всеми вытекающими.

Далее, если выяснится, что все, что есть у Кикабидзе, русского происхождения, – то переход из русского состава в грузинский будет сопровождаться рекламациями. И тогда грузины подумают: а стоит ли платить за Кикабидзе, если отказаться от него дешевле? А нам проще отказаться от ренты по «Мимино», чем тащить эту поделку в русское искусство.

Только профессионализация и рынок решат все национальные вопросы. Просто учесть нужно всё до малостей – тогда всё встанет на свои места.

6.

Рыночным путем мы снимаем еще один важный вопрос: творческого начальства. Руководство вроде бы должно назначаться по успехам. Хорошо. А если дальше неуспех, то что он делает в руководстве? Правильно, душит остальных. Причем без злого умысла – по определению.

Вот история Фадеева, на заре писательства создавший сильный ходкий роман «Разгром». Но потом – путь банкрота. Но он всю свою жизнь руководил литературой. И что наруководил? Ничего. Сегодня, кроме тройки романов, ничего не востребовано, потому что это была эпоха крайностей: либо лакировка, либо очернительство. Эпоху, её объективные процессы по этой литературе не узнать: что «Цемент» невозможно читать, что «Белые одежды». Тогда зачем нам липовое лидерство?

Организация искусства неминуемо будет организовываться как бизнес-инициатива хотя бы потому что будет задача создать ОКУПАЕМУЮ ЦЕННОСТЬ, а не АГИТКУ. То. что организация рынка будет делом сложным, правда, но процесс неминуемый.

[Обсуждение на форуме «Публицистика»]