Начну с первичного ответа на вопрос подзаголовка, который далее попытаюсь обосновать более или менее развёрнуто: это время вплотную приблизилось; отчасти оно уже и наступило.

Не подлежит обсуждениям тот исторический факт, что тема сталинской эпохи в советский период отечественной истории дважды использовалась как идеологический таран по Единому Отечеству. «Десталинизация» в версии Н. С. Хрущёва его основательно расшатала. «Десталинизация» в версии М. С. Горбачёва и А. Н. Яковлева увенчалась распадом СССР в 1991 г. Это было геополитической катастрофой ХХ века, что́ подчёркивалось и Президентом В. В. Путиным. Но от бывшего СССР осталось ядро Единой Российской Федерации. Оно далеко не так монолитно, как СССР не то что в сталинскую эпоху, но и в брежневскую. И оно подвергается массированным идеологическим атакам.

На их вооружение пытаются взять «третью десталинизацию». Её основной идеей является посадка на одну скамью подсудимых суда истории тоталитарного режима А. Гитлера в Германии и тоталитарного режима И. В. Сталина в СССР. Стереотип Гитлера и Сталина как двух сапог в паре, равноответственных за Вторую мировую войну, становится всё более популярным в умах и душах не то что нового поколения российской молодёжи, но и россиян даже моего, первого послевоенного поколения. Психотехнология «ненавязчивого вдалбливания» делает своё дело. Западные теоретики и практики холодной войны знают в психотехнологиях толк и работают профессионально.

Особо подчеркну: было бы роковой ошибкой полагать, что холодная война закончилась в 1991 г. вместе с распадом СССР. Единая великодержавная Россия веками ценностно «не устраивает» Запад ни в форме православной Империи, ни в форме Советского Союза, ни в постсоветской форме. И после 1991 г. холодная война не только не закончилась, но и вступила в кульминационную фазу. Её цель извечная – расчленение Российской Федерации и колонизация её обломков. После 1991 г. в информационном и культурном пространстве далеко не суверенной России вышла на оперативный простор программа А. Даллеса по идеологическому и морально-психологическому разрушению России изнутри. Особенно – в среде новых поколений российской молодёжи. А однополярный «новый мировой порядок» на основе глобального долларового колониализма США, по словам З. Бжезинского, должен строиться против России, за счёт России и на обломках России.

Надо чётко понимать, что современный этап идеологической и психологической войны Запада против России – это «Сталинградский рубеж», когда «за Волгой для нас земли нет». Новейшая украинская военно-политическая авантюра Запада, судя по всему, оборачивается для него «эффектом бумеранга». Россия пошла в идеологическое, дипломатическое, экономическое и политическое контрнаступление на долларовый глобальный колониализм США. Будем надеяться, что оно с идеологического «Сталинградского рубежа» станет столь же необратимым и победным. Плюс к тому, невоенным и потому бескровным. Но оно может захлебнуться, если за нынешней патриотической консолидацией российского общества не последует его дальнейшая идеологическая консолидация.

Как показал опыт постсоветской Украины, идеологическая война за отечественную историю – это главный фронт войны за умы и души людей, особенно – молодёжи нового поколения. Из тех, кто воспитан на идеологически извращённой и оболганной истории советского периода, массово рекрутируются активные и даже откровенно бесноватые разрушители основ всякой государственности и элементарного правопорядка. Всё это мы недавно воочию видели на Киевском майдане. Но Киевский майдан – это заготовка для будущего Московского майдана, который должен положить конец Единой России по подобию былого разрушения Советского Союза. И злостные искажения отечественной истории советской эпохи в этом деле также играют ключевую роль.

В эпоху этой нынешней кульминации идеологической борьбы Запада против России жизненно важно не допустить «третьей десталинизации». Если она состоится, то Единая Россия как великая держава рухнет окончательно и бесповоротно. Народ, который позволяет себе кощунственно глумиться над своей трагической, но и героической недавней историей, лишится статуса великого народа. Это уже будет смертным приговором Божиего суда над Россией.

Для ветеранов Великой Отечественной войны нет ничего более кощунственного, чем постановка в один ряд И. В. Сталина и А. Гитлера, Советского Союза и Третьего Рейха. Но для всё большего числа россиян послевоенных поколений это, увы, становится нормальным. О молодых россиянах, воспитанных в 90-х гг. на соросовских учебниках истории, и говорить не приходится. Они уже в массовом порядке не знают даже того, кто с кем во Второй мировой войне воевал, и того, что СССР вынес на себе основную тяжесть войны с гитлеровской Германией! И если это в менталитете россиян не переломить срочно и самым решительным образом, то новейшее контрнаступление России вскоре захлебнётся и вернётся в Россию своими гибельными майданами. Только за Россию, в отличие от нынешней Украины, некому будет вступиться.

И в первую очередь надо определиться в исходном вопросе полярной противоположности режима Гитлера в Германии и режима Сталина в СССР. При поверхностном анализе – сплошные сходства: однопартийность, культ личности вождя, вопиющие нарушения цивилизованных правовых норм, безраздельное господство утопической государственной идеологии, тотальный государственный контроль над СМИ, форсированная милитаризация экономик. Но государственные идеологии в тоталитарных обществах – это самое главное, их «живые души», без которых всё остальное обречено на быстрый распад. А они, как подчёркивал в 1944 г. С. Н. Булгаков, были полярно противоположными. Воинственно-интернационалистическая идеология коммунизма была наивысшим развитием нерелигиозного гуманизма Нового времени. Зоологический расизм гитлеровского режима был пределом его вырождения. Это в наше время в России надо понять всем и как можно скорее.

Надо также чётко понимать, что идеологический враг у современной России не только внешний. Есть и внутренний, который, как всегда и везде, неизмеримо более опасен. В современной России имеет место беспрецедентно мощная пятая колонна её потенциальных разрушителей – злонамеренных и одураченных, вольных и используемых в тёмную. И основную массу составляют потенциальные разрушители именно второго рода – одураченные и невольные. В «момент Х» их остаётся только активизировать политическим спектаклем по типу «Горбачёв-путча» в августе 1991 г. или самоновейшего Киевского майдана.

Историческая фигура И. В. Сталина в таких условиях снова становится ключевой в идеологической борьбе за державное возрождение России и против него.

К сожалению, большинству тех, кто дерзает судить об этом Первом лице Советского государства, остро не хватает духовного подхода. А в его свете человеческое общество, по слову апостола Иоанна Богослова, всё во зле лежит [1-е Ин., 5: 19]. В ХХ в. это удостоверено также научной глубинной психологией личности и общественной психологией [1]. Классик русской религиозной философии С. Н. Булгаков подчёркивал, что большевики в основной своей массе пребывали в полной непонимании человеческой природы, в детском неведении метафизического зла в человеке и в обществе [2, с. 230–231].Отсюда проистекала утопия безбожного и совершенного коммунистического человечества. Но Сталин как человек с незаконченных духовным образованием, прежде всего, не питал иллюзий на этот счёт. Он всегда чётко понимал внешнюю и внутреннюю политику как искусство возможного, в котором выбирать приходится не между добром и злом, а только меньшее из зол.

Есть великая методологическая истина в пословице «большое видится на расстоянии» [3, с. 49–51].Люди последующих поколений в своих оценках истории обладают великим преимуществом. То, что́ их предки пытались предвосхитить, они могут констатировать и анализировать как свершившиеся исторические факты. И в нашу эпоху у нас несравненно больше исторических резонов для адекватных оценок роли Сталина в истории Отечества, чем у большинства его современников.

Прежде всего, теперь понятно, что либерализм по-русски – это для страны не просто великое общественное зло, а зло пагубное. Сопоставляя в конце XIX в. политические идеологии российских либералов и будущих российских коммунистов, К. Н. Леонтьев отмечал: «У последних всё просто, всё ясно, всё исполнено особого рода преступной логики и свирепой последовательности. У либералов всё смутно, всё спутано, всё бледно, всего понемногу. Система либерализма есть, в сущности, отсутствие всякой системы, она есть лишь отрицание всех крайностей, боязнь всего последовательного и всего выразительного. / Эта-то неопределённость, эта растяжимость либеральных понятий и была главной причиной их успеха в нашем поверхностном и впечатлительном обществе.» [4, с. 170].

Февральская революция 1917 г. была таким подлейшим ударом в спину Отечества в канун трудной победы России Николая II в Первой мировой войне, что о нём стыдливо помалкивали даже российские либералы ельцинского призыва после своего контрреволюционного реванша в 1991 г. Ничего более пагубного для страны и придумать невозможно, как учинить политическую революцию во время войны. А после своей «победы» – начать c Приказа № 1 Временного правительства по воюющей армии об отмене принципа единоначалия! В катализирующих условиях военного времени дорвавшиеся до верховной государственной власти либералы к октябрю того года развалили в стране всё, что́ можно было развалить. В октябре 1917 г. на фоне почти того же, что́ сейчас на наших глазах происходит в Киеве, большевикам оставалось лишь подобрать власть, валявшуюся на земле.

В сборнике «Из глубины» (1918 г.) А. С. Изгоев даёт такую оценку «основательности» концепций либерализма по-русски у руля высшей Государственной власти: «Основная причина нынешнего нашего беспримерного государственного разгрома в том, что интеллигенция совершенно не понимала ни природы человека и силы движущих им мотивов, ни природы общества и государства и условий, необходимых для их укрепления и развития. О человеке, об обществе и государстве наша интеллигенция составила себе фантастические, лживые и ложные представления. Она пользовалась ими как орудиями борьбы с самодержавием. Пока самодержавная власть была сильна, эта борьба происходила на поверхности, не проникая в толщу народа… Монархия рухнула с поразительной быстротой. Русская интеллигенция в лице её политических партий вынуждена была немедленно из оппозиции перестроиться в органы власти. Тут-то её и постигло банкротство, заставившее забыть даже провал монархии. Все главные политические, социально-экономические и психологические идеи, в которых столетие воспитывалась русская интеллигенция, оказались ложными и гибельными для народа. В роли критиков выступили не те или иные литераторы, а сама жизнь. Нет высшего авторитета. На критику жизни нет апелляции. Большевики и их господство и воплотили в себе эту критику жизни.» [5, с. 152].

Этот сугубо разрушительный и пагубный для страны «почерк» российского либерализма показал себя и в либеральной контрреволюции 1991 г. Саморазгром Советского Союза силами пятой колонны, грубое внешнее управление из США «реформами» 90-х гг., разгром через ту же купленную извне пятую колонну отечественной промышленности, сельского хозяйства, военно-промышленного комплекса, науки и образования. Всё это не изжито по сей день, но до начала президентства В. В. Путина всё это к концу 90-х гг. поставило на грань распада и Российскую Федерацию. Надо чётко понимать, что вторая чеченская война 1999–2003 гг. под его руководством была уже победоносной малой Отечественной войной за сохранение Единой России.

Февральская революция 1917 г. высвободила в стране адские деструктивные силы, которые дремлют в любом обществе и лучше или хуже, но сдерживаются государством и правом. И революция большевиков была, в сущности, контрреволюцией по отношению к пагубной революции февралистов. У партии В. И. Ленина тогда не было чёткой конструктивной программы державного возрождения Российской Империи в форме Советского Союза. Для этого пришлось пройти через Гражданскую войну 1918–1921 гг. При этом действовать приходилось жесткими и бесчеловечными методами военного времени, но другого после февраля 1917 г. просто не было дано. На дальнейшее государственное, экономическое и культурное строительство Февральская революция оставила большевикам только выбирать между великим социальным злом и злом, пагубным для страны. С понимания этого должно начинаться сколь-нибудь объективное и по-научному беспристрастное исследование советской эпохи отечественной истории.

Да, Советский Союз сталинской модели был по-русски атеистической пародией на православную Российскую Империю. Она всесторонне исследована классиками русской религиозной философии, которые после 1922 г. оказались в изгнании. Да, его век был недолгим. Но советский период отечественной истории, безо всяких сомнений, был меньшим злом по сравнению с реальной возможностью необратимой потери Единой России уже в 1917 г. И не будь советского периода отечественной истории, большинству современных искателей её Высшего смысла просто не суждено было бы на свет Божий родиться и, по слову Ф. И. Тютчева, посетить сей мир в его минуты роковые.

В гениальном исследовании «Истоки и смысл русского коммунизма» Н. А. Бердяев подчёркивал: «Весь стиль русского и мирового коммунизма вышел из войны… Именно война с её навыками и методами переродила тип русской интеллигенции. Методы войны перенесены были вовнутрь страны.» [6, с. 113].Этот злой рок советского государственного, экономического и культурного строительства не был каким-то субъективистским злонамеренным произволом большевиков. Это была социальная объективная реальность. То есть, нечто определявшее менталитет коммунистической партии и образ её действий. А в военных и военизированных условиях, как известно, моральные оценки человеческой деятельности зачастую неуместны «по определению». На государственных деятелях при этом не только грехи Отечества, но и больша́я кровь. Так, увы, в обществе заведено от века, и правившие большевики здесь не были исключением.

Ленинское возрождение Российской Империи в форме Советского Союза – это особая большая тема. Какое общество получили большевики в наследство от В. И. Ленина? Разорённое Гражданской войной. Разделённое на всех уровнях, начиная подчас с семейного. Озлобленное. Разочаровавшееся в большевистских лозунгах Октябрьской революции и Гражданской войны. В подавляющем большинстве своём малообразованное и бесконечно далёкое от марксистского обществоведения как основы новоявленной государственной идеологии. Оказавшееся в наспех сколоченном многонациональном Советском Союзе с федерализацией по национальному признаку, провоцирующей сепаратизмы, плюс с конституционным правом Союзных Республик на свободный выход из него. А в само́й монопольно правившей коммунистической партии – расколотым между былыми соратниками по принципиальным вопросам дальнейшего развития страны. И при этом непримиримо конфликтовавшим фракциям подавай высшие государственные полномочия вершить судьбы страны!

Представляется, что отправным пунктом в адекватной картине советского периода истории Отечества должно служить понимание того, что Февральская революция 1917 г. положила начало Гражданской войне в России, которая имела очень разные формы и которая в своеобразной холодной форме продолжается поныне. Но в таких условиях Первые лица Государства принимали на себя грехи Отечества в существенно иных формах, нежели в эпоху мифических «кошмаров царизма и крепостничества». И. В. Сталину выпало провести страну через горнило особо экстремальных испытаний 30–40-х гг. и вывести её в качество недолговечной сверхдержавы. И всё это в условиях Гражданской войны, которая только в 1918–1921 гг. была классической горячей войной с «физическими» фронтами и полями сражений. Вновь особо подчеркну, что на первых лицах государства в военных и военоподобных условиях уже по определению этих условий не просто грехи Отечества, но и большая кровь.

Да что первые лица государства! В военных условиях уже лейтенант полномочен распоряжаться жизнью и смертью своих подчинённых. Жестоко, бесчеловечно – спора нет. Но такова извечная объективная реальность общественной жизни, с которой спорят разве что пацифисты и сентиментальные приверженцы толстовской концепции непротивления злу насилием. И именно на этом сентиментальном интеллигентском морализаторстве, в сущности, замешан весь антисталинизм в качестве мощнейшего идеологического тарана против Единой России.

И. В. Сталин с 1929 г. стал входить во всю полноту верховной государственной власти. Он отчётливо понимал, что воссоздание Российской Империи в форме Советского Союза сорвало очередную попытку мировой закулисы (по выражению И. А. Ильина) сокрушения Российской Империи, её развала и колонизации её обломков. Он отчётливо понимал, что такое не прощается и в близкой исторической перспективе будет предпринята новая очередная попытка даже ценой новой мировой войны. И сразу же с приходом к власти Гитлера в 1933 г. Сталину стало ясно, что в лице его режима начинается форсированная подготовка ударной военной силы Запада против Советского Союза.

С этого момента до предела обострился конфликт линии Сталина с линией основной массы членов партии и её высшего эшелона, которую именуют ленинской гвардией. Эти большевики были «заточены» на мировую революцию. Собственно, Октябрьская революция и самим В. И. Лениным понималась как «бикфордов шнур» цепной реакции пролетарских революций в экономически передовых странах Западной Европы в условиях всех измотавшей, обескровившей и деморализовавшей Первой мировой войны. На ленинском этапе советской эпохи строительство социализма только в Советской России не предусматривалось. Далее её социально-экономическое развитие, согласно этой концепции, должны были «взять на буксир» экономически передовые западно-европейские страны.

Вопреки советской идеологической мифологии чуть ли не прозорливого Ленина как основателя коммунистической партии и Советского государства «на незыблемых научных основах», вся внутренняя и внешняя политика большевиков на ленинском этапе была сплошными импровизациями по обстоятельствам разразившейся Гражданской войны и её ближайших последствий. В этом плане после смерти Ленина наиболее последовательным продолжателем его дела был Л. Д. Троцкий – один из главных строителей Красной армии. В линии Троцкого наиболее ярко проявилось то, на что указывал Н. А. Бердяев: советский социализм – детище Первой мировой войны и Гражданской войны, которое по необходимости было до мозга костей пропитано военно-мобилизационным духом в делах внутренней и внешней политики. Троцкисты исходили из перспективы мировой социалистической революции через новую мировую войну. Сталин же понял, что мировая социалистическая революция если и состоится, то неизвестно когда и как, а геополитические цели тех, кто реально начал подготовку новой мировой войны, не имеют ничего общего с целями мировой социалистической революции. И главной их целью по-прежнему является сокрушение Советского Союза и колонизация его обломков.

Отсюда и сталинская версия форсированной индустриализации страны вопреки всем законам экономики, ценой колоссальных издержек, прежде всего, в развитии производства средств потребления и в решении крестьянского вопроса в стране. Это была индустриализация по внеэкономическим, военно-мобилизационным правилам, когда государство тотально и жёстко управляет экономикой, а колоссальные издержки и потери фатально неизбежны.

Этой линии сталинского экономического строительства противостояла линия экономического либерализма Н. И. Бухарина. Её сторонники исходили из долгосрочности процесса индустриализации, из приоритетности развития производства средств потребления, из принципа участия государства в развитии экономики наряду с частным предпринимательством, из возрождения столыпинских реформ сельского хозяйства на основе кооперации между фермерскими хозяйствами и их свободными объединениями. Сам П. А. Столыпин, начиная свои крестьянские реформы, рассчитывал на несколько десятилетий их развития. Но Первая мировая война не дала России Николая II этих десятилетий. Реализуя «добровольно-принудительную» колхозную коллективизацию сельского хозяйства, Сталин понимал, что и Советскому Союзу не дадут требуемых десятилетий на экономическое строительство по Бухарину.

Таким образом, в первой половине 30-х гг. в высшем партийном руководстве линия Сталина столкнулась с попытками троцкистской и бухаринской оппозиций получить высшую политическую власть в стране и направить её развитие по своим стратегическим сценариям. Столкнулась, что́ называется, насмерть – как обычно в вопросе о том, кто должен всевластно вершить судьбы страны. Из истории ВКП(б) известно, что троцкисты блокировались с бухаринцами против сталинской генеральной линии. Но это был временный союз по типу «дружбы против Сталина». Если бы им удалось свергнуть Сталина, то они немедленно сцепились бы насмерть между собой.

Записные «разоблачители сталинизма», особенно в эпоху «десталинизации по-горбачёвски», взахлёб живописали сталинскую «беспринципность»: мол, со всеми-то он поочерёдно блокировался на пути к своей безраздельной власти, а потом сталкивал соратников по партии между собой, подло предавал и ставил к стенке. Но такова была объективная жестокая логика внутренней политики в преддверии неизбежной новой мировой войны, нацеливаемой против СССР. Сталину приходилось в ней выбирать меньшее из зол: либо продолжать свою мобилизационную социально-экономическую подготовку страны к близкой и неизбежной великой войне, либо быть свергнутым своими непримиримыми оппозиционерами, которые неизбежно погубят страну.

Свершившаяся история «не знает сослагательного наклонения» и «дана в единственном экземпляре». Это бесспорно: на машине времени туда не вернёшься и уже ничего там не переиграешь. Но бесспорно и другое: когда история вершится, от её критических развилок, которые теперь именуются бифуркациями, она может пойти по самым разным сценариям. В 30-х гг. роковое сворачивание истории СССР на троцкистский или бухаринский сценарии было более чем возможно.

В этом вопросе мы имеем вышеупомянутое великое преимущество перед нашими соотечественниками 30-х годов. То, чего не понимали непримиримые противники Сталина (но что хорошо понимал он сам!), мы теперь можем просто констатировать на историческом материале свершившейся истории СССР. В горбачёвской «перестройке» была принята к исполнению именно линия Н. И. Бухарина (хотя «прорабам перестройки» по уровню интеллекта и компетентности было далеко до Бухарина и, тем более, до Столыпина). И если бы линия Бухарина была принята к исполнению в 30-х гг., СССР по горячим следам Гражданской войны распался бы сам собой за год-два. Так что, «закулисным» зачинщикам Второй мировой войны и режим Гитлера не надо было бы взращивать как ударную военную силу Запада против СССР. Имперское возрождение Германии им было так же ненавистно, как и возрождение Российской Империи в форме Советского Союза.

Если бы взяла верх линия троцкистской оппозиции, то СССР стал бы зачинщиком Второй мировой войны как «самого эффективного средства» мифической мировой революции. Гитлеровский нацизм и японский милитаризм стали бы его главными союзниками. У СССР было более чем достаточно и природных, и интеллектуальных, и людских ресурсов для развития соответствующей научно-технической и промышленной кооперации, для военного союзничества с ними. А Вторая мировая война при этом уже на практике могла бы стать химической и бактериологической, каковой она и предвосхищалась военными теоретиками во всём мире. Германия и Россия в Первой мировой войне приобрели опыт использования химического оружия массового уничтожения, а Япония в войне с Китаем в 1940 г. приобрела опыт массового уничтожения искусственной чумой. Самого́ этого доядерного оружия массового уничтожения уже в 30-х гг. было накоплено достаточно для убийства сотен миллионов людей.

Так что, не будем рядиться в тогу судей по поводу репрессивных действий И. В. Сталина по отношению к ленинской гвардии большевиков. В основной своей массе она была представлена людьми нетворческими, не способными изменить своей «заточенности» в ленинскую эпоху на мифическую мировую революцию. И эта ленинская гвардия даже после прихода Гитлера к власти в основной своей массе была убеждена в том, что «немецкие рабочие никогда не поднимут руку на советских братьев по классу». И она инкриминировала Сталину его мобилизационную индустриализацию и коллективизацию, его концепцию построения основ социализма в одном Советском Союзе, его возрождение традиционного русского патриотизма и др. как предательство дела Ленина. Современное понимание пагубных для страны последствий в случае возвращения ленинской гвардии к верховной государственной власти позволяет с должным пониманием отнестись даже к сталинскому репрессивному дезавуированию результатов голосования на XVIIсъезде ВКП(б), на котором ленинская гвардия пыталась отстранить Сталина от власти демократическим путём. А уж тем более – после убийства С. М. Кирова 1 декабря 1934 г. и после пресечения попытки военного государственного переворота в мае 1937 г. Это было в русле перманентной и многоликой Гражданской войны в стране, а на войне, как на войне. Моральные оценки политически спасительных для страны действий Сталина в таких экстремальных условиях совершенно неуместны.

Выше подчёркивалось, что «разоблачители сталинизма», в сущности, руководствовались и руководствуются сентиментальной и антихристианской толстовской моралью непротивления злу насилием. Наряду с этим, «разоблачения сталинизма» отечественными авторами, в сущности, остаются в концептуальном поле советских постсталинских идеологических мифов о социалистическом обществе, которое, якобы, является гармоничным и неантагонистическим, принципиально исключающим острые социальные конфликты. Гражданская война 1918–1921 гг. и её ближайшие последствия – это понятно. Но уж после 1936 г., к которому были созданы экономические основы социализма, никаких антагонистических классовых противоречий в нём, мол, в принципе не могло быть. Эта советская идеологическая схоластика неявно довлела и довлеет даже над умами тех аналитиков, которые своим антисталинизмом пытались и пытаются стопроцентно очернить советский строй и советскую эпоху отечественной истории.

Следует сказать также о полнейшей несостоятельности идеологического мифа о какой-то сталинской диктатуре, о его единоличной неограниченном власти, о его всевластном личном произволе чуть ли не с 1929 года. «Рулить» эдаким образом можно было только в какой-нибудь «банановой республике» размером в Московскую область. А великодержавной махиной Советского Союза (равно как и гитлеровской Германии) можно было только управлять, хотя и авторитарно. Никакой абсолютной власти у Сталина не было даже в 1939 г., не говоря о послевоенном периоде, когда он с подорванным военными перегрузками здоровьем фактически отстранялся от власти им же взращённой кастой «номенклатурной» партократии.

Следует также сказать о массовых политических репрессиях 30-х гг. Их массовость определялась не столько горькой внутриполитической необходимостью сталинского насильственного отсечения от высшей государственной власти ленинской гвардии, сколько мощным народным обеспечением.

Гегелю принадлежит классическое изречение о том, что всякий народ имеет таких правителей, которых он заслуживает. Отвергла Единая Россия традиционное православное самодержавие Николая II – получила пародийное самодержавие Сталина, созданное большой кровью и только под его конкретную личность. И самое простое – свалить всю вину в этой большой крови на Сталина. Но это даже не та простота записных «разоблачителей сталинизма», которая хуже воровства, а их младенческий примитивизм в понимании взаимоотношений народа и государства.

В народе перманентная Гражданская война приняла свою новую форму. В молодости в русскоязычной передаче Би-Би-Си на СССР я услышал чеканную формулировку этой формы Гражданской войны: массовые сведе́ния советскими людьми всевозможных личных и групповых счётов методом политического доноса. Добавлю: и при круговой поруке повального малодушного попустительства творящимся беззакониям. Как можно возлагать вину за всё это лично на Сталина? В конце концов, советский народ той эпохи на всех уровнях социума, как всегда, представляли деятельные и сознательные человеческие личности, которым было вольно поступать или не поступать по чести-совести!

И, вообще, надо иметь самые наивные представления о государстве и о реальных возможностях его первых лиц, чтобы считать всё подобное злонамеренно санкционированным ими. Даже Гитлер в своей по-нацистски консолидированной стране был шокирован народной стихией первых еврейских погромов и именем Бога заклинал их остановить. А в СССР 20–30-х гг. разразилось стихийное народное продолжение Гражданской войны уже без «физических» фронтов и полей сражений. Да, Сталин умело управлял этим стихийным процессом, сталкивая своих противников и целые оппозиционные социальные группы друг с другом. Это можно вульгарно интерпретировать как его «лов рыбы в мутной воде» на пути к своей власти. Только власть Сталину была нужна не для упоения ей и не для властных привилегий, и не он в феврале 1917 г. свалил Россию в «мутную воду» многоликой перманентной Гражданской войны.

И по мере возможного (а государственная политика в любой форме – это искусство возможного) Сталин сдерживал эту социально деструктивную народную стихию. И небезуспешно, а иначе в обществе воцарился бы кровавый хаос гоббсовской «войны всех против всех». Сталин остановил стихийное превращение коллективизации в новое массовое гражданское кровопролитие. Сталин поставил на место властного Хрущёва, который посетовал ему на отставание Украины по уничтоженным врагам народа: «Уймись, дурак!» Стихию массовых репрессий ежовского НКВД 1937–1938 гг. Сталин пресёк репрессированием их организаторов и главных исполнителей, а вновь назначенный им глава НКВД Л. П. Берия первым делом начал с пересмотра результатов ежовских репрессий и с реабилитации тысяч их действительно невиновных жертв.

Высочайшая компетентность И. В. Сталина как выдающегося военного стратега и Верховного Главнокомандующего в Великой Отечественной войне засвидетельствована в мемуарах высших советских военачальников, руководителей отраслей промышленности, главных конструкторов авиации и военной техники. Её констатировали также отнюдь не просоветски настроенные высшие военачальники стран-созниц СССР во Второй мировой войне – У. Черчилль, Д. Эйзенхауэр, Ш. де Голль и др. Наконец, высшее политическое и военное руководство гитлеровской Германии прекрасно понимало, с кем им пришлось иметь дело в лице Сталина. И все признавали незаурядные дарования Сталина как военного стратега. При этом высшие военачальники Красной армии в своих мемуарах единодушно констатировали сталинский демократизм при обсуждении военных операций. Как Верховный Главнокомандующий, Сталин свою миссию воспринимал как сугубо координаторскую и не считал себя вправе давить своим авторитетом на военных специалистов высших рангов.

Но авторитетное сталинское руководство Великой Отечественной войной было существенно шире функций Верховного Главнокомандующего. Не имеющая аналогов эвакуация промышленности на Восток и развёртывание там «с колёс» военно-промышленного потенциала страны, внешняя разведка, идеологическое обеспечение войны, принятие к производству новой военной техники и др. – всё это держалось под личным и в высшей степени компетентным контролем И. В. Сталина. А чего стоила сталинская дипломатия военного времени! Она предотвратила войну СССР на два фронта. Она предотвратила военный союз Англии и США с Германией против СССР и сделала эти страны союзниками. Она предотвратила сепаратный мир этих стран с Германией в конце войны, что́ обыграно в знаменитом советской телесериале «Семнадцать мгновений весны».

В качестве Первого лица Советского государства И. В. Сталин в конечном историческом итоге стратегически переиграл не то что руководителей гитлеровской Германии, но и подлинных закулисных, сатанински циничных и бесчеловечных стратегов и зачинщиков Второй мировой войны, которые ожидали от неё совсем другого исторического результата. Эта его роль ныне очевидна. Она просто не должна подлежать обсуждениям. Поистине, победителей не судят.

Но эта великая историческая миссия И. В. Сталина не была бы выполнена, если бы он в 30-х гг. не провёл СССР через Гражданскую войну без «физических» фронтов и полей сражений. Надо чётко понимать, что в ней у него не было выбора между «добрыми» и «злыми» сценариями развития страны. Ввергнув страну в феврале 1917 г. в перманентную и многоликую Гражданскую войну, ниспровергатели традиционной Российской Империи оставили ему выбирать только между великим социальным злом и злом, пагубным для страны. Сталин и здесь оказался победителем.

В мою бытность юным пионером одним из партийных идеологических боевиков для детей была песня с такими словами: «Отцы о свободе, о счастье мечтали, / За это сражались не раз. / В борьбе создавали и Ленин, и Сталин / Отчество наше для нас.» Но это было недолго. В эпоху хрущёвской «оттепели» песню изъяли из идеологического арсенала КПСС. В эпоху злонамеренной раскрутки сталинской темы «прорабами перестройки» над этой песней потешались. (Кстати, «перестроечное» окарикатуривание советской системы началось с осмеяния пионерии и комсомола, а кульминационно увенчалось потешно-погромным лозунгом 1990 г.: «Пусть живёт КПСС на Чернобыльской АЭС!») Но теперь понятно, что в этих словах пионерской песни 50-х гг. была большая доля исторический истины.

Настоящий, идеологически не извращённый суд истории над деятельностью И. В. Сталина в период 1929–1939 гг., в сущности, только начинается. (См., напр., [7]–[10].) И для начала представляется необходимым изгнать из него слово «осуждение». Оно предполагает, что есть уже всё необходимое для вынесения такого вердикта истории, но это далеко не так. Одно дело – тезис о недопущении сталинских методов управления Россией в настоящем и будущем. Но совсем другое дело – инкриминировать Сталину большую кровь государственного и экономического строительство в его эпоху. В сущности, это то же самое, что инкриминировать высшему генералитету Красной армии большую кровь соотечественников в Великой Отечественной войне. Или В. В. Путину инкриминировать кровь россиян в малой Отечественной войне на Северном Кавказе в 1999–2003 годах.

Что же касается популярных ныне представлений типа «Гитлер и Сталин – близнецы-братья», то их пропаганду в любой форме пора объявить в России идеологическим преступлением – наряду с разжиганием межнациональной или межрелигиозной вражды. Хватит с нашей страны двух «десталинизаций» – хрущёвской и «перестроечной»! Вторая была несравненно злее первой и увенчалась частичным распадом Единой России. Этот «лейтмотив» потенциальной «третьей десталинизации» откровенно кощунственный, ложный поистине сатанински. Сам Христос-Бог определил сатану как лжеца и человекоубийцу от века. Вместо «третьей десталинизации» срочно необходимо очищать историческую память об И. В. Сталине от тех завалов злостной идеологической лжи, которые он предвидел.

Приступая к беспристрастному освоению темы сталинской эпохи, современный россиянин должен начинать с такого вопроса: а доволен ли я, что вообще родился на свет Божий? Логика ответа на этот вопрос проста: без подготовки по-сталински к неизбежной Великой Отечественной войне и без сталинского авторитетного руководства войной не было бы Победы в той войне, а без этой Победы не суждено было бы родиться на свет и большинству россиян моего, первого послевоенного поколения, не говоря о последующих поколениях. И эта логика сразу же примирит со Сталиным и вообще с советской эпохой истории Отечества даже большинство тех православных россиян, которые видят в И. В. Сталине чуть ли не водимого сатаной предтечу Антихриста. 

ЛИТЕРАТУРА

1. Фромм Э. Анатомия человеческой деструктивности. (Серия «Мыслители ХХ века».) – М., 1994.

2. Булгаков С. Н. Христианский социализм. – Новосибирск: Наука, 1991.

3. Абачиев С. К. Победителей судят, но с умом и по совести // Интернет-журнал «Федеральный патриотический вестник», 2013, вып. 2.

4. Леонтьев К. Н. Избранное. – М., 1993.

5. Из глубины. (Сборник статей о русской революции.) – М., 1990.

6. Бердяев Н. А. Истоки и смысл русского коммунизма. – М., 1990.

7. Лисичкин В. А., Шелепин Л. А. Третья мировая информационно-психологическая война. – М., 1999. (Книга размещена в Интернете.)

8. Лысков Д. Ю. Сталинские репрессии: великая ложь ХХ века. – М.: Яуза: Эксмо, 2009. (Книга размещена в Интернете.)

9. Пыхалов М. В. Великая оболганная война. (4-е издание.) – М.: Эксмо, 2012. (Книга размещена в Интернете.)

10. Хайтун С.Д. Номенклатура против России: эволюционный тупик. – М.: Красанд, 2012.