Экономика является частью Культуры человека, как осознания и конструирования своего бытия. Но она и очень своеобразная часть; часть, претендующая на целое в материальном мире; и потому при определенных обстоятельствах, создаваемых человеком, она (посредством человека) вступает в столкновение с культурой (чему фактов – масса). Потому экономика для сообщества, для жизни сообщества является отдельной сферой осознания, сферой институализации своего бытия. Потому сначала формируется культура для человека, а потом – экономика (как часть культуры) для самой культуры (и человека). В этом – не парадокс, а особенности феноменов (их роли, места) в материальном мире.

На пике институализации отдельного феномена создаются множество моделей; по разным «объективным» параметрам; в попытках сделать всеобъемлющее «объективное» описание – обычно с подчинением ценностей субъекта (человека) собственно предмету описания. В частности – экономике на этапе её институализации. Так происходит «объективация мира» наукой; и в науке, с известными последствиями для неё самой. Преодоление крайностей институализациии и заключается в возвращении прав субъекта (высших культурных ценностей) над объектом описания.

В экономике силами учёных (чаще всего – из смежных областей) создаются модели-объяснялки «почему так происходит и куда это ведёт», построенные от разных функционалов, но приводящие к одним (и не утешительным) выводам. А в разделе «что делать» только одно – отрицание существующего положения дел и призыв к новому мировоззрению… Но нет другого – соответствующих этому мировоззрению системных механизмов управления.

Человек возвращается к себе, как целому. И здесь в рамках преодоления крайностей возникают как бы парадоксы развития. Вроде наука достигает высот понимания/объяснения, высот аппарата и абстракции, выявления категорий и взаимосвязей частей феномена – и вдруг предельно простые решения на предельно простые обвалы… Достигли высот институализации и управляемости – и вдруг решение в широкой само-деятельности народа… И этому есть простое и правильное (от «правило») объяснение, основанное на сути экономики.

Сделаем отступление, чтобы продолжить определенными выводами.

Представим «движущуюся машину», как общество – мотор, колёса, руль, кузов, груз – что здесь «культура»? Такое «представление» основано на общем системном свойстве «живых» и «перерабатывающих систем»: «само-движения» и «переработки/перевоза чего-то со входа на выход». Итак, основываясь на данной общей системности, можно утверждать следующее. Груз – это, безусловно, культура (как её понимают «экономоцентричные мыслители»)… Но кроме этого, фактом является то, что «машина» движется, ведомая волей, находящегося в ней субъекта («управляющего сознания»); и субъект имеет представление о «машине» и представление об определенных правилах. То есть субъекта, управляющего «машиной», соединяет с движущейся машиной определенная культура… Раз «машина» движется, то и система управления, и мотор – это тоже культура. Субъект системы делает «машину» организмом, адекватно действующим в среде, в силу своего целеполагания, своего сознания, своих правил, своего языка.

А если фактически всё есть Культура – всё, сосредоточенное в материале и правилахё «традиции», – то, что тогда остается собственно и непосредственно экономике, как части общества,.. извините, – «машины»? Что есть «экономика» в «машине»?! А экономика – это бензин. Не «просто» и «всего лишь» - а «топливо»! Это некий ресурс, это сырьё. Без которого можно не доехать… Но и на котором одном ничего не получишь; а если сильно упорствовать, то есть проявлять определенную степень неадекватности культуры, то можно и взорваться…

Это системное качество экономики в обществе потом повторяется и в самой экономике, как её свойство, в отношениях уже её частей – ресурсодобывающей и продуктообразующей. В нормальной экономике не может превалировать «бензин», то есть «добыча ресурсов». Это опасно. Опасно для культуры, если она также не становится общим достоянием «расширенного экономического пространства», на которое работает добыча ресурсов. Сейчас это так и происходит. Пространство культуры и экономики ресурсодобывающей страны непропорционально искажается. «Сырьевая экономика» не нуждается в культуре, принижает её до своей обслуги, убивает культуру. А та «национальная экономика», которая перерабатывает «чужой ресурс» в свой продукт, осуществляет экспансию своей культуры… И «хорошо» ещё, если эта культура – культура «высоких образов» и высоких образцов, культура, адекватная миру в целом… Чаще, это как раз бывает наоборот.

А теперь вернемся к нашим выводам. Экономика никогда не будет иметь полной объектности, объективности. Она всегда есть и будет субъектна. Она (её качество) основывается на целеполагании субъектов; а значит на ценностях и мировоззрении, на культуре (как бы это не казалось призрачным и менее весомым, чем колбаса; вот только не надо это противопоставлять). Отсюда – невозможность реальных описаний и моделей на всеобъемлющей полноте «объективных критериев», то есть на 1000-ах (без преувеличения) дифференциальных уравнениях. Всё равно в них не окажется параметра, способного учесть состояние духа народа, а главное – повлиять на него.

Наука экономика не имеет отдельной фундаментальности. Я подчеркиваю – отдельной фундаментальности. Признание этого – одно из условий выздоровления.

Субъектность экономики предполагает (!!) и соответствующие системные механизмы. На одних принципах (соответствующих данному мировоззрению), но настраиваемые механизмы; потому что культура теряется (к сожалению) и её приходится восстанавливать; а человеку – подниматься до определенных высот субъектности, в том числе экономической субъектности (или культуры).

Требование целостности является сейчас определяющим. Условием и основой целостности со-общества и экономики (как и развития, как и устойчивости) является много-образие. А многообразие и означает широкую экономическую субъектность (само-стоятельность, со-стоятельность и пред-стоятельность) и само-деятельность народа.

И ничего в мире не делается напрасно или без необходимости. Надо пройти по кругу, чтобы что-то понять, то есть соразмерить место/роль в составе целого. И круг институализации экономики дает бесценный опыт, бесценное знание её собственной функциональности, которую нельзя игнорировать. У экономики есть своя объективная правда. Свои узлы функциональности, узлы движения, свои потоки, свои понятия. Механизмы строятся на целеполагании, на принципах, но (!) в реалиях экономической жизни; то есть на знании её реального круговращения, взаимосвязей и влияния! Необходимо понимать «экономический контур», интересы действующих в нем субъектов, чтобы опираясь на знание души, культуры народа создавать адекватные системные механизмы управления.

Приходя к простым вещам, к сути, экономика и возвращается в лоно культуры, заканчивая свой круг институализации, «само-определения в выделении».