Напечатать документ Послать нам письмо Сохранить документ Форумы сайта Вернуться к предыдущей
АКАДЕМИЯ ТРИНИТАРИЗМА На главную страницу
Дискуссии - Публицистика

Стахов А.П.
О подвиге харьковских студбатовцев
Oб авторе
День Великой Победы

9 Мая – День Великой Победы советского народа над «фашистской чумой» — для меня, как и для всего моего поколения, – это самый важный праздник. У каждого из нас свое горе и своя боль, о которых мы вспоминаем в этот радостный и в то же время бесконечно печальный день. Мне этот день напоминает о судьбе моего отца, харьковского студбатовца Стахова Петра Харитоновича, не возвратившегося с полей сражений.

Все мы родом из нашего детства. Я родился в 1939 г. и мое детство прошло под знаком страшной войны Советского Союза с фашистской Германией, начавшейся в 1941 г. и завершившейся великой победой советского народа. Все больший промежуток времени отделяет нас от одного из самых страшных событий в человеческой истории, и особенно в истории бывшего Советского Союза, когда 22 июня 1941 г. фашистская Германия вероломно, без объявления войны, вторглась на территорию Советского Союза. Война изменила судьбу целого поколения и отразилась на судьбе последующих поколений, в том числе на моей личной судьбе.

Мой отец Стахов Петр Харитонович на момент начала войны заканчивал исторический факультет Харьковского университета и стал одним из первых студентов-добровольцев, которые в начале войны были направлены в Малиновские войсковые таборы (г. Чугуев), где из них планировалось подготовить так называемых армейских политбойцов и командиров стрелковых взводов. После краткосрочной подготовки из студентов Харьковских вузов был сформирован знаменитый батальон, который вошел в историю Великой Отечественной Войны под названием «студбат» и о котором впоследствии известный украинский писатель Олесь Гончар (бывший студбатовец) написал книгу «Человек и оружие». Уже в конце июля 1941 г. Харьковский «студбат» был брошен под Белую Церковь, чтобы защитить Киев от фашистских полчищ. С этого момента я ничего не знал о судьбе моего отца. Никаких документов о моем отце, как и об остальных студбатовцах, в воинских архивах не сохранилось. Но Музей Харьковского университета бережно хранит память о всех студбатовцах и их имена, включая имя моего отца, навечно запечатлены на Мемориальной Доске Харьковского университета. И для меня и моих детей – это святое место, которое я всегда посещаю, когда бываю в Харькове.

В конце апреля 2002 года руководство Национального аэрокосмического университета (г. Харьков), бывшего Харьковского авиационного института, который я закончил в 1961 году, пригласило меня прочитать лекции по моей научной тематике для студентов и преподавателей университета. Я прочитал две лекции «Золотое сечение и его роль в развитии современной математики и информатики» и «Коды и компьютеры Фибоначчи: история, теория, приложения». В этот же период мы вместе с женой посетили Музей Харьковского университета, в котором находится Мемориальная Доска с именами студбатовцев, не вернувшихся с полей сражений. И на этот раз посещение Музея принесло мне огромный сюрприз. Мне была вручена новая книга «Харьковские студбатовцы» (авторы Зайцев Б.П., Мигаль Б.К., Посохов С.И.). Я с огромным волнением открыл эту книгу и сразу же обнаружил там фотографию своего отца. Однако главное, что было для меня полной неожиданностью, была подпись под фотографией: «Студент исторического факультета П.Х. Стахов, погибший в боях под Наро-Фоминском осенью 1941 г.». Это означало совершенно новую версию гибели моего отца. Значит, он сумел вырваться целым и невредимым из-под «мясорубки» под Белой Церковью и затем с группой уцелевших студбатовцев был брошен под Москву – защищать столицу от гитлеровского нашествия. И там, в этой еще более страшной «мясорубке» под Наро-Фоминском, защищая подступы Москвы, отец, вероятно, и погиб.


Книга «Харківські студбатівці» Портрет студбатовца Стахова Петра

Мой отец Петр Стахов

Детство и юность отца были очень трудными. Он родился в 1916 году в селе Жеведь Черниговской области в многодетной семье, которая в 1928 году переехала в Херсонскую область. После смерти матери в 1931 году положение многодетной семьи оказалось чрезвычайно сложным, и никто не осудил бы моего деда Харитона, если бы он часть своих детей (а их было пятеро) направил в детские дома. Дед этого не сделал. Он сохранил семью в целостности, но забота о малолетних детях полностью легла на плечи 15-летнего Петра. Каждый день отец вставал засветло, готовил завтрак для своих малолеток, а затем бежал в школу. Придя со школы, он готовил им обед, а затем ужин, вытирал сопли, стирал пеленки и только поздно вечером садился за уроки. Отец рано проявил склонности к образованию и наукам. И не могла идти речь о том, чтобы бросить школу, дедушка Харитон всячески поощрял его тягу к знаниям.

Мой дед очень гордился тем, что его Петр, сын неграмотного черниговского крестьянина, сумел продолжить образование. В течение 1936-1937 гг. отец учился на рабфаке при Мелитопольском институте инженеров-механиков сельского хозяйства. Как следует из свидетельства об окончании рабфака, отец учился блестяще. По всем предметам он имел оценки «отлично», а вот по «рисованию и черчению» он «подкачал» и имел по этому предмету оценку «посредственно». Любопытно, что эта его нелюбовь к черчению и рисованию передалась и мне.

В 1937 г. отец стал студентом исторического факультета Харьковского университета. Интересно проанализировать документы отца, хранящиеся в архиве Харьковского университета, по прошествии 65 лет после их написания. В характеристике комитета комсомола отмечается, что Петр Стахов «проявил себя активным комсомольцем, помогал в работе комсомола выполнять все решения ЦК ЛКСМ». Однако полное недоумение вызывает заключительная фраза характеристики: «Комитет комсомола рекомендует тов. Стахова в школу красных летчиков». Возникает вопрос: зачем отцу надо было брать характеристику в «школу красных летчиков», а затем поступать в Харьковский университет? Я долго размышлял над этой фразой и пришел к такому заключению. Видимо, здесь отец, мягко говоря, «слукавил». Видимо, продолжение учебы в университете сразу после окончания рабфака тогда не особенно приветствовалось. Стране нужны были инженеры-механики сельского хозяйства значительно больше, чем студенты-историки, и отец должен был «отработать на производстве», по меньшей мере, два года. Но ведь в 1937 году отцу было уже 21 год и он был «староват» для студента первого курса. А если бы он пошел на два года на производство, то появилась бы семья, дети – и о науке просто надо было бы забыть. И тогда отец решил действовать «обходным путем». Он попросил в комитете комсомола характеристику в «школу красных летчиков». В тот период страна готовилась к войне, и ей нужны были в первую очередь военные кадры, летчики, танкисты, парашютисты. И поэтому в этих случаях характеристика выдавалась без каких-либо проволочек.

И отец, наверное, решил «схитрить», то есть взял характеристику в «школу красных летчиков», а затем представил ее в Харьковский университет. И эта его «хитрость» сработала безотказно. В университете никто не обратил внимания на заключительную фразу характеристики, в целом весьма положительной.

В своей автобиографии отец всячески подчеркивает, что «его родители до революции считались крестьянами-батраками» (и это, действительно, соответствовало истине) и что в данный момент «родители считаются рабочими». По-видимому, происхождение студента имело тогда важное (если не решающее) значение для зачисления в университет. Конечно же, отец не мог рассказывать в автобиографии о том, что его отец отказался вступать в колхоз и за это «крестьянин-батрак» Стах Харитон Иванович, который не имел тогда ни клочка земли и на руках которого в тот момент было пятеро детей, был признан «кулаком» и очутился в Мелитопольской тюрьме.

Так что отец прекрасно понимал существовавшие в тот период «правила игры» и очень умело обошел все «острые углы» как при получении характеристики, так и при написании автобиографии.

Перейдем теперь еще к одному любопытному документу, который называется «Оценка экзаменов поступающего на исторический факультет ХГУ тов. Стахова П.Х.». Из этого документа вытекает, что для поступления на исторический факультет в тот период надо было сдать 8 экзаменов, включая украинский и русский языки, политграмоту, иностранный язык и географию, математику, физику, химию. И если относительно первых пяти предметов для будущего студента-историка никаких сомнений нет, то вступительные экзамены по математике, физике и химии могут вызвать недоумение: зачем студенту-историку сдавать экзамены по этим предметам? Но если глубже вдуматься в профессию историка (в широком смысле этого понятия), который, чтобы стать настоящим профессионалом в своем предмете (а не только в истории КПСС), должен иметь глубокие знания по всем направлениям развития истории человеческой мысли и культуры, то приходится только удивляться мудрости тех профессоров, которые в 1937 году подбирали кадры для исторического факультета.

Экзамены практически по всем предметам отец сдал на «отлично» и «хорошо» и к его огромной радости приказом по ХГУ № 218 от 29-го августа 1937-го года он был зачислен на 1-й курс исторического факультета.

Я могу себе представить, каково было ликование моего деда Харитона Ивановича и всей большой Стаховской семьи как на Херсонщине, так и на Черниговщине, когда все они узнали, что их общий любимец Петя Стахов «выбился в люди».

Мой отец Стахов Петр Харитонович
в период учебы в Харьковском университете (1938 г.)


Отца я, естественно, не помню. Каждый год он приезжал из Харькова на каникулы на станцию Партизаны, где я жил в семье деда вместе с мамой, и читал лекции о международном положении в сельском клубе. По отзывам односельчан, он обладал несомненным лекторским талантом. Тогда еще в СССР не было дипломатических академий, и кадры для дипломатических ведомств формировались из выпускников исторических факультетов университетов. Отец был членом партии, что было тогда необходимым условием для карьеры, внештатным лектором Харьковского обкома партии, знал несколько иностранных языков, то есть у него были все основания для того, чтобы оказаться в числе тех счастливчиков, которым «светила» дипломатическая карьера. Но реализации его планов помешала война.

«Все для фронта! Все для победы!»

22 июня 1941 года уничтожающее пламя Второй мировой войны докатилось до границ Советского Союза. В настоящее время нет единой точки зрения на то, что же стало причиной этой войны и кто был ее организатором и провокатором. Несомненно одно, что и Гитлер и Сталин, эти два «величайших подонка 20-го века», ставшие причиной гибели и варварского уничтожения огромного количества людей, готовили свои страны к этой страшной войне. Но Гитлер опередил Сталина и вероломное вторжение на территорию СССР все же совершила фашистская Германия, — и это исторический факт. Известие об этом вызвало массовое возмущение советского народа и ненависть к фашистам. Уже на следующий день после начала войны по всей стране, в том числе и в Харькове, на всех промышленных предприятиях, в колхозах, учреждениях и учебных заведениях спонтанно возникли массовые митинги. Это был ответ народа на призыв правительства: «Все для фронта! Все для победы!».

Довоенный Харьков был одним из наибольших университетских центров СССР. 20 высших учебных заведений, в которых учились свыше 30 тысяч студентов, готовили специалистов в различных областях науки, образования, медицины и промышленности. Наибольшими из них были Харьковский государственный университет, политехнический, два медицинских и авиационный университеты.

В Харьковском университете митинг, посвященный началу войны, состоялся 23-го июня. Участники митинга заявили: «Мы готовы заменить книги на винтовки, сядем в танки, в самолеты. С оружием в руках пойдем защищать свою Родину». Одним из участников этого митинга был мой отец, студент 4-го курса исторического факультета. И он стал одним из первых студентов-добровольцев, которые были направлены в Малиновские войсковые таборы (г. Чугуев), где из них планировалось подготовить так называемых армейских политбойцов и командиров стрелковых взводов. В конце июня 1941 года в Малиновские таборы прибыло свыше 500 студентов-добровольцев из харьковских вузов. Наибольшая группа была из университета (124) и авиационного института (69). Добровольцы сразу же начали войсковые занятия: строевые, тактические, стрельба и рытье окопов. Эти войсковые подразделения уже в период их формирования стали неофициально называть «студенческими». Название сохранилось и по прибытии подразделений на фронт и «студбаты» вошли в историю героических подвигов советских патриотов в годы Великой Отечественной войны.


Я горжусь своим отцом и когда иногда (в который раз!) пролистываю роман Олеся Гончара «Человек и Оружие», то мне кажется, что Гончар (бывший студбатовец) писал главного героя из моего отца. Широко известный роман Гончара посвящен подвигу знаменитого «студбата», который был сформирован в первые месяцы войны из студентов Харьковского университета.

Воспоминания студбатовца М.И. Чижика

Один из студбатовцев М.И. Чижик в своих воспоминаниях так описывает первые шаги студенческого батальона: «Я сам из Харьковского студбата, который по зову времени был создан 29 июня 1941 г. в Чугуевском лесу при таборе войсковой части. До начала Великой Отечественной войны я работал директором Ленинской семилетней школы Харьковского района и заочно учился на последнем курсе истфака пединститута. Студбатом мы были потому, что большинство из нас были студентами.

5-го июля из станции Малиновка нас отправили на фронт. 7-го июля в Дарницком лесу мы, переждав ночь, были направлены под Белую Церковь, где шли бои. Группу студбатовцев, в которой был и я, распределили в 97-ю стрелковую дивизию. Все студбатовцы были разбросаны по ротам и батальонам. Вот почему потом было очень тяжело знать судьбу каждого из нас в той ситуации. По некоторым данным в первом бою погибли студенты ХГУ Иван Чемерис, Лев Соломонович Абрамский, Андрей Яковлевич Комаров, Василий Леонтиевич Фадеев. Начиная с Белой Церкви, в боях за Ракитное (здесь был ранен Олесь Гончар), Кагарлик, Мироновку, Канев (здесь шли тяжелые бои), многих своих земляков потом не встречал. На встрече в августе 1981 р. на открытии памятника защитникам г. Канева я узнал о бывших студбатовцах, студентах ХГУ (они приехали на встречу) Д. Бакуменко, Д. Билоуса (писатель), О. Гончара, М. Пилипенко (автора песни «Уральская рябинушка»). Воевал здесь и Григорий Тютюнник и студбатовцы, которые погибли: Иван Копися и Иван Мукомол.

Почему тяжело разыскивать бывших студбатовцев? Потому, что, попадая в окружение или плен, ты получал «клеймо» на всю жизнь. А студбатовцы вместе с бойцами Южно-Западного фронта тогда очень часто имели именно такую судьбу. Вот и не откликаются. А те, кто погиб? Только в с. Синява, где шли жестокие бои, захоронено в братской могиле 250 человек, из них почти 200 – неизвестные солдаты!

В Подольском Центральном архиве на все запросы о 1941 годе отвечают: «Пропал без вести..». Очень мало сохранилось документов этого периода. И это наш стыд! Даже списков студбатовцев не существует».

В конце 60-х годов я разыскал в Харькове друга отца и бывшего студбатовца Александра Мирошника. Рассказ Мирошника практически полностью совпадал с воспоминаниями М.И. Чижика, то есть мой отец, действительно, был бойцом студбата, который был направлен в начале июля защищать подступы к Киеву. Но под Белой Церковью рота, в которую входили Мирошник и мой отец, была разделена на два подразделения, которым было приказано занять оборону в районе двух различных сел под Белой Церковью, и пути моего отца и Александра Мирошника разошлись; о дальнейшей судьбе отца Мирошник ничего определенного сказать не мог. О своей судьбе Александр Мирошник рассказывал не очень охотно. Сказал только, что попал в окружение и долго из него выбирался. Я мог только догадываться, каким испытаниям и проверкам был подвергнут Александр Мирошник после выхода из окружения, — отсюда и такая скупость воспоминаний. Таким образом, из рассказа Мирошника неопровержимо следовало, что свое «боевое крещение» отец вместе с другими студбатовцами получил под Белой Церковью. Именно поэтому наиболее вероятная версия состояла в том, что отец либо погиб, либо попал в плен под Белой Церковью. Не следует забывать, что отец, как и другие студбатовцы, был «политбойцом». Согласно приказу Гитлера, политруков и политбойцов Красной Армии было предписано не брать в плен, а расстреливать на месте без суда и следствия. Учитывая это обстоятельство, я мало верил, что отец мог остаться живым, если даже попал в плен. Он либо был убит в бою, либо расстрелян гитлеровцами после пленения согласно вышеуказанному приказу Гитлера. Я много лет пытался найти следы отца под Белой Церковью. Однако все мои попытки закончились безрезультатно.

Книга «Харьковские студбатовцы»

Как я упоминал выше, в конце апреля 2002 года руководство Национального аэрокосмического университета (г. Харьков), бывшего Харьковского авиационного института, который я закончил в 1961 году, пригласило меня прочитать лекции по моей научной тематике для студентов и преподавателей университета. В этот же период мы вместе с женой посетили Музей Харьковского университета, чтобы еще раз поклониться мемориальной доске с именами студбатовцев. И на этот раз посещение Музея принесло мне огромный сюрприз. Мне была вручена новая книга «Харьковские студбатовцы» (авторы Зайцев Б.П., Мигаль Б.К., Посохов С.И.). Из этой книги я узнал, что мой отец сумел таки вырваться целым и невредимым из «мясорубки» под Белой Церковью и затем с группой уцелевших студбатовцев был брошен под Москву – защищать столицу от гитлеровского нашествия. И там, в этой еще более страшной «мясорубке» под Наро-Фоминском, защищая подступы Москвы, отец, вероятно, и погиб. И это подтверждается еще одним фактом, описанным в книге «Харьковские студбатовцы»:

«Тяжелыми были бои 1-5 декабря 1941 года и на других участках обороны 110-й дивизии, в которой принимали участие бойцы и командиры Харьковского батальона...

До 5 декабря контратакующие подразделения 110-й дивизии смогли возобновить свои позиции на восточном берегу Нары. 28 декабря 1941 года дивизия после того, как подошло пополнение, перешла в наступление в составе 33-й та 43-й армий Западного фронта. В ходе наступления под Москвой она освободила 66 населенных пунктов. Славу первой великой победы разделяли и бойцы Харьковского батальона, в прошлом студенты харьковских вузов. На 95-м километре Киевского шоссе недалеко от села Щекутино установлен памятный обелиск в виде стелы, которая переходит в трехгранный штык. У подножия обелиска – надгробная плита, на которой высечены слова: «Воинам 4-й дивизии народного ополчения Куйбышевского района г. Москвы, павшим в боях за свободу и независимость нашей Родины».

Этот памятник – это память и бойцам Харьковского студбата, который входил в состав 4-й дивизии. Это – память о павших в боях харьковчанам, в их числе и студентам С.П. Котлярову, Я.И Кузьмину, В.Г. Мирошниченко, В.В. Мищенко, Г.П. Московскому, К.Т. Пироженко, Ю.В. Ракивненко, П.Х. Стахову, Л.М. Тартаковскому, И.П. Телетову, И.В. Цисю. Таким образом, только в 2002 году мне удалось узнать боевой путь моего отца. Уцелев под Белой Церковью, он погиб под Наро-Фоминском в районе С. Щекутино, защищая Москву от гитлеровских захватчиков.

Поэт Сергей Мушник, один из студбатовцев, написал стихотворение «Университету», в котором отобразил путь студбатовцев в войне:


«Свій перший курс в окопах я скінчив –

Комбат для мене строгим був деканом,

Йдучи у наступ, куль я не лічив –

І то був залік мій і мій екзамен.

І лейтенанти, мов професори,

Оцінки ставили мені в матрикул

З вогню і диму...

Я тої пори мав сесії лише й не мав канікул.

Була наука і важка, й гірка.

Та з дня на день ждучи, що куля вкусить,

Я всі пройшов із зброєю в руках

Чотири роки, всі чотири курси..»..

Из них остался я один...

В тот памятное для меня посещение Харькова в 2002-м году произошло еще одно памятное для меня событие: я встретился с человеком необычной судьбы, студбатовцем Ароновым Матвеем Исааковичем, другом моего отца. Когда я позвонил ему домой и представился, он сразу же попросил меня приехать к нему как можно скорее; он не знал, что его друг Петя Стахов имел сына и для него наша встреча имела такое же важное значение, как и для меня. Матвей Исаакович рассказал мне много неизвестных деталей из студенческой жизни отца; они жили в одном студенческом общежитии, находившемся на ул. Артема, дружили. Он рассказал мне, что отец пользовался огромным уважением среди студентов, был человеком рассудительным и всегда был готов каждому дать добрый совет. А затем Матвей Исаакович рассказал нам с женой о его сложной судьбе и я его попросил его коротко написать о своей жизни и он выполнил свое обещание. И я привожу его рассказ в своей книге без каких-либо сокращений:


«Студенческий добровольческий батальон харьковского госуниверситета из 1510 юношей отправился на фронт 27 июня 1941 г. Практически мы не были готовы воевать с таким коварным, вооруженным до зубов врагом, каким предстала перед нами гитлеровская армия, но любовь к Родине оказалась смертельным для врага оружием, уничтожившим чуму 20-го века, гитлеровский фашизм.

Каждый студбатовец, идя в бой, хранил в своём сердце любовь к родному университету. Умирали с думой о своей Alma mater Петр Стахов и Абрам Коток, Яков Голубчик и Константин Пироженко, Василий Мирошниченко и Захар Фурман, Григорий Кац и Сергей Ковалев, сотни вчерашних студентов. И я вел в бой свою роту с мыслью о Родине, о родном ВУЗе. Однажды, в момент мимолетного затишья, группа студентов исторического факультета Петр Стахов, Семён Бакис, Абрам Коток, Александр Охрименко написали письмо в Харьковский университет, в котором заверили его руководство, что будем драться с врагом до последнего дыхания. Через несколько дней, 17 августа 1941 года, группа красноармейцев 584 стрелкового полка во главе с её командиром, майором Ф.Ф. Солдатенковым получила приказ прикрыть остатки 199 стрелковой дивизии при переправе на левый берег Днепра. Из 12 тысяч воинов этой дивизии осталось около 300 человек. Мы выполнили приказ, но, когда нужно было переправляться самим, не оказалось ни единого плавсредства. Майор Солдатенков посмотрел на нас и спросил: «Кто умеет плавать?». В этом месте ширина Днепра была более 200 м. Из 18 человек руку подняли 12. Тем временем враг подтянул крупнокалиберные пулеметы, шестиствольные миномёты и ждал, когда мы окажемся в воде. Меня, отличного пловца, обмотали знаменем 584 полка. Я бросился в воду первым. Левого берега достигли 4 человека, в т.ч. и майор Солдатенков (майора и меня представили к Золотой Звезде). Опущу многие детали о свинцовых дождях и других кошмарах войны. На подступах к Сталинграду я командовал уже батальоном. Был ранен 16-ю осколками в обе ноги, голову и позвоночник. Потянулась 11-месячная изнурительная госпитальная жизнь. Я был закован в гипс от пяток до подбородка. Приговор медиков – ампутация обеих ног выше колен. Состояние было отчаянным. Я умолял судьбу пощадить меня. И однажды она скомандовала: «Вперед!», и я бросился в бушующую реку жизни сквозь шквалистые ветры, бураны и снегопады, преодолевая смертельно опасные подводные рифы, я добрался до теплого берега, закончил университет, а со временем предстал перед его ученым советом в качестве соискателя ученой степени.

Как в каком-то удивительном сне, встретил свою будущую красавицу-жену, воспитал 2 дочерей, уже выросли двое внуков, почти полвека занимался научно-педагогической деятельностью. А 14 лет назад судьба меня жестоко наказала – ушла из жизни моя незабвенная подруга. С годами пережитое даёт о себе знать, часто приходится посещать госпиталь… А жизнь идет себе идет, не убавляя ход.

После войны из 1510 студбатовцев возвратилось 36, больными и искалеченными. Сегодня в живых остался я один».

Памятник студбатовцам

Хорошо, что память о бессмертных подвигах студбатовцев в годы Великой Отечественной войны хранится в сердцах студенческой молодежи. Именно по инициативе студентов возникла идея сооружения памятника студбатовцам. В 1981 г. в ХГУ был сформирован строительный отряд «Коммунар», который возглавили студент радиофизического факультета И. М. Ефанов и студент исторического факультета Г.В. Милюха. На организационном собрании члены отряда (27 юношей и 17 девушек) приняли решение перечислить 70% своего заработка на сооружение памятника студбатовцам, погибшим в период войны. К сожалению, инициатива студентов не нашла достойной поддержки руководителей города, которые мотивировали свою бездеятельность отсутствием средств. Однако отсутствие средств на установку памятника не остановила общественность г. Харькова. В Харьковском государственном университете летом 1999 года началась кампания по добровольному сбору средств на сооружение памятника. Инициатива молодежи и общественности города принесла свои плоды. После более чем 13-летней проволочки памятник студбатовцам был установлен на площади Свободы, рядом с главным корпусом Харьковского университета. И величественное сооружение – память студбатовцам, которые отдали свою жизнь, защищая Родину от захватчиков, это призыв к самоотверженному служению своей Родине, символ готовности отдать все свои силы за свободу и независимость Украины.


Возле памятника студбатовцам (фото сделано 22 апреля 2003 г.)


Письмо Президенту Путину

В 2004 г. я обратился с письмом к Президенту Российский Федерации Путину Владимиру Владимировичу. Привожу это письмо без всяких сокращений.


Глубокоуважаемый Владимир Владимирович!

С далекой Канады Вам выражает глубокое почтение доктор технических наук, профессор Стахов Алексей Петрович. Пишу Вам под непосредственным впечатлением от Вашего выступления в прямом эфире по Украинскому телевидению 26-го октября 2004 г. Мы с женой восхищены Вашими ответами на вопросы, Вашими мыслями и Вашей интеллигентностью. Спасибо, что приехали на Украину для участия в праздновании 60-летия освобождения Украины от немецко-фашистских захватчиков.

Меня этот праздник касается очень близко. Дело в том, что я являюсь сыном «студбатовца» Стахова Петра Харитоновича, который погиб осенью 1941 г., защищая Москву от фашистских захватчиков. 1510 студентов харьковских университетов, среди которых был и мой отец, уже на следующий день войны записались добровольцами в Красную Армию и бросились в пекло Великой Отечественной войны 1941-1945 гг. Все они вошли в состав «студенческого батальона» («студбата»), судьба которого трагична. Около 80% студбатовцев погибло в первые дни войны под Белой Церковью, куда Харьковский студбат был направлен, чтобы защищать Киев. Поэтому в течение 40 лет я искал следы моего отца под Белой Церковью. Но в 2002 г. в Музее Харьковского университета мне подарили небольшую книгу «Харьковские студбатовцы». Из этой книги я узнал, что мой отец выжил в страшной мясорубке под Белой Церковью и с горсткой оставшихся в живых студбатовцев был брошен под Москву (Наро-Фоминск), где он и погиб осенью 1941 г. В районе села Щекутино под Наро-Фоминском он и захоронен в братской могиле. В 2003 г. я разыскал эту братскую могилу и сфотографировался возле нее.

Под влиянием этого события я написал автобиографическую повесть «Под знаком «Золотого Сечения»: Исповедь сына студбатовца», которую дарю Вам.

И я хотел бы обратиться к Вам с некоторыми просьбами:

1. В воинских архивах никакой информации о моем отце, как и об остальных студбвтовцах нет. Мой отец «пропал без вести». Но почему-то имя моего отца находится на мемориальной доске Харьковского университета. А вот в книге «Харьковские студбатовцы» написано следующее:

«На 95-м километре Киевского шоссе недалеко от села Щекутино установлен памятный обелиск в виде стелы, которая переходит в трехгранный штык. У подножия обелиска – надгробная плита, на которой высечены слова: «Воинам 4-й дивизии народного ополчения Куйбышевского района г. Москвы, павшим в боях за свободу и независимость нашей Родины». Памятник – это память и бойцам Харьковского студбата, который входил в состав 4-й дивизии. Это – память о павших в боях харьковчанам, в их числе и студентам С.П. Котлярову, Я.И Кузьмину, В.Г. Мирошниченко, В.В. Мищенко, Г.П. Московскому, К.Т. Пироженко, Ю.В. Ракивненко, П.Х. Стахову, Л.М. Тартаковскому, И.П. Телетову, И.В. Цисю».

Значит, все-таки существует информация о моем отце и о других студбатовцах, что они героически погибли под Москвой. Но почему тогда ни мой отец, ни другие студбатовцы не награждены хотя бы посмертно орденами или медалями России за то, что они отдали свои жизни, защищая Москву. Мне кажется, что это – несправедливо. И я просил бы Вас дать поручение соответствующим службам разобраться в этом. Никто и ничто не должен быть забытым!

2. Из 1510 бойцов, входивших в состав студбата, только 36, искалеченных душевно и физически, возвратились с полей сражений. Сейчас в живых остался только один. Это – настоящий Герой и инвалид войны, друг моего отца, бывший студбатовец Аронов Матвей Исаакович. Он живет в Харькове, в последние годы тяжело болеет. На всякий случай даю его телефон в Харькове (702-30-47). Его дважды представляли к званию Героя Советского Союза (первый раз за то, что он спас знамя полка при переправе через Днепр, второй раз за то, что его батальон брал ставку Паулюса под Сталинградом, там же он и был тяжело ранен). Неужели этот человек не достоин того, чтобы ему было присвоено звание «Героя Украины» или «Героя России»? Я очень просил бы Вас согласовать этот вопрос с Президентом Украины и наградить его по достоинству хотя бы в последние годы его жизни. Справедливость должна восторжествать!

3. Я не знаю, как в России, но на Украине сейчас всячески пытаются забыть героические страницы Великой Отечественной Войны, на которых мы воспитывались. Какие же моральные принципы прививаются современным студентам? Кто является их «героями»? В этой связи тема «харьковских студбатовцев» должна была бы стать одной из тех героических страниц, на которых должны вопитываться как российские, так и украинские студенты. Моя книга издана тиражом 200 экземпляров. И она недоступна студентам. Я обращался в свое время к Послу Российской Федерации господину Черномырдину и Премьер-министру Януковичу с просьбой помочь мне издать книгу более широким тиражом. К сожалению, я не получил какого-либо ответа ни от одного, ни от другого. А жаль.

Хотя я сейчас живу в Канаде, но я поддерживаю тесные связи с ведущими российскими университетами. В мае 2003 г. я представил свою новую книгу «Новый тип элементарной математики и компьютерной науки, основанных на Золотом Сечении» на семинаре «Геометрия и Физика» кафедры теоретической физики Московского университета. А 28-го сентября 2004 г. Ученый Совет Таганрогского радиотехнического университета, где я работал с 1971 по 1977 г., избрал меня «Почетным профессором университета» — и я этим горжусь.


С глубоким уважением Алексей Петрович Стахов

Доктор технических наук, профессор

Президент Международного Клуба Золотого Сечения

Почетный профессор Таганрогского радиотехнического университета


Канада, Онтарио, Болтон 26 октября 2004 г.


К сожалению, я не получил никакого ответа ни от Путина, ни от кого-либо из чиновников его администрации. Я понимаю, что Президент Путин – человек очень занятый и вряд ли у него нашлось бы время заниматься моим письмом. Но ведь в его окружении существует «чиновничья братия» (администрация), которая получает немалые деньги и обязана отвечать на подобные письма. Я далек от мысли, что Президент Путин может рассматривать моего отца, как и остальных студбатовцев, погибших под Москвой, как «пушечное мясо», как «быдло», как каких-то безымянных «хохлов», оказавшихся в начале войны под Москвой в силу исторических обстоятельств. Однако мне кажется, что некоторые чиновники из окружения Президента Путина мыслят именно так. Мне кажется, что они просто не показали Президенту Путину мое письмо вместе с книгой «Под знаком «Золотого Сечения»: Исповедь сына студбатовца», приложенной к письму, а просто отмахнулись от моего письма, как от «назойливой мухи». И у меня остался очень неприятный осадок от реакции администрации Президента Путина на мое письмо.

Итак, подведем некоторые итоги, касающиеся судьбы моего отца и харьковских студбатовцев, погибших под Москвой осенью 1941 г.:

  1. Мой отец — реальная физическая личность. Тот факт, что он был студентом исторического факультета Харьковского университета в период с 1937 по 141 гг., может быть подтвержден архивами Харьковского университета.
  2. В июне 1941 г. мой отец добровольно стал бойцом знаменитого Харьковского студбата, который после кратковременной подготовки в Малиновских войсковых таборах (г. Чугуев) был направлен под Белую Церковь для защиты Киева от фашистских полчищ. Это может быть подтверждено Харьковским университетом.
  3. Вместе с группой студбатовцев, уцелевших под Белой Церковью, мой отец был направлен защищать Москву от фашистских захватчиков. Там, в районе Наро-Фоминска, мой отец погиб вместе с группой студбатовцев осенью 1941 г. и захоронен в братской могиле, которая находится на 95 км Киевского шоссе. Этот факт подтверждается исследованиями харьковских историков, изложенных в книге «Харьківскі студбатівці».
  4. Никаких документов о моем отце, как впрочем, и об остальных студбатовцах, в военных архивах не сохранилось. Однако этот факт не дает основания для того, чтобы Россия забыла о подвиге харьковских студбатовцев, погибших осенью 1941 г. в боях под Москвой.


В этой связи у меня очень большая претензия к администрации Президента Путина. Я считаю, что российские чиновники не имели права оставить без ответа мое письмо, направленное в октябре 2004 г. Президенту Путину. Именно поэтому я вынужден обратиться еще раз к Президенту Путину теперь уже публично, через средства массовой информации. Я считаю, что факт отсутствия документов о моем отце и других студбатовцах в воинских архивах, не есть основание для того, чтобы подвиг студбатовцев, погибших под Москвой осенью 1941 г., был забыт в России. И я считаю. что студбатовцы С.П. Котляров, Я.И Кузьмин, В.Г. Мирошниченко, В.В. Мищенко, Г.П. Московский, К.Т. Пироженко, Ю.В. Ракивненко, П.Х. Стахов, Л.М. Тартаковский, И.П. Телетов, И.В. Цись, погибшие под Москвой осенью 1941 г., должны быть посмертно награждены медалями и орденами России. «Никто не забыт и ничто не забыто», — очень часто мы слышим эти слова в выступлениях Президента Путина, посвященных Великому Подвигу советского народа в Великой Отечественной войне. Так хотелось бы, чтобы эта глубокая мысль была реализована в ситуации с харьковскими студбатовцами. Они не должны быть забыты в России, за которую они отдали свои жизни!

И последнее. Я написал книгу «Под знаком «Золотого Сечения»: Исповедь сына студбатовца», посвященная подвигу студбатовцев. Сейчас эта книга публикуется на сайте «Академия Тринитаризма» http://www.trinitas.ru/rus/002/a0232100.htm

Эта книга предназначена для студентов и имеет огромное воспитательное значение. Тема «харьковских студбатовцев» должна была бы стать одной из тех героических страниц, на которых должны воспитываться как российские, так и украинские студенты. Моя книга издана тиражом 200 экземпляров. Так почему бы ее не опубликовать в России большим тиражом, чтобы она стала доступной каждому студенту и каждому школьнику?


С уважением


Алексей Петрович Стахов

  • Сын студбатовца
  • Доктор технических наук, профессор
    Академик Академии инженерных наук Украины
    Академик Международной Академии Наук Высшей школы (Россия)
  • Почетный профессор Таганрогского радиотехнического университета (Россия)
  • Президент Международного Клуба Золотого Сечения (Канада)
    Директор Института Золотого Сечения Академии Тринитаризма (Россия)
  • Действительный член, академик Научного общества имени Тараса Шевченко в Канаде
  • Канада, Онтарио, Болтон 30 апреля 2006 г.


Alexey Stakhov

60 Jane Street, apt. 208

Bolton, Ontario

Canada – L7E 2T1


Телефон: 905-951-9450

Емайл: goldenmuseum@rogers.com


Стахов А.П., О подвиге харьковских студбатовцев // «Академия Тринитаризма», М., Эл № 77-6567, публ.13278, 05.05.2006

[Обсуждение на форуме «Публицистика»]

В начало документа

© Академия Тринитаризма
info@trinitas.ru