Напечатать документ Послать нам письмо Сохранить документ Форумы сайта Вернуться к предыдущей
АКАДЕМИЯ ТРИНИТАРИЗМА На главную страницу
Дискуссии - Публицистика

Сухонос С.И.
Русское Дело
Oб авторе
«...Нет, судите наш народ не по тому, что он есть, а по тому, чем он желал бы стать. А идеалы его сильны и святы, и они-то спасли его в веке мучений».
Ф.М. Достоевский


Чтобы понять причины кризиса в России, необходимо заново переосмыслить всю ее историю. Причем не ту, которую мы знаем, — историю власти на Руси и борьбы за нее, историю войн и внешних конфликтов, а историю зарождения, становления и развития русского трудового характера. Эту последнюю мы фактически не знаем, имеем лишь отрывочные сведения о ней в различных источниках. Об этом не принято было писать, ибо ничего интересного для аристократии и интеллигенции не было в том, как русский мужик сеял, строился, ухаживал за скотиной и собирал урожай. И если от первой истории пахнет порохом, шампанским, духами и кровью, то от второй, не написанной еще, пахнет навозом, сеном, квасом и пашней. Но если первая — это история деятельности немногочисленного верхнего социального слоя России, который к тому же более чем на 90 % был нерусского происхождения, то вторая — это история основной массы русского народа, которая более тысячи лет жила автономной от этой верхушки жизнью. И лишь в XX веке эти две истории схлестнулись в кровавом столкновении, где не было победителей и проигравших. Так была заложена основа нового этапа развития России, в котором уже невозможна раздельная жизнь власти и народа.
Нет, мы ни в коем случае не противопоставляем эти две истории России. Власть и народ тысячу лет жили в симбиотическом единстве. Власть вела все внешние дела России, охраняя самобытное существование народа, который за это кормил ее и поставлял воинов. Вместе они создали великую Россию. Однако под покровом внешних событий в России вызревало нечто большее, чем крестьянский образ жизни; там тысячу лет развивалось Русское Дело — стиль трудовой жизни народа, породивший его характер, культуру и самобытную судьбу. Стиль, который, вопреки мнению большинства, не только не устарел, но является золотым фондом мировой культуры, востребованность которого в XXI веке будет огромна.
Фрагментарные исследования Русского Дела если и проводились ранее, то большей частью людьми с гуманитарной подготовкой. Поэтому их описания русского характера преимущественно психологичны: добрее ли русские люди других народов или нет, воинственней ли они, отзывчивей, мечтательней и т.п. Лишь изредка такие исследователи, как В.О. Ключевский, прикасались к трудовым корням русского характера, но эти исследования оставались па периферии общественного интереса. Лишь в XX веке, когда жизнь поставила русского крестьянина к станку, когда трудовые традиции русского народа столкнулись с чуждой им культурой западного производства, к этому вопросу обратились новые, к сожалению, в основном западные исследователи.
На другом полюсе трудились советские идеологи, которые, создав однажды абстрактно-идеальный образ труженика коммунистического будущего, некоего «передового пролетария», подгоняли под эту модель жизнь всего народа. Реальный русский характер они отбросили как пережиток прошлого, заменив его нереальным обликом: «строителя коммунизма», и растиражировали его с помощью тысяч литературных, сценических, поэтических и кинообразов.
Между тем, достаточно сместить взгляд с дворцовых событий на события, происходящие вокруг Русского Дела, то есть рассмотреть становление русского трудового характера, как русская история предстанет для нас не запутанной, противоречивой, непоследовательной и тупиковой, а логически ясной, целеустремленной и единственно возможной. Более того, если, с позиции западников, русский народ нуждается в существенном перевоспитании (в этом едины и капиталисты и коммунисты), если, с позиции наиболее крайних славянофилов, необходима реставрация патриархальных его основ, то, с позиции Русского Дела, оказывается, что русский национальный характер нуждается лишь в одном — в дальнейшем его развитии без кардинальных изменений и возвратов вспять. На современном переломе эпох русскому народу необходима лишь точно выверенная национальная цель, цель, гармонично резонирующая с его прошлым и позволяющая развить лучшие стороны самобытного национального характера. Такая цель, которая не замкнет его в изоляции от всего мира, а наоборот, позволит вплести свою самобытность в процессы развития мировой цивилизации. Но эту цель не придумать на пустом месте, ее можно только увидеть сквозь всю толщу русской истории.

Становление русского трудового характера

Нет ничего более важного для понимания процесса развития любого народа, чем внимательный анализ этапа его зарождения: именно в это время формируются основные черты народного характера, которые как генетическая матрица определяют в дальнейшем всю его историческую судьбу.
Зарождение русского трудового характера, который мы дальше будем называть более образно Русским Делом, подразумевая, что такое специфическое именно для русского народа дело ждет его в ХХI веке, произошло во время заселения Великороссии в Х-ХII веках. Какие же факторы оказывали решительное влияние на становление русского трудового характера?
Во-первых, переселение шло в пространства без границ, в пространства, заселенные в основном малочисленными финно-угорскими племенами, борьбы с которыми за территорию почти не было. Поэтому для великоросса стала привычна

ПЕРМАНЕНТНАЯ КОЛОНИЗАЦИЯ БЕЗГРАНИЧНЫХ ПРОСТРАНСТВ

с преодолением сопротивления в первую очередь природной, а не социальной среды.
Во-вторых, поскольку переселение охватывало большие пространства с суровой природой, которые в одиночку не освоить, и происходило оно часто скачками, то для великоросса высшим мотивом его душевого строя стал

ГЛОБАЛИЗМ СВЕРШЕНИЙ В ЕДИНСТВЕ С СОРОДИЧАМИ,

так как справиться с опасностью извне и с трудностью перехода на новые просторы можно лишь всем миром.
В-третьих, из-за обширных труднопроходимых пространств переселение происходило стихийно и государством практически не контролировалось. Такое самодеятельное заселение и очень слабый контроль заложили в дальнейшем в характер великоросса
АНАРХИЧНОСТЬ,
которая особенно проявляется в моменты исторических изменений его жизни. Отсюда и особенности дикого русского бунта, не сдерживаемого никакими правилами. В обыденной жизни анархичность сидит глубоко внутри души великоросса и осознание ее опасности порождает, в противовес ей, консерватизм и желание иметь над собой строгую и твердую верховную власть.
В-четвертых, в момент колонизации бескрайних равнин Великороссии плотность населения была крайне низка1, поэтому незаселенная земля как бы постоянно звала людей. Это породило традицию
ОТКРЫТОСТИ И ГОСТЕПРИИМСТВА, ТЕРПИМОСТИ
к любым национальным и религиозным отличиям, что впоследствии заложило
ИНТЕРНАЦИОНАЛИЗМ.
Посмотрим теперь на свойства тех пространств, которые достались великороссам и которые заложили основу Русского Дела.
Во времена первичной колонизации Великороссии она представляла собой в основном густые и болотистые леса, сплошь покрытые паутинной сетью рек и речушек. Выбрать на них большие пустые площади для посева не было возможности. «Поселенец среди болот и лесов, — пишет В.О.Ключевский, — с трудом отыскивал сухое место, на котором можно было бы с некоторой безопасностью... выстроить избу. Такие сухие места были редкими островками среди моря лесов и болот. На таком островку можно было поставить один, два, много три крестьянских двора... Причем тогдашние приемы обработки земли сообщали подвижный, неусидчивый, кочевой характер…хлебопашеству»2. Наиболее распространенными были мелкие поселения, удаленные друг от друга часто на большие расстояния, которые еще более увеличивались непроходимостью болот. Выжигая лес на нови, крестьянин через шесть-семь лет вынужден был искать новый островок, который зачастую находился на значительном удалении от предыдущего. Таким образом, он переходил с места на место, не имея возможности долговременного обустройства какого-либо участка земли.
Лето в средней полосе России было в два раза короче, чем в Европе, дожди имели свойство выпадать не тогда, когда надо. В целом характер погоды был капризен, непредсказуем и даже, пожалуй, коварен. Любой эксперимент в таких условиях грозил оставить семью крестьянина без продуктов, что приводило к угрозе голода.
Эти особенности трудовой жизни развили в великороссах
CАМОДОСТАТОЧНЫЙ УНИВЕРСАЛИЗМ.
Каждый из поселенцев должен был стать своеобразным Робинзоном Крузо, но выживать ему приходилось в условиях не бананово-кокосового изобилия, а в суровых северных лесах. Это требовало
ИЗВОРОТЛИВОСТИ и ИЗОБРЕТАТЕЛЬНОСТИ,
как непременного условия выживания, а также
НЕПРИХОТЛИВОСТИ,
умения довольствоваться самым необходимым. Находясь в условиях автономного хозяйствования, великоросс совершенно не рассчитывал на помощь удаленных от него соседей. Поэтому
в Великороссии не развилась кооперация,
основанная на разделении труда, и в народе сохранился первобытный целостный образ восприятия природы, в котором не было места узкой специализации. Целостность его взаимодействия с природой порождала не просто универсализм, а
УНИВЕРСАЛИЗМ СИНТЕЗИРУЮЩИЙ.
Природа воспринималась им одушевленной во всех ее проявлениях. Хуторское расселение и неразвитость кооперации привели к тому, что производство на Руси изначально приобрело явно
НЕТОВАРНЫЙ
характер. Это, впоследствии, роковым образом скажется на конкурентоспособности российских товаров.
Фактически все, что делалось на хуторе, делалось для себя, своих нужд, поэтому не нуждалось во внешнем лоске. Достаточно, чтобы вещь была функциональна.
Очень важно отметить, что уединенность хуторской жизни развила у великоросса стремление работать в одиночку. «Великоросс лучше работает один, когда на него никто не смотрит, и с трудом привыкает к дружному действию общими силами»3. Это заложило в основу русского характера
ТРУДОВОЙ ИНДИВИДУАЛИЗМ.
Постоянная необходимость поиска новых мест для поселения, а также очень сложные погодные условия, их непредсказуемость, развили в великороссе
ПРИРОДНУЮ НАБЛЮДАТЕЛЬНОСТЬ,
что впоследствии отразилось во множестве народных примет о погоде. В тоже время, сделать какие-либо надежные прогнозы было крайне трудно. Противопоставляя капризам природы свой каприз, великоросс часто вопреки логике поступал на авось, как бы включая генератор случайных решений или опираясь на интуицию. Отсюда развилась
РИСКОВАННОСТЬ
его характера,эвристичность принимаемых решений.
Наиважнейшей специфической чертой Русского Дела стала
АВРАЛЬНОСТЬ,
порожденная коротким и дождливым летом, когда необходимо было, надрываясь, успеть сделать все сельхозработы. «Ни один народ в Европе не способен к такому напряжению труда на короткое время, которое мог развить великоросс: но нигде в Европе, кажется, не найдем такой непривычки к ровному, умеренному и размеренному, постоянному труду, как в той же Великороссии»4. Наиболее ярко это свойство запечатлено в образе Ильи Муромца, который до 33 лет на печи провалялся, а после 33 побил всех врагов Руси.
Важно отметить еще одну сторону характера, заложенную условиями существования великоросса -
БЕСХОЗЯЙСТВЕННОСТЬ,
в буквальном смысле этого слова – жизнь без хозяйства. Земли было всегда много, поэтому она никогда не ценилась так, как, например, в Европе. Бросая каждый раз насиженное место, великоросс знал, что найдет целину получше. Такой полукочевой образ жизни не позволял особенно привязаться к дому, постройкам и вообще к какой-либо недвижимости. На новом месте все приходилось отстраивать заново. Естественно, делалось это на время, не рассчитывалось на века. Такая жизнь порождала привычку к отстраненности от собственности, главной основой которой всегда была земля. Не развилось у великоросса чувство собственности, поэтому не развилось и особое уважение к собственности других5.
Итак, какими же основными чертами наделила природа великоросса?
Универсализм и целостность, изобретательность, эвристичность и наблюдательность, неприхотливость и бесхозяйственность, авральность и индивидуализм — вот специфические черты русского характера в деле. К этому необходимо прибавить ряд более масштабных черт русского характера, которые проявлялись в основном в переломные моменты жизни народа: глобализм и непоседливость, анархизм, сплоченность в моменты опасности, открытость и терпимость. Поскольку здесь рассматривается именно основа Русского Дела, многие другие черты русского характера, которые очень тесно примыкают к перечисленному выше набору, не упоминаются. Но одно из общих свойств, которое буквально раздирает все в русском характере и сбивает почти всех его исследователей с толку, требует упоминания. Это
ПАРАДОКСАЛЬНАЯ КРАЙНОСТЬ ПРОТИВОПОЛОЖНОСТЕЙ.
Если, например, русский терпелив, то после определенного порога он безудержен в бунте. Изобретательность и непоседливость уживаются с его консерватизмом. Индивидуализм соседствует с коллективизмом, а бесхозяйственность с крайними проявлениями инстинктов собственника. Эти противоположные свойства сосуществуют рядом только за счет разнесения их в жизненном пространстве на разные ситуационные «полочки». Например, авральность и запредельный трудовой энтузиазм летнего периода естественно соседствует с полуленивым зимним проживанием. Истоки такой противоречивости — в космической беспредельности российских просторов, которая породила необычайную
ШИРОТУ ХАРАКТЕРА,
проявляющуюся в том, что любое человеческое качество в русском человеке имеет как бы полюсное, крайнее состояние: «все или ничего».
Все вместе эти черты — грани одного бриллианта — русского трудового характера. Бриллиант этот сохранил все свои грани в целостности на протяжении долгой и трудной истории России и стал основой национального облика русского народа, основой его самобытной культуры.
Такой народ не воодушевить мечтой о маленьком уютном домике на берегу швейцарского озера. Но такой народ пойдет на любые усилия ради достижения
ГЛОБАЛЬНОЙ ОБЩЕЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ ЦЕЛИ.
Все, что зародилось в болотистых великорусских лесах, в уединенной тиши, в ходе овладения природой, — все это жило и развивалось на протяжении последующих столетий вплоть до революции 1917 года. Ни смена типа государственности, ни татаро-монгольское иго, ни переход на трехпольную систему земледелия не изменили основы Русского Дела.
Российские просторы почти до самой революции оставались столь же беспредельными и безграничными. Недаром же Екатерина II называла Россию Вселенной. На протяжении всех этих столетий шло постоянное расширение границ России, продолжалась перманентная колонизация новых земель. Стихийный анархизм долгое время находил себе отдушину в бегстве наиболее непокорных крестьян на окраины страны. Казачество, для которого охрана и расширение границ государства было не наймом на время, а традицией, долгие годы играло роль предохранительного клапана для чрезмерного анархизма и свободолюбия.
Однако, начиная с ХIХ века, естественное расширение России в бесконечные пространства уперлось в границы социально очень плотных районов. Принципиальная возможность традиционного для Руси расширения пространства без сопротивления социальной среды себя исчерпала. Это привело ее к перегреву в замкнувшихся впервые за многие столетия границах, и стало одной из причин взрыва 1917 года, когда переизбыток населения и анархичных элементов в нем, не найдя выхода вовне, отразился вовнутрь. Анархизм этот затем был с трудом остановлен железной рукой диктатуры.
Рассмотрим теперь, как развивался русский трудовой характер во втором тысячелетии вплоть до наших дней.
Глобализм свершений особенно ярко проявлял себя в те моменты, когда возникала необходимость коллективного отпора врагу. Подтверждение этому — Куликовская и Бородинская битвы, заселение Сибири и такие экстраординарные события, как, например, реформы Петра I.
Гостеприимство и терпимость к другим культурам и верованиям на протяжении всего этого периода не требуют каких-либо доказательств. Даже недоброжелатели России вынуждены признавать, что многие из окраинных народов с радостью вливались в Российскую империю под управление русского царя, а русский народ никогда не проявлял национальной нетерпимости даже к своим бывшим смертельным врагам.
Трехпольная система земледелия закрепила крестьян на постоянных землях, но неблагоприятные климатические условия не позволили обустроить эти земли так же основательно, как, например, в Европе. Скудность почвы и неустойчивость погоды позволяли собирать урожай не более, чем в 3 раза превышающий норму высева, в то время как в Европе, этот коэффициент рос постоянно и приблизился в ХIХ веке к 7-10. Урожая хватало лишь на прокорм и налоги, на продажу и накопление уже ничего не оставалось. Плохие дороги и большие расстояния между селами сохранили стиль самодостаточного универсализма. Конечно, уникальный универсализм русского крестьянина делал его чрезвычайно живучим, но не позволял развиться специализации, поднять производительность труда и за счет этого накопить капитал. Городов, в том смысле, как их понимают в Европе, в России в это время было, относительно ее огромной территории, чрезвычайно мало. В екатерининские времена города не столько появлялись, сколько «назначались» из крупных сел, но при этом, по своим традициям и образу жизни, так селами и оставались.
Ремесленничество, которое в Европе породило промышленность, в России оставалось сугубо побочным промыслом крестьян в зимнее время. Большая часть промышленности по-прежнему была расположена в селах, а не в городах.
В сельхозработах все также доминировала авральность, которая за эти годы закрепилась даже в религиозных традициях. «В середине ХIХ века в центральных губерниях страны 153 дня в году отводилось под праздники, причем большая их часть приходилась на период с ноября по февраль. Зато, примерно, с апреля по сентябрь времени не оставалось ни на что, кроме работы»6.
К этой же черте близко примыкает рискованность. Русский «авось» у военных трансформировался в «русскую рулетку», а богатую знать сделал главными завсегдатаями казино в Монте-Карло и Баден Бадене.
Скудные природные условия и неустойчивая погода все также воспитывали изобретательного и изворотливого, неприхотливого и нетребовательного труженика, сметка и наблюдательность которого отмечались многими. Так, Пушкин писал о русском крестьянине: «... О его смелости и смышлености и говорить нечего... Проворство и ловкость удивительны»7. Левша — наиболее яркий собирательный образ русского трудового характера.
Однако, мастеровитость соседствовала в нем с неумением организовать товарное производство. Отторжение продукта труда от конкретного потребителя моментально порождало, увы, халтуру и обман. Правда, они тут же исчезали, когда заказчиком выступал какой-нибудь конкретный «живой» заказчик.
Островки промышленности организовывались, в основном, иностранцами и не являлись показателями Русского Дела.
Земля по-прежнему мало держала крестьянина. Во-первых, потому что кормила его лишь на уровне выживания, во-вторых, потому, что ее избыток сохранился вплоть до ХIХ века. Поэтому бесхозяйственность оставалась неотъемлемой чертой русского крестьянства: он всегда готов был бросить землю и отправиться бродить по стране в поисках более легкой и доходной работы. Избы в подавляющем большинстве оставались деревянными, т.е. крайне недолговечными, дороги — проселочными, мосты — временными. Накопление труда в объектах недвижимости практически не происходило, за исключением нескольких крупных городов. У Г.Успенского об этой стороне русской жизни написано ярко и наглядно. Когда он попытался подвинуть крестьян на постройку гати через болото в четверть версты, то встретил полное нежелание:
- Захотели вы с нашим народом! Нешто наш народ присогласишь? Нечто он что понимает ? — Ответил ему в сердцах один из наиболее хозяйственных мужиков.
«Хуже той обстановки, в которой находится труд крестьянина, представить себе нет возможности, и надобно думать, что тысячу лет тому назад были те же лапти, та же соха, та же тяга, что и теперь. Не осталось от прародителей ни путей сообщения, ни мостов, ни мельчайших улучшений, облегчающих труд», — свидетельствует Г.Успенский8.
Сохранился ииндивидуализм в труде. Нет более расхожей легенды среди русских интеллигентов, чем легенда об общинной сущности русского мужика. Хомяков даже как-то раз сказал, что «русский человек, порознь взятый, не попадет в рай, а целой деревни нельзя не пустить». И хотя это справедливо, существует веское мнение, что передельская община не имеет древнего, стихийного, «народного» происхождения, а была создана государством для удобств податного обложения.
Трудовой индивидуализм крестьян был вынужден мириться с внешней необходимостью жить вместе в общине. У Г.Успенского мы встречаем очень яркие описания общинных правил и порядков, из которых следует неожиданный, на первый взгляд, вывод: община служила не столько для единения крестьян в общем труде, сколько для справедливого раздела общего природного пирога и внешних повинностей. Она мирила непримиримых хозяев-индивидуалистов, которые бы без нее непременно передрались за лишний клочок земли до полной гибели. Успенский сетует на то, что сообща, миром крестьяне не могли, ради увеличения коллективного дохода, решить простые проблемы «и в то же время самые… пустяшные, ничего не стоящие мирские дела, вроде мирской загороди или дележа лядины, поглощают массу общественного внимания: тут меряют по двадцати раз то, что давно вымерено, меряют и веревками, и саженями, и кольями, и лаптями, да чтобы носком непременно в пятку попадало»…9.
И в наше время этот общинный дух россиян порождается по большей части необходимостью решать проблемы справедливого раздела, а не проблемы организации коллективного труда. Коллективный труд всегда на Руси воспринимался как внешняя повинность, за исключением «помочи» и артельного труда. Но первый был крайне редок, а второй был отхожим промыслом, т.е. делом непривычным и временным. Безусловно, что из этого правила были и исключения, которые, как раз, в силу своей редкости бросались в глаза. Они нередко дают повод сетовать на то, что если бы не большевики, то русский человек давно бы в артелях чудеса творил. Но стоит только поставить рядом описание общинной жизни в русской деревне и в деревне, например, японской, как легенда эта рассыпается прямо на глазах. Коллективный труд в японской общине был организован на порядок лучше, чем в русской, и носил постоянный характер. Конечно, в русской общине можно отыскать примеры коллективного труда, но они скорее имели характер коллективной помощи одному из ее членов и не были направлены на совместную производственную деятельность с четким разделением труда. Это был скорее коллективный дух, который определял нормы поведения, позволял выравнивать условия жизни различных семей, не давая никому пропасть. Этот коллективный дух русских людей проявляет себя во время отдыха, в обороне, т.е. за пределами дела. Ходить в гости в русских деревнях — любимое развлечение. А вот у японцев, кстати, ходить в гости как раз не принято!
Именно коллективизм духа сбивает с толку современных пропагандистов общинного труда. Но стоит любому из них попробовать создать на добровольных началах какое-либо коллективное дело, как их иллюзии развеются. Любому апологету коллективизма и общинности русских для начала стоит потренироваться в этом хотя бы на таких примерах, как организация коллективной уборки собственного двора или подъезда. А после этих попыток сесть и внимательно почитать, например, книгу В.Цветова10 о японской общинной жизни.
Исконная тяга к индивидуальному хозяйствованию сразу проявила себя, как только был снят гнет внешних условий. Сразу после отмены крепостного права, когда чиновник и помещик утратили власть над личностью крестьян, началось разложение большой крестьянской семьи из нескольких поколений. И хотя крестьяне знали, что процесс этот экономически невыгоден, они «тем не менее, не только не желали жить под одной крышей с родителями и родней, но предпочитали с ними вместе не работать»11. Вследствие этого накануне революции в России преобладали мелкие сельские хозяйства.
Есть все причины считать, что вплоть до революции Русское Дело оставалось таким же, каким оно зародилось в период заселения Великороссии. Менялись правители, экономические условия, расширялись границы России, присоединялись новые народы, но ядром всего этого оставался уникальный набор трудовых традиций, и вряд ли сыщешь такой второй в мире, как не сыскать такой же второй Руси. И если Природе зачем-то было угодно создать великорусские просторы, то неизбежен и характер заселившего их народа, ибо любой другой народ на них просто вымер бы, или трансформировался в такой же, как русский. Недаром пословица гласит: что русскому здорово, то немцу — смерть.

  1.  Она осталась низка и впоследствии. Вот данные, которые приводит Ю.Mухин: «Если к началу XVI века в германских княжествах и в Италии жило уже но 11 миллионом челочек, во Франции 15 миллионов, то к концу XVII века население России составляло 4,8 миллиона человек... Людей катастрофически не хватало. Их зазывали в Россию практически на протяжении всей ее истории... Приглашали в Россию всех, кого можно было. Греков, сербов, немцев — национальность не имела значения. Любимец Петра I, негритенок Абрам, обучившись во Франции, стал генералом инженерных войск русской армии. Наверняка на первых порах всех удивляло, что он черный, но что он русский генерал, вряд ли русским казалось необычным. Кстати, его правнука — А.С.Пушкина — недоброжелатели из высшего света шельмовали как могли, но никому в голову не могло прийти оскорбить его тем, что он «нигер». Русские бы просто не поняли, в чем тут оскорбление». Ю. Мухин, «Путешествие из демократии в дерьмократию и дорога обратно», М., 1993.
  2.  Ключевский В.О. Этнографические следствия русской колонизации Верхнего Поволжья...// Исторические портреты. М.: Правда, 1991. С. 56.
  3.  Ключевский В.О. там же, С. 60.
  4.  Ключевский В.О. там же, С. 61.
  5.  Напомним, что именно культ собственности стал фундаментом и краеугольным камнем западноевропейской цивилизации.
  6.  Пайпс Р. Россия при старом режиме. М.: Независимая газета, 1993. С. 189.
  7.  Пушкин А. С. Полн. собр. соч. в 10-ти т. Т.7. М.-Л.: 1949. С. 289-291.
  8.  Успенский Г.И. Власть земли. М.: Советская Россия, 1985. С. 90.
  9.  Успенский Г.И. Указ. соч. С. 88.
  10.  См.: Цветов В.Я. Пятнадцатый камень сада Реандзи М.: Издательство политической литературы, 1991.
  11.  Пайпс Р. Указ. соч. С. 222.
С.И. Сухонос, Российский ренессанс в ХХI веке, М. 2001


Сухонос С.И. Русское Дело // «Академия Тринитаризма», М., Эл № 77-6567, публ.11681, 30.11.2004

[Обсуждение на форуме «Публицистика»]

В начало документа

© Академия Тринитаризма
info@trinitas.ru