На сайте Академии Тринитаризма опубликована информация о книге: Союзное государство. Книга 7. Интеграция по золотому сечению / авторы Кохно П.А., Костин А.Л. – М.: Гелиос АРВ, 2006. – 656 с. Данная книга решением ВАК Беларуси включена в обязательный перечень для сдачи кандидатского экзамена по философии. Она также входит в обязательный перечень книг многих российских вузов по ряду общественных дисциплин. Поэтому вниманию читателей Академии Тринитаризма предлагается несколько статей, основанных на материалах книги, под общим названием: «Глобализация процессов интеграции».

Рыночные реформы в России и других странах СНГ привели к объективным результатам, проявившимся в вопиющем разрыве между ожиданиями и надеждами, связанными с реформами, несовпадением и даже антагонизмом замыслов и реальной социально-экономической и политической практикой². Такое положение дел вполне обоснованно вызывает множество вопросов. Почему попытки утверждения западноевропейской модели развития общества, ориентированной на свободный рынок с интенсивным производством и расширенным потреблением натолкнулось на практически непреодолимые препятствия во всех восточнославянских странах (другие страны СНГ мы пока оставляем в стороне)? Действительно ли мы шли и идем к капиталистическому рынку, к предпринимательской экономике, основанной на принципе получения максимальной прибыли? Если да, то необходима ли нам в начале 3-го тысячелетии такого рода экономика? Если нет, то могут ли восточнославянские народы найти в себе силы и сделать новый выбор, повернув направление вектора развития на свой особый путь? Каковы, наконец, наши перспективы?

Если попытаться в самом общем виде дать ответ на вопрос о причинах столь явных неудач практических попыток рыночного реформирования восточнославянских стран, то необходимо сказать следующее: в основу стратегии и принципов осуществляемого курса реформ была положена изначально ложная теоретическая посылка. Суть этой посылки состоит в непререкаемом утверждении о существовании «единой мировой цивилизации», в признании того, что жизнь и судьба всех стран мира подчинены действию единых и одинаковых законов, определяющих магистральное направление развития человечества.

Согласно большинству современных высказываний магистральным направлением развития человечества является рынок, рыночная экономика³. Принципы свободного рынка, частной собственности и демократии, утвердившиеся в свое время в западной Европе, предлагается взять в качестве универсальной основы для развития всякого «нормального» общества и, соответственно, единственно разумной перспективой для новых независимых государств. Безусловно, соглашаться с этой позицией – это значит представлять историю как одномерный процесс, отказать не западным народам в праве на самостоятельное историческое творчество, рассматривать их как лишенных внутренних потенций для динамического саморазвития и обреченных на бесконечное подражание чужому опыту.

В западной литературе теоретическое обоснование нового глобального мироустройства весьма обширно и эклектично. Среди его «духовных отцов» выделяются имена социолога И. Валлерстайна, философов К. Поппера и Ф. Фукуямы, «серого кардинала» американской внешней политики З. Бжезинского, финансиста Ж. Аттали.

В основание их философии «глобализации» положены следующие главные идеи:

• «мир-системный» подход Валлерстайна, представляющий человеческое сообщество как систему взаимодействующих регионов "ядра", "периферии" и "буферной зоны";
• модель «открытого общества» Поппера - социальный механизм постоянной модернизации, а точнее – вестернизации;
• гегемонизм США "по-бжезински" – геополитическое основание нового передела мира⁴;
• торговый строй Аттали - цивилизация денег, превращающихся из простого средства платежа в абсолютную, универсальную ценность;
• теория Фукуямы утверждает, что капиталистический строй есть венец истории.

Между тем, необходимо признать, что социальный мир сущностно разнообразен. Различным культурным кодам (запечатленным в традициях, обычаях и нравах, в религиозных верованиях, языке, фольклоре, литературе и т.д.) соответствуют различные типы социокультурного и хозяйственного развития. Все цивилизации различаются своими системами ценностей, своим отношением к природе, труду, богатству, собственности, пониманием обязанностей человека по отношению к детям, семье, общине. Они породили особые понятия чести и долга, наполнили разным содержанием категории свободы, прав, дали свое толкование власти, государства, движущих сил истории и т.д. Именно игнорирование и недооценка социокультурного разнообразия народов, в частности, отрицание сущностного своеобразия восточнославянских стран как особого мира со своей цивилизационной идентичностью и явились причиной неудач радикально-либеральных рыночных реформ в России и других странах СНГ⁵.

Всякая экономика (рыночная, в том числе) развивается и функционирует в определенных конкретно-исторических условиях и не может быть нейтральной по отношению к ним. Уже только поэтому экономическое развитие носит многовариантный характер и не является одновариантным для разных регионов, стран, цивилизаций. Попытка же рассматривать лишь одну экономическую систему (в данном случае капиталистическую рыночную экономику) как образец - модель для всеобщего подражания, как некий универсальный, всегда тождественный самому себе механизм, способный в принципе функционировать в любой стране, было бы только на то лишь желание и воля политической элиты и деловых кругов, есть не что иное, как новая эпохальная иллюзия.

Возьмем, к примеру, явление, с которым человечество столкнулось лишь во второй половине ХХ века и достоверность которого никем не подвергается сомнению, закреплена в декларациях международных форумов, в первую очередь, конференцией ООН в Рио-де-Жанейро 1992 года. Суть его в том, что распространение на весь мир западной модели производства и потребления невозможно ввиду ресурсных и экологических ограничений. Из этого бесспорного факта вытекает следующее: поскольку западная модель в глобальном масштабе нереализуема, человечеству в целом следует искать какой-то иной способ существования и развития. Назовем этот гипотетический способ «устойчивым развитием» – термином, столь же широким и нейтральным, как и «глобализация».

Капиталистическая рыночная экономика, которой ныне так стремятся придать характер универсальности, возникла и получила возможности для своего бурного развития только в определенных, можно даже сказать, в уникальных условиях и обстоятельствах. Хорошо известна мысль выдающегося немецкого социолога ХХ века Макса Вебера⁶ о том, что капитализм случается с человечеством только один раз в истории и больше не повторяется, поскольку для его зарождения нужно стечение ряда благоприятных обстоятельств, которые очень редко соединяются вместе. То есть само становление и функционирование капиталистического общества детерминировано целым рядом факторов и условий природно-климатического, исторического и социокультурного порядка. Какие же это факторы и условия?

Исходным в объяснении специфики характера и направленности экономического развития является природно-климатический (географический) фактор. Именно природно-климатический фактор, «местопребывание» и «местонахождение» того или иного народа, в первую очередь, определяют тип и формы хозяйствования, которые у него возникают и развиваются. Подобно тому, как плужное земледелие только и могло возникнуть примерно между 15⁰ и 40⁰ северной широты, так и капиталистическая рыночная экономика могла сформироваться и получить соответствующее условие для своей экспансии лишь примерно в такой же природно-климатической среде, которая характерна для Западной Европы. Во многих других регионах, в частности, в природно-климатических условиях России, успешное функционирование рыночной экономики типа западноевропейской было в принципе, объективно невозможно.

Как показано в ряде новейших публикаций, мучительно-затяжной и беспросветно-тупиковый характер российских рыночных реформ в значительной степени объясняется объективными преградами, лежащими на пути вестернизации России, независимо от субъективных, особенностей русского национального характера. «Такой объективной преградой, - пишет российский исследователь Е.Стариков, - являются природно-климатические условия, минимизирующие прибавочный продукт, который в условиях России приходилось буквально «выдирать» из хозяйства на принципиально нерыночной, принудительно-неэквивалентной основе. Попытка заменить принципиально-силовую перекачку (редистрибуцию) скудных ресурсов их свободной (рыночной) циркуляцией приводит в условиях бедного общества к «еще большему обнищанию и люмпенизации»⁷.

Нет на нашей планете более холодной страны, чем Россия. Это «единственная в мировой истории великая держава, воздвигнутая на фундаменте вечной мерзлоты». Российский север включает в себя две трети (11 млн. кв. км) территории Российской федерации. Ее среднегодовая температура составляет Та = -- 5,5⁰С. Тогда как среднегодовая температура всех других северных стран мира характеризуется намного более благоприятными показателями. Так, среднегодовая температура Исландии Та = + 0,9⁰С, Финляндии (северный сосед России) Та = + 1,5⁰С. Даже Канада, которая своими природно-климатическими и температурными условиями (Та = - 5,1⁰С) представляется наиболее близкой к России, по ряду существенных параметров не может быть сопоставимой с нею. Это объясняется, прежде всего тем, что все северные города Канады лежат на широтах Киева или Курска, в частности, самый северный город Канады (Эдмонтон) лежит на широте Минска и Орла. Кроме того, следует учесть и то, что плотность населения в Канаде составляет 2,6 человек на кв. км, тогда как в России - 8,5. Получается, чтобы достичь такого уровня жизни как в Канаде России необходимо сократить население в 3,3 раза.

Природно-климатическая среда - один из фундаментальных факторов исторической судьбы народов, определяющих основные вектора их социокультурного развития. В России она не только в прошлом, но и сейчас воздействует на все сферы и стороны экономической жизни. В сельском хозяйстве, например, русскому крестьянину для того, чтобы получить такой же объем продукции как в Западной Европе необходимо обработать вдвое большую площадь, причем в необычайно сжатые сроки, поскольку вегетационный сезон в России на много короче, чем в западноевропейских странах. «У нас, - пишет С. Кара-Мурза, - на целый месяц короче вегетативный период, а на главные работы (пахота, сев и уборка) климат дает всего 25 дней, в то время как в Европе, даже Швеции - 40. Сегодня... менее 5% земель России сравнимы по естественному плодородию с земельным фондом США». Сказанное в значительной мере, если не полностью касается и сельского хозяйства Беларуси. Не случайно ее сельскохозяйственные угодья называют «зоной рискованного земледелия»⁸.

Из-за холодного климата и огромной территории Россия, по сравнению с Западной Европой на обеспечение жизнедеятельности одного человека вынуждена в 2-3 раза больше затрачивать энергии. Сюда можно добавить транспортные и многие другие расходы, порождаемые российской географией и климатом. Наверное, русские цари строили казенные заводы не потому, что они были заклятыми антирыночниками, а потому, что в природно-климатических условиях России поступать иначе было весьма затруднительно. На Урале и за Уралом частный капитал не мог рассчитывать на большую и скорую прибыль. Нужны были державная воля и государственное перераспределение средств и ресурсов.

Можно однозначно здесь утверждать, что не имеющие аналогов в мире крупные северные города России (Иркутск, Архангельск, Воркута, Норильск, Магадан и т.п.) не возникли и не могли возникнуть на рыночной основе. Напротив, все они возникли как результат экспансии мессионистической идеи. Неудивительно поэтому, что с введением «рынка» в России не только нерентабельными стали целые, еще недавно процветавшие отрасли хозяйства, но даже добыча золота стала невыгодной и убыточной. Хаос в ценах и тарифах на электрическую и тепловую энергию привел к «вымиранию» северных городов, к остановке предприятий и демографической катастрофе. Отсюда - повальное бегство населения с северных районов. Но куда бежать? Если вывести за скобки северокавказский регион, то по сравнению с Западной Европой и США вся Россия предстанет одним большим «севером». В этом заключается фундаментальное различие между Россией и Западом.

Особенности географического положения и тесно связанные с ними особенности исторического пути России наложили свой отпечаток на характер русского народа, других народов России, на формирование структур и архетипов их сознания, в том числе и коллективного бессознательного. Негативное отношение к богатству и осуждение накопительства, приверженность к аскезе и этике самоограничения, соборность, коллективизм («всем миром»), служение отечеству, державе, приоритет общественных интересов над личными заботами, широта натуры и неизбывное стремление к справедливости, духовности - все эти качества, свойственные русскому народу были жизненно необходимы в его суровых природно-климатических условиях существования и, само собой разумеется, формировались под их непосредственным воздействием и влиянием. Иначе и не могло быть. Такие факторы как гигантская территория при отсутствии естественных природных границ, ее ограждающих, геокультурный размах и разнородность регионов, расположенность между разными полюсами цивилизационного развития человечества - Европой и Азией, постоянное военное давление на границах, богатые залежи полезных ископаемых и т.д. - не могли не выступить детерминантами в формировании и развитии духовно-ментальных структур и в целом особенностей исторического пути развития российского общества.

Глубоко прав был Н.А.Бердяев⁹, когда он говорил о соответствии в России географии физической и географии душевной. Если бы люди, взявшиеся в свое время осуществлять рыночные реформы в России и других восточнославянских странах, хотя бы в незначительной степени обладали чувством национальной почвы, должным уважением к специфике и исторической судьбе своих народов, то им нетрудно было бы понять, что всеобщая капитализация в этих странах путем полного разрушения государственной собственности и целостного народнохозяйственного комплекса, созданного ценой невероятных жертв и усилий народа, в принципе неприемлема.

Нередко сторонники тотальной капитализации восточнославянских стран апеллируют к фактам из экономической жизни дореволюционной России, говоря о якобы весьма успешном, даже форсированном развитии капиталистических отношений в российском обществе после известных реформ императора Александра II.

Верно, что для России перед первой мировой войной было характерно фантастически интенсивное экономическое развитие. Она вошла в пятерку наиболее развитых индустриальных стран. Но это вовсе не означает, что она стала стандартной составной частью капиталистического общества западноевропейского образца. Существует огромное количество аргументов, что Россия, в отличие от стран Запада, имела крайне ограниченный и сугубо специфический опыт рыночного хозяйствования, а в гуще народных масс почти совсем не располагала рыночным менталитетом.

В самом деле, можно ли назвать ту Россию страной с развитыми рыночными отношениями, если наемным трудом в ней была занята всего лишь десятая часть населения? Есть ли основания определять экономику страны рыночной, если коммерческие отношения и развитие производства осуществляются преимущественным образом на основе государственной поддержки? Кроме того, в России никогда не было развитой системы независимых частных банков. Те же банки, биржи и т.д., которые были созданы по западноевропейскому образцу, несли в себе иное экономическое содержание, нежели на Западе. При этом не следует забывать, что вся хозяйственная жизнь, в том числе и развитие товарно-денежных отношений всегда были так или иначе связаны в России с централистской, самодержавной системой власти.

Сейчас часто пишут и говорят о том, что реформы Петра I открыли в России путь капиталистического развития, что после них появились в России промышленные предприятия, фабрики и т.д. Однако это не так: Петр I заимствовал на Западе технические достижения, но вовсе не социальный проект (наши реформаторы поступили с точностью наоборот: попытались позаимствовать на Западе социальный проект, не позаботившись при этом о внедрении новых технологий, а поэтому потерпели фиаско).

Фабрики в России петровских времен, как показано во множестве исследований, были основаны на труде крепостных крестьян, а не на труде наемных рабочих. Огромные владения российского дворянства позволяли решать вопрос рабочей силы без отмены крепостного права. Поэтому итогом реформ Петра I явилась структура, не имеющая мирового аналога - крепостная фабрика. Машинное производство, взорвавшее в Европе крепостничество и повернувшее мир к капитализму, в России прекрасно уживалось с крепостным правом, обеспечивая экономическое могущество дворянства. А вот другое свидетельство. Историк К.Ф. Шицилло пишет: «Совершенно ясно, что в крупнейшей промышленности на таких казенных заводах, как Обуховский, Балтийский, Адмиралтейский, Ижорский, заводах военного ведомства, горных заводах Урала капитализмом не пахло, не было абсолютно ни одного элемента, который свойственен политэкономии капитализма. Что такое цена, на заводах не знали, что такое прибыль - не знали, что такое стоимость, амортизация и т.д. и т.п. - не знали. А что было? Был административно-командный метод: постройте четыре броненосца и скажите, сколько заплатить; желательно построить за три года, построили за шесть, ну что же поделаешь?»¹⁰.

Таким образом, в годы, которые соответствовали наибольшему процветанию классического капитализма под знаком частной инициативы, - Россия являла собой резкий пример индустриально развитой страны в условиях доминирования государственного сектора в экономике. Хотя природно-климатический фактор фатально и не предопределяет характер и направленность развития экономики и дает широкий простор для исторического творчества, он, тем не менее, является таким наследством, от которого не может эмансипироваться ни один народ.

Другим важнейшим фактором, оказывающим мощное влияние, как на социально-политическое, так и экономическое развитие народов является тип религии, который они выбирают.

Думается, вряд ли кто-либо сейчас будет серьезно оспаривать точку зрения Макса Вебера о фундаментальной роли религиозной Реформации в становлении капитализма, его мысль о том, что протестантское учение об избранности явилось психологической основой «духа капитализма», стало духовным фундаментом формирования и развития капиталистического способа производства¹¹

Влияние протестантизма на жизнедеятельность стран Западной Европы (прежде всего - Германии, Англии, Франции, Швейцарии, Нидерландов) огромно. Дело в том, что протестантская религия явилась наиболее адекватной и приспособленной к частнокапиталистическому способу производства, к предпринимательской экономике, ориентированной на получении максимальной прибыли. В отличие от католицизма, которому было характерно отношение к ростовщичеству и предпринимательству как чему-то греховному (этим отчасти объясняется тот факт, что в католических странах предприниматели и финансисты по преимуществу выдвигались из нехристианской среды, были инородными, поскольку они могли не считаться с нормами морали этих стран), протестантизм, напротив, всячески поощрял накопительство, культ денег, ростовщичество и частное предпринимательство. Поэтому неудивительно, что своего наивысшего расцвета капитализм достиг именно в протестантских странах (Англия, Германия), тогда как Испания и Италия, где сохранялся католицизм, отходят в ХVII- ХVIII в.в. на задний план, отстают в своем развитии.

На место морали правоверного католика, в соответствии с которой «никому не дозволено выдумывать, изобретать или применять что-то новое, но каждый должен следовать велениям гражданской и братской любви к своему ближнему» (так, с целью умерить конкуренцию и вражду между людьми, говорилось, например, в цеховой грамоте г.Торна от 1523 г.), протестантизм ставит догмат об избранности. Согласно последнему, только тот человек вправе рассчитывать на милость Бога, богоизбранность, который смог достичь жизненного успеха (как правило, в виде накопления большого количества богатства и денег). Накопленный капитал - это знак божественной избранности человека, сумевшего его накопить. Короче говоря, протестантизм всячески поощрял культ святости денег, а достоинство человека измерял суммой накопленного капитала.

Что касается православия, то оно еще в меньшей мере, чем католицизм приспособлено к развитию типично капиталистического предпринимательства. Православная религиозность с ее идеей равенства людей перед богом и культом нищелюбия в принципе несовместима с основным постулатом протестантизма об индивидуальном спасении, с его установкой оценивать заслуги человека мерой накопленного богатства. Вообще, трудно найти в Европе народ, религия и смысложизненные ценности которого настолько сильно отличались бы от протестантско-западно-европейских, как русский народ. Даже в среде богатых русских промышленников и купцов легко можно было обнаружить настроения, свидетельствующие о том, что они как бы стыдились своего богатства и испытывали в связи с этим чувство неловкости. Неудивительно, что среди них было много меценатов, жертвующих большие суммы денег на различные благотворительные цели. Здесь достаточно будет вспомнить, например, такие имена, как Морозовы, Третьяковы, Серебряков, Шаневский, Щукин, Мамонтов, Рябушинские. Эти люди на практике доказали, что они неподвластны культу святости денег, что деньги для них лишь средство, но не цель жизни. Вообще, русским, как и восточно-европейским славянам в целом свойственно чувство, что владение - это зависимость, принадлежность чему-то внешнему, что в богатстве гибнет свобода. Так, если среди европейцев бедный никогда не смотрит на богатого без зависти, то среди русских богатый часто смотрит на бедного со стыдом.

В массе своей у восточного славянина отсутствуют те качества, которые позволили бы ему стать преуспевающим капиталистом. У него нет ни слишком большой любви к деньгам и материальному преуспеванию, ни развитой сноровки к обогащению. Он не собственник по натуре. Поэтому путь капитализма для него является самым тупиковым и бесперспективным. Общественная собственность, пожалуй, ближе ему. Бесполезно спорить хорошо это или плохо, но так оно исторически сложилось.

Даже на Украине, которая расположена в более благоприятных климатических условиях, практические попытки осуществить капитализацию экономики, обернулись чуть ли не полным разрушением накопленного промышленного потенциала. Это в значительной степени произошло потому, что украинскому народу присущ в целом тот же тип ментальности, что и другим восточнославянским народам, сформировавшийся в силу их единой исторической судьбы и длительного совместного развития.

Современные реформаторы-западники, стремящиеся заново спроектировать, выдумать и построить («перестроить») восточнославянские страны по чуждому их природе плану, без учёта исторически сложившегося менталитетов их народов, заблуждаются не менее глубоко, чем российские революционеры начала ХХ века¹². Пренебрежение менталитетом народов - одно из обстоятельств, чреватое весьма тяжелыми последствиями как для исторических судеб тех стран, где это происходит, так и для политической карьеры самих реформаторов.

В конце концов, необходимо понять следующее: чтобы социальный идеал, ориентированный на ценности евро-американской цивилизации, смог действительно стать общепринятой программой и нормой жизни людей, нужно, чтобы этот идеал вошел в плоть и кровь их сознания, получил глубокое духовное обоснование, а не базировался бы только на интересе и примитивной зависти к материальному уровню жизни западных стран.

А дело это весьма не простое. Достаточно вспомнить хотя бы глубокую традицию критики западной цивилизации в славяно-русской культуре, которая вовсе не была поверхностной и бездоказательной, а основывалась на веками выработанных архетипах и структурах народного сознания, всенародном чувстве. Более того, в современной ситуации, когда западная техногенная цивилизация оказалась перед лицом всеохватывающего экологического кризиса, эта критика получила новый импульс и дополнительные аргументы. С нею никак нельзя не считаться, просто отсечь или отбросить. При этом надо помнить, что реальное будущее складывается не только из того, что возникает и изменяется, но и из того, что останется неизменным или изменится мало. Идущие из глубин веков стереотипы поведения и нормы жизни, несмотря на все социальные катаклизмы и метаморфозы, имеют тенденцию воспроизводиться, как бы возвращаться в исходное состояние, набирать историческую инерцию, если и преодолимую, то лишь в экстремальных ситуациях, путем крайних, чрезвычайных мер, посредством насилия над живой народной жизнью. Прежде всего, это относится к инерциям сознания, под воздействием которых в измененном обличии сплошь и рядом воспроизводится старое содержание.

Давайте, по крайней мере, согласимся с тем, что любая страна достигла наибольшего могущества только тогда, когда она находила свой собственный путь развития, а не слепо воспроизводила иноземный опыт. Подражание не может быть источником вдохновения. На основе ученичества государство, сколько-нибудь значимое на мировой арене, не построить и даже не сохранить. Заимствование чужого опыта может быть полезным и эффективным лишь при условии наличия собственной основы, собственного ядра и своей смыслообразующей идеи. Если всего этого нет, то рассчитывать на успех, процветание и самостоятельность вряд ли будет оправдано. Отсюда ясно, что интенсивно насаждаемый официальной пропагандой России и Украины в качестве спасительной идеи приукрашенный образ капиталистического общества является не более чем заурядной мифологемой. Декларированное введение «чистого» капитализма ведет к еще более серьезным и трагичным последствиям, чем в свое время привело насильственное насаждение «чистого» социализма.

Отказ от исторических традиций и смысложизненных ценностей российского общества, обусловленных объективными факторами его существования, бездумный радикаллиберальный нигилизм по отношению к культурному и экономическому прошлому России, в частности, по отношению к экономическому наследию СССР - гибельный для России, Украины и Беларуси путь, который способен лишь обесточить потенциал социальной энергии народов этих стран. При продолжении этого курса, даже если удается ценой невероятных усилий выбраться из кризиса, восточнославянские страны будут обречены влачить жалкое существование на задворках мировой истории в виде зависимых сателлитов развитых мировых государств.

1Начало смотри: Кохно П.А. Экономическая, политическая и культурная интеграция человечества // «Академия Тринитаризма», М., Эл № 77-6567, публ. 16827, 09.09.2011.

2 Козик Л.П., Кохно П.А. СНГ: реалии и перспективы. - М.: ООО ² Издат. дом Юридический мир ВК² , 2001.- 304 с. Кохно П.А. и др. Вклад экономики Беларуси в Союзное государство. - Мн.: ПК 000 «Полибиг», 2001.-136 с.

3 Лившиц А. Государство в рыночной экономике // Российский экономический журнал. 1993. № 1. С. 109—114; Батурина И.. Луков В. Рынок: сущность, основные понятия и структура // Там же. С. 133—136; Панарин А.С. Возвращение в цивилизацию, или «Формационное одиночество» // Философские науки. 1991. № 8. С. 7.

4 Витте Д.М. фон. О роли России в мире и Союзном государстве // «Академия Тринитаризма», М., Эл № 77-6567, публ.16747, 12.08.2011.

5 Кохно П.А. К Предложению о премии «Интеллект России» и новом национальном лидере // «Академия Тринитаризма», М., Эл № 77-6567, публ.16809, 02.09.2011. Стрекалов С.С. Рецензия на авторскую серию книг “Союзное государство” П.А.Кохно // «Академия Тринитаризма», М., Эл № 77-6567, публ.16751, 14.08.2011.

6 М. Вебер. Протестантская этика и дух капитализма. - М.: Наука,1998.

7 Е. Стариков. Схватка бульдогов под ковром // Наш современник, 1996, № 9.

8 С. Кара-Мурза. Россия: что значит «не быть Западом?» // Наш современник, 1997, № 9.

9 Н.А. Бердяев. Русская идея // О России и русской философской культуре. - М., 1990.

10 К.Ф. Шицилло. Социальная модернизация в России // Вестник РАН, 1993, Т. 63, № 3 / Материалы обсуждения за «круглым столом» в институте философии РАН.

11 Михель Гофман. Религия труда // Человек и труд, 2011, №1. С. 50-55.

12 Кохно П.А. Главное противоречие между трудом и капиталом в современной России // «Академия Тринитаризма», М., Эл № 77-6567, публ.16743, 11.08.2011. Кохно П.А. К Предложению о премии «Интеллект России» и новом национальном лидере // «Академия Тринитаризма», М., Эл № 77-6567, публ.16809, 02.09.2011.

Продолжение следует