Академия - Публикации

В.А. Аксайский

Преамбула

28 февраля – день рождения Владимира Вернадского. Светлопамятная личность - его интересовало всё, и он обладал редчайшей способностью видеть закономерности пространственно-временных событий в масштабе Метагалактики. На сайте Академии Тринитаризма я недавно, – зашел сюда по ссылке на Николая Кобозева, - и сразу же заметил авторов с тем же страстным желанием выйти за границы известного, увидеть научные контуры туманного Будущего в масштабе Вселенной – это Вадим Татур, Сергей Сухонос...

Мне, в свое время, сдать аспирантский экзамен по философии помог Владимир Вернадский, который, по моей оценке, переработал ~150000 страниц философской литературы. Я сделал для себя реферат, который, похоже, может быть полезен таким же, как я, – обычным научным работникам по призванию.

Вот посмотрите, как еще на заре прошлого века Владимир Вернадский выражал в словах свое отношение к философии. Метафизика высочайшего уровня. Я полностью сохранил его словесные конструкции. Меня они восхищают смысловой многослойностью - красивая попытка охватить необъятное.

И ещё, похоже, Владимир Вернадский – авторитет только для научных работников по призванию и его концепция «эмпирических обобщений» не философская категория, а практическое руководство к действию.

Текст Владимира Вернадского

Для ученого развитие мысли в ходе времени неизбежно представляется такой же частью изменения природы во времени, какой является эволюция химических элементов, космических тел, животных и растительных форм, - это столь же научно закономерный процесс, ничем не отличающийся от других естественных процессов.

Огромный рост человеческого сознания, интенсивного его проникновения в окружающее, какое переживается в настоящее время, есть столь же мало случайное явление, как всякое другое явление окружающей нас природы.

Для всякого ученого это есть неизбежный логический вывод, непреложность которого доказывается его неразрывной связью со всем вековым эмпирическим опытом человеческого сознания.

Ученый неизбежно, по существу, реалист-эмпирик. Поэтому все его представления всегда, если мы станем в них вдумываться и подвергать их логическому анализу, окажутся в самом основании своем далеко выходящими за пределы так называемых законов природы, математических и логически рационалистических формул, в каких нам представляется окружающий мир.

Между его пониманием и чувством природы и всяким рационалистическим её построением, неизбежным для всякого последовательного философа, существует непереходимая грань.

Стоя на почве научного охвата природы, ученый по существу в своих суждениях стоит бессознательно на почве, далеко превышающей современные достижения научной мысли, выражающиеся в так называемых научных объяснениях - причинах и следствиях, в математических образах и формулах. Основа его научной действенной мысли превышает даже и высказанные, научно принятые аксиомы и принципы природы.

На его мировоззрение и вытекающие из него его суждения - раз он не теряет связи с окружающей его бесконечной и безначальной природой и не замыкается в узкие пределы, ограниченные научными гипотезами и математическими схемами, то есть остается тем, чем должен быть ученый - эмпириком, - бессознательно и независимо от его воли влияет большее целое, чем то, которое в данный момент охвачено научным мировоззрением.

В своей научной работе, в установке научных фактов и их эмпирическом обобщении ученый неизбежно и всегда связан не только с математическими и логическими достижениями своего времени, но еще, может быть, больше - с тем огромным неизвестным, иррациональным, которое вскроется и то не целиком - перед человечеством в логической и математической форме только при дальнейшей будущей эволюции его мысли. Конечно, такая связь с будущим очень различна в разное время и в научной работе отдельных ученых.

Всякий ученый, если не знает, то чувствует, что правила установления научного факта только в малой степени сейчас сведены в ясную логическую систему научной и философской мыслью - за пределами логических формул лежит огромная область научного творчества, проявляющаяся в своей основной сущности в установлении новых научных фактов. Мы выражаем эту область, указывая на значение в развитии наук интуиции, научного чувства такта, бессознательного порыва, чувства меры, красоты. Эти и многие другие туманные, очень различные выражения отвечают одному и тому же явлению - невозможности выразить в логических и математических формулах целиком условия установления научного факта, научного открытия. Каждый из нас знает, как неполны и недостаточны, как лишь частично отвечают действительности все логические и математические правила, выработанные многовековой научной и философской мыслью.

Обычно эта сторона естествознания забывается и недостаточно учитывается.

Это ярко сказывается на том значении, какое сейчас придается научной гипотезе и математическим схемам, превышающим в обычном сознании значение чисто эмпирического знания. Нередко вся история науки представляется как смена гипотез и логических или математических схем об окружающем, с забвением основной работы естествознания, его эмпирической - независимой от логических и математических схем и от научных гипотез - сущности.

Обычно забывается, что задачей ученого не является только объяснение явлений, нахождение их причины и связи - еще большее значение имеют их описание и классификация. В этом описании и классификации не только гипотезы, но и логические и математические схемы отходят на далекий план и в точной научной работе этого рода, насколько это возможно, не должны учитываться.

В сущности, в истории естествознания и связанных с ним наук реально имеют наибольшее значение с точки зрения основ научного понимания природы, не научные гипотезы и научные теории - как их обычно выдвигают на первое место обзоры истории науки, связывающие ее ход с движением философской мысли в большей мере, чем это существует в действительности. Это значение не принадлежит и охвату науки математическими приемами и представлениями, многим казавшемуся еще недавно заветной целью научных стремлений. На первое место выступают, во-первых, эмпирические обобщения, часто неправильно отождествляемые с научными гипотезами, и, во-вторых, медленно, бессознательным эмпирическим путем идущее расширение той логической базы аксиом и основных принципов, на которой строится и научная гипотеза и эмпирическое обобщение, и математическая или логическая схема-модель, которой мы пользуемся в научной работе.

Настоящая среда, в которой живет ученый-исследователь, есть среда научных фактов, эмпирических обобщений и основных эмпирически выработанных аксиом и принципов природы. Научное объяснение, математическая схема, значительная часть «законов природы» представляют логические подходы, как бы «рационалистическую сетку» которую наш разум набрасывает на сложную эмпирически научно охваченную природу. По существу это есть неизбежное орудие нашей научной работы, но в то же время - это есть искаженное выражение реальности, если мы будем принимать только его во внимание, говоря о науке, научном мировоззрении, научном творчестве.

В отличие от ученого для философа в его работе главное значение в достижениях науки имеют как раз эти схематические рационализированные, логические формы выражения действительности. Только благодаря философскому - и математическому - анализу они уточняются и углубляются, принимают новые формы и новую силу проникновения. Эта критическая, вековая работа философской мысли оказывает огромное влияние на научную мысль, но она, по существу, захватывает только небольшую часть научного знания.

Основа научных построений и главное содержание науки - эмпирические факты - остаются в стороне от философской работы.

Теперь об особенностях научного знания, отличающего его от других форм знания.

Научное знание в двух своих проявлениях резко и определенно отличается от всякого другого знания: философского, религиозного, от «народной мудрости», «здравого смысла» - бытового, векового знания человеческих обществ. Оно отличается тем, что определенная, значительная и все растущая его часть является бесспорной, общеобязательной для всех проявлений жизни, для каждого человека. Она аксиоматична для человеческого общества, ибо она логически обязательна для человеческого сознания. И во-вторых, научное знание отличается особой структурой значительной части своих понятий, как способом их получения, так и мыслительным анализом.

В основе научного знания стоит проникающее всю сущность науки - аксиома - сознание реальности объектов изучения, сознание реальности для нас проявляющегося мира. Только в этих пределах наука существует и может развиваться.

Это сознание обусловливает непреложность, логическую непреоборимость правильно сделанных научных выводов для всех людей без исключения, для всех случаев без исключения. Оно является скрытой основой социального бытия, ибо и жизнь, и быт тоже проникнуты до конца сознанием реальности того же мира, который изучает наука. Создается единый общеобязательный, неоспоримый в людском обществе комплекс знаний и понятий для всех времен и всех народов.

Эта общеобязательность и непреложность выводов охватывает только часть научного знания - математическую мысль и эмпирическую основу знаний - эмпирические понятия, выраженные в фактах и обобщениях. Ни научные гипотезы, ни научные модели, ни научные теории, возбуждающие столько страстных споров, привлекающие к себе исторические и философские искания, этой общеобязательностью не обладают. Они необходимы и неизбежны, без них научная мысль работать не может, но они преходящи и в значительной, неопределимой для современников степени всегда неверны и двусмысленны.

Эмпирические понятия резко отличаются от обычных, от понятий философии, в частности, тем, что они в науке непрерывно подвергаются не только логическому анализу как слова, но и реальному анализу опытом и наблюдением как тела реальности.

Слова, такой реальности отвечающие, в словах изреченный научный факт и фактам отвечающая научная мысль - научное понятие, всегда подвергаются не только логическому анализу нашего мыслительного аппарата, неизбежно проникнутого личностью, - они одновременно подвергаются в течение поколений, непрерывно опыту и наблюдению; ими, а не одной логикой исправляются; при этом в опыте и в наблюдении стирается проявление индивидуальности, личности. В науке мысль, выраженная в изречении, непрерывно соприкасается - реальным научным трудом - с тем, от чего она отнята в момент, когда она рассматривается только как изречение. Изречение ее не всю охватывает. Динамически опыт и наблюдение непрерывно восстанавливают ее связь с реальностью.

Эта особенность эмпирического понятия есть такое же логическое следствие признания реальности мира, как общеобязательность научных выводов.

В этом, основном ее свойстве заключается отличие научной мысли от всякой другой - философской в том числе. Философия резко отличается от науки гораздо более глубокой и широкой базой, на которой возникают ее построения, и иной по существу методикой своей работы, разным характером основного ее содержания - понятий, анализ и синтез которых являются существом философской мысли. Она существенно отличается и тем, что область ее исканий безгранична, тогда как науке поставлены пределы - реальный мир. Понятие реальности мира, свободное для критики философской мысли, есть аксиоматическое представление для научной мысли, оно дает ее построениям по существу иное значение.

Под влиянием роста научного знания, увеличения его социального значения, роста техники и прежде всего под влиянием чрезвычайного расширения и углубления знания в XX веке – «взрыва» научного творчества, научные компоненты, научные понятия входят все больше в философскую мысль, приобретают в ней все большее значение.

Взятая в целом, философия использует научные понятия для решения своих проблем неполно и односторонне. Научные гипотезы и теории выдвигаются в ней на такое место, какого они никогда не имели и не имеют в реальном содержании научного творчества и научной работы. Огромная, основная часть научного творчества и научной мысли - эмпирические понятия (факты) и эмпирические обобщения - отходят для философии на второй план.

Это происходит прежде всего потому, что для философской мысли имеют интерес не частности - реальные факты, а общие достижения науки. Для философа достижения науки интересны как понятия, а не как реальное бытие, понятием выраженное. Понятие есть для него основная цель изучения; за пределы понятия - слова - он выходить не может. Точное и глубокое логическое изучение понятий есть основа и самая суть философского мышления. Эта та сила - анализ понятий, которым философия глубочайшим образом влияет на науку.

Для ученого реальность его понятий есть предпосылка возможности научной работы. Его понятия отличны от остальных понятий прежде всего способом своего образования и вытекающей из него своей сложной природой, ясно выявляющейся при их использовании.

Для того чтобы ясно было, в чем тут дело, проще всего всмотреться в характер работы ученого-исследователя в естественных науках. Здесь проще, чем в гуманитарных науках, выявляется основная черта научного творчества, организационная сущность научной исследовательской работы.

Но, по существу, то же самое относится и к научной работе в области гуманитарных дисциплин.

Констатируя какой-нибудь эмпирический факт, например какое-нибудь численно или качественно выраженное свойство какого-нибудь минерала или растения, постоянно приходиться не только читать о нем, мыслить понятиями, но обращаться вновь к реальному объекту, о котором идет речь. В музеях и гербариях всегда находятся образцы, позволяющие это делать, и одна из задач организации научной работы заключается в подборе возможно большего числа их, возможно полного содержания этих музеев, гербариев и т.п. Сделанное каким-нибудь исследователем описание нового вида, например, никогда не считается достаточным. Исследователь во всех сомнительных случаях обращается к оригиналу или к наиболее ему близкому образцу. Непрерывно, иногда в течение поколений, эти оригиналы пересматриваются многими, находятся ошибки, из старых эмпирических фактов, т.е. научных понятий, создаются путем их эмпирического уточнения, а не одного логического анализа, новые факты, а старые получают новый смысл.

Гербарий или музей выбраны только как пример и неполный, ибо обычно при научной работе надо обращаться к более основному объекту, к нетронутому человеческим творчеством природному явлению как оно есть и постоянно его пересматривать, что и делается на протяжении поколений.

В научной работе не только устанавливаются новые научные факты и явления, производятся новые опыты и наблюдения, но непрерывно переделываются раз сделанные опыты, пересматриваются раз наблюденные факты и явления, непрерывно, возвращением к исходному, пересматриваются научные понятия. Реально даже эта работа преобладает в науке. В эпохи застоя это преобладание становится патологическим.

Легко убедиться, что это общее явление для построения научного миропонимания и мироздания. Ткань, проникающая научное мироздание, состоит не из философских и логически последовательно отшлифованных понятий, а, если можно так выразиться, из особых эмпирических понятий, в которых, наряду с логикой, идет непрерывное возвращение к исходному, отвечающему понятию реальности, предмету или явлению. Этот реальный предмет или явление не охватывается понятием, каким только и пользуется философ, и часто при таком повторяющемся анализе получает новое наименование, а старое меняет свой смысл. Идет непрерывная переработка содержания науки новым научным исканием и новыми личностями, смотрящими другими глазами, мыслящими другими органами мышления, в иной исторической обстановке как отдельного человека, так и его совокупностей. В отсутствии общеобязательных достижений заключается резкое отличие результатов философского творчества от построения картины реальности научной мыслью, где в определенной ее части существует единое и общеобязательное - путем опыта и наблюдения полученные раньше, иногда десятки и сотни лет раньше, понятия. Это основное условие научного понятия.

Созданные таким образом эмпирические научные факты, и выведенные из них эмпирические обобщения являются не только главной, наиболее существенной частью содержания науки: они обладают еще одним свойством - общеобязательностью; их нельзя не принять во внимание и с ними обязательно должны считаться и, если это нужно, подчиняться все без исключения. Так или иначе, им не могут противоречить - фактически, если не идеологически - ни наука, ни религия, ни философия, ни жизнь.

История показывает, что настоящее реальное расширение рамок знания, открытие новых его областей создаются не анализом понятий, проверяемых хотя бы опытом и наблюдением в логически выведенном новом их содержании, но в логически нежданном открытии нового эмпирического факта, открывающего новые пути для опыта, наблюдения, научной и философской мысли.

Что же можно противопоставить современному состоянию научных знаний, как же можно указать результаты многотысячелетней работы философской мысли в области охвата и понимания природы? Эта работа началась за много столетий - если не тысячелетий - раньше научной работы. Одно достижение ясно - из философской мысли выросла наука.

С этой точки зрения, возможно, конечно, считать, что в конце концов все достижения науки являются результатом философской мысли. Но сейчас нас интересует не генезис научного мировоззрения, а сравнение работы философской мысли и научной после выделения науки из философии - со времени создания современной науки с XVII в. Результат сравнения таков: непрерывно идущие более 3000 лет стремления философии найти общеобязательные, единые для всех истины - правду - до сих пор не привели ни к одному бесспорному достижению - ни к одной для всех обязательной бесспорной правде, ни к одной бесспорной истине, равноценной в этом отношении с многочисленными эмпирическими обобщениями, с бесчисленными научно установленными фактами, с неудержимо растущим строгим и великим построением математической мысли.

Огромное значение, которое в научном знании играют гипотезы и научные теории, определяют роль философского мышления в научной работе. Ибо установка научных теорий и научных гипотез находится в теснейшей зависимости от философской мысли, ею в значительной мере определяется.

Влияние философской мысли, таким образом, в научном мировоззрении данного времени в научной работе ученого огромно.

Без философской работы научная мысль не может действовать - не может интенсивно и глубоко идти углубление научных гипотез и теорий.

[Обсуждение на форуме «Публицистика»]