|
|
От Редакции АТ
30 сентября 2019 года скончался Мараховский Леонид Федорович (28.01. 1937 – 30.09.2019).
Ушел из жизни автор трех новых научных направлений: теории построения схем автоматной памяти; теории многофункциональных автоматов 1-го, 2-го и 3-го рода и теории построения компьютеров, обрабатывающих одновременно частную и общую информацию, доктор технических наук, профессор, автор публикаций АТ и более 100 печатных работ.
В 2018 г. решением Президиума Российской Академии Естествознания ему было присвоено почетное звание «Основатель научного направления».
О себе и своей жизни Леонид Федорович написал небольшое эссе
Преамбула
Я в области вычислительной техники работаю с 1954 года, всё время в Киеве. Сначала в лаборатории С.А. Лебедева до июля 1956 г., а после армии с февраля 1959 года в отделе В.М. Глушкова. С1967 по 1975 гг. работал в Киевском НИИ микроприборов, а с 1977 г. по 1990 гг. разработал три новых направления в области вычислительной техники:
1) теорию многофункциональных автоматов 1-го, 2-го и 3-го рода, подмножеством которых являются автоматы Мили и Мура;
2) теорию построения многофункциональных схем памяти, имеющих два множества входных сигналов: устанавливающих и сохраняющих, которые можно ассоциировать с возбуждающими и тормозящими сигналами нейрона, а также теорию построения многоуровневых схем памяти;
3) методы построения типовых устройств на многоуровневых схемах памяти.
По этим трем направлениям, статьям и патентам подготовлена к изданию монография "Фундаментальные основы построения реконструированных устройств компьютерных систем" в соавторстве с Н.Л. Михно.
В настоящее время я продолжаю работать над использованием предложенных мною схем в вычислительной технике, а также в новом для меня направлении: построения цифровой модели искусственного нейрона, использования его в области искусственного интеллекта.
Часть первая
Начал я свою трудовую деятельность слесарем в Институте электротехники АН УССР в лаборатории академика К.К. Хренова, который работал в области холодной сварки. С января 1955 г. я перешел работать в лабораторию академика Лебедева С.А., в мастерские, возглавляемые моим отцом, Мараховским Федором Дмитриевичем. Отец за участие в создании первой вычислительной машины получил Почётную грамоту (см. ниже). Под его руководством я обучился работать на всех станках (токарном, строгальном, фрезерном, сверлильном) и освоил подготовку основания для паяния блоков вычислительной машины.
На первый взгляд, странно, что руководителю мастерских Мараховскому Ф.Д. дали такую грамоту. А дело в том, что американцы при создании первой вычислительной машины задействовали 200 рабочих, а в мастерской лаборатории Лебедева С.А. было только 18 человек, которых отец из состава населения Феофании научил работать: мужчин на станках, а женщин монтажным работам. Надо учесть, что в послевоенное время достать нужный материал было почти невозможно. Конечно, о создании первой вычислительной машины МЭСМ можно было бы рассказывать много. Как, например, провод для ее монтажа сдирали с разбитого немецкого самолета, или о самоотверженной работе инженерного состава и рабочих, но в данном случае рассказ обо мне и моих успехах и неудачах.
Отец владел более чем 24-мя специальностями и, кроме этого, был увлекающимся человеком. Он рисовал, делал модели кораблей, мебель для дома. Все сотрудники отца уважали и любили, а Лебедев С.А. его очень ценил.
Мастерскую фактически создал он. Создал кузницу, штамп для блоков машин, цех для анодирования этих блоков, чтобы они в процессе работы не окислялись, и многое другое. Характер у него был требовательный, но справедливый. Володя Заика как-то спросил его обо мне:
– Почему Вы своего сына гоняете больше всех?
А отец ответил:
– Потому что это мой сын!
Один из воспитательных приемов моего отца я запомнил на всю жизнь.
Мне он поручил на гетинаксовые пластинки заклепывать облуженные лепестки, чтобы в дальнейшем на них можно было осуществлять монтаж блоков. Дал он их целый ящик.
– Когда ты думаешь их закончить? – спросил он меня.
– Думаю, к концу дня.
– Хорошо! – сказал он и ушел по своим делам.
Я, конечно, хотел доказать отцу, что кое-что могу и старался сделать в срок.
Но, как оказалось, успел сделать только одну треть. Я подошел к отцу и сказал, что не успел закончить в срок.
– Вот видишь, ты меня подвел! – сказал отец и спросил: – А сколько тебе еще надо времени, чтобы все закончить?
Я подумал и ответил:
– Еще два дня.
- Опять меня подведешь? А!?
- Нет! Я постараюсь!
– Ну, смотри! Не подводи!
Прошло два дня, и я закончил работу. В это время ко мне подошел отец и поинтересовался, как у меня дела.
– Я все закончил.
– Молодец! – сказал отец.
Работу надо было ему сдать, чтобы он проверил качество.
– Куда ты идешь? – спросил я его.
– К себе.
– Так возьми мою работу, – попросил его я.
И вот тут он мне преподнес урок, который я запомнил на всю жизнь.
– Как ты думаешь, хорошо, когда пожилой человек стоит, а такой мальчишка сидя с ним разговаривает?
Во-первых, он меня поднял со стула и заставил слушать его стоя.
– Ты больной? – спросил он меня.
– Нет!
– Так отнеси эту работу ко мне на стол, а потом доложи об этом.
Он развернулся и пошел в противоположную сторону, а я отнес свою работу к нему на стол, нашел его и доложил, что работу сделал за три дня, хотя обещал сделать за день.
На собрании он отметил, что раз необученный мальчишка сделал работу за три дня, то и всем остальным, кто себя считает уже квалифицированным работником, вместо пяти дней необходимо ее делать за три дня. Я не знал, что отец ввел сдельщину на выполняемую работу.
Коллектив лаборатории Лебедева С.А. в Феофании под Киевом был небольшим и все друг друга знали. Там я познакомился с сотрудниками, которые создали первую в Европе вычислительную машину МЭСМ. Это были: к.т.н. Л.Н. Дашевский, к.т.н. Е.А. Шкабара, З.Л. Рабинович, А.Л. Гладыш, В.В. Крайницкий, И.П. Окулова, С.Б. Погребинский, А.Г. Семиновский, В.А. Заика, Ю.С. Мозыра, И.Т. Пархоменко, Р.Я. Черняк и другие. Они оставили в моей памяти большой след. Все сотрудники тогда были молодыми и работали самоотверженно. В 1955 г. я поступил в КПИ на заочное отделение.
В апреле 1956 г. я перешел в лабораторию д.т.н. Л.В. Цукерника, где проработал техником до ухода в армию.
В армии вначале всех нас, киевлян, в 1956 г. послали на целину в Казахстан на уборку урожая, где мы проработали четыре месяца, а после этого отправили в военную школу в Вапнярке, где я изучал авиационную технику. После окончания школы меня, как отличника, послали служить в Румынию, где я обслуживал технику для тренировки летчиков к ночным полетам. Там же я получил первую медаль «За освобождение Румынии от фашистского ига». После возвращения домой, я восстановился на второй курс института и был принят на работу в Вычислительный центр УССР в отдел В.М. Глушкова.
Принят я был в отдел механиком по точным приборам 10.02.1959 г. Надо сказать, что вначале мне работа в отделе, где занимались теоретическими разработками, не понравилась. Читать литературу, разбираться в основах вычислительной техники мне было скучно и неуютно. Я жаждал что-то создавать из «железа» и заявил отцу, что уйду из отдела.
– Хорошо! – сказал мне отец. – Я дам тебе верстак и инструмент для работы, а работа там найдется.
Так и произошло. Я начал работать, выполняя разные работы по монтажу или сборке каркасов для машин. Вечерами я учился в институте четыре дня в неделю. Вернувшись в 23 часа вечера, я становился на лыжи и с удовольствием еще катался в Голосеевском лесу.
Как-то раз отец предложил мне «халтуру», которая состояла из монтажа 17 блоков для Института автоматики. Собрался коллектив из трех человек во главе с прекрасным монтажником Гуней. Я с ними начал работать вечерами в мастерских. Смотрю, у них провод лежит на плате, как натянутая струна, а у меня, как «амурские волны». Они тоже увидали мои «старания» и объяснили, что вначале надо было его предварительно зажать в тисках, а потом потянуть. Провод потом выгибался и ложился очень красиво и ровно.
В это время я стал не успевать ходить в институт. Поэтому решил вначале закончить заказ, а потом продолжить учебу. Работу я взял к себе домой. Дома отец мне подсказал, чтобы я на фанере сделал шаблоны для проводов, а потом подготовил 17 таких проводов и, лишь тогда чтобы вел монтаж. Я так и поступил. За две недели я закончил все 17 блоков и принес их Гуне. Он не поверил, что я в такие сроки и так качественно сделал работу.
После такого обучения монтажным работам, я уже не мог делать монтаж хуже. В дальнейшем мои работы посылали на выставки.
Посещая научные семинары, самостоятельно изучая литературу по вычислительной технике, я становился специалистом. С февраля месяца 1962 г. меня перевели на должность инженера. В 1962 году под руководством к.т.н. Мацевитого Льва Владимировича, который старше меня был всего на два года, создалась группа молодых инженеров по разработке малой интегрирующей машины (МИМ). В нее вошли Мищенко Андрей Тихонович, Денисенко Евгений Леонидович и математик Светлана Пасько – всего пять человек и молодые монтажники – Виктор Алексеенко, Василий Барабаш, Людмила Москаленко, Ляля Кобец и самый старший из нас Олег Копейкин, которому было 33 года.
Надо отметить, что в это время разработка машин переходила на полупроводники. Мы разработали универсальную ячейку на полупроводниках, реализующую функцию Штрих Шеффера. На этой ячейке и была построена машина. В этой машине мы формальными методами проверяли работоспособность элементов памяти, формальными методами проектировали устройство управления, проводили его минимизацию. Это было интересное и увлекательное время молодости.
Виктор Михайлович Глушков тогда работал до 3-х часов ночи в своем кабинете и писал книгу «Синтез цифровых автоматов», по которой мы все потом учились.
В то время о нашем коллективе писали газеты. Одну из статей из газеты «Правда» к 7 ноября 1964 года я привожу ниже: «Машина проектирует машину» (без фотографии).
Годом позже под руководством С.Б. Погребинского закончилась разработка машины «Промінь» со ступенчатым программным управлением, которое впоследствии разработчики фирмы ІВМ без ссылок использовали в своих машинах. На основе машины «Промінь» были разработаны машины МИР-1, МИР-2 и МИР-3. Об этом хорошо написал Б.Н. Малиновский в книге «Очерки по истории компьютерной науки и техники в Украине».
Таким образом, в Институте кибернетики создавалась наука по вычислительной технике и информатике, а также формировались кадры специалистов в этих областях.
Интересной работой я занимался с Эдуардом Комухаевым, исследуя триггер в разных режимах питания. Эта работа привлекла внимание всего института. Исследования показали, что при ухудшении питания триггер имеет третье (промежуточное) состояние, из которого он может вероятностным способом перейти либо в состояние «1», либо в состояние «0». Эта работа показала влияние параметров внешней среды на надежность работы триггера. На этот эффект обратил внимание А.П. Стахов в статье «О возможной причине участившихся аварий при выводе российских спутников // «Академия Тринитаризма», М., Эл № 77-6567, публ.17146, 26.12.2011».
Отдел Рабиновича, в который вошла затем и наша группа, занимался разработкой проекта универсальной высокопроизводительной ЭВМ, названной «Украина», которая, к сожалению, так и не была построена. В этом проекте мне была поручена задача типизации блоков, на которые разбивается машина. У меня получилось 33 типовых платы, которые поразили специалистов, и три отдела Института кибернетики рассматривали мои достижения. Это было связано с тем, что аналогичная по объему аппаратуры УМШН «Днепр» имела 1250 типов плат из 2500, она внедрялась в то время на ВУМе.
Когда разрабатывалась система автоматизации проектирования вычислительных машин еще в 1965 г., в ней учли мой опыт разбиения функциональных схем на типовые блоки и вставили одним из разделов системы типизацию.
На основе теоретических работ В. М. Глушкова в Институте кибернетики был создан язык для описания алгоритмов и структур ЭВМ и методика проектирования ЭВМ, которые были реализованы в ряде уникальных систем «ПРОЕКТ» («ПРОЕКТ-1», «ПРОЕКТ-ЕС», «ПРОЕКТ-МИМ», «ПРОЕКТ-МВК»). Разработка экспериментальной системы «ПРОЕКТ-1» на машине М-220 была завершена в 1970 г. Более мощная система «ПРОЕКТ-2» была затем реализована на двухмашинном комплексе М-220, БЭСМ-6 с развитой системой периферийных устройств. Общий объем системы «ПРОЕКТ-2» составлял 2 млн. машинных команд. Она представляла собой распределенный специализированный программно-технический комплекс со своей операционной системой и специализированной системой программирования. В ней впервые в мире В.М. Глушковым, А.А. Летичевским, Ю.В. Капитоновой был автоматизирован (причем с оптимизацией) этап алгоритмического проектирования. Была разработана новая технология проектирования сложных программ — метод формализованных технических заданий. Со временем системы «Проект» были переведены на ЕС ЭВМ и стали прообразом САПР ЭВМ и САПР БИС во многих организациях бывшего СССР.
В Вычислительном центре АН УССР я был поощрен в 1961, 1962 и 1965 гг., а в КНИИ микроприборов - в 1969 и 1970 гг. Ниже дана выписка из моей трудовой книжки (Сведения о поощрениях и награждениях).
Часть вторая
Таким образом, мы видим, что еще до создания интегральных схем, над автоматизацией проектирования и типизацией плат в Институте кибернетики интенсивно занимались и имели положительные результаты.
В 1967 г. я получил приглашение от НИИ Микроприборов, по рекомендации Л.В. Мацевитого, перейти к ним на работу старшим инженером. С 17.07.1967 г. я был зачислен в лабораторию 151 отдела 150, возглавляемую Мацевитым Л.В. Начальником отдела был А.А. Мартынюк, который у меня до сих пор ассоциируется с опытным и вдумчивым руководителем.
В лаборатории Мацевитого Л.В. для разработки первой вычислительной машины на интегральных схемах собрался небольшой коллектив, который необходимо было научить методам проектирования, которыми я и Лев Владимирович владели достаточно хорошо. Как я помню, это были инженеры Аствацатуров и Сарычева.
Первые интегральные схемы, которые стал выпускать завод, не имели защитных входных диодов и от прикосновения руки выходили из строя. В то время об этом явлении разработчики ИС еще не знали. Их выпустили и продали около 40 тысяч, но ни одно предприятие в Советском Союзе не могло собрать на них ни одной схемы. Трудно себе сейчас представить стоящую перед нами задачу: на этих схемах разработать и отладить первую вычислительную машину, которую пока не смог сделать никто.
Надо сказать, что мы не растерялись. Начали подвергать эти схемы длительной электрической тренировке, испытаниям на длительную теплостойкость. В этой работе участвовал и Юрий Иванович Цымбалист, с которым я до сих пор поддерживаю дружеские отношения.
Для тестирования этих схем по моим чертежам сделали устройство, в которое закладывалась схема, а специальный зажим ее фиксировал. Это избавило ИС от касания их руками и позволяло давать достаточно точную оценку работоспособности этих схем. Данное устройство потом в обиходе сотрудники называли «Марахайка». Инженеры во время отладки надевали на пальцы оголенный провод, конец которого подсоединяли к заземленной шине, чтобы снять с руки статический заряд. Надо сказать, что машину мы спроектировали и отладили, на удивление Александра Ивановича Шокина – министра электронной промышленности СССР. Эту машину впоследствии установили в бухгалтерии министерства и она много лет еще работала.
В 1969 г. болгары, которые посетили наш НИИ микроприборов, нам подсказали, почему у нас летят схемы от прикосновения руки человека. Наши разработчики учли замечания, и новые ИС уже не обладали этим недостатком. Но прошло еще пару лет, после которых прошел «шок» у разработчиков СССР, и ИС стали приобретать.
19.07.1968 года я был переведен на должность ведущего инженера и со своим коллективом был направлен в лабораторию, возглавляемую С.И. Яровым, который, к сожалению, не был специалистом по разработке вычислительных машин, но был хорошим организатором. Мацевитого назначили начальником отдела, в который входили ряд лабораторий, в том числе и лаборатория Ярового.
Мацевитый был типичным ученым, и многие нюансы работы в НИИ микроприборов не понимал. Один из ярких примеров недоразумений его с начальниками лабораторий было хранение уникальной измерительной аппаратуры, которая располагалась в лабораториях.
Мацевитый предложил ее сдать на склад и пользоваться ею по мере необходимости. Казалось бы - разумное распоряжение, но оно взорвало начальников лаборатории его отдела. Его никто не выполнил!
– Мы с таким трудом доставали это оборудование, чтобы сдать его на склад, а когда будет нужно, не смогли бы им воспользоваться, – выступали все заведующие лабораториями отдела.
В это время меня назначили Главным конструктором новой разработки машины на ИС. Директор института Моралев С.А. поручил мне и отдельно Мацевитому дать предложения по составу ИС с новой степенью интеграции (до 500 инверторов). Я написал предложение и согласовал его с Мацевитым, который его одобрил. Он представил Моралеву наш вариант, который и пошел в разработку, а кроме этого, он договорился, чтобы именно ему дали возможность разработать вычислительную машину на новых ИС. Мне же предложили продолжить разработку на старых ИС, степень интеграции на которых был на порядок ниже. Но оказалось, что у Мацевитого не было коллектива, который бы вместе с ним начал и провёл эту разработку, так как его бывший коллектив был задействован в разработке ЭВМ на старых схемах.
Тогда Мацевитый договаривается с Моралевым и приглашает ведущих инженеров из Института кибернетики и с ними создает макет новой машины. Я к этому времени закончил работу над новой машиной, но на старых ИС. Конечно, моя машина имела товарный вид, так как была сделана в КНИИ микроприборов. Машина Мацевитого была похожа на школьный макет. Эти работы мы закончили одновременно в сентябре 1969 года. Институт кибернетики рассчитывал представить свой макет Шокину А.И. и от министра электронной промышленности получить возможность новых поставок ИС и других современных изделий этого ведомства.
Моралев С.А. решил иначе: этот макет сделан сотрудниками, которых он взял временно на работу во главе с основным разработчиком Л.В. Мацевитым. Поэтому он поехал к Шокину А.И. вместе со мной и Л.В. Мацевитым, прихватив мою машину и макет, разработанный сотрудниками института Кибернетики. Описывать встречу с Шокиным я не буду, хотя она и была очень интересной. Решение Шокина было такое:
– Машину на новых ИС выпустить в пяти экземплярах к 100 летию со дня рождения В.И.Ленина.
По возвращению в Киев Моралёв вызвал меня к себе и в присутствии главного инженера К.М. Кролевца, которого я до сих пор вспоминаю, как умного и вдумчивого человека, спросил меня:
– Почему Мацевитый увольняется из НИИ при содействии прокурора Киева?
Надо сказать, для меня это была потрясающая новость.
– Вы что, тоже собираетесь увольняться? Ведь мы вместе были у Шокина и дали свое слово, что его распоряжение выполним.
Я ответил, что про Мацевитого ничего не знал, а сам пока увольняться не собираюсь. Кроме того, пообещал, что машину сделаем в срок.
Потом я узнал, что администрация Института кибернетики обиделась, что ее не взяли на беседу к Шокину и разработанные схемы не дала. Мацевитый в такой ситуации решил уволиться, что и осуществил.
Я оказался в трудном положении из-за сжатых сроков. До окончания работы было всего пять месяцев. Но мое рабочее воспитание и весь предыдущий опыт в Институте кибернетики не позволили мне сдаваться. Я с коллективом приступил к новой разработке. Первый вариант машины был разработан и запущен в производство, а в это время у меня родилась мысль, что в машине можно сократить 30% оборудования. Я разрабатываю новый вариант машины, останавливаю производство старого варианта и запускаю новый.
Меня срочно вызвал Моралев. Я пришел к нему в кабинет, где находился и Кролевец.
– Вы подумайте, – обратился он к Кролевцу, – что творится? Главный конструктор не умеет работать, останавливает работу по машине и запускает новый вариант. Как вы думаете, можно ли ему доверять такую ответственную работу?
Кролевец был умница и сказал: – Давайте спросим Мараховского. Пусть объяснит свои действия.
– Я понимаю, что время очень сжатое для разработки новой машины с нуля. Понимаю ваши опасения. Но мне удалось сократить оборудование на 30% и я посчитал необходимым запустить новый вариант машины, которую мы сделаем в срок. Кроме того, когда будет сделана машина, то никто не будет говорить, что было мало времени, а скажут – это сделал Мараховский. Я хочу, чтобы сказали, что Мараховский сделал хорошую машину.
Кролевец меня поддержал и сказал: – надо дать главному конструктору проявить себя и сделать машину в срок.
– Пусть это будет последний вариант! – сказал Моралев и отпустил меня работать.
Надо отдать должное отделу В.А. Саватьева, где разрабатывалась топология новых ИС, отделу В.П. Захарова, где рассчитывались ИС, отделу В.Г. Табарного, который стремился автоматизировать производство ИС. Также надо отдать должное рабочим, которые изготовляли корпус, вели качественно монтаж плат, за что им платили двойной оклад.
Машина была спроектирована, запущена в производство и к Новому, 1970-му году началась отладка плат.
Зима была суровою. Стояли 20-градусные морозы. Помещение у нас было высотою около 5 метров и соответственно такой же высоты окна, которые имели щели до 10 см. Мороз стоял в помещении. Чтобы была возможность работать, возле каждого рабочего места под столом была организована самодельная печь, состоящая из кирпича, на который была намотана проволока, включающаяся в сеть. Температура возле рабочего места была +20 градусов, а в помещении почти – 20 градусов. Мне постоянно приходилось подходить к инженерам, которые отлаживали платы машины и объяснять их алгоритм работы, объяснять методы отладки. В начале января я заболел воспалением легких с температурой 38-39 градусов.
Лечился я дома, ко мне приезжал Лебедев Павел Андреевич и некоторые другие инженеры. Я им объяснял алгоритмы работы машины и давал консультации по отладке машины. Нередко они звонили по телефону, и я им объяснял. После месяца болезни дома меня забрали в больницу, где я еще проболел больше месяца. Вышел я на работу с инфарктом миокарда сердца. Трудно мне было работать полную смену, но я не сдавался и работал все восемь часов.
Отладку машины заканчивали. Но вот парадокс: в разобранном виде она работала, а в собранном нет. Никто не понимал, что делать. Я в собранном виде стал на ней работать и выяснил, что два элемента в собранном виде работают плохо. Я предложил ко входам и выходам этих элементов подсоединить провода и проверить их работу. Мой прогноз оказался верным. После замены этих двух схем машина прошла все тесты. А за нашей спиной уже стояли курьеры, которые должны были отвести машину в Москву.
Машина на ВДНХ в 1970 году получила золотую медаль и четыре бронзовые, т.к. была на уровне мировых образцов.
В дальнейшем Лебедев П.А. занимался внедрением этого образца на заводе.
Как главный конструктор, я получил золотую медаль, и инженеры – бронзовые.
Моралев С.А. меня пожурил, что ни один рабочий не отмечен медалью, на что я ему ответил:
– Рабочие получали двойной оклад, а инженеры, которые работали по две смены, по одному. Поэтому я считаю, что они эти награды заслужили.
31.07.1970 года я был переведен на должность начальника лаборатории.
До сих пор тепло вспоминаю таких инженеров, как Лебедев П.А., с которым я потом дружил, Сталоверов В.А., с которым мы получили авторское свидетельство на элемент памяти, Шишонок Л.Н., с которым я познакомился в 60-х годах в Институте кибернетики и пригласил на работу в КНИИ микроприборов, А.А. Максимов, С.О. Королёв, И.В. Юрченко, В.И. Байтлер, А.В. Кузько, Ю.М. Польский.
После получения медали меня сняли с должности начальника лаборатории и поставили моего подчиненного Маралина, а меня 21.06.1971 года перевели на должность ведущего инженера - конструктора. Меня это задело и я попросился перейти в отдел Табарного, где возглавил сектор по разработке программ по моделирования ИС и вычислительных машин. Разработки программ моделирования были сделаны в сотрудничестве с математиками
А.В. Кузько и Ю.М. Польским.В 1973 году я защитил кандидатскую диссертацию по военной кибернетике в КВИРТУ, где ученый совет проголосовал единогласно. За этот период были опубликованы следующие работы.
С П И С О К
Мараховського Леонида Федоровича
|
№№ пп. |
Назва |
Характер праці |
Вихідні дані |
Обсяг (стор.) |
Співавтори |
|
|||||
|
1 |
Расширение логических и нагрузочных возможностей элементов, выполненных из логических элементов «И-ИЛИ-НЕ» ( стаття) |
друк . |
Сб. “Вопросы теории электронных цифровых математических машин”, Семинар, выпуск 3, Киев, 1967, с. 50-61 |
12 |
В.Н.Лопато Л.В.Мацевитый |
|
2 |
Выбор оптимальной совокупности типовых элементов ( стаття) |
друк . |
Сб. “Теория автоматов и методы формализованного синтеза вычислительных машин и систем”, Семинар, выпуск 5, Киев, 1969, с. 103-110 |
8 |
Н.З.Шор |
|
3 |
Електронна клавішна обчислювальна машина на інтегральних схемах ( стаття) |
друк . |
Журнал ”Автоматика” №4, Київ,1972, с. 74-76 |
3 |
А.А.Максимов С.О.Корольов І.В.Юрченко |
|
4 |
Некоторые особенности четырехфазной динамической системы элементов на МОП -транзисторах ( стаття) |
друк . |
Сб.: «Проектирование и диагностика дискретных устройств на интегральных схемах», КВИРТУ, Киев, 1973, с. 39-46 |
8 |
|
|
5 |
Бездефектное проектирование функциональных схем средствами математического моделирования (в троичном исчислении: 0,1,a ) на ЦВМ ( стаття) |
друк . |
Сб.: ”Проблемы надежности систем управления”, Наукова думка, Киев, 1973, с. 66-69 |
6 |
|
|
6 |
Подсистема программ логического моделирования дискретных устройств в интегральном исполнении на ЭВМ ( тези) |
друк . |
Тезисы докладов Всесоюзной конференции по совершенствованию технологи производства РЭА на ИС, МДНТП, Москва, 1972, ДСП, с. 154-155 |
2 |
В.И.Байтлер В.Г.Табарный |
|
7 |
Автоматическое составление математической модели функциональных схем ( тези) |
друк . |
Сб.: “Больших интегральные схемы”, Знание, Киев, 1972, ДСП, с.6 |
1 |
В.И.Байтлер А.В.Кузько Ю.М.Польский |
|
8 |
Подсистема программ логического моделирования дискретных устройств в интегральном исполнении на ЭВМ ( тези) |
друк . |
Сб.: “Больших интегральные схемы”, Знание, Киев, 1972, ДСП, с.7-8 |
2 |
В.И.Байтлер В.Г.Табарный Т.Д.Попова |
|
9 |
Определение теста функционального контроля схем на элементах потенциального типа с помощью ЭВМ ( тези) |
друк. |
Сб.: “Больших интегральные схемы”, Знание, Киев, 1972, ДСП, с.10-11 |
2 |
В.И.Байтлер |
|
10 |
Многоустойчивый элемент. Авт. свид. №403077 |
друк . |
Опубліковано 19.10.1973, бюл. № 42. Дата опубликования описания 6.03.1974 |
6 |
В.А.Сталоверов |
|
11 |
Отче отдела № 13 ИК АН УССР за 1964 г. Том 4. Разработка малой интегрирующей машины МИМ |
рукопис |
ИК АН УССР, Архив, Киев, 1964 |
173 |
Л.В.Мацевитый Е.Л.Денисенко А.Т.Мищенко |
|
12 |
Научно-технический отче по ОКР “Разработка клавишной вычислительной машины на интегральных схемах” (Шифр “Калькулятор”) |
рукопис |
КНИИМП, библиотека, ДСП, Киев, 1970 |
17 |
П.А.Лебедев И.В.Юрченко |
|
13 |
Моделирование четырехфазной динамической логики на МОП – структурах (в троичном исчислении:a ,0,1) на ЦВМ( стаття) |
друк . |
Сб.:”Электронная техника”, серия 3, Микроэлектроника, выпуск 4 (38), Х.!972 г., ЦНИИ “Электроника”, Москва, 1973, с. 85-90 |
6 |
Ю.М.Польский |
|
14 |
ЭКВМ “ Электроника Б3-09” и “Электроника Б3-14”. ТО И10.303.000 ТО |
рукопис |
НПО “ Кристалл”, Киев, 1974 |
10 |
П.А. Лебедев |
|
15 |
Технический отчет по ОКР “Разработка ЭКВМ с плавающей запятой на одной БИС”, Шифр “Курс”, Введение. Глава 1. |
рукопис |
НПО “ Кристалл”, Киев, 1974, Библиотека, ДСП |
10 |
П.А.Лебедев |
|
16 |
Метод анализа логической работоспособности элементов памяти (стаття) |
друк . |
Ж.: “Электроника и моделирование”, Выпуск 10, Наукова думка, Киев, 1975, с. 109-112 |
4 |
П.А. Лебедев |
|
17 |
Устройства для обнаружения ошибок в регистрах процессора. Авт. свид. № 506858 |
друк. |
Опубліковано 15.03.76. Бюл. № 10.Дата опубликования описания 02.06.76 |
6 |
А.Т. Качанов |
В 1973 году встал вопрос о проектировании вычислительной машины на одном кристалле. Ко мне пришел начальник отдела Захаров и от имени Моралева предложил возглавить эту разработку. Я согласился при условии, что мне вернут мою группу разработчиков и вернут оклад. Условия мои были выполнены и меня назначили ведущим инженером – руководителем сектора 07.08.1973 года.
Работа закипела. Я сразу предложил два варианта: последовательную обработку информации и параллельную. Машина с последовательной обработкой была закончена в первую очередь и передана в отдел Захарова для расчетов элементов в интегральной схеме, в отдел Саватьева для разводки топологии и в мою группу отдела Табарного для моделирования на машине, которая имела операционную память 4 килобайта. Надо сказать, что здесь проявился талант Польского, который предложил осуществлять ввод данных, а на их место записывать модель машины. Модель машины моделировалась 13 часов и показала, что она работает правильно. Когда машина на одной интегральной схеме была построена и уже работала, то я и П.А. Лебедев, как основные разработчики, написали по ней отчет, который дан выше в списке научных работ (п.15).
После разработки ЗВМ на одном кристалле, Моролеву пришел приказ Шокина сделать машину на 4-х больших интегральных схемах.
Отделу А.В. Кобылинского дали возможность повторить эти БИС, изучив их зарубежные аналоги. Надо сказать, что эта работа была очень трудоемкая. Не каждый специалист был в состоянии под микроскопом с огромным увеличением определить топологию схемы и особенно прошивку матрицы устройства управления.
В связи с тем, что это была новая работа и было не ясно, удастся ли им повторить эти большие интегральные схемы, площадь которых была 4×4 = 16 мм2, то мне поручили создать такую же по техническим качествам машину, но на ИС с площадью 2×3 =6 мм2.
Я справился с задачей и построил машину на 8-ми схемах, что по площади занимало 6×8 = 48 мм2, что на 33% было меньше, чем сделали американцы на 16×4 = 64 мм2.
Во время разработки Кобылинского для проверки работоспособности БИС делался физический макет, который, по расчетам разработчиков, они должны были закончить за пять месяцев. Работа затянулась, а Моралев требовал ее ускорить. Видя, что с макетом затягивается, он предложил разработчикам промоделировать эту разработку на программах Мараховского.
Мне принесли эти схемы, и я за три дня набил их данные со своей группой у Табарного и промоделировали. Схемы не работали. Я пришел к разработчику этих схем, очень хорошему специалисту Сироте и объявил, что схемы не работают правильно. На что Сирота мне ответил:
– Они и у нас так работают. Но у меня есть исправленный вариант схем.
Я его попросил дать этот вариант, но он сказал, что только у него можно скорректировать старую функциональную схему. Я послал туда Вячеслава Байтлера с группой и они пересняли исправления новой схемы, макет которой делался.
Мы опять за три дня в авральном порядке ввели данные в машину и промоделировали. На этот раз машина на этих схемах работала правильно.
Так было показано преимущество машинного моделирования во времени и затратам перед физическим макетом, который закончили через полтора месяца после моделирования.
Программы по моделированию мы разработали в 1970 году, а у американцев в статьях это стали описывать в 1972 году. Я считаю, что мы были в этом пионерами!
К счастью для Альфреда Кобылинского и его группы, что наши разработки получились в одно и тоже время и его вариант был принят для внедрения.
Я просил руководство дать мне возможность и разбить мою функциональную схему машины на три БИС с площадью 4×4 = 16 мм2, но мне такой возможности не дали. И хотя моя группа в схемотехнической разработке имела меньше аппаратурных затрат, чем американская, но ее пришлось выкинуть в «корзину». Меня очень оскорбило, что моими разработками пренебрегли, и именно это дало мне повод для увольнения из КНИИ микроприборов в 1975 году.
Считаю важным отметить разработчиков первых ЭКВМ на интегральных схемах в книге 50 лет КНИИМП, таких как, Мацевитого Л.В. и остальных разработчиков, фамилии которых встречались в этой рукописи и, наверное, есть в отделе кадров.
От Редакции АТ, Мараховский Леонид Федорович. Некролог // «Академия Тринитаризма», М.,
 |