Академия - Публикации

А.А. Яшин

Очередная книга многотомной монографии, раскрывающей авторскую концепцию феноменологии ноосферы (по В. И. Вернадскому), посвящена вопросу трансформации этических, моральных норм человека в период перехода биосферы Земли в качество ноосферы, особенно на бифуркационном для этих категорий жизнедеятельности человека этапе глобализации.

Исследованы религиозные и социально-исторические истоки в формировании христианской морали. В данном аспекте выявлены и аргументировано классифицированы системно организованные силы, на протяжении двух тысячелетий противостоящие христианству и его морали.

Показано, что в глобалистский (начальный) период формирования ноосферы наблюдается активное уничтожение моральной сущности христианства и переход к сугубо утилитарной «морали по вызову». Оптимистично заявление автора об апологии христианства — не учреждения-церкви, но как носителя высшей социальной морали и предтечи постглобалистского коммунистического мировоззрения. Рабочий аппарат книги — комплексная логика А. А. Зиновьева. Отдельные подпараграфы §§ 1.3, 1.5, 2.1, 2.2, 3.1 написаны совместно с проф. Отто Герлейном.

Для широкого круга специалистов в области естествознания, ноосферологии, физики, философии, психологии, информатики и для всех, интересующихся современной эволюционной наукой

 

ОГЛАВЛЕНИЕ

Список основных сокращений

Предисловие президента НОАН А. И. Субетто:

Христианство, капитализм, социализм и ноосферизм

Введение. Апология христианской этики как отсрочение явления молоха глобализации: Quo vadis, domini?

(Обзор содержания книги: апология христианства как носителя высшей социальной морали и предтечи коммунистического мировоззрения. Этические и поведенческие черты человека ноосферного. От прагматизма Рассела, Витгенштейна и Мура к абсолютному утилитаризму ноосферного человека. Сдача позиций христианской этики через асоциальную трансформацию личности. О восьмипроцентной норме. Ноосферная логика добра и зла на примере двойственности мышления. Трансформация агрессивности и инстинкта частнособственничества в ноосферный период эволюции. Трансформация неограниченной агрессивности человека в ноосферный период эволюции. Логическая формализация трансформации качеств человека в его социальной эволюции.)

Глава 1. Религиозные и социально-исторические истоки в формировании христианской морали

1.1. Окончание рабовладельческой формации и возникновение христианства, как действие диалектического закона единства и борьбы противоположностей

(Морально-социальная установка общественно-экономической формации. Окончание рабовладельческой формации и социальная востребованность христианской морали. Действие закона единства и борьбы противоположностей в возникновении и формировании христианской морали. Логика возникновения единства и противоположности мышления и социума).

1.2. Ветхий и Новый заветы в их преемственности: действие закона перехода количества в качество

(Логическое определение религиозной веры и изменения ее канонов в процессе преемственности. Библейская Книга Иова и теодицея, как обоснование предтечи христианских морально-этических норм. Сравнение моральных кодексов Ветхого завета и христианства в их преемственности. Кодекс социально ориентированного сообщества. Логика норм, вопросов и оценок; действие закона перехода количества в качество).

1.3. Церковь истинная и церковь-учреждение, или действенность диалектического закона отрицания отрицания в выработке морально-этических норм

(Отрицание отрицания — диалектическая спираль развития норм морали. Приложение к подпараграфу: Энгельс и Дюринг о законе отрицания отрицания. О «восьмипроцентниках»: самодостаточное мышление и кластерное восприятие морально-этических норм. Церковь истинная и церковьучреждение: социумная индукция в части морально-этических норм).

1.4. Разделение христианства на Восточное и Западное: двойственность представления норм социумной и личностной морали

(Преамбула. Западное и восточное христианство, или доминанты личностной и социумной морали с позиций логики. Исторические доминанты личностной и социумной морали.

1.5. Русское православие как предтеча коммунистической морали

(Православие в России как доминанта социумной морали. Коммунизм и коммунистическая мораль в современном понимании — с учетом этапа глобализации. Математическая модель образования доминанты социумной морали).

Заключение к главе

Глава 2. Христианство в противостоянии с системно организованными силами

2.1. Иудаизм, христианство, царство пресвитера Иоанна, ислам: преемственность и противостояние

(Логика преемственности и противостояния канонических религий, или логическая непротиворечивость морально-этических норм. Общие закономерности когнитивного порядка в структуре ФКВ, их отображение на социальную эволюцию и парадигма сакральных чисел. Христианство в соотнесении с ветхозаветным иудаизмом и исламом. Историческая легенда о царстве пресвитера Иоанна).

2.2. Энтропия христианской церкви: от Вселенских соборов до сектантского дробления

(Отрицание случайности в энтропийном процессе разветвления христианства. Информационно-энтропийное описание христианского социума как динамической системы. От Вселенских соборов до сектантства и расколов — изменение энтропии и панэнтропии христианства. Особое содержание разделения русского православия на никонианскую и древлеправославную ветви).

2.3. Огосударствление церкви, как ее формализация и перевод христианской морали в артефакт

(Логическое обоснование истинности церкви, как духовного и моральноэтического института. Государство и церковь — два социальных института в их разночтении христианских морально-этических норм. Формализация огосударствленной церкви и мораль-артефакт).

2.4. Мировое масонство в действии от его истоков до перехода биосферы в ноосферу. Антихристово воинство

(Масонство, как субъект конспирологии по оношению к христианской доктрине. Историческое мировое масонство, или предтеча глобализации: набор опыта тайного мирового управления. Антихристово воинство, или борьба с христианской моралью, как основная цель мирового масонства в предтече, эволюции и свершении глобализма).

2.5. Современное христианство и утилитарная этика: «мораль по вызову»

(Мораль индивидуального человека в соотношении с социумной моралью. Утилитарная этика, или моральная философия в практике современного христианства).

Заключение к главе

Глава 3. Нивелирование морально-этической сущности христианства в процессе формирования ноосферы и переход к социумной утилитарной морали

3.1. Логика и системная вариабельность добра и зла в период ноосферизации земного социума

(Энтропийный анализ моральной христианизации земного социума в прошлой и будущей истории. Категории добра и зла и их вариабельность в период глобализации — начала ноосферизации Земли. Экспликация многосмысленных терминов и высказываний в традиционной и утилитарной этике).

3.2. Виртуализация социума и «образцово-показательное» нивелирование христианской морали в современном Западном мире»

(Виртуализация социума в эпоху глобализации, как начала перехода человечества в ноосферное качество. Двойственность действенности утилитарной морали в современном Западном мире. «Образцово-показательное» нивелирование христианской морали на Западе: толерантная мораль как глобальное лицемерие).

3.3. Мораль в ее христианском понимании есть главный противник глобализации — начального периода ноосферизации Земли

(Еще раз — и кстати — о сакральных числах. «Иные языки» пророчествующих от возложений рук апостола Павла. Художественное познание как самовыражение идеалов христианской морали: художественное творчество в сопротивлении Антихристу).

3.4. Православие — первая любовь России: неформальная (вне института церкви) мораль Христова в русском человеке, как основа сопротивления глобализации в ее утилитаризме

(Христианская историческая и этносоциальная молодость русского православия. Ассоциативность христианства и коммунизма в генофенотипе русского человека, или незыблемость моральной установки. Логика бессознательного и православная мораль-интуиция).

3.5 (Оно же заключение к главе). Постглобалистская мораль: возможный возврат к трансформированной морали христианской

Заключение к книге: христианская мораль как запор на дверях, близ которых стоит глобальный Антихрист

Литература

Список основных операционных символов комплексной логики

Название книг Библии и их принятые сокращенные названия

 

ПРЕДИСЛОВИЕ:

ХРИСТИАНСТВО, КАПИТАЛИЗМ, СОЦИАЛИЗМ И НООСФЕРИЗМ

(К книге А. А. Яшина «Апология христианства»)

«Коммунизм Христа» против капитализма. Алексей Афанасьевич Яшин, современный ученый России, известный своими разработками концепции «феноменологии ноосферы», закончил капитальную монографию «Апология христианства» и предложил нам, в связи с этим, написать статью, посвященную христианству, которая могла бы стать своеобразным предисловием к новой его работе.

Тема христианства занимает достаточно большую роль в истории и в целом в обществоведении в Европе и в России. Достаточно указать на такие работы известных мыслителей Запада и России, как «Догмат о Христе» Эриха Фромма¹, «Происхождение христианства» Карла Каутского², «Социология религии» Макса Вебера³, «Коммунизм Христа» Константина Клуге⁴, «Христианский социализм» Сергея Николаевича Булгакова⁵, «Самодержавие духа. Очерки русского самосознания» Высокопреосвещеннейшего Иоанна, митрополита С.-Петербургского и Ладожского⁶, Константина Осиповича Де-Скроховского «От мрака к свету или Римо-католичество и экуменизм в борьбе с Православием»⁷, Арнольда Джеймса Тойнби «Постижение истории»⁸, и этот список мог бы быть продолжен. И он (этот список), если мысленно представить всю литературу по истории христианства и по толкованию тех или иных текстов христианской литературы, а также философии христианства, предстает необозримым.

Известный немецкий марксист конца XIX — начала ХХ вв. Карл Каутский свое капитальное научное исследование по происхождению христианства открывал словами: «Христианство бесспорно представляет одно из величественных явлений в истории человечества. Нами невольно овладевает чувство удивления, когда мы изучаем историю христианской церкви: она насчитывает уже два тысячелетия и все еще стоит перед нами, полная жизни, а в некоторых странах более могущественная, чем государственная власть... борьба за церковь, как и борьба против церкви, превратилась в партийное дело, с которым связаны важнейшие экономические интересы. Все это, конечно, мешает беспристрастному историческому исследованию происхождения церкви, и очень долго господствующие классы просто запрещали исследование начала христианства, причем церковь превращалась в божественное учреждение, которое стоит вне и выше всякой человеческой критики»² (С. 33, 34). Макс Вебер в «Социологии религии» показал, что именно протестантская реформация католической церкви в Западной Европе, в первую очередь в Британии, Германии, Голландии, Дании расчистила путь становлению капитализма, сняв в системе церковных установлений «запрет взымать проценты», то есть запрет на торговлю деньгами. «Запрет взымать проценты обходили всевозможными юридическими способами. В конце концов, церковь после длительной борьбы вынуждена была разрешить (окончательно с понтификата Льва X) в благотворительных учреждениях... Капиталистическую этику создала — отнюдь не преднамеренно — мирская аскеза протестантизма, которая указала путь в деловую жизнь именно наиболее благочестивым и ригористичным людям и способствовала тому, что успех в делах стал рассматриваться как плод рационального образа жизни... участие владельца капитала в доходе, полученном в деле с помощью этого капитала, и вообще кредит власть имущим и богатым (политический кредит князьям) рассматривалось как законное деяние»³ (С. 240, 241).

История христианства — это история «Великого Раскола» (по К. О. Де-Скроховскому⁷ (С. 13), за которым скрывается процесс капиталорационализации христианства и соответственно отход такого капитализированного христианства на Западе от «коммунизма» Христа.

Доктор философии Айн Ранд прославилась в университетах США своими лекциями об ошибочности альтруизма, противоречащего той капиталистической этике протестантизма, на которую указывал М. Вебер. По ее теории «только эгоистические устремления людей способны привести к полному материальному успеху. Христианский же альтруизм ведет к социализму, а тот, в свою очередь,— к коммунизму»,— пишет К. Клуге в своей работе «Коммунизм Христа». И далее делает очень яркое, по своей разоблачительной силе, замечание: «На платье этой дамы красуется массивная золотая брошь, изображающая символ американского доллара — $. Это откровенно демонстрирует ее кредо: эгоизм вместо альтруизма и любовь к наживе вместо любви к ближнему.

Ее теорию можно изобразить уравнением:

эгоизм = капитализму, альтруизм = коммунизму.

Причем Айн Ранд подчеркнуто указывает на коммунизм Христа, а не Маркса и его последователей.

О невозможности современного служения и Богу и мамоне (то есть богатству) совершенно ясно высказался Христос (Матф. 62:4): «Отдать душу свою» — отдать свое сердце служению другим...»

Христианство в своем историческом истоке, то есть в момент своего зарождения, было «коммунистическим», конечно, в смысле равенства в бедности, восстания против капиталократии в ее ростовщической форме, которая уже тогда стал формой бытия духовной аристократии в системе иудейской религии (иудаизма) эпохи рождения и деятельности Иисуса Христа.

Кредо этого христианского коммунизма, или первых беднейших христианских коммун: кто не работает, тот не ест. Это было провозглашение «божьего царства на Земле как царство труда».

К. Каутский в своей работе «Происхождение христианства» указывал²: «Духовенство было полновластным хозяином в храме. С помощью храма оно господствовало в Иерусалиме, а через посредство последнего и над всем иудейством. В его руки попадали все налоги, притекавшие в храм. А их было немало. Правда, до вавилонского падения доходы духовенства были скромны и нерегулярны. Но после плена они возросли до огромных размеров... в их среде мало-помалу образовалось деление на высшую и низшую аристократию. Некоторые семьи сумели прочно овладеть всей правительственной властью и разбогатеть таким образом, а богатство их еще более увеличивало их влияние. Они образовали тесно сплоченную лигу, которая всегда избирала первосвященника из своей среды... (С. 259—261) — выд. нами — С. А.

Христос, как историческое явление, предстает как своеобразный «первый коммунист» (интересно, что диалог Михаила Машковцева — председателя исполкома Камчатской областной организации Коммунистической партии Российской Федерации (КПРФ) с русским православным священником о. Владимиром Архиповым, был опубликован в газете «Советская Россия» 6 января 1995 года под названием-вопросом «Можно ли считать Христа первым коммунистом?»¹⁸),— поднявший «восстание» против «денежной власти» духовной иудейской аристократии того времени и одновременно против религиозного догмата иудаизма о богоизбранности иудеев, как единственного народа на Земле, призванного богом править другими небогоизбранными народами — «гоями»,— был осужден священниками Иерусалима и отправлен с помощью Пилата на казнь через распятие на кресте (тогда самой распространенной формой казни в Римской империи; подобным же образом были распяты восставшие рабы во главе со Спартаком).

Де-факто, это данное положение автора косвенно присутствует в важных признаниях оценках православного мыслителя-философа ХХ века Сергея Николаевича Булгакова. Он писал в работе «Неотложная задача (О Союзе христианской политики)»⁵: «В великой социальной борьбе наших дней, в которой на одной стороне стоит сила владения капитала (замечание С. А.: эту силу владения капитала, а вернее власть капитала, С. А. назвал «капиталократией» и ее теория представлена в работах^10–16), а на другой — эксплуатируемые и неимущие представители труда, страдающие и от безработицы, и от недостатка, и от порабощения, и от непосильного труда. Христова заповедь, об исполнении которой Он просит нас, решительно повелевает стать на сторону труда, принципиально признать справедливость в общем и целом (конечно, частные исключения всегда возможны) именно требований труда. В этом смысле классовая политика (не нужно бояться этого слова), то есть политика, сознательно преследующая защиту рабочих масс против их сильных угнетателей (не в индивидуальном, но в социальном смысле), есть единственно возможные форма христианской политики для данного момента» (С. 37).

И далее, он (С. Н. Булгаков), продолжая эту «коммунистическую христианскую линию рефлексии», восходящую к учению Иисуса Христа, жестко оценивает капитализм как антихристианский социальный строй⁵: «Как рабовладение и крепостное право для нас теперь представляет явно греховное установление, так и современный капитализм, основанный на эксплуатации труда, классовых антагонизмах, контрастах богатства и бедности, есть явный грех и человеконенавистничество. Христианство не допускает примирения с каким бы то ни было общественным строем, основанным на насилии и ненависти, оно может благословить только строй, воплощающий начала любви, свободы и равенства...» (С. 85) — выд. нами.— С. А.

По С. Н. Булгакову религиозное иудейское богоизбранничество, за которым стоит историческое движение к мировому господству с помощью капитала и ростовщичества и сохранение обособленности еврейского народа. Талмуд, который А. Штайнезальц²⁶ назвал «центральной колонной «иудаизма», главной книгой иудейской культуры, хребтом национального существования и творческой активности», прямо провозглашает национальную исключительность, превосходство Израиля над другими нациями и народами. То есть это есть «ветхозаветный религиозный национализм единственного избранничества»²⁵ (С. 379). И именно этот ветхозаветный «религиозный национализм единственного избранничества» еврейского народа и был отвергнут учением, проповедями Иисуса Христа, которые и стали системогенетическим основанием зарождения христианства. «Христос Сам посылает апостолов; «шедше научите все языки, крестя их», и во Христе уже теряет значение различие «эллина и иудея, варвара и скифа», все становится единым во Христе»,— замечает С. Н. Булгаков²⁵ (С. 369) — выд. нами.— С. А.

«Теология освобождения» и мать Тереза о близости христианства и социализма. Близко к оценкам Христа и его учения С. Н. Булгаковым примыкают суждения рожденной в католическом сообществе Латинской Америки в 60-х годах ХХ века «теологии освобождения». Эта «теология освобождения» утверждает, что «источником греха является бедность, а это явно противоречит библейскому догмату о первородном грехе,— замечает А. Фролов¹⁷. Далее, согласно теологии освобождения, Иисус Христос — не только утешитель, но также и освободитель угнетенных. Лауреат Нобелевской премии мира мать Тереза считала «учение Христа глубоко революционным и абсолютно соответствующим делу социализма. Оно не противоречит даже марксизму-ленинизму» (выд. нами.— С. А.). Как видно, оценки «теологии освобождения» и матери Терезы совпадают с оценками защитницы капитализма Айн Ранд, но с противоположных позиций: Айн Ранд, отрицая коммунизм и социализм и защищая капиталократию, отрицает и самого Христа и в целом христианство, как религиозную систему, покоящуюся на трудовых и социалистических ценностях, а «теология освобождения» и мать Тереза оценивают христианство и учение Христа как мировоззренческую и ценностную систему, позволяющую христианам бороться против строя господства капитала и денег, против империализма.

А. Фролов, продолжая аргументацию существования в христианстве концепции «христианского коммунизма», приводит слова, как-то высказанные покойным президентом Венесуэллы Уго Чавесом¹⁷: «Иисус Христос, несомненно, был исторической фигурой — он был повстанцем, одним из наших, антиимпериалистов. Он восстал против Римской империи. Он восстал против религиозных иерархий. Он восстал против экономической власти того времени. Он предпочел смерть для защиты своих гуманистических идеалов и он жаждал перемен. Он был нашим Иисусом Христом».

Христианство, как учение Христа,— антипод религии денег и капитализма. Итак, Христос, если воспользоваться понятием «денежной цивилизации», развитой В. Ю. Катасоновым в его монографии «Капитализм. История и идеология денежной цивилизации»²⁸, поднял «восстание» именно против «денежной цивилизации» Иудеи того времени, в которой наибольшая «денежная власть» принадлежала священникам храма в Иерусалиме, и за это был казнен. В работе «Принцип богоизбранности народа как принцип расизма в «религиозной оболочке» мы подчеркнули: «Христос изгнал «менял» из Храма, то есть он возглавил движение против иудейского капитализма. Он провозглашает «духовное нестяжание», фактически выступая против нарождающегося капитализма. Если иудаизм был религией богатства, то нарождающееся христианство явилось религией бедности. Христос и пошел добровольно на мученическую смерть, чтобы показать пример любви к людям, отрешенности от личного благополучия, а его жизнь вся была примером отказа от иудейского «материализма»... Христос четко определяет кредо о невозможности служить одновременно и Богу и мамоне (богатству), и это прямо шло вразрез с установкой о богоизбранности Израиля и его богатстве, капитале, как средстве завоевания им господства в мире»¹⁰ (С. 6).

Вернер Зомбарт в работе «Евреи и хозяйственная жизнь», увидевшей свет в 1911 году, подчеркивал, что «...современный капитализм есть в сущности не что иное, как эманация еврейского духа»²⁷. К этому только следует добавить, что Карл Маркс в статье «К еврейскому вопросу», опубликованной в 1844 году²⁹, фактически показал, что именно «еврейство» есть ядро становящегося капитализма в Западной Европе. Он раскрывает тот «особый общественный элемент», который «отражается в иудейской религии». «Какова мирская основа еврейства?» — задает вопрос К. Маркс и отвечает на него: «Практическая потребность, своекорыстие. Каков мирской культ еврея? — продолжает он.— Торгашество. Кто его мирской бог? Деньги». «Но в таком случае эмансипация от торгашества и денег — следовательно, от практического, реального еврейства — была бы самоэмансипацией нашего времени. Организация общества, которая бы упразднила предпосылки торгашества,— проницательно замечает Маркс,— а, следовательно, и возможность торгашества,— такая организация сделала бы еврея невозможным. Его бы религиозное сознание рассеялась бы в действительном, животворном воздухе общества, как унылый туман»³⁰ (С. 408). По поводу этой мысли основоположника теории научного коммунизма Маркса Франц Меринг замечает²⁹: «Маркс видит в еврействе общий современный антисоциальный элемент. Историческое развитие, в котором евреи приняли ревностное участие в этом дурном направлении, возвело еврейство на его теперешнюю высоту, где оно неизбежно должно распасться» (С. 100).

Иудаизм — первая в мире религия, в которой происходит совмещение теократии — власти бога и капиталократии — власти капитала или власти денег.

Нами в 2000 году опубликована работа, посвященная теории капиталократии¹¹, в которой впервые была представлена теоретическая концепция отчуждения капитала, появления капитала-фетиша, как определенной отчужденной силы власти капитала над действиями людей, с попыткой стать даже отчужденной «властью» над историей людей. Этот капитал-фетиш предстает и как капитал-бог, и как капитал-сатана, а именно: «Капиталократия есть, с одной стороны, власть конкретных людей — «капиталоносителей» (мы их называем «работодателями»), но, с другой стороны, в своем асимптотическом пределе, в своем собственном диалектическом «отрицании», власть «бездушного» Капитала, Капитала над Капиталом, Капитала-Мегамашины, Капитала-Бога, который по отношению к «богам людей» выступает «антибогом» или «рукотворным», социогенным Сатаной. Понятие «Капитал-Бог» несет в себе смысл, отражающий тенденцию капиталовласти присвоить себе характер «божественной власти», то есть власти над миром... «Капитал» стремится «обожествить» себя, стать над всем, в том числе и над жизнью. В этом процессе обожествления Капитала и начинается обратный процесс — «капиталорационализация» человека, превращающая его в «эгоизированную», потребительскую «машину», «плоть от плоти» «Капитал-Мегамашины», ее механистический слепок. Человек как рационализированная «машина» по производству денег. И. Г. Усачев в известной книге «Джон Фостер Даллес. Политические мифы и реальность» (1990 г.) отмечает вот этот процесс обожествления доллара: «божество — доллары, цель жизни — приобретение денег любыми средствами» (С. 14, 15).

По мнению автора, развитием этой теории отчуждения капитала и денег в авторской теоретической системе капиталократии стала концепция религии капитализма и религии денег В. Ю. Катасонова в его теоретической концепции денежной цивилизации²⁸. Догматика религии денег в теоретическом обобщении В. Ю. Катасонова включает в себя (С. 150):

— «экономический догмат» — «установка на стяжание человеком земных благ, накопление богатства»; «духовными источниками капиталистического стяжательства являются многочисленные страсти человека»;

— «главная целевая установка» на накопление богатства «предполагает использование любых средств», и наиболее «эффективными» среди них оказываются те, которые основаны на использовании человеческих страстей и пороков (сребролюбие, гордыня, удовлетворение плотских прихотей, страсть к потреблению, обман, убийства, различные формы духовнонравственного насилия и т.п.»;

— «догмат» о «святости частной собственности»;

— социальный строй с направленностью на индивидуализм, разъединение людей и борьбу между собой.

Религия денег» (в изложении В. Ю. Катасонова) есть развитие иудаизма как синтеза теократии и капиталократии, против которой восстал Иисус Христос, заложив основы христианства, как «христианского коммунизма» (противостоящего ценностным основам капитализма и капиталократии).

В. Ю. Катасонов так заключает свои обобщения по поводу «религии денег»²⁸: «Таким образом, капитализм как «религия денег», и христианство не просто не совпадают в своем понимании человека и общества, но прямо противоположны друг другу, являются взаимоисключающими мировоззрениями (С. 151).

Об этой противоположности говорили и писали еще Святые отцы первых веков христианства — особенно Иоанн Златоуст и Симеон Новый Богослов. Хотя в те времена капитализма, как общественной системы, не существовало, однако «вирус капитализма» присутствовал в душах людей и уже тогда угрожал обществу. Вот слова Иоанна Златоуста: «Сребролюбие возмутило всю вселенную, все привело в беспорядок, оно удаляет нас от блаженнейшего служения Христу: ибо не можете,— говорит Он,— Богу работати и мамоне (Матф. 6:24), ибо мамона требует совершенно противоположного Христу. Христос говорит: подай нуждающемуся, а мамона: отними у нуждающегося. Христос говорит: будь человеколюбив и кроток, а мамона напротив: будь жесток и бесчеловечен, считай не за что слезы бедных» (Иоанн Златоуст. Собр. соч. Том VIII, С. 273)».

Капиталорационализация христианства на примере «западного христианства». Итак, христианство возникло как отрицание иудаизма, как религии денег и власти капитала, как религиозной капиталократии, возникло как «христианский коммунизм», который отражен в ранней догматике, исходящей из учения Иисуса Христа. Возникнув как религия бедных христианских общин, христианство сразу же стало подвергаться воздействию исторического процесса его капиталорационализации, то есть внутреннему скрытому процессу подмены Бога мамоной, против которого выступали апостол Павел, Иоанн Златоуст и другие отцы церкви.

И первым шагом на этом пути своеобразной капиталократической модернизации христианства, в первую очередь в лице западного христианства, стало появление «папства» как течения, из которого выросло «римо-католичество», ставшее фактором «Великого Раскола» христианства. Ересь папства с позиции аутентичного христианства состоит в том, что римский папа объявлялся «преемником апостола Петра, как первого римского епископа» (каковое предание было основано на сочинениях Климента-Римского, жившего во второй половине второго века), и в том, что по установлению «собора 503 года в Риме» Папа Римский, как римский епископ, есть «судия всех, сам не может быть судим никаким человеком»⁷ (С. 199). В дальнейшем процесс возвышения власти Папы Римского сопровождался одновременно ростом его власти над верховными руководителями (королями, императорами) в Европе. Стремление к власти над всем миром Папы Римского, что входило в конфликт с догматом соборности христианской церкви, стало ведущей идеей истории католицизма. В 1871 году «экуменический римский собор» принял решение, в котором утверждалось, в толковании К. О. ДеСкроховского⁷: «Папа, изрекая решения по вопросам веры и нравственности, непогрешим, а кто тому не верит — тот будет проклят» (С. 199).

История папства на протяжении почти 18-ти веков характеризуется, с одной стороны, растущим поклонением мамоне (пример — торговля католической церковью индульгенциями в XIV—XVI вв.), а с другой — духовно-нравственным разложением «духовного сословия». Миконий, в прошлом католический монах, а затем ставший сподвижником Лютера, так разоблачал папскую капиталократию того исторического времени, когда Лютер поднял знамя протестантской реформации католицизма:

— «Тогда нужно было делать не то, что приказывает Бог в Своем слове, но то, что выдумали монахи и духовенство, а именно деяния, приносящие монастырям наибольшие прибыли»;

— «...за деньги можно было освободиться от... покаяния»;

— «Нужно было только принести священникам и монастырям побольше денег или других вещей, имеющих ценность, как-то цыплят, яиц, гусей, уток, воску, соломы, сыру, масла и пр. Потом возобновлялось пение, звонили колокола, кадила наполняли церковь благоуханием, приносились жертвы за кающихся грешников. Кухни и погреба духовенства были наполнены приношениями за совершаемые в церкви требы»;

«Низшее духовенство пользовалось этими случаями и осмеивало своих начальников. Словом, церкви превратились в балаганы...»⁷ (С. 154, 155) — выд. нами.— С. А.

Иными словами, христианство после Иисуса Христа разбилось на два «потока»:

— капиталистическое христианство, в котором в скрытом виде «свил свое гнездо» культ богатства, денег и капитала, то есть «оденьженное христианство»,

— и социалистическое (или коммунистическое) христианство, которое сохраняло в себе ценностное устремление к равенству, братству, любви к ближнему, осуждение сребролюбия и культ нестяжания, то есть христианство, оставшееся верным «коммунизму Христа».

Капиталорационализация христианства как исторический процесс, который начался с провозглашения доктрины папства, по которой Папа Римский провозглашался «наместником Христа на Земле», полномочия которого утверждались тем, что он выступал прямым наследником первого римского епископа апостола Петра, которому якобы Христос сказал: «Ты скала, на которой Я создам Мою Церковь»⁷, затем продолжился через Реформацию, которая де-факто предстала капиталистической реформацией христианства, возвращала христианство к той «денежной религии» внутри иудаизма, против которой и выступал Христос и вслед за ним «христианский коммунизм» как ценностная доктрина. По этому поводу К. Каутский, опираясь на свои исследования древних документов и легенд христианства, прямо указывает де-факто на восстание Христа во главе с приверженцами его проповедей против торгашей и ростовщиков в Иерусалиме. Мессианство Христа — это мессианство освобождения угнетенных и бедных от угнетателей, накопивших свое богатство за счет эксплуатации бедных.

К.Каутский пишет⁴: «...Слова, в которых Иисус возвещает о пришествии мессии, говорят о насилии. Существующая Римская империя должна будет погибнуть, и святые не должны играть при этом пассивную роль. Иисус заявляет: «Огонь пришел я низвести на землю и как желал бы, чтобы он уже возгорелся! Крещением должен Я креститься, и как Я томлюсь, пока еще не совершится! Думаете ли вы, что Я пришел дать мир земле: Нет, говорю вам, но разделение: ...» (Лк.12: 49—52). А у Матфея прямо сказано: «Не думайте, что Я пришел принести мир на землю; не мир пришел я принести, но меч» (10:34). Прибывший в Иерусалим на праздник пасхи, Иисус изгоняет из храма торгашей и мытарей, что было невозможно без насильственного вмешательства значительной народной толпы, возбужденной его речами...

Если Иисус с самого начала был против всякого применения насилия, зачем же тогда призывал он к мечу — замечает Карл Каутский,— к чему он разрешил своим друзьям пойти с ним вооруженными. Это противоречие станет понятным только тогда, когда мы допустим предположение, что христианская легенда первоначально сообщала о задуманном заговоре, при котором Иисус был схвачен,— заговоре, момент для которого казался подходящим после того, как удалось изгнание торгашей и мытарей из храма... предположение, что казнь Иисуса вызвана предпринятым им восстанием, не только оказывается единственно пригодным, чтобы разъяснить нам намеки евангелия, но и вполне соответствуют особенности места и эпохи...» (С. 340—343) — выд. нами.— С.А.

А вот что писал Эрих Фромм в «Догмате о Христе»¹: «Христианство выросло как значительное историческое мессианско-революционное движение в... среде бедных, необразованных революционных масс. Подобно проповеди Иоанна Крестителя, христианская доктрина была обращена не к образованным людям и обладателям собственности, а к бедным, угнетенным, страдающим...

Каково было содержание учения первоначального христианства?

В основе лежит эсхатологическое ожидание. Иисус проповедовал о близком наступлении царства Бога. Он хотел, чтобы люди увидели в его деятельности начало этого нового царства...

«...Бог обращается к бедным, страдающим, тем, кто голодает и жаждет правосудия... тем, кто хочет излечиться и возродиться, и Он видит, что они готовы войти... в царство Божие, но Он не приемлет самодовольных, богатых, тех, кто гордится своей возможностью пользоваться всеми правами. Он осуждает жестоких и проклинает их, обрекая на ад» (ссылка на работу Адольфа Гарнака «История Догмы»).

...Имея в виду эту ненависть (мое замечание: ненависть к богатым, С.А.), Каутский справедливо говорил: «Вряд ли когда-нибудь классовая вражда современного пролетариата принимала такие фанатичные формы, как классовая вражда христиан-пролетариев». Это ненависть ам-гаарец к фарисеям, зелотов и сикариев — к людям обеспеченным и среднего класса, страдающих и не знающих покоя людей города и деревни — к тем, кто стоит у власти и занимает высокие должности. Все это нашло свое выражение в раннехристианских политических выступлениях и мессианских фантазиях.

Суть социальной и психической структуры раннехристианской общины, ее демократический, братский характер тесно связаны с этой ненавистью к духовным и политическим властям.

Если для иудейского общества был характерен крайне кастовый дух, пропитавший все социальные отношения, то раннее христианское сообщество стало свободным братством бедных, которым не нужны были институты и инструкции...

...В этом раннехристианском братстве особую роль играла взаимная экономическая помощь и поддержка, «любовный коммунизм, как называет это Гарнак» (С. 41—46) — выд. нами.— С. А.

Протестантская реформация, 500 лет которой отмечается в октябре 2017 года, как «капиталистическая революция» в лоне католицизм. Протестантская реформация, 500 летний период который отмечается в октябре этого, 2017-го, года, предстает как дальнейший этап капиталорационализации западной ветви христианства — римо-католичества, как своеобразная капиталистическая революция внутри христианства, порожденная становлением капиталистической экономики в городах Англии, Германии, Голландии и других странах Западной и Центральной Европы.

Меняется доктрина спасения, она возвращает капиталистическую богоизбранность, которая присутствует в догматах иудаизма, и соответственно избранность для спасения:

«Кто богат, тот и свят».

Капиталистическая форма спасения, спасение через богатство, что противоречило самому духу учения Иисуса Христа, допущение ростовщичества делало протестантизм Лютера и кальвинизм в Англии религией денег и капитала, приближало их по этому ценностному «измерению» к иудаизму. Возникает вера в предопределение через капиталистическую форму обогащения. Капиталистическое христианство «освящает» капиталистическую эксплуатацию, становится религией денег.

Лютер, как первый проповедник протестантизма, его «отец-основатель», выступал в своих проповедях против, казалось бы, капиталорационализации римо-католичества, и в первую очередь — против ростовщического капитализма, истоки которого мы видим уже в Иудее времен Христа. Он обвинял, как пишет В. Ю. Катасонов, «в ростовщичестве и евреев и клириков католической церкви»³⁴. Но именно Лютер и в целом запущенная его проповедями капиталистическая революция в пространстве уже сложившейся системы папства, как капиталорационализированного западного христианства в форме ростовщичества, о чем хорошо поведал Макс Вебер в книге «Протестантская этика и дух капитализма». Здесь известная формула «Благими намерениями устлана дорога в ад» хорошо отражает лицемерную и насильническую природу капиталистического христианства, становящегося инструментом власти капиталофетиша, а значит — капитала-сатаны.

Особенно ярко превращение христианской религии в инструмент господства власти Капитала — капиталократии — проявился в капиталистической истории США, продолжившей протестантско-кальвинистскую революцию. Здесь наиболее выпукло проявилось капиталистическая форма «схождения» христианства и иудаизма. «Мы, американцы,— писал Герман Мелвил,— особые избранные люди, мы — Израиль нашего времени; мы несем ковчег свобод миру... Бог предопределил, а человечество ожидает, что мы свершим нечто, и это великое мы ощущаем в своих душах. Остальные нации должны вскоре оказаться позади нас... Мы достаточно долго скептически относились к себе и сомневались, действительно ли пришел политический мессия. Но он пришел в нас»³¹ (С. 31) — выд. нами.— С. А.

Если Христос через свое учение проповедовал свое мессианство, как мессианство, обращенное к бедным и униженным, то теперь мессианство протестантизма предстает как мессианство капитализма и колониализма, то есть мессианство американского империализма. Г. Мелвилу вторит Райнольд Нибур, американский политик и общественный деятель. Он провозглашает³¹: «...Мы имеем религиозную точку зрения на свою национальную судьбу, которая истолковывала появление и существование нашей нации (мое замечание: «американской нации» США.— С. А.) как попытку Бога дать некое новое начало истории человечества» (С. 37).

Американский империализм, таким образом, объявил себя политическим мессией, и это мессианство есть мессианство империалистическое, колонизаторское, призванное подчинить американской капиталократии весь мир, все его ресурсы.

И это капиталистическое мессианство есть мессианство, направленное против мессианства Христа — мессианства «коммунизма любви». Это то политическое мессианство империализма США, которое позволило сбросить им атомные бомбы, освященные американским священником, на японские города Хиросима и Нагасаки только ради цели устрашения — и не столько устрашения общества и государства Японии, поскольку Япония находилось уже на грани капитуляции, сколько ради устрашения всего мира, и в первую очередь СССР — первой социалистической державы в истории человечества. Капиталистическая богоизбранность американизма переходит в его диктат нового мирового порядка всему миру, в том числе силой.

В «Мишне 13» прямо записано было предписание для израильтян³²: «Не считай себя грешником» (С. 93). Снятие возможности осуждения «грехом» «богоизбранноого» ведет к его вседозволенности. Богоизбранность оказывается в единстве с вседозволенностью, а не с ответственностью перед Богом, она предстает как форма расизма в религиозной оболочке¹⁰, оправдывающего власть одного, богоизбранного круга людей (неважно как их называть — «народом», «олигархами», «капиталократией», «транснациональным классом капиталистов») над всем остальным человечеством. В этом плане характерно циничное признание Жака Аттали, известного идеолога «мондиализма» — теоретической системы, созданной мировой финансовой капиталократией для установления нового мирового порядка и переделки человечества в скопище «неокочевников», исповедующих только религию денег (здесь автор пользуется книгой В. И. Катасонова³⁴, в которой используется ссылка на работу Ж. Аттали «Евреи, мир и деньги» (2002)):

— «слова «евреи» и «ростовщик» у многих народов стали синонимами;

— «Еврейский народ сделал деньги уникальным и универсальным инструментом обмена, точно так же, как он сделал своего Бога уникальным и универсальным инструментом превосходства...».

Масонство в данном контексте порождается капиталистической реформацией западного христианства и является де-факто одним из инструментов высшей иерархии финансовой капиталократии, стремящейся стать де-факто мировой через подчинение себе всей планеты Земля. Символика масонства несет в себе наследственные связи с иудаизмом, начиная с символики Храма; неслучаен тот факт, что их называли то «вольными каменщиками», строящими новый Храм мира, то «храмовниками». По свидетельству О. А. Платонова³⁵, все руководители ЦРУ являются крупными масонами, а Трумен, отдавший приказ об атомной бомбардировке городов Хиросима и Нагасаки, был руководителем иерархии масонской власти в США.

Заметим, что след участия масонского заговора в механизмах подготовки «февральской революции» 1917 года и уничтожения монархического строя в России прослеживается в работах многих ученых-историков в современной России, в том числе у И. Я. Фроянова, О. А. Платонова, А. И. Фурсова и других.

Следует отметить, что гитлеровский фашизм, как историческое явление, был поддержан мировой финансовой капиталократией США и де-факто, уже в самом замысле его создания, предназначался для уничтожения СССР как первого оплота социализма в мире. И вырос гитлеровский фашизм в том числе и на почве капиталорационализированного христианства в Германии. В этом контексте интересно свидетельство Сергея Николаевича Булгакова, анализировавшего, в том числе, и христианские истоки фашизма в Германии.

По его свидетельству национальная исключительность германства утверждается в «кощунственном присвоении германству первоверховного архангела, архангела-хранителя еврейского народа, Михаила, который, очевидно, мыслится как вождь гитлеровских полчищ... Однако, в идеологии этого христианского расизма, носящего притом резко выраженный протестантский характер, следует отметить своеобразное преломление и проявление основной черты, свойственной протестантизму, это именно его нечувствие Богоматеринства как вечной Женственности и основания церкви. Стихия мужского начала и мужественности, так подчеркнутая Зауэром в пруссачестве и вообще германстве, имеет параллель в общем отсутствии Богоматеринского начала в протестантском мировоззрении»²⁵ (С. 376) — выд. нами.— С. А.

Автор этой работы писал в 1997 году¹⁰: «...Отход от Богоматеринского начала (замечание автора: а «Богоматеринское начало» предстает именно как начало соборное, коллективистское, и соответственно — христианско-коммунистическое.— С. А.), а вернее отказ от него, характерен для всей христианской Реформации, двигающейся в сторону иудаизма по основному параметру — формированию «религии богатства», «религии капитала» и отказу от соборного начала, софийного начала в пользу индивидуализма, и в этом смысле нецерковного. Архангел Михаил, как центральный образ в этой теистической системе богоизбранничества германства, прямо ведет к освящению насилия как формы реализации целей «богоизбранных».

Булгаков говорит о лютеранско-прусском искажении всего христианства, принимающего «насильнические черты под личиной «пограничного воинствования и мужественности». Гитлер, как указывал автор¹⁰, берет эти формы обоснования фашистской системы насилия, присовокупляя к ним концепцию «сверхчеловека» Ф. Ницше, для того, чтобы освободить немецких солдат от моральной ответственности и насилия, ответственность за которые он взваливает на себя. Точно также поступает президент США Трумен, отдавая приказ об атомной бомбардировке мирных (подчеркнем — мирных!) японских городов Хиросима и Нагасаки в 1945 году. К этому следует добавить рефлексию последующему поводу, с которой мы встречаемся у Клуге⁴. Он обращает внимание на участие Ватикана в империалистической политике стран Антанты и США в начале ХХ века и на то, что этим участием Ватикан нарушал одну из главных заповедей Христа — заповедь о мире в мире бытия человечества («Блаженны миротворцы» — говорит Христос). Он пишет в «Коммунизме Христа»⁴: «История часто умалчивает о том, как на протяжении веков христианство, особенно католическое, влияло на нарушение мира между народами. Словно подтверждая слова Христа о волках в овечьих шкурах, священнослужители, и не только католические, пытаются выглядеть миротворцами. Следует напомнить о том, как в 1918 году делегация Ватикана не была допущена к участию в Версальском договоре на том основании, что ее дипломатия открыто обвинялась в провоцировании первой мировой войны» (С. 51) — выд. нами.— С. А.

Далее К. Клуге замечает: «Мало кому известно, что своим избранием в канцлеры Рейха Гитлер главным образом обязан массовой поддержке католиков. По распоряжению Ватикана во всех костелах Германии восхвалялись достоинства национал-социализма и его лидера, кандидата на выборах, Гитлера» (С. 51).

Таким образом, капиталистическая революция в эволюции западного христианства — римо-католичества с его устремлениям к власти над миром, в том числе протестантская реформация, в конечном счете, ответственны за европейский фашизм, как логическое продолжение европейского империализма, в том числе за нацизм Гитлера и фашизм Муссолини.

Православное христианство как хранитель ценностного генома учения Христа и антипод капиталистического христианства Европы и США. Итак, «Великий раскол» христианства, на который указал православный мыслитель К. О. Де-Скрооховский⁷, есть отражение раскола христианства на два основных потока его истории:

— поток капиталорационализации христианства, постепенного его превращения в религию денег и капитала, в которой «царствует» капитал в 3-х ликах — капитал-фетиш, капитал-бог и капитал-сатана, и за которой (за религией) «прячется» де-факто переработанное «денежной властью» капитал-мегамашины христианство,— переработанное в свой инструмент власти над умами людей,

— и поток истинного, то есть православного, христианства, сохраняющего свою верность «коммунизму любви» Христа (в определении А. Гарнака).

В этом контексте православное христианство или Православие является антиподом Римо-Католичеству, и протестантизму, поскольку сохраняет антикапиталистическую систему христианских ценностей, заложенных учением Христа, и отраженных в ряде Евангелий, например, в Евангелии от Матфея.

Например, в 23-й главе Евангелия от Матфея рассказывается, как яростно Христос разоблачает «подлых фарисеев и священнослужителей в лицемерии и обмане», как он, «вооружившись бичом, изгоняет торгующих из храма, переворачивая их лотки». «И сделав бич из веревок, выгнал из храма всех, так же и овец, и волов, и деньги у меновщиков рассыпал, а столы их опрокинул» (Иоанн. 2:15)». Константин Клуге цитирует Франсуа Мориака по поводу прихода Христа в мир людей как мессии: «Не для того явился Христос, чтобы не тревожились имущие, и не с тем, чтобы помогать им держать в смирении неимущих»⁴ (С. 50).

Де-факто Христос предсказывает историческую гибель класса эксплуататоров. По

К. Клуге⁴: «если справедливость восторжествует, то, по словами величайшего новатора Христа, «будут последние первыми, и первые последними» (Матф. 20:16)» (С. 50) — выд. нами.— С. А.

Христос, являясь сам примером альтруистического отрешения (вспомним уравнение Айн Ранд: альтруизм = коммунизм по Христу) говорил, что для приобретения духовной власти, подобно той, которой располагал он сам, людям необходимо перестать прилагать столько усилий к обладанию благами мирскими. Такое требование показалось его ученикам неосуществимым. На что Христос им возразил: «Человекам это невозможно, но не Богу; ибо все возможно Богу» (Марк. 10:27)».

По этому поводу Константин Клуге, будучи учеником ученого и католического монахаиезуита Пьера Тейра де Шардена, создавшего свою теологическую версию концепции ноосферы, исходя из того долженствования в логике истории человечества, которую автор назвал в 1990 году «ноосферным императивом»⁴⁰, замечает: «Когда же устремленность людей к взаимному сближению превзойдет их жажду материального обогащения, то, прогрессируя, теряя свою человеческую бытность, сливаясь воедино с творящими силами природы, они примут непосредственное участие в руководстве эволюцией жизни и из «человеков» превратятся в «богов». «Иисус отвечал им: не написано ли в законе вашем: Я сказал: вы боги?» (Иоанн. 10:34).

Следует заметить, что православный русский философ С. Н. Булгаков в своей космической философии вводит понятие «метафизический коммунизм мироздания», подчеркивая взаимосвязь процесса хозяйствования человечества на Земле, даже саму его возможность, с единством мироздания, с универсальностью жизни в Космосе. Он пишет⁴¹: «Подобно тому как, вкушая плоть мира, мы принимаем в себя мир с смертной его жизнью и вкушающие эту пищу умирают, так вкушающие «хлеб, сошедший с небес», принимают в себе его животворную силу. «И Я воскрешу его в последний день» (Иоан. 6:54), дает им обетование Христос...

Итак, возможность потребления принципиально основана на метафизическом коммунизме мироздания, на изначальном тождестве всего сущего, благодаря которому возможен обмен веществ и их круговорот, и прежде всего, предполагает единство живого и неживого, универсальность жизни. Только потому, что вся вселенная есть живое тело, возможно возникновение жизни, ее питание и размножение» (С. 73) — выд. нами.— С. А.

И поскольку по С. Н. Булгакову⁴¹ «в человеке осознает себя natura naturans, но ею закрытая и как бы придавленная» и человек постепенно освобождается «от рабства вещей, продуктов natura naturata, снимает мертвый покров с природы и опознает ее творящие силы» (С.79), постольку его социальный строй жизни должен соответствовать «метафизическому коммунизму мироздания», то есть быть христианско-социалистическим, или другими словами — стать христианским социализмом (в интерпретации С. Н. Булгакова). Он подчеркивает⁵: «...в целях фактического преобразования существующего строя на началах социализма и приближения его к воплощению справедливости и любви в экономических отношениях христиане должны стать в общую запряжку истории, отнюдь не обособляясь и не аристократничая, не уклоняясь от совместной работы с «язычниками», насколько и они, преследуя общегуманистические задачи, хотят делать дело Христово» (С. 103) — выд. нами.— С. А.

Итак, Православие предстает преемником древнехристианского вероучения, его ценностного генома, в основе которого лежит идеал христианского коммунизма — соборность, община, братство, христианский социализм, в «пространстве» которых только и возможно самосовершенствование человека. Преподобный Иустин Попович, один из выдающихся богословов Сербской Православной церкви, в своем философском труде «Достоевский о Европе и славянстве» прямо подчеркивает связь Православия с древней христианской церковью⁴¹: «Самосовершенствование Христом и по Христу — единственный путь не только для правильного и безукоризненного решения проблемы личности, но и для разрешения проблем общины, общества, народа, братства... Это путь Христа Богочеловека и Православия, это путь древней христианской Церкви...» (С. 132) — выд. нами.— С. А.

Г. А. Зюганов, председатель Коммунистической партии Российской Федерации, в 2003 году опубликовал работу с символическим названием «Святая Русь и кащеево царство»³⁶, в которой показал, что «Святая Русь», как символ идеала Православной Руси-России и православного социализма, как социализма любви и нестяжания, противостоит «кащееву царству» — «царству» господства Капитала, т.е. капитализму. И поэтому Русское Православие по своему «ценностному геному» (это понятие введено нами в работе «Разум и Анти-Разум»⁴² в 2003 году) противостоит капитализму и является естественным союзником коммунистов, когда речь идет об «особой важности» «единство всех патриотических сил России» в борьбе против «общего врага» — «агрессивного глобализма», «спешно возводящего под знаменем «нового мирового порядка» либерально-апокалиптическое «царство зверя»³⁶ (С. 9). Именно, это имел в виду и глава Русской Православной Церкви патриарх Алексей II, «когда несколько лет назад на московском епархиальном собрании заявил, что нас хотят втянуть в «мировую систему зла»,— пишет Г.А.Зюганов.— Эту оценку российский первоиерарх повторил недавно еще раз, вновь заявив, что новый глобальный порядок «основан на праве сильного», его «нравственным обоснованием становится не справедливость, а своеволие», в нем «любовь к ближнему подменена политкорректностью, терпимость к чужим взглядом — безразличием», а в итоге «нашему взору предстает мир, все устремления которого направлены на получение прибыли любой ценой». Сегодня «полпреды» этого чужого мира, густо населившие правительство и администрацию президента, правят нашей страной почти полновластно»³⁶ (С. 9, 10).

Экуменизм как инструмент борьбы католицизма, протестантизма и в целом мировой капиталократии против Русского Православия. Великий Раскол в истории христианства — на течение капиталистического христианства в лице католического папства, протестантизма и кальвинизма, в целом — западного христианства, и на течение социалистического христианства в лице православного (восточного) христианства, в котором Русское Православие занимает важнейшее место, своим историческим «откликом» имеет скрытую форму попыток капиталорационализации Русского Православия.

Экуменизм, как движение организованное, судя по всему, в рамках усилий мировой капиталократии подчинить себе все христианство, в первую очередь направленно против Православия.

Он предстает «в первую очередь как скрытая формула борьба католицизма и иудаизма против Православия, потому что Православие¹⁰, сохраняя ранние догматы христианства и в первую очередь принцип соборности, примат духовного над материальным, принцип нестяжательства, культ Богоматери, противостоит капиталистическому Духу современных систем иудаизма, католицизма (папизма), протестантизма, кальвинизма, является барьером к реализации стратегий мондиализма».

Следует отметить, что начало движения экуменизма, по свидетельству О. А. Платонов³⁵, было положено известным масонским деятелем Джоном Моттом на съезде Международного миссионерского совета, работавшего в 1910 году в Эдинбурге (Шотландия). Поэтому, хотя экуменизм и инициируется Римским Папой, но скрытым механизмом его реализации остается масонство,— и главное острие его борьбы — против Православия вообще, и особенно — против Русского Православия в частности³⁷ (С. 305).

Как ведется борьба Римского Папства против Православия через расставленные «ловушки — капканы» стратегии экуменизма — движения за всемирное объединение всех христианских церквей — демонстрирует материалы подготовки «Восьмого вселенского собора», опубликованные в книге «Восьмой вселенский собор под вывеской Всеправославного: в чем опасность?»³⁹. На примере биографии инициатора «Восьмого Собора» Константинопольского Патриарха Варфоломея (Архандониса) показано как, с помощью каких механизмов, капиталистическое христианство в форме Папства — Римской Католической Церкви пытается подчинить себе Православие. Именно Варфоломей (Арходонис) участвовал в подготовке и реализации процедур «снятия» «анафем с римско-католической лжецеркви,— пишет протопресвитер Федор Зисис³⁹ (С. 31),— совершенном Патриархом Афинагором — крупнейшим «православным» модернистом и экуменистом минувшего века».

Главное, что стоит за экуменизмом как формой подчинения Православия власти Папы Римского, какими бы не прикрывалась теологическими рассуждениями эта стратегия, это удар по догмату соборности, как важнейшему догмату Православия, восходящего к раннему христианству, к «коммунизму любви» Христа.

О.Четверикова во время выступления в радиопередаче Православного радио «Радонеж» выделила следующие опасности, которые несет в себе сближение Русского Православия с Ватиканом на почве экуменизма:

— Первое: «...Папа Римский создает сегодня уже на глазах у всех единую мировую религию (мое замечание: подчиненную власти мирового капитала — мировой капиталократии, т.е. единую мировую религию денег и капитала, С. А.), в этом его миссия. Дело в том, что изначально католицизм как явление, которое определило папство или папизм, представляет собой сообщество, стремящееся к власти. Принцип власти у них стоит превыше всего»³⁹ (С. 82);

— Второе: «...Ватикан и папство — они двулики, потому что это и Церковь, и государство одновременно. Поэтому получилась такая химера, которая в принципе не может быть понятой, потому что такого не может быть. Если церковь, то это церковь, если государство, то государство. А соединение этого в одном лице — это и есть как раз Ватикан. Поэтому, когда мы говорим о власти, то речь идет о власти тотальной, речь идет и о власти духовной, и речь идет о власти политической»³⁹ (С. 82, 83), и к этому добавим — и о власти капиталистической ( о чем свидетельствует наличие у Ватикана собственного банка). «...для Ватикана сфера его влияния — это фактически весь мир, то речь идет естественно о всемирной власти»³⁹ (С. 83) — выд. нами.— С. А.;

— Третье: «...у нас и нет бумаги или документа, который бы четко фиксировал, прописал с точки зрения закона (мое замечание: с позиции соответствия учению Христа), что католицизм — это ересь. Вот такого документа, который мы могли бы положить на стол нашим иерархам и показать. У нас есть только святоотеческое учение. Поэтому чтобы изменить понимание русским человеком католицизма и была проведена такая очень мощная операция, которая шла много лет, исключая святоотеческое наследие из сферы изучения русских православных людей...

...в 2011 году митрополит Илларион совершил фактически богословский переворот или теологический переворот, по-другому это не назовешь, когда он заявил, что с тех пор, как мы вступили в диалог с католицизмом, мы наложили мораторий на использование понятий «ересь» и «еретик». А тем самым он наложил мораторий и на святоотеческое наследие, на святоотеческое учение»³⁹ (С. 84, 85) — выд. нами.— С. А. А ведь именно в святоотеческом учении представлено учения «коммунизма любви» и осуждения сребролюбия.

К этому следует добавить, что в этом 2017 году — году, в котором человечество и Россия отмечают 100-летие Великой Октябрьской социалистической революции, одновременно в октябре-месяце будут проходить соответствующие торжественные мероприятия, посвященные 500-летию протестантской религиозной революции, по сути, явившейся капиталистической революцией, достаточно кровавой, внутри западного христианства, расчистившей «путь не только капиталистическим социальным революциям, становлению капитализма в Западной Европе, Великобритании, США, но и путь дальнейшему развитию ростовщичества, империализма, в том числе экономического, финансового империализма на основе механизмов долговой кабалы («денежного рабства»).

О. Четверикова в статье «Протестантизм сегодня»⁴³ показывает, что с помощью экуменизма осуществляется дальнейшая «протестантизация» католицизма, которую поддерживает Папа Римский, и растет опасность определенной сдачи своих позиций в области верности догматам раннего христианства, святоотеческому учению Русским Православием. Она предупреждает, что уже «празднование 500-летия Реформации в России превратили в активную пропаганду системы ценностей и образа жизни, используемую для более успешного встраивания РПЦ в «единую церковь» под началом иезуита Франциска. Превознося достижения Реформации в утверждении христианских нравственных начал, организаторы по-фарисейски умалчивают (замечание автора: как они замалчивают фарисейски, что протестантизм и католицизм несут полную историческую ответственность за появление гитлеровского фашизма как радикальной формы германского империализма, направляемого против оплота социализма в мире — СССР, С. А.) о тех извращениях христианского учения, которые допустили «великие реформаторы», дойдя в своих рассуждениях до признания кальвинистской идеи предопределения, разделяющей человеческий род на «избранных» (замечание автора: «избранных» капиталом-богом — «золотым тельцом» — или капиталом-сатаной, С. А,) и «отверженных» (замечание автора: предопределенных для вымирания от голода и нищеты, по модели «20 % : 80 %, предложенной совещанием мировых капиталократов в отеле Фермонт в Калифорнии в США в 1995 году⁴⁴. Реформация привела к кровавыми войнам и революциям в Европе..., к утверждению антихристианской протестантской этики, оправдавшей ту самую жесточайшую систему эксплуатации, которая сегодня доведена до совершенства в виде тотального контроля глобальных элит над угнетенным человечеством»⁴³.

По К. О. Де-Скроховскому католицизм как «цезаро-папизм»⁷ привел на папский престол «негодных, неверующих людей, оживленных одним стремлением: упрочить за собой и родственниками, очень часто и за детьми, прижитыми в прелюбодеянии, как можно больше богатств и важных должностей. Такими были Сикст IV и Иннокентий VIII. А после них явился самый негодный из негодных, Александр VI. Не было греха, в каком бы не обвиняли этого папу, начиная с малых и кончая... убийствами! Крик ужаса вырвался из тысячи грудей при известии о его избрании. Дьявол торжествовал. Даже Фердинанд, князь неаполитанский, ужаснейший из царствовавших во всем столетии, не мог удержаться от слез, когда ему донесли, что кардинал Борджа стал главой Церкви. Что ж удивительного, что испорченность стала распространяться с большей силой, что вера все более и более исчезала, что законы божеские и человеческие были попираемы клиром и Церковью!»⁷ (С. 161). Так проходил процесс капитализации католицизма, который продолжается и в начале XXI века, как процесс сращивания католицизма и протестантизма на почве экуменизма, и который направляется против «коммунизма любви» и соборности Русского Православия через логику его подсоединения к экуменическому движению, воссоединения в «единую церковь» при диктатуре «денежной религии», окончательной победы капиталистической дехристианизации христианства. Об «антиХристе» написано много богословской литературы, которая не замечает, что капитализм, строй капиталократии с его делением на «капиталоизбранных» и на «капиталоотверженных», т.е. на эксплуататоров и эксплуатируемых, и есть то «царство Анти-Христа», которому подписала экологический приговор уже природа — биосфера и планета Земля, как суперорганизмы.

Противостояние капиталистического и социалистических начал в истории Русского Православия в ХХ веке. Этот век для истории Русского Православия оказался драматическим. Историческая драма Русского Православия была своеобразным тем «зеркалом» Великой Русской (Октябрьской) Социалистической Революции, 100-летие которой мы, то есть Россия, и человечество отмечаем в 2017 году.

По оценке автора Великая Русская социалистическая революция, или Великая Октябрьская социалистическая революция, как ее принято называть, стала не только русским прорывом человечества к социализму⁴⁵, но и великим историческим переломом, потому что открывала начало новой — социалистической (а вернее — коммунистической) — парадигмы истории, и в этом плане есть историческое явление, не имеющее аналогов в прошлом, и по своей значимости есть явление не менее исторически-масштабное, как и явление Христа народу, положившее начало христианской истории.

Почему именно Россия стала первой страной, положившей через социалистическую революцию, начавшуюся 25 — 26 октября 1917 года (по старому стилю) и поэтому получившую название Великой Октябрьской социалистической революции? — Ответ на этот вопрос уже имеется в теоретической системе Владимира Ильича Ленина, которая получила определение «ленинизм», и которая является развитием марксизма и русской революционно-демократической мысли в эпоху империализма.

Автор теоретическому раскрытию этого вопроса посвятил целую серию своих научных работ, к которым относятся: «Глобальный империализм и ноосферно-социалистическая альтернатива» (2004), «Основания и императивы стратегии развития России в XXI веке» (2005), «Коммунизм и русский вопрос» (2006), «Всемирно-историческое значение Великой Русской социалистической революции и России как ее творца. Конец «строя Денег» и ноосферный социализм XXI века» (2007), «Манифест борьбы против глобального империализма» (2006, 2008), «Битва за Россию: 1991—2008 гг.» (2009), «Капиталократия и глобальный империализм» (2009), «Апостол социализма (к 130-летию со дня рождения Иосифа Виссарионовича Сталина)» (2009), «Владимир Ильич Ленин: гений русского прорыва человечества к социализму» (2010), «Манифест ноосферного социализма» (2011), «Миссия коммунизма в XXI веке» (2012) и др. Уже из этого перечня следует, что ответ на сформулированный вопрос теоретически многосложен и многомерен, и связан он с ленинской теорией империализма и ее развитием в ХХ веке.

В работе «Русский вопрос и борьба против глобального империализма в пространстве социалистической революции в XXI веке» автор писал:

«Россия — страна и цивилизация одновременно, которая первой совершила прорыв человечества к социализму в начале ХХ века. И это неслучайно. Это связано с тем, что Россия, русский народ как строитель российской цивилизации и носитель ее ценностного генома — генома Правды и социальной справедливости, который можно назвать «цивилизационным социализмом», по своим ценностным основаниям, отринули капиталистический путь развития, совершив антикапиталистическую, рабоче-крестьянскую революцию, переросшую в революцию социалистическую. И главный движущей силой этой революции был русский народ, русские рабочие и крестьяне, создавшие своим творчеством Советы как органы самоуправления, и защитившие в годы Гражданской войны советскую власть, советский строй как свой родной. Это была Великая Русская социалистическая революция...

Именно поэтому глобальный империализм США, как и гитлеровский фашизм во вторую мировую войну, считали главным своим ударом в этой войне против России — это удар по русскому народу...

Вот почему русский вопрос, борьба против глобального империализма и борьба за социализм в XXI веке образуют неразрывное единство» [46, с. 3, 4].

Русская Православная церковь оказалась не готовой к Социалистическому Русскому Прорыву в начале ХХ века, хотя, как показал автор выше, являлась преемницей ценностной системы раннего христианства, в которой осуждалось сребролюбие, гонка за богатством, поклонение мамоне («золотому тельцу») и главными ценностями бытия человека на Земле провозглашались труд («кто не работает, тот не ест»), соборность, любовь и правда («Не в силе — Бог, а в Правде», как говорил князь Александр Невский, причисленный Русской Православной церковью к лику святых).

Более того, православное духовенство в этом классовом противостоянии, которое обрело острый характер в годы революции и гражданской войны (1917—1922 гг.),— в противостоянии «красных» и «белых», эксплуатируемых (рабочих и крестьян) и эксплуататоров (в лице отечественной буржуазии и многих дворян-помещиков, частично кулаков, а также представителей иностранного капитала, за которыми стояла интервенция в Россию вооруженных сил стран Антанты), в значительной своей доли стало на сторону «белых», на сторону эксплуататоров, предавая свою миссию, определенную учением Христа, быть всегда на стороне угнетенных.

Этому предшествовал свой исторический процесс, который можно назвать процессом ценностной эрозии основ Русского православия, обусловленное соблазнением властью, которую демонстрировал «цезаро-папизм» католической церкви, и которое затронуло Русскую Православную церковь, начиная с реформ патриарха Никона в эпоху царствования царя Алексея (Романова) во второй половине XVII века. Реформы патриарха Никона несли в себе желание, по подобию власти Папы Римского в системе западного христианства, установить власть патриарха, которую бы признавал и царь. Эта реформа породила раскол в Русском православии, который в форме существующего старообрядчества («староверы», «раскольники») сохраняется до сих пор. Дальнейшим развитием никонианской реформации Православия стала петровская контрреформация. Петр Первый отменяет патриаршество и вводит синодальное управление Русской Православной церковью, которая длилось более 200 лет. Официальное Русское Православие, подчиненное власти русского монарха, де-факто отделилось от «народного православия» и в каких-то ценностных установках. Сказка в поэтической форме великого русского поэта и мыслителя Александра Сергеевича Пушкина «Сказка о попе и о работнике его Балде» в определенной мере отражает сложившееся в общественном сознании русского народа осуждение тех православных служителей, кто становился «пленником» своих устремлений к богатству, роскоши, к получению материальных благ-подношений за выполняемые в церкви требы. «Балда» в сказке — это сметливый, обладающий огромной физической силой русский мужик, умелец на все руки, которого «поп, толоконный лоб» берет себе в услужение за самую дешевую плату — «в год за три щелчка» себе «по лбу», т.е. бесплатно. И вот настал час расплаты:

А поп завидя Балду, вскакивает,

За попадью прячется, Со страху корячится.

Балда его тут отыскал, Отдал оброк, платы требовать стал.

Бедный поп.

Подставил лоб:

С первого щелчка

Прыгнул поп до потолка;

Со второго щелчка

Лишился поп языка, А с третьего щелчка

Вышибло ум у старика.

А Балда приговаривал с укоризной:

«Не гонялся бы ты, поп, за дешевизной!».

С. Н. Булгаков назвал клерикализм Русской Православной Церкви, который служил укреплению монархизма и крепостничества, а после отмены крепостного права — монархизму и дворянству, «полицействующим победоносцевским клерикализмом, смешиваемым с истинной церковностью»⁵ (С. 69).

Великая Русская Социалистическая Революция была подготовлена всей логикой истории России, логикой движения ее оснований как евразийской, общинной, с самой большой территорией (большим пространством — временем бытия) и с самым холодным климатом, по автору — с самой высокой энергостоимостью воспроизводства жизни общества, цивилизации12, 16, 37, 38, 45, 46, 48, 49.

Капитализм и Российская цивилизация есть вещи несовместные. «Капитализм для России» есть «оружие» империализма Запада, превращающее ее в колонию Запада, в сырьевой придаток.

А. И. Фурсов в интервью газете «Завтра» показал, что процесс капитализации экономики России, начавшийся еще при Александре III, обернулся процессом превращения России в экономическую колонию Запада, у которой не было будущего, а вместо него по империалистическим планам, в первую очередь капиталократии США и Великобритании, предстоял процесс расчленения Росси и геноцида русского народа.

А. И. Фурсов говорил⁵⁰: «Если в начале царствования Николая II иностранцы контролировали 20—30 % капитала в России, а в 1913 году — 60—70 %, то к сентябрю 1917-го — 90— 95 % (мое замечание: А что означает контроль капиталократией стран Западной Европы и частично США — 90—95 % всего капитала в России? — Это есть выражение того, что Российская империя в главе с императором Николаем II — уже была ее экономической колонией, а император Николай II и в целом монархический строй — лишь красивой ширмой, за которой «пряталась» суть — «Россия как экономическая колония», а Русская Православная Церковь, служащая самодержавию, оказывается, превращалась в механизм обеспечения этой экономико-колониальной статусности, С. А.).

В этих угрожающих условиях роста влияния иностранной валюты появляется Столыпин — весьма неглупый и волевой человек своего времени, но классово-ограниченный, а потому — неудачник. Главной целью столыпинской реформы была не экономика, последняя — средство. Цель была классовой: необходимо было разрушить общину как готовый каркас сопротивления власти (мое замечание: а это и означает, что цель Столыпина была капиталистической и антихристианской, в духе протестантизма Запада, С.А.). Начиная с Герцена, и революционеры, и консерваторы считали, что общину нужно сохранить любой целой, потому что для социалистов община была провозвестником социалистической трансформации, а для консерваторов она была оплотом устоев. Революция 1905 — 1907 годов показала, что община — это готовый каркас борьбы крестьянства... Столыпин был классово ограниченным умным человеком, он не понимал, что крестьяне и помещики — это главные конкуренты в борьбе за землю России... Столыпин работал на сохранение привилегий господствующего класса. По сути он был реакционером... Россия развивалась как зависимый элемент капиталистической системы, и отсюда многие ее проблемы» (С. 3) — выд. нами.— С. А.

Как и Столыпин, реакционную функцию в борьбе за сохранение привилегий господствующего класса (в отличие от Иисуса Христа по отношению к своему историческому времени) взяла на себя Русская Православная церковь, в основном занявшая позицию противодействия Великой Русской социалистической революции.

А на чьей бы стороне был бы Иисус Христос, изгонявший бичом менял из храма в Израиле? Поэт «серебряного века» Александр Блок ответил в поэтической форме на этот вопрос — на стороне восставших рабочих и крестьян.

Совместная история советской власти и Русского Православия — сложна и противоречива. Примером этой противоречивости может служить история жизни большого русского и советского ученого-медика, хирурга, Лауреата Сталинской премии 1-й степени Валентина Феликсовича Войно-Ясенецкого, ставшего в конце жизни известным архиепископом Симферопольским Лукой. Святитель Лука, претерпев многие гонения от советской власти, пронес с собою через всю жизнь и лагеря высокое служение и как врача, и как пастыря, простому народу. В одной из бесед с сыном Михаилом, когда он делился своей радостью от первых богослужений в Николаевской церкви, говорил так: «В служении Богу вся моя радость, вся моя жизнь, ибо глубока моя вера. Однако врачебной и научной работы я не намерен оставлять». Отметим, что именно И. В. Сталиным был «дан властный приказ», по признанию самого Луки, не преследовать его «за религиозные убеждения»⁵¹ (С. 63).

В сложном взаимодействии Русской Православной Церкви и советской, и партийной властей в СССР, на взгляд автора, скрывается историческая вина с обеих сторон. В Русском Православии скрывается доктрина «ценностного — христианского — социализма», который делал его естественным союзником коммунистов в процессе становления советского социалистического общества, где труд становится хозяином общественного капитала, им же создаваемого.

Сталин в годы Великой Отечественной войны не случайно стал инициатором советской государственной политики по восстановлению Русской православной церкви и по открытию православным храмов на местах. И в этот процесс восстановления внес свой вклад и архиепископ Лука, с которым непосредственно взаимодействовал патриарх Сергий. В сентябре 1944 года «Журнал Московской Патриархии» опубликовал статью архиепископа Луки «Бог помогает народам СССР в войне против фашистских агрессоров»⁵¹ (С. 98). В 1945 году, 18 августа, в дни, когда СССР отмечал Победу над фашистской Германией, архиепископ Лука в статье «Возмездие совершилось» прямо поднимает свой голос, и тем самым голос Русского Православия, за то, чтобы наказание за совершенные злодеяния лидеров фашистской Германии стало неотвратимым: «Если нечестивый будет помилован, то научится он правде,— будет злодействовать в земле правых и не будет взирать на величие Господа» (Ис. 26:10). Зачем папа Пий XII забыл слова этого великого пророка? Помиловать всех тех, кто готовил и бесстрастно планировал истребление целых народов, помиловать Фрика, Штрейхера, Розенберга? Помиловать Геринга, исчадие ада?... закон правды Божией и совести всего человечества неотвратимо требует их казни»⁵¹ (С. 100, 101). А ответ на вопрос святителя Луки «Зачем папа Пий XII забыл слова этого великого пророка?» скрывается в том, что вся политика римского папства в 20-х — 30-х — 40-х годах ХХ века была направлена на выращивание и поддержку гитлеризма, как орудия войны против СССР и русского коммунизма.

В противостоянии коммунистической партии и советской власти и Русского Православия в том виде, в каком оно исторически состоялось, лежит большая вина и на партии, и на советском государстве.

Г. А. Зюганов, как лидер Народно-Патриотического Союза России (НПСР) в диалоге с игуменом Алексием в 1999 году сказал так от имени партии коммунистов и НПСР³⁶ (С. 65): «Мы... официально осудили антицерковные репрессии. Выступая на II съезде НПСР, я открыто заявил, что именно безумие богоборчества стало одной из причин развала СССР и всех наших нынешних бед.

В истории партии, как и в церковной истории, есть страницы, о которых приходится сожалеть, когда действуют персонажи, коварно извращающие исходные идеалы учения. Уходят такие времена, но остаются и пагубно воздействуют на поколения их мрачные следы. Вам же известны предводители безбожников: Троцкий с его штабами мировой революции, Ярославский-Губельман с его издевательским книжками...».

Антисоветизм ряда православных священников привел их на стезю предательства в годы Великой Отечественной войны. Например, как указывает М. В. Назаров⁵² (С. 141), «по инициативе митрополита Виленского и Литовского Сергия (Воскресенского) — прибалтийского экзарха Московской Патриархии! — в августе 1941 г. на Псковщину прибыла «сотрудничать с гитлеровцами» целая миссия из 15 священников-эмигрантов, в основном из Прибалтики, в их числе были и выпускники парижского «евлогианского» Богословского института. Миссию возглавляли поочередно прот. Сергий Ефимов, затем прот. Николай Коливерский, прот. Кирилл Заяц... Миссия охватила оккупированную территорию Псковской, Новгородской, отчасти Ленинградской и Калининской областей — все они находились в ведении не тылового, а военного немецкого командования...».

Рыночно-капиталистическая контрреволюция (1992—2017 гг.) под видом рыночных реформ в СССР — России де-факто стало инструментом экономической колонизации России,— и хотя она уже длится более 25 лет, как социальная капиталистическая революция, и контрреволюция по отношению к советской истории России — СССР, она не может завершиться победой! Она есть форма цивилизационного самоуничтожения России, управляемая глобальным империализмом США и в целом Западной Европы.

Наметившаяся сейчас политика в Российской Федерации по восстановлению геополитического и социально-экономического суверенитета России, которая носит половинчатый характер, поскольку весь финансовый сектор экономической власти в России находится под контролем мировой финансовой капиталократии, вызвал мощный всплеск ненависти и истерии в информационном пространстве Запада, а также стал причиной объявленной экономической войны Запада против России в форме так называемого перечня экономических санкций, появление которых есть прямое нарушение правил мировой торговли, закрепленных в ВТО.

В этом контексте антисоветская и антикоммунистическая позиция, занятая рядом иерархов

Русской Православной церкви, в целом часто звучащие антисоветские речи на телеканале «Спас», де-факто вносят снова раскол в народные массы христиан, и в какой то мере духовно их разоружают перед угрозой новой войны, готовящейся империализмом США против России.

К чему приводит ложный (ложный — потому что он противоречит «коммунизму Христа») православно-христианский антикоммунизм и антисоветизм, показывает трагическая логика бандеро-фашистского путча на Украине и логика его борьбы против советского («коммунистического») населения, переходящая в логику борьбы против Православной церкви на Украине, принадлежащей по отношениям управления Московской Патриархии. Начался этот процесс с войны против памятников Ленину и советским солдатам, а затем перекинулся в форме погромов на православные церкви.

Императив соединения православного христианства, сохранившего в своей догматике «коммунизм любви» Иисуса Христа, с общественным движением борьбы за социализм XXI века, на фоне уже состоявшейся первой фазы глобальной экологической катастрофы, входит в императив выживаемости и России, и в целом человечества в XXI веке.

Г. А. Зюганов в диалоге с игуменом Алексием отмечал, еще в конце 90-х годов ХХ века³⁶: «...Слишком могущественным силам, рвущимся сегодня к мировому господству, мешает России, русский народ и, между прочим, Православная Церковь тоже. Так что у православного человека, так же как и у любого другого гражданина России, сегодня есть только две возможности.

Или, понимая весь драматизм ситуации, он решается вступить в открытое столкновение с той черной силой, которая, подобно злобному упырю, высасывает своим ядовитым жалом из нашей страны последние соки, оскверняет русское сердце кощунством и ложью, морит голодом русских детей, отправляет на панель русских девочек, заставляет наших стариков рыться на помойках в поисках куска хлеба... Или — сиди себе в стороне, но знай: ты предал Родину, оставил свою мать в беде именно тогда, когда ей больше всего нужна твоя помощь! И никакими ссылками на исторические несправедливости тут ничего не изменишь. Игумен Алексий:

— Не слишком ли сильно сказано? Г. Зюганов:

— Зато справедливо и от души. Поймите же: обычными «текущими» мерами уже ничего не поправишь. Времени у нас осталось в обрез. Либо мы найдем нужные слова, найдем верный путь к народной душе и поднимем народ на подвиг, и тогда очнувшийся от «демократического» дурмана народ, может быть, совершит почти невозможное — возродит Великую Россию из руин в условиях, когда превосходство Запада стало подавляющим... Либо мы исчезнем с лица Земли как самостоятельное государство и великий народ» (С. 67) — выд. нами.— С. А.

Правда, по поводу последней зюгановской дилеммы «...или, ...или» автор считает необходимым выделить следующие важное теоретическое положение, вытекающее из особой миссии России в геополитической логике развития многополярного мира человечества — миссии центра устойчивости или неустойчивости мира:

— без России у человечества нет будущего; если Россия начнет распадаться, то здесь на территории российской Евразии произойдет военное столкновение Запада и Востока, Севера и Юга, с применением оружия массового поражения, которое только ускорит всемирную трагедию — экологическую гибель всего человечества.

К этому следует добавить положение, высказанное еще Высокопреосвященным Иоанном, митрополитом Санкт-Петербургским и Ладожским, в его книге «Самодержавие духа»⁶:

«...с точки зрения христианина любая попытка упразднить национальную самобытность народа (будь то под лозунгом «общечеловеческих ценностей» или как-либо иначе) является одной из форм богоборчества... Православная церковь учит, что каждый народ, как соборная личность, имеет своего особого Ангела-хранителя, тайна национальности коренится в мистических глубинах народной жизни, являясь одной из важнейших первооснов человеческого бытия, залогом того духовного единения, без которого немыслимо само существование народа, общества, государства.

...действенная, длительная и прочная национальная стабильность станет возможной в России лишь тогда, когда государственная власть поймет, наконец, что ей необходимо бдительно следить, чтобы различные народы были более или менее пропорционально представлены на всех ступенях социальной иерархии, во всех структурах и органах управления, в средствах массовой информации и области народного просвещения... И пока имеющиеся сегодня диспропорции, фактически узаконивающие дискриминацию русского народа на собственной земле, в собственном государстве, не будут устранены,— тщетны все надежды на преодоление нынешней смуты и возрождение Великой России!» (С. 323, 324) — выд. нами.— С. А.

Христианство и ноосферизм. Человечество вступило в XXI век, так и не осознав, что уже на рубеже 80-х — 90-х годов ХХ века глобальный экологический кризис перешел в катастрофическую фазу — первую фазу глобальной экологической катастрофы.

Что собой обозначила первая фаза Глобальной Экологической Катастрофы в логике исторического развития человечества?

Автор отвечает на этот вопрос в виде следующих положений^{12–16, 40, 45, 53–57}:

Положение 1. Первая фаза глобальный экологической катастрофы «просигналила» коллективному разуму человечества, в том стихийном, разобщенном качестве, в котором он пребывает, что наступил конец стихийной истории на базе закона конкуренции, рынка и диктатуры денег и Конец системе капитализма — строю мировой финансовой капиталократии и одновременно системе глобального империализма и колониализма. Что означает в данном случае «Конец»? — Он означает, что если указанные законы, механизмы развития и институции сохранятся, человечество неотвратимо обречено на экологическую гибель в XXI веке.

Положение 2. Первая фаза глобальной экологической катастрофы означает, что человечество вошло в такой период своего исторического развития, когда начал действовать императив выживаемости человечества как императив перехода к управляемой социоприродной эволюции на базе общественного интеллекта, научно-образовательного общества и социальной организации общественной жизни в виде ноосферного экологического духовного социализма. Ноосферный экологический духовный социализм, по автору, как социализм XXI века есть социализм нового качества, а именно — есть социализм, обеспечивающий реализацию истории нового качества, какого не знало человечество, как носитель своей этой Истории. Речь идет об истории, выходящей за пределы своей социальности, за пределы истории — как только истории человечества,— и превращающейся в управляемую социоприродную эволюцию, то есть в историю ноосферы или ноосферную историю.

При этом, под ноосферой понимается, в развитие определения ноосферы В. И. Вернадским^{59, 60}, новое качество биосферы, в структуре которой, в том числе — в структуре ее гомеостатических механизмов, коллективный человеческий разум становится одним из регуляторов, встроенных в гомеостатические механизмы биосферы и планеты Земля, и управляющим (по Н. Н. Моисееву — «направляющим развитие») социоприродной эволюцией.

Поэтому ноосферизм, как теоретическая мегасистема и научно-мировоззренческая система, и одновременно программа ноосферно-ориентированного синтеза наук и становление ноосферного образования, включает в себя теорию ноосферного экологического духовного социализма^{12, 53, 57, 58}.

Одновременно, ноосферизм трактуется автором и как «новый путь развития человечества», который по своей сути и есть ноосферный экологический духовный социализм «плюс» управляемая социоприродная эволюция, предполагающая роды действительного (а это означает — и ноосферного, и управляющего) Разума человечества^{15, 16, 61}.

Положение 3. Первая фаза глобальной экологической катастрофы, таким образом, рождает, как условие выживание человечества, событие:

— по своей исторической масштабности не только равное таким переломным моментам в истории человечества:

— как явление народу Иисуса Христа, чье рождение стало «точкой отсчета» новой — христианской истории, обозначенной как начало «нашей эры»;

— как первая победоносная социалистическая революция на Земле — Великая Русская (Октябрьская) социалистическая революция, открывшая собой начало эры социализма / коммунизма (хотя за прошедшие 100 лет такое понимание значимости этой революции еще не стало фактором признания в духовном пространстве человечества, вследствие продолжающегося доминирования в истории человечества мировой финансовой капиталократии — «диктатуры доллара», рынка, гонки за прибылью, безумия своекорыстия, которое и стало причиной глобального экологического кризиса и его перехода в первую фазу глобальной экологической катастрофы); — но и значительно превышающее их:

— событие смены парадигм истории, за которой скрывается синтез двух «логик» — внутренней логики социального развития (ВЛСР), подведшей человечество к смене системы глобального империализма — мирового капитализма социализмом, и этот процесс социалистического преобразования мира был запущен Великой Русской социалистической революцией в 1917 году после Рождества Христова, и большой логики социоприродной эволюции (БЛСЭ) (породившей первую фазу глобальной экологической катастрофы), подведшей мегасистему «биосфера + человечество» на Земле к переходу в ноосферу,

— переход к управляемой истории, но в новом ее качестве, как управляемой социоприродной эволюции.

Социалистический императив, рожденный ВЛСР, теперь, в XXI веке, соединяется с ноосферным императивом, рожденным, как необходимое условие будущего человечества после XXI века, БЛСЭ. Вот почему социализм (коммунизм) XXI века имеет единственное содержание, диктуемое БЛСЭ, а именно, предстает как Ноосферный Экологический Духовный Социализм.

Положение 4. Таким образом, императив экологического выживания человечества есть соединение социалистического и ноосферного императивов, и этот императив обращен ко всем типам религиозного сознания человечества, то есть ко всем религиями, в том числе к христианству.

Великий Раскол христианства — раскол на социалистическое (подлинное) христианство, оставшееся верным ценностной доктрине учения Христа, отрицающей капитализм, культ денег, торгашество, ростовщичество,— «коммунизму любви», и на капиталистическое (ложное) христианство, де-факто соединяющее в себе теократию и капиталократию, как и иудаизм (против которого и выступил Христос со своими учениками),— в наступившую эпоху великого эволюционного перелома (Эпоху смены парадигм истории — смены стихийной истории — историей управляемой на ноосферно-социалистической основе) вдруг неожиданно получает свое разрешение, разрешение в пользу истинного, аутентичного христианства, адекватного коммунизму любви Христа.

Первая фаза глобальной экологической катастрофы — это императив, предъявленный «метафизическим коммунизмом мирозданиям» (в определении С. Н. Булгакова)⁶² человечеству:

— или вы — человечество — станете ноосферно-коммунистическим, адекватным «метафизическому коммунизму мироздания», поднимаетесь в своем коллективном разуме на уровень ноосферного разума, несущего ответственность за будущее себя и ноосферы, управляя социоприродной (ноосферной), динамической гармонией, то есть эволюцией,

— или вы — человечество — в своем «капкане» рыночно-капиталистического экологического безумия обрекаетесь на экологическую гибель.

В «Исповеди последнего человека», в которой автор представил в форме научно-философского эссе исповедь последнего человека на Земле, русского по национальности, Ивана Александровича Муромцева, этот последний человека задает вопрос «Почему все ж таки человечество не смогло пробиться в «Эпоху встретившихся рук» по И. А. Ефремову»?» — и отвечает сам себе:

«Не потому ли, что капиталистические религии, капиталистическое христианство призывало к смирению, или, как Лев Николаевич Толстой, к непротивлению злу насилием?

И может быть был прав П. Л. Лавров, который в работе «Христианский идеал перед судом социализма» писал, что для «идеального христианина» этот мир есть «долина скорбей и испытаний», и что это есть «попущение божие», «и на земле ничего прочного, истиннохорошего создать нельзя» и «прочно лишь будущее царство божие», и поэтому «надо стремиться здесь, на земле, не к борьбе против зла, а к смирению и терпению перед этим злом». «Надо накормить голодного, но ничего думать о борьбе против голода. Надо дать милостыню нищему, но ничего думать об уничтожении нищенства». Надо укорять и усовещать тирана и злодея, сделать невозможным тиранство и злодеяния было бы делом вовсе нехристианским: тиран и злодей — попущение божие...»⁶³ (С. 115, 116),— так писал П. Л. Лавров.

И что же, эта христианская логика попущения злу эксплуатации внутри капиталистического общества к чему привела? Не к этой ли экологической гибели человечества? И что же, сама экологическая смерть человечества, если следовать этой христианской логике, - тоже «попущение божие», но если «попущение божие»,— то ради чего? И не противоречит ли это другому утверждению евангелия, что Бог есть любовь?

Теперь, с высоты трагического урока в форме экологической гибели, я, Иван Александрович Муромцев, понимаю, что это было великое заблуждение той части христианского разума, кто так смотрел на мир, что сама логика такого взгляда на мир была проявлением космопланетарного инфантилизма, который проник и в умы лидеров государств мира, и который есть боязнь человека-христианина, а может быть — вообще верующего человека, взвалить на себя ответственность за все, что человечество творит на Земле»⁵⁶ (С. 200, 201).

Социалистическое христианство, которое сохранило ценностный коммунизм Иисуса Христа, и которое становится частью современного ноосферно-коммунистического движения, направленного на спасение человечества от неминуемой экологической гибели в XXI веке через установление на Земле ноосферного экологического духовного социализма и планетарной кооперации народов-этносов на его основе, приобретает в XXI веке ноосферную миссию, должно стать ноосферным христианством.

Положение 5. Ноосферный прорыв человечества к принципиально новому пути развития — ноосферизму во форме управляемой социоприродной эволюции, при доминировании закона кооперации над законом конкуренции, общественной собственности на средства производства над частной трудовой собственностью, на базе общественного интеллекта и научно-образовательного общества, то есть на базе ноосферного экологического духовного социализма, есть роды действительного разума^{13–15, 57, 58} и одновременно единственная форма спасения человечества от рыночно-капиталистической (по своим истокам) гибели человечества по экологическим основаниям.

Роды действительного разума — это и роды действительного человечества, способного стать управляющим разумом планеты Земля, несущим ответственность за процесс социобиосферной — ноосферной — эволюции на Земле.

Биосфера была «беременна» человеческим разумом — и под защитным «зонтиком» своих гомеостатических механизмов, их законов, в том числе закона компенсаторноквантитативной функции биосферы, законов Бауэра-Вернадского^{12, 42, 53, 54, 57, 58},— дала возможность стояться стихийной истории человечества, в которой доминировали закон конкуренции, рынок, торгашество, диктатура денег, метод проб и ошибок, который нашел свое отражение в известной христианской максиме — «Благими намерениями устлана дорога в ад», и который Федор Михайлович Достоевский назвал законом «искажения великодушных идей».

Роды действительного разума отражает собой конец этой «беременности» биосферы, в целом природы — «метафизическим коммунизмом мироздания» (в определении С. Н. Булгакова). И эти роды и есть предстоящее ноосферно-социалистическое преобразование бытия человечества на Земле, в том числе — всех видов религиозного мировоззрения, включая и христианство.

Конец Великого раскола христианства есть торжество «коммунизма Христа», который как ценностный «коммунизм любви», становится одним из фундаментов выходящей на доминирующие позиции ноосферной истории на базе действия закона кооперации и коллективного разума человечества — общественного интеллекта.

«Конец света» или «Страшный Суд», который предсказывается христианством, вдруг приобрел черты рыночно-капиталистического исхода человечества (по экологическим основаниям) в небытие, т.е. черты «Капиталистической Эсхатологии»^{13, 14}. Чтобы этот мрачный прогноз не состоялся, нужна коллективная воля человечества, преодолевающая безумие корыстного интереса (Н. А. Бердяев предупредил⁶⁴ (С. 470): «Можно было бы сказать, что в корыстном интересе таится безумие...»), преодолевающие рыночно-капиталистический индивидуализм и рыночно-капиталистическую свободу, в которой свобода выбора человека определяется объемом совокупного капитала (денег), которыми он владеет.

А. Дж. Тойнби в работе «Психологические последствия контактов между современными друг другу цивилизациями» с грустью заметил, критично оценивая будущую негативную роль индивидуалистической цивилизации Запада⁸: «...Запад способен гальванизировать и разъединять, но ему не дано стабилизировать и объединять... человечество не сможет достичь политического и духовного единства, следуя западным путем. В то же время совершенно очевидна насущная необходимость объединиться, ибо в наши дни единственная альтернатива миру — самоуничтожение, к чему подталкивает человечество гонка ядерных вооружений, невосполнимое истощение природных ресурсов и демографический взрыв» (С. 597, 598) — выд. нами.— С. А.

И на этом пути ноосферного объединения человечества Русское Православие, и соответственно Православное Христианство, которое в своей системе догматов сохранило ценностную доктрину «коммунизма любви» Христа, может и должно сыграть роль мощного позитивного фактора.

В. Н. Сагатовский писал так о новом ноосферном мировоззрении в конце 90-х годов ХХ века⁶⁵: «Это мировоззрение антропокосмистское по своим основаниям, ноосферное по своей устремленности и православно-христианское по преемственности духовных традиций.

Антропокосмизм говорит о единстве человека и космоса, а не об их чуждости и противостоянии друг другу; он видит человека не как центр мира, но как его органическую часть (мое замечание: а это и есть «метафизический коммунизм мироздания» по С. Н. Булгакову, С. А.), ответственную за становление мирового единства. Ноосфера есть такое состояние становящегося мирового единства, в котором совместное оптимальное взаимодействие всех уровней бытия достигается с ответственным участием человеческой деятельности, разума и сердца. Православие наиболее последовательно проводит христианские идеи любви и соборности, идущие на смену похоти власти, вражде и разобщенности.

В основе этого мировоззрения лежит следующая цепочка ключевых ценностей, которые одновременно являются категориями, раскрывающими существо русской идеи:

Соборность → Всеединство → Софийность → Общее дело

→ Ответственный поступок — со-бытие →

→ Ноосфера

→ Правда отношений

Соборность конкретизируется во всеединстве и софийности. Вместе эти три категории обосновывают идеал Общего Дела, который предстает как созидание ноосферы. Это созидание требует организации взаимодействия между людьми на основе правды отношений и человеческого поведения как ответственного поступка — со-бытия, совершенствующего ткань человеческого и мирового бытия» (С. 163, 164) — выд. нами.— С.А.

Эту трактовку соборности В. Н. Сагатовского можно назвать ноосферной соборностью, за которой скрывается вся будущая система управляемой социоприродной эволюции (как единственной модели устойчивого развития человечества) на базе общественного интеллекта (коллективного разума человечества), научно-образовательного общества и ноосферного экологического и духовного социализма.

А это и есть ноосферизм как новый тип бытия человечества на Земле, переход к которому автор определяет как роды действительного разума.

Как колокол экологической тревоги звучит «Манифест ноосферного социализма», обращаясь к сознанию всех людей на Земле⁵³. Автор так писал в этом «Манифесте»: «Над миром человечества бьет набат экологической тревоги! Времени на осознание ситуации, в которой оказалось человечество, становится все меньше и меньше! Снова над будущим человечеством восходит солнце социализма, призванного решить экологические проблемы, возникшие в XXI веке. Это означает, что у человечества нет будущего вне ноосферного экологического духовного социализма!.. Призрак бродит по планете Земля — призрак ноосферного экологического духовного социализма! И это есть истина из России, которая обращена ко всем здравомыслящим людям на Земле!» (С. 107).

Ноосферная апология христианства. «Апология христианства» — концепция, предложенная миру известным ученым-ноосферологом Алексеем Афанасьевичем Яшиным. Она является, как понимает автор, развитием целой системы капитальных монографий А. А. Яшина, в которых представлена глубоко разработанная им теоретическая система «феноменологии ноосферы»^{66–69 и др.}. Всего им на сегодняшний день издано 15 томов по феноменологии ноосферы.

«Апология христианства» в XXI веке, если следовать исторической логике Великого раскола христианства, начавшегося с ереси «цезаро-папизма» и продолжившегося в логике развивающегося процесса капиталорационализации христианства, частью которой предстает в том числе, протестантская реформация, 500-летний период которой человечество отметит в октябре 2017 года, тестируется императивом выживаемости человечества как единством ноосферного и социалистического императивов материализуемым в социальной организации жизни общества на Земле в виде ноосферного экологического духовного социализма.

Историческая апология христианства, то есть историческое оправдание христианства как «внешнее оправдание» (если следовать смыслу этого понятия — критерия, введенного А. Эйнштейном по отношению к физической теории), приобретает в XXI веке содержание ноосферной апологии христианства.

Временем ее испытания будет весь XXI век. Его положительный исход зависит от того, насколько христианские церкви, в том числе Русская Православная церковь, сумеют мобилизовать христиан на спасение человечества от экологической гибели.

Для этого от христианских иерархов требуется открытое осуждение строя капитализма — строя мировой финансовой капиталократии, как системы рыночно-капиталистического бытия человечества, которому подписал экологический приговор тот «метафизический коммунизм мироздания», о котором писал в своей космической философии православный русский философ-мыслитель Сергей Николаевич Булгаков.

Прислушаемся к емкой в своем смысловом наполнении мысли С. Н. Булгакова⁶² (С. 43, 44): «Мир как хозяйство — это мир как объект труда, а постольку и как продукт труда. Печать хозяйства кладется именно трудом, в этом права трудовая теория ценности, права политическая экономия, которая верно чувствует универсальное, космическое знание труда, хотя и не умеет его как следует выразить и до конца осмыслить... Хозяйство в этом смысле лишь включено вжизнь вселенной, есть момент ее роста. Нов то же время это момент, необходимый, включенный в план мироздания как актуальное проявление жизни, достигшей самосознания и остроты» (выд. нами.— С.А.).

В. Г. Комаров вводит понятие «жизнеобеспечивающего труда по переработке природной материи в материю социальную», на базе которого и реализуется «антропо-социо-ноосферогенная экспансия», которая «не может быть беспредельной»⁷⁰ (С. 298, 299).

Он фактически показывает, что «аутентичный коммунизм», вытекающий из онтологической правды как правды истории, становится ноосферным, и другим, с точки зрения будущего человечества, и, следовательно, с позиции онтологической правды истории быть не может. «Коммунизм любви» Христа — это был коммунизм общин древних христиан, как трудовых общин, живших по принципу: «Кто не работает, тот не ест». Поэтому, если христианство сохраняет верность Христу, и продолжает исповедовать любовь к ближнему, то оно, чтобы спасти человечество от «капиталократической эсхатологии», должно стать ноосферным, включиться в общее дело всего человечества по своему ноосферному спасению. В этом и состоит ноосферная апология христианства. Насколько она окажется действительностью XXI века, покажет эпоха великого эволюционного перелома, и которая есть — роды действительного разума.

Эта «роды» будут и проверкой «действительности» самого христианства, то есть его соответствия тем вызовам, которые поставила перед человечеством первая фаза глобальной экологической катастрофы. Автор присоединяется к словам Владимира Георгиевича Комарова, ленинградского советского марксиста⁷¹: «...Правда истории есть очищенная от внеродовых человеческих частностей и сопровождающих их многочисленных и субъективных видимостей всемирно-исторический аспект жизнедеятельности негосподствующих трудящихся народных «низов», которые есть основа основ и главная движущая сила земного космо-био-антропосоцио-ноосферогенеза. В сопоставлении с ней прославленные властители, полководцы, финансовые и промышленные воротилы, гении науки, техники, литературы, искусства, лидеры бизнеса, политики, спорта, герои великосветской и криминальной хроники и других подмостков всемирного театра жизни, хотя они могли казаться себе в миру звездами первой величины, на самом деле всего лишь отдельные вспышки либо темные пятна единственного земного солнца живого материального производительного труда так называемых простых людей» (С. 142).

Литература к предисловию

1. Фромм Э. Догмат о Христе.— М.: Олимп, ООО «Изд-во АСТ «ЛТД», 1998.— 416 с.

2. Каутский К. Происхождение христианства.— М.: Изд-во полит. лит., 1990.— 463 с.

3. Вебер М. Избранное. Образ общества / Пер. с нем.— М.: Юрист, 1994.— 704 с.

4. Клуге К. Коммунизм Христа: Анализ Нового Завета.— М.: Искусство, 1992.— 127 с.

5. Булгаков С. Н. Христианский социализм.— Новосибирск: Наука, Сиб. отд-ние, 1991.— 350 с.

6. Высокопреосвещеннейший Иоанн, митрополит С.-Петербургский и Ладожский. Самодержавие духа. Очерки русского самосознания.— Саратов: «Надежда», 1995.— 336 с.

7. Де-Скроховский К. О. От мрака к свету или Римо-католичество и экуменизм в борьбе с Православием.— СПб.: Изд-во «Воскресение», 1997.— 239 с.

8. Тойнби А. Д. Постижение истории / Пер. с англ. / Сост. Огурцов А. П. Вступ. ст. Уколовой В. И.; Закл. ст. Рашковского Е. Б.— М.: Прогресс, 1991.— 736 с.

9. Чемберлен Г., Коннер Дж. Христос — не еврей, или Тайна Вифлеемской звезды.— М.: Алгоритм, 2012.— 256 с.

10. Субетто А. И. Принцип богоизбранности народа как принцип расизма в «религиозной оболочке».— СПб.: ПАНИ, 1997.— 22 с.

11. Субетто А. И. Капиталократия (философско-экономические очерки). Избранные статьи и интервью.— СПб.: ПАНИ, КГУ им. Н. А. Некрасова, 2000.— 214 с.

12. Субетто А. И. Ноосферизм. Том первый. Введение в ноосферизм.— СПб.: КГУ им. Н. А. Некрасова, КГУ им. Кирилла и Мефодия, 2001.— 537 с.

13. Субетто А. И. Капиталократическая эсхатология (причины возможного экологического самоуничтожения строя капиталократии): научно-философские очерки («триптих») / Под науч. ред. д.ф.н., проф. Л. А. Зеленова.— СПб.: Астерион, 2016.— 47 с.

14. Субетто А. И. Экологический финал глобального империализма и императив ноосферно-социалистического прорыва человечества (100-летию Великого октября посвящается) / Под науч. ред. д.ф.н., проф. А. В. Воронцова.— СПб.: Астерион, 2017.— 32 с.

15. Субетто А. И. Роды Действительного Разума / Под науч. ред. Л. А. Зеленова.— СПб.: Астерион, 2015.— 200 с.

16. Субетто А. И. От учения Карла Маркса — к Ноосферизму XXI века: монография / Под науч. ред. д.ф.н., проф. А. В. Воронцова.— СПБ.: Астерион, 2017.— 132 с.

17. Фролов А. Обратимся к стульям// «Советская Россия».— 2013.— 6 апреля.— с. 3.

18. Можно ли считать Христа первым коммунистом? (Диалог Михаила Машковцева, председателя исполкома Камчатской областной организации КП РФ с отцом Владимиром Архиповым) // «Правда».— 1995.— 6 января.— № 2(27420), с. 1, 3.

19. Касьяненко Ж. Бацилла хихикает (Глумливые откровения Альфреда Коха по американскому радио) // «Советская Россия».— 1998.— 3 ноября.— № 129 (11718), с. 3.

20. Фролов А. «Хабиру» // «Советская Россия».— 1998.— 17 ноября.— № 135(11724), с. 2.

21. «Мы позволили России быть державой, но империей будет только одна страна — США...» (Из выступления президента США Била Клинтона на секретном Совещании начальников штабов. Вашингтон, 24 октября 1995 г.) // «Правда Москвы».— 1996.— 12 июня, с. 3.

22. Калугин В. «Вот Бог твой, Израиль...» (читая «Ветхий завет») // «Завтра».— 1996.— № 52 (213), с. 6.

23. Парфененков П. Е. Похищение Европы // «Русский Вестник».— 1999.— № 40, 41,— с. 8, 9.

24. Белов Ю. П. Крестоносцы (Размышления над книгой Стивена Коэна — честного американца) // «Советская Россия».— 2001.— 5 июля, с. 2.

25. Тайна Израиля. «Еврейский вопрос» в русской религиозной мысли конца XIX — первой половины ХХ вв.— СПб.: «София», 1993.— 500 с.

26. Евреи и еврейство. Сборник историко-философских эссе. Состав. Рафаил Кудельман.— Иерусалим: Изд-во «Гешер Алия», 1991.— 388 с.

27. Зомбарт В. Евреи и хозяйственная жизнь // В. Зомбарт. Буржуа. Евреи и хозяйственная жизнь.— М.: Айрис — Пресс, 2004.

28. Катасонов В. Ю. Капитализм. История и идеология «денежной цивилизации» / Научный редактор О. А. Платонов.— М.: Ин-т русской цивилизации, 2013.— 1072 с.

29. Меринг Ф. Карл Маркс. История его жизни.— М.: Госполитиздат, 1957.— 607 с.

30. Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения, 2-е изд. т. 1.

31. Шлезингер Артур М. Циклы американской истории.— М.: Издат. группа «Прогресс», «Прогресс — Академия», 1992.— 688 с.

32. Трактат Авот.— М.: Внешторгиздат, 1990.— 336с.

33. Воеводина Т. «Белый кот на воеводстве» // «Завтра».— 2017.— Июнь.— № 25(1229), с. 8.

34. Катасонов В. Ю. Мировая кабала. Ограбление по... / Валентин Катасонов.— М.: Алгоритм, 2013.— 384 с.

35. Платонов О. А. Масонский заговор в современной России // Русский Вестник. Специальный выпуск.— 1995.— № 33—36.— 8 с.

36. Зюганов Г. А. Святая Русь и кащеево царство. Основы русского духовного возрождения.— М.: ИПК «Резерв», 2003.— 263 с.

37. Субетто А. И. Введение в Неклассическое человековедение.— СПб.— Кострома: КГУ им. Н. А. Некрасова, Исследоват. центр проблем кач-ва под-ки спец-ов, 2000.— 458 с.

38. Субетто А. И. Слово о русском народе и русском человеке/ Под науч. ред. проф.,

д.ф.н. А. В. Воронцова.— СПб.: Астерион, 2013.— 265 с.

39. Восьмой вселенский собор под вывеской Всеправославного: в чем опасность.— М.: Дискос, 2016.— 208 с.

40. Субетто А. И. Закон опережающего развития человека, качества общественных педагогических систем и качества общественного интеллекта — социалистический императив.— М.: Исследоват. центр проблем управления кач-вом образования Госкомвуза СССР, 1990.—

84 с.

41. Преподобный Иустин Попович. Достоевский о Европе и славянстве.— М.— СПб.: Сретенский монастырь. Часовня иконы Божией Матери «Всех скорбящих Радость» с грошиками, 2002.— 288 с.

42. Субетто А. И. Разум и Анти-Разум (Что день грядущий нам готовит?).— СПб.: Астерион, 2003.— 148 с.

43. Четверикова О. Протестантизм сегодня// «Завтра».— 2017.— Июнь.— № 24(1228), с. 5.

44. Мартин Г.-П., Шуманн Х. Западня глобализации. Атака на процветание и демократию.— М.: «Альпина», 2001 — 335 с.

45. Субетто А. И. Владимир Ильич Ленин: гений Русского Прорыва человечества к социализму.— СПб.: Астерион, 2010.— 492 с.

46. Субетто А. И. Русский вопрос и борьба против глобального империализма в пространстве социалистической революции в XXI веке (в диалоге с Ю. П. Беловым).— СПб.: Астерион, 2014.— 56 с.

47. Пушкин А. С. Сказка о попе и о работнике его Балде // А. С. Пушкин. Сочинения в трех томах. Том первый. Стихотворения; Сказки; Руслан и Людмила: Поэма.— М.: Худож. Лит., 1985.— 735 с.; с. 600—604.

48. Субетто А. И. Основания и императивы стратегии развития России в XXI веке.— СПб.— Кострома: Смольный университет РАО, КГУ им. Н. А. Некрасова, 2005.— 324 с.

49. Субетто А. И., Суворов В. П. Стратегия России в XXI веке / Под науч. ред. А. В. Воронцова.— СПб.: Астерион, 2014.— 48 с.

50. Фурсов А. И. Истоки февраля // «Завтра».— 2017.— Май.— 21(1225), с. 1, 3.

51. Лисичкин В. А. Военный путь святителя Луки (Войно-Ясенецкого).— М.: Изд-во Московской Патриархии Русской Православной Церкви, 2011.— 224 с.

52. Назаров М. В. Тайна России. Историософия ХХ века.— М.: Альманах «Русская идея» (вып. 6), 1999.— 736 с.

53. Субетто А. И. Манифест ноосферного социализма/ Под науч. ред. В. Г. Егоркина.— СПб.: Астерион, 2011.— 108 с.

54. Субетто А. И. Императив ноосферно-социалистического преобразования мира в XXI веке / Под науч. ред. д.ф.н., проф. В. Д. Комарова.— СПб.: Астерион, 2012.— 34 с.

55. Субетто А. И. Теория социализма XXI века: начала и проблемы становления / Под науч. ред. д.ф.н., проф. Л. А. Зеленова.— СПб.: Астерион, 2013.— 40 с.

56. Субетто А. И. Исповедь последнего человека (предупреждение из Будущего). Избранное (за 2011 год).— СПб.: Астерион, Изд-во КГУ им. Н. А. Некрасова, 2011.— 354 с.

57. Субетто А. И. Идеология XXI века / Под науч. ред. д.т.н., д.пс.н., д.пед.н., проф. В. В. Лукоянова.— СПб.: Астерион, 2014.— 92 с.

58. Субетто А. И. Ноосферная социалистическая революция XXI века: основания теории / Под науч. ред. д.ф.н., проф. Л. А. Зеленова.— СПб.: Астерион, 2016.— 139 с.

59. Вернадский В. И. Философские мысли натуралиста.— М.: Наука, 1988.— 520 с.

60. Вернадский В. И. Научная мысль как планетное явление.— М.: Наука, 1991.— 271 с.

61. Субетто А. И. Ноосферизм — научно-мировоззренческая система и новая парадигма истории: авторский рефлексивно-системный анализ выполненных исследований и обобщений // Ноосферизм — новый путь развития: коллективная научная монография. В 2-х кн. / Под науч. ред. Г. М. Иманова и А. А. Горбунова.— СПб.: Астерион, 2017.— 920с.— Книга 1.— 488 с.; с. 35—62.

62. Булгаков С. Н. Философия хозяйства.— М.: Наука, 1990.— 412 с.

63. Встань человек! / Сост., подгот. текстов, вступ. статья и примеч. А. И. Володина,

Б. М. Шахматова.— М.: Советская Россия, 1986.— 528 с.

64. Бердяев Н. А. Русская идея. Основные проблемы русской мысли XIX века и начала ХХ века. Судьба России.— М.: ЗАО «Сварог и К», 1997.— 541 с.

65. Сагатовский В. Н. Русская идея: продолжим ли прерванный путь? Серия: Россия накануне XXI века. Вып. 2.— СПб.: ТОО ТК «Петрополис», 1994.— 217 с.

66. Яшин А. А. Феноменология ноосферы: струнный квартет или аналоговое и цифровое мышление: Монография «Живая материя и феноменология ноосферы». Т. 10 / Предисл. В. П. Казначеева, В. Г. Зилова, А. И. Субетто: РАЕН, ПАНИ, НОАН.— Москва — Тверь — Тула: ООО «Изд-во «Триада», 2014.— 513 с.

67. Герасимов И. Г., Яшин А. А. Феноменология ноосферы: память, или воспоминание о будущем: Монография «Живая материя и феноменология ноосферы». Т.11 / Предисл. В. П. Казначеева, В. Г. Зилова, А. И. Субетто: РАЕН, ПАНИ, НОАН.— Тула: Изд-во ТулГУ, 2014.— 438 с.

68. Яшин А. А. Феноменология ноосферы: отсчет биоэволюционного времени: Монография «Живая материя и феноменология ноосферы». Т.14 / Изд-во ТулГУ, 2017.— 339 с.

69. Воздействие право- и левовращающихся электромагнитных полей на биообъекты: физические модели и эксперимент / М. Е. Архипов, Л. В. Коротченко, А. С. Новиков, Т. И. Субботина, А. А. Хадарцев, А. А. Яшин; под ред. Т. И. Субботиной и А. А. Яшина: ГУП «НИИ НМТ», ООО «НИЦ «Матрикс».— Москва — Тула — Тверь: ООО «Изд-во Триада», 2007.— 200 с.

70. Комаров В. Г. Правда: онтологическое основание социального разума.— СПб.: Изд-во С.-Петербург, ун-та, 2001.— 556 с.

А. И. Субетто, президент Ноосферной общественной академии наук, вице-президент Петровской академии наук и искусств, д-р филос. наук, д-р эконом. наук, Засл. деятель науки РФ

Примечание от редактора: выше слово «автор» относится к автору предисловия к книге — Александру Ивановичу Субетто.

---

Полный текст доступен в формате PDF (23175Кб)

---

[Обсуждение на форуме «Публицистика»]